Сапфир в огне

[potfiction]

Название: Сапфир в огне
Автор: Noa Streight
Бета: Аямэ
Фандом: Prince Of Tennis
Рейтинг: NC-17
Жанр: slash, Angst, Humor, возможно OOC
Пейринг: мультипейринг – Хётей + Эчизены (Рёга и Рёма) и ещё кое-кто в качестве бонуса.
Посвящается: Erring, Ketoh
Содержание: Прикупил Атобе себе часы эксклюзивные и что из этого вышло. Земной шар большой, но и бравые японские теннисисты – не маленькие.
Предупреждение: фик написан без учёта событий манги «New Prince Of Tennis».
Благодарность:создателям проги Skype, Википедии и волшебной халве.)
Отказ от прав: Персонажи фанфика принадлежат их создателям. Автор фанфика не извлекает материальной выгоды от их использования.
Арт-директор дома Dior при написании фика не пострадал.
Размещение:фика на других ресурсах – с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.

читать

20.06.2010 – 14.07.2010

Крик души автора, осознавшего, что уж сдача близится, а фанфика всё нет:

Своею ленью невозможно
О муза, наконец, смутила ты меня;
Сегодня утром неотложно
Явиться ты должна на выход короля…
Мольер

1. BASELWORLD

Если об идее монархии можно рассуждать абстрактно,
то судить о королевской власти, так же как и о её величии,
можно только по той личности, которая ее воплощает.
Франсуа Блюш

Наскоро осмотревшись в «Hall of Feelings», Кейго с новыми часами и надеждой, что его не найдут, а если и найдут, то не скоро – скрылся в баре.
Здесь скопились такие же, порядком ошалевшие от обилия впечатлений, люди, как и он сам. Беседы велись в более неформальном ключе и, что самое главное, ни одного знакомого лица.
Определившись с напитками для себя и Кабаджи, Атобе ещё раз оглядел бар и лишний раз удостоверился в отсутствии деловых партнёров на горизонте. Впрочем, счастье его было не долгим – не знакомые лица, так знакомый затылок – обнаружился за угловым столиком в глубине помещения.
«Что он здесь забыл, а?! – изумился молодой человек. – Разве не должен он сейчас потеть на корте, будучи на другом конце земного шарика? Разгар чемпионата ведь… наверное, просто похож».
Разрешив таким образом загадку дивного видения, Атобе собрался было выкинуть его из головы, но в этот момент замеченный им юноша повернулся к подошедшему официанту и продемонстрировал точёный профиль.
«Эчизен?!!!» – Кейго обрадовался, что нахальный малёк из Сейгаку сидит к нему спиной, а потому не может оценить изрядно округлившихся от удивления глаз Короля школы Хётей.
Несколько минут и полстакана спустя, блондин справился с собой и изобразил праздный интерес, тем более, что за угловым столом начали происходить события, пусть и не слишком интересные, но определённо выбивающиеся из обстановки.
Завершились они выплеснутым в лицо бокалом вина с одной стороны и хлёсткой пощёчиной – с другой. После чего Эчизен встал из-за стола и с излишней демонстративностью прошествовал мимо к выходу. Но поравнявшись с Атобе замер, словно натолкнувшись на невидимую стену, и вдруг приземлился на высокий стул рядом с ним:
– Привет, красавчик.
«Нет, это не Эчизен. Но как похож!» – подумал блондин. Не принимая во внимание вопиющее обращение, теперь он и безо всякого Инсайта разглядел, что щедро облитый вином юноша – старше Рёмы, пожалуй, старше и его самого, при сходной комплекции.
– Мы знакомы? – холодно поинтересовался Атобе. Бармен, изобразил на лице живое сочувствие и подал брюнету влажное полотенце.
– Да как сказать. Возможно, – отозвался молодой человек с каким-то насмешливым кокетством, – я тебя видел на белом катамаране, возле плавучей развалюхи с претензиями на величие, где команда Сейгаку играла матч по приглашению этого… как его… Сакура-чего-то-там.
Кейго вызвал в памяти фееричное завершение странного круиза – не «Титаник», конечно, но тоже ничего: сине-белые в спасательной шлюпке радостными воплями приветствуют хлебнувшего водички Эчизена, который немного не долетел до борта, а в закат удаляется маленький скутер с весёлым брюнетом у руля. Романтику момента сильно портит траектория движения плавсредства, которое криво скачет по волнам, словно лишившийся ноги кузнечик.
– Хм-м, – ответил Атобе, уставившись в карие с золотыми искорками глаза парня, – допустим, я кое-что припоминаю. И?
– И меня зовут Эчизён Рёга, а тебя?
«Всё-таки Эчизен. Надо же, как тесен мир».
– Атобе Кейго.
– Поздравляю, ты практически ангел Господень – спаситель, ниспосланный мне в годину испытаний!
– Да-а? – тонкие брови взлетели вверх, придав холёному лицу выражение брезгливого изумления.
– Ещё и весь в белом! Ну, точно. Я остался без квартиры, вещей и любовника, а в Базеле во время выставки такие ценыыы-ы-ы… Давай ты меня спасёшь? А расходы можешь записать на Рёму. Или хочешь, я при случае попрошу у него для тебя автограф?
Кейго понял, что его внезапно атаковал синдром Алисы – ничем иным этот беспримерный диалог не объяснялся:
«Смена часовых поясов, переутомление. Может даже температура поднялась» – вяло отмахнувшись от продолжения монолога в стиле телемагазина: «только сегодня и только у нас эта сверхполезная ультрасовременная тёрка для морковки всего за 99.99…» – Атобе заказал ещё по стаканчику.
И тут же мысленно отметил, что единственный надёжный способ заставить Рёгу замолчать – занять ему рот чем-нибудь. Блондин с тоской задумался о путях отступления, но осознал, что не может бросить брата-Мелкой-Заразы на произвол судьбы и собственного идиотизма. А ведь всё так хорошо… Ладно, так обыденно начиналось.
Весна только-только вступила в свои права, когда Атобе Кейго в очередной раз променял родные острова на Швейцарию. Город жужжал, как растревоженный улей, все гостиницы оказались переполнены, а потому молодой человек, не долго думая, снял для себя и верного Кабаджи скромную квартирку по соседству с отелем «Les Trois Rois» и тоже с видом на Рейн.
– Не всё в этом мире можно купить за деньги. – печально возвестил Кейго, оглядывая их временное обиталище. – Придётся пожить аскетично.
Кабаджи и четверо наёмных носильщиков занесли багаж в холл. А оттуда вещи резво расползлись по всему временному обиталищу японцев.
В квартире оказалось всего три спальни, две ванные, причём, только одна из них джакузи, кухня-столовая и гостиная. Ну, не считая санузлов, кладовушек и двух лоджий. На двадцатилетнего мультимиллиардера, рассчитывавшего на самые роскошные апартаменты отеля – зрелище произвело удручающее впечатление. Но ничего не поделаешь, если уж он напрочь позабыл про BASELWORLD, а когда ему об этом напомнили – оказалось поздно заниматься бронированием. В другое время он бы просто напросто купил «Les Trois Rois», хотя бы и вместе с компанией, которой отель принадлежит, но сейчас, когда в Базель съехались крупнейшие дельцы всего мира – не стоило таскать каштаны из огня.
Расквартировавшись, Атобе опробовал джакузи и, два часа спустя – немного примирившись с суровой реальностью – отправился на выставку.
Белый костюм тройка, чёрная рубашка, жемчужно-белый галстук и булавка с сапфиром – что ещё нужно, чтобы считать мужчину красавцем? Добавим к этому безупречную осанку, цепкий взгляд, кокетливую родинку и чувственный изгиб улыбающихся губ – получим Атобе Кейго собственной персоной.
В общем, Кабаджи за его плечом хмурился совсем не зря – посетители всемирной выставки-ярмарки часов и ювелирных изделий застывали у стендов с приоткрытым ртом, позабыв об экспонатах, роняли челюсть и реплики невпопад, когда молодой человек проходил мимо.
Его кажущееся бесцельным перемещение было прервано у павильона Версаче, где блондина отловил один из деловых партнёров отца. Вежливая беседа продлилась каких-то полчаса, но Кейго за это время десять раз успел позавидовать Мунэхиро: тот был избавлен от необходимости соблюдать политес, поэтому с интересом (никак не отразившемся в лице) изучал ближайшие экспонаты от известных брэндов.
Демонстрационный стенд, где мастер собирал механические часы на глазах у публики – молчаливого здоровяка просто покорил. Словом, время для него летело незаметно. А вот Атобе, едва вырвавшийся из лап одного дельца лишь для того, чтобы угодить в радушные «отцовские» объятия другого – вскоре стал мечтать: как дивно вышло бы, рухни у «Hall of Dreams» потолок. На исходе третьего часа блуждания по выставочным залам и деловых бесед, сцены тотального разрушения в фантазиях наследника корпорации превратились в навязчивую картинку, заслоняющую всё остальное. И ноги сами понесли его на звон бокалов. Ах, если бы он уже тогда понял, что апокалиптические видения в его усталом мозгу – пророческие…

2. Poison

Об уме правителя первым делом судят по тому,
каких людей он к себе приближает.
Николо Макиавелли

Атобе проснулся почему-то на диване в гостиной и далеко не сразу осознал: где он и кто он. Юноша был в таком состоянии, когда тихое мышиное шуршание превращается в звук миграции слоновьего стада по прибрежной гальке. К счастью, слонов в квартире не было. Зато в ней кто-то пел. Предположительно, на кухне. Ужасно громко, жизнерадостно и настолько фальшиво, что Кейго подумал: за такое исполнение «Poison» Эллиса Купера – посягнувших надо сжигать на костре.
– Your mouth, so hot
Your web, I'm caught
Your skin, so wet
Black lace on sweat
Что-то в словах песни заставило молодого человека насторожиться и внимательнее отнестись к своему состоянию. Но нет.
«Кажется, обошлось без… Неужели я вчера перебрал?» – Атобе чуть-чуть расслабился, позволяя себе медленно вернуться в швейцарскую реальность. Память у него не отшибло, никаких дел он под спиртом не натворил, на Мунэхиро наорал разве что, до квартиры добрался в целости и сохранности – осталось пережить лёгкое похмелье:
– Кабаджи, принеси воды. Живо!
– I hear you calling and it's needles and pins
I want to hurt you just to hear you screaming my name
Don't want to touch you but you're under my skin
I want to kiss you but your lips are venomous poison
You're poison running through my veins
You're poison, I don't wanna break these chains
Poisoооооооооооооооооооооооооn!!!
«Так. А кого это я вчера подобрал такого голосистого, как чёртов павлин?»
К тому времени, как верный амбал явился с графином воды со льдом и лимоном, Кейго осознал масштаб бедствия окончательно. Вернее, начал догадываться.
Осушив два стакана, он поднялся с дивана. Подушки с него так и посыпались – большие, маленькие, с китайскими фениксами, турецкими огурцами, французскими лилиями и в шотландскую клетку.
– И будьте любезны, в этом гнезде я провёл ночь? – молодой человек осуждающе посмотрел на Кабаджи, заставив его покаянно вздохнуть и скукожиться. Объяснять Атобе, что он просто не позволил затащить себя в спальню, вопил и отбивался, что до свадьбы ни-ни, а особенно не с первым встречным – было долго и буторно. А главное, Его Величество всё равно не поверил бы. Поэтому Мунэхиро привычно оставил комментарии при себе.
– МУНЯЯЯЯЯЯ!!!! ТЫ ГДЕ ЗАСТРЯЛ?!!!! ТАЩИ СЮДА СВОЮ ЛЕНИВУЮ ЗАДНИЦУ, ИНАЧЕ КТО МНЕ ЛУК НАРЕЖЕТ?!!!! – звуковая волна из кухни, заставила обоих юношей, с тоской глядящих друг на друга, подпрыгнуть.
– Кажется, я готов самолично ему чего-нибудь нарезать. – прошипел блондин угрожающе и двинулся на звук, изредка придерживаясь за стену. – Немножко поиграем в игру «похмельный юный вивисектор» и этот парень, наконец, сможет петь вполне прилично.
– One look could kill
My pain, your thrill
I want to love you but I better not touch
I want to hold you but my senses tell me to stop
I want to kiss you but I want it too much
I want to taste you but your lips are venomous poison
You're poison running through my veins
You're poison, I don't wanna break these chains
Poisoооооооооооооооооооооооооn!!!
Кабаджи заботливо поправил многочисленные подушки и отправился в кухонное рабство. Муки похмелья были ему неведомы, поэтому он сочувствовал Его Величеству абстрактно, а себе – вполне реально: лука этому полудурку, вчера подобранному, почему-то требовалось дофига.
Рёга весело скакал между плитой и разделочным столом, размахивая в такт даже на вид опасным тесаком. Обернувшись на шум, он увидел помятого Атобе и безо всякой преамбулы перескочил из конца песни в начало:
– Your cruel device
Your blood, like ice
One look could kill
My pain, your thrill.
– Да-да. Я понял, что вдохновляю тебя прямо с утра. А теперь сделай одолжение, заткнись.
Кейго сел за стол, титаническим усилием сохраняя осанку, когда хотелось без затей растечься лужей по прохладной на вид столешнице.
– Если бы с утра! – хохотнул брюнет, но петь, тем не менее, перестал, внезапно проникшись сочувствием к блондину с заострившемся лицом, с бледной, в лёгкую зеленцу, кожей. – Второй час дня.
Мужская солидарность – страшная сила – влияет даже на Эчизенов! Рёга ещё с пару минут повозился у плиты и, наконец, поставил перед юношей большую кружку кофе:
– Вот тебе «Динамит». Мой фирменный рецепт. От него, правда, шерсть может вылезти даже у чихуахуа, но зато тебе мгновенно полегчает.
После столь обнадёживающего вступления, Атобе уставился в кружку так, словно в неё нагадили инопланетяне. Кабаджи воспринимал происходящее с флегматичностью аквариумной рыбки – всё суета сует, пока эту бурду в родной аквариум не вылили. Жизнь с Кейго вообще способствовала развитию у него философского взгляда на жизнь, особенно помогавшего в тех случаях, когда блондин сам не знал, чего хочет, но требовал исполнить это в точности.
Пока здоровяк возился с луковицами, Рёга каким-то образом уговорил молодого сибарита залить в себя это чудовищное варево. После чего Атобе впал в продолжительный столбняк – Кабаджи даже забеспокоился – но вскоре его взгляд сделался более осмысленным и вернулся нормальный цвет лица. Точнее, нормальным он был первые несколько минут, а потом щёки начали стремительно наливаться румянцем.
Рёга аж залюбовался:
«Всего-то щепотка перцовой смеси, а каков эффект!»
Блондин заподозрил неладное и, углядев на фартуке парня надпись «Kill the Cook», задумался о скорейшем воплощении в жизнь мудрого совета.
Словно почувствовав настроение гостеприимного хозяина квартиры, Рёга поспешил отгородиться от него тарелкой. В тарелке с горочкой оказалось навалено нечто, напоминающее ризотто. По крайней мере, Кейго хотелось думать, что это именно ризотто, а не очередной динамит от мира кулинарии.
Получив свою порцию, Кабаджи взялся за её методичное уничтожение. Брюнет наблюдал за ним с кривой ухмылкой, ласково, словно мать за очень больным, но всё ещё любимым ребёнком.
– Не дрейфь, Кейго. Если уж кофий назад не запросился, значит не так уж тебя накрыло и можно спокойно завтракать. – подбодрил блондина Рёга, некоторое время спустя. – Короче, лопай. А то оно скоро льдом покроется. Не хотелось бы подогревать.
«Может я и правда святой или великомученик? Или ангел, как он вчера сказал» – подумал Атобе, с трудом удерживаясь от убийства при помощи кофейной ложечки. Впрочем, идея не теряла своей актуальности, стоило Эчизену снова открыть рот.
Только к вечеру блондин пришёл в себя настолько, что смог отправиться на выставку. Пьянки пьянками, а война по расписанию. Сегодня ему предстоял деловой ужин и да, необходимо отловить представителей нескольких компаний и передать привет от отца.
Некоторые из этих «приветов» звучали так, что можно было серьёзно опасаться позднее обнаружить себя на дне Рейна с бетонным тазиком на ногах. Ну, так мир большого бизнеса – это вам не хиханьки-хаханьки – и Атобе прекрасно понимал: чем скорее он прочувствует на своей шкуре все его прелести, тем меньше потрясений ожидает его финансовую империю в будущем, когда отец отойдёт от дел.
А ещё ему не давали покоя совсем уж несвоевременные мысли о смуглом красавце, который ждёт его дома. Точнее, в съёмной квартирке в здании, стоящем рядом с отелем «Les Trois Rois».


3. Джакузи

Но насколько король умел карать, настолько он умел быть великодушным.
Еще Корнель писал: «Как ты даешь, важнее того, что ты даешь».
Этим правилом руководствовался в своем поведении Король-Солнце.

Подходит к концу пятый день проживания под одной крышей – два дня до закрытия BASELWORLD. Через два дня у Атобе Кейго не станет причин находиться в Базеле. Откровенно говоря, если ему и нужны какие-то причины, то у Рёги их изначально не было. В Швейцарию его занесло, что называется, попутным ветром.
И вот он сидит в тёмной гостиной, не включая света, и пялится на стену дождя за окном. Серая пелена вгоняет молодого человека в умственную прострацию и оцепенение.
Атобе с Кабаджи переживают очередной светский раут, пополам с завуалированной деловой грызнёй.
Рёга внезапно улыбнулся своим мыслям, в которых прочно обосновался Кейго, но совершенно не в том виде, который он привык являть публике. Блондин с брюнетом оказались несовместимы на всех уровнях бытия. Стоило им оказаться в одном помещении – воздух начинал искрить. Эчизен своими шуточками и развязным поведением доводил Атобе до белого каления. Вчера тот, выйдя из себя, даже изволил приложить ручку – так съездил по уху, мало не показалось. Хорошо хоть Кабаджи не добавил.
Но остановиться Рёга не мог. И его не покидало ощущение, что на самом-то деле Кейго получает от их перепалок такое же удовольствие, как он сам.
После выставки Атобе приползал обычно в отвратительном состоянии: глаза без блеска, апатия или, наоборот, раздражение, да и вид, какой-то… словно пепел подо льдом. Зато стоило ему выпинать Эчизена из ванной, придав ускорение несколькими уверенными ударами тапка – как Король оживал прямо на глазах.
В общем, в последние дни их отношения складывались по типу «милые бранятся – только тешатся» и Рёгу это немного пугало. Он не собирался привязываться к Кейго, только этого им не хватало!
Да и потом, два дня осталось на всё про всё. Никаких предложений руки, сердца и банковского счёта он от Атобе не ждал. Да и не нужен Рёге был ещё один счёт.
Откровенно говоря, Эчизен и сам не понял: с какого перепугу навязался холёному блондину тогда, в баре – с трогательной историей о пропащей жизни. Путешествовал он налегке, с балансом счёта полный порядок, а уродца, ссору с которым застал Кейго – подцепил за три дня до этих событий.
В общем, у Рёги не было никаких объективных причин сидеть в темноте, дожидаясь возвращения Атобе домой. Точнее, в съёмную квартирку в здании, стоящем рядом с отелем «Les Trois Rois».
А субъективные причины были. Он Кейго хотел. Сильно. Очень. Настолько, что вчера перешёл на ношение одежды исключительно свободного покроя. Что, кстати, было совсем не просто, ведь гардероб Атобе состоял из таких возмутительно облегающих тряпок, ну, как на грех – идеально подчёркивающих тонкую талию, соблазнительную попку, мускулистые ноги и… полное к нему, Рёге, равнодушие.
Посмотрев на часы, парень вздохнул и отправился «топиться» в ванную. Джакузи у него на данный момент ассоциировалась со сплошными приятностями и настроение поползло вверх. Увлёкшись исполнением очередного рок-хита на манер матерных частушек, хлопка двери Эчизен просто напросто не услышал.
Через несколько мгновений Атобе зашёл в ванную, на ходу сбрасывая вещи на пол. Брюнет наблюдал бытовой стриптиз с нескрываемым удовольствием, пополам с предвкушением и опасениями. Но эпическое сражение за джакузи не состоялось. Избавившись от белья, блондин с отрешённым видом погрузился в воду. С головой. Надолго.
Но вынырнул прежде, чем Рёга успел заподозрить попытку суицида. Судя по прояснившемуся взгляду – Кейго немного полегчало. Он стянул галстук через голову и присоединил его к цепочке ранее разбросанных тряпок. Осталось избавиться от часов и рубашки.
Рёга всерьёз задумался об извращённой логике аристократа, благодаря которой он трусы снимает раньше, чем галстук – ну, кому что мешает, как говорится.
Эчизен ощутил внутренний конфликт противоречивых желаний: то ли помочь Атобе с раздеванием, то ли продолжить наблюдение, пока тот о нём не вспомнил и не погнал взашей. Но это ж пир для глаз – будет о чём подрочить долгими зимними вечерами! Если, конечно, он не скончается от спермотоксикоза здесь и сейчас:
«Это открытое приглашение или выдался действительно фиговый день?».
Рёга не знал что и думать. И что делать. Если с аппатичным Кейго он наловчился справляться на раз-два (бывают же на свете люди, которых даже последняя стадия бешенства украшает!), то аппатичный-убойно-чувственный Кейго – его разоружил.
«Собственно, а что я теряю? Ну, поднимет он визг... на который прибежит Муня с его пунктиком на тему «служить и защищать»... В наихудшем варианте развития событий – один из нас второго прибьёт и Атобе остаток ночи придётся потратить на всякую ерунду, типа, укрывания трупа» – рассудив таким образом, Рёга решительно поддался вперёд, намереваясь прижать своим телом блондина к бортику.
– Куда это ты собрался? – Кейго пресёк хорошую идею в зародыше, уперевшись пяткой в грудь Эчизена. Тот задумчиво посмотрел вниз. Нажим ощутимо усилился. Вариантов предполагалось два: или брюнет отступает и тихо кайфует под стеночкой, стараясь не отсвечивать, а потом убирается из ванной комнаты ко всем чертям, или глупо помирает из-за пролома в грудной клетке.
Рёга выбрал третий. Смуглые пальцы сжались на лодыжке, чуть-чуть приподняв ногу. Атобе нахмурился – потерять контроль в такой ситуации – не шутка.
– Ты знаешь, чего я хочу. – Эчизен протянул языком по крутому подъёму стопы и поцеловал выпирающую сбоку косточку. И, думается, ты хочешь того же.
Кейго замер, судорожно вцепившись в бортик ванной побелевшими пальцами. Отыскивая в лице Рёги что-то… какую-то причину не ударить его уже всерьёз, прекратив раз и навсегда эти поползновения.
– Не отталкивай меня. – неожиданно мягко попросил брюнет, снова целуя пленную конечность. Выше, почти у колена. Сама мысль о том, что будет, если позволить ему продолжать, возбудила Атобе.
Он не ответил ни «да», ни «нет», но что-то в его взгляде неуловимо изменилось и Эчизен это почувствовал. Отлепился от своего края ванной и приблизился к блондину:
«Я думал, что Кейго никогда в жизни меня к себе не подпустит».
Вопреки пессимистичному прогнозу – лёд имени Атобе всё-таки растаял или тронулся – блондин его поцеловал. Первым! Рёга едва не затонул, как «Титаник», но от изумления. Ответил на поцелуй, едва справившись со столбняком. Ну, какой столбняк, когда стояк?!
Эчизен подхватил парня за талию и высадил на бортик – вода ему мешала. Мокрая ткань рубашки облепила торс блондина, словно вторая кожа. Рёге понравилось сдвигать её сантиметр за сантиметром, лаская и покрывая поцелуями прекрасное, развитое тело спортсмена. У Атобе первым иссякло терпение и он стащил с себя мокрую тряпку. Его жажда и готовность завели брюнета ещё больше. Бледная рука, перехваченная на запястье широким браслетом часов, инкрустированных бриллиантами и сапфирами, легла на тёмный затылок. Надавила, вынуждая Эчизена стать ближе. До невозможности.
Они снова оказались в воде и, наконец, Рёга вошёл в него.
– Мммм-м... – Атобе застонал, спрятав лицо в районе ключицы брюнета, а потом без предупреждения укусил его. До крови.
«Это у него называется: «Больно, бля!»» – интерпретировал Эчизен и начал двигаться, постепенно усиливая нажим. Вода плеснула через край и залила пол. И снова.
«Ещё немного и разбросанные мной тряпки всплывут. А и чёрт бы с ними – всё равно прислуга дурью мается» – Кейго усмехнулся, но тут же позабыл о веселье, поглощённый своими ощущениями. Видимо, таланта к пению и кулинарии у Рёги не было потому, что боженька щедро оделил его в другой области.
Во всяком случае, Атобе оценил. Так сладко. Так ярко. Так пронзительно хорошо. И всё ближе и ближе последняя черта. Мозги отключились и всё тело – словно оголённые провода под током. Ванная комната наполнилась криками и стонами Кейго. Не помня себя, он впился ногтями в плечи Рёги сильно, до синяков.
Брюнет это едва заметил, оглушённый чувством обладания, тем как горячо у Атобе внутри, жаром его кожи. Вода в ванной казалась холодной в контрасте с пламенем страсти.
Они утратили чувство времени и реальности в этом безумном единении. Наследник огромной финансовой империи, для которого нет ничего недоступного в материальной сфере и мальчик-беспризорник, которого когда-то усыновил известный в узких кругах теннисист.
Атобе просунул ладонь меж их телами и внезапно с силой полоснул ногтями от лобка и мало не до груди Эчизена. У того аж звёзды полыхнули под сомкнутыми веками из-за неожиданной острой боли, наложившейся на яркий оргазм. Двойственное переживание словно бы разом лишило Рёгу сил и он упал на блондина, хватая ртом воздух. Даже выматериться не смог по-человечески, хотя очень хотелось.
– Ванная испорчена непоправимо. Давай выбираться. – с некоторой насмешкой внёс предложение Кейго, наблюдая как алая кровь становится лиловой, смешиваясь с голубоватой ароматизированной водой, слизывающей пот и сперму с их тел.
Рёга поднял голову, намереваясь, наконец, высказаться. Но глядя в эти сумасшедшие тёмные глаза, опять не смог выдавить и слова.
«Эх. Надо было раньше понять, как лишить этого негодяя дара речи» – мысленно посетовал блондин, грудь которого тяжело вздымалась и опадала, пока дыхание не вернулось в норму. Атобе давно не испытывал такого удовольствия и ему уже сейчас хотелось повторить этот чувственный опыт. Хотя с возвращением к реальности он ощутил боль в пояснице, не говоря уж о том, что пониже:
«Наверное, ещё и синяк из-за бортика будет полосой на спине… Надо было не лениться и переползти в кровать».

4. Прощание

Что было любимо – всё мимо, мимо,
Впереди – неизвестность пути…
Благословенно, неизгладимо,
Невозвратимо… прости!
А. Блок

Рёга проснулся незадолго до рассвета. Если быть точным, то он и не спал толком –царапины, оказавшиеся неожиданно глубокими, саднили, а сердце то сонно затихало, то начинало биться как сумасшедшее, словно его настигла первая в жизни аритмия.
Молодой человек осторожно сел на кровати – не понадобилось выпутываться из объятий – во сне Атобе сам отстранился от брюнета и устроился так, как ему было удобнее.
Словно почувствовав его странный взгляд, облитый лунным светом юноша, не просыпаясь, повернулся и выпростал руку из-под подушки. Часы он так и не снял и Рёга, словно загипнотизированный, уставился переливы света в гранях камней. Если бы Кейго в приступе хорошего настроения не рассказал ему эту историю – он бы чего доброго решил, что Атобе и арт-директор дома Диор – любовники. Ну, в самом деле: о чём можно было думать, создавая такое? Вытащить на свет саму сущность аристократичного японца и придать ей вещественность иную, нежели плоть, при помощи драгоценных камней и шестерёнок.
«Это – не синий цвет, это – холодный цвет.
Это – цвет Атлантики в середине
Февраля. И не важно, как ты одет:
Все равно ты голой спиной на льдине.

Это – не просто льдина, одна из льдин,
Но возраженье теплу по сути.
Она одна в океане, и ты один
На ней; и пенье трубы как паденье ртути.

Это не искренний голос впотьмах саднит,
Но палец примерз к диезу, лишен перчатки;
И капля, сверкая, плывет в зенит,
Чтобы взглянуть на мир с той стороны сетчатки.

Это – не просто сетчатка, это – с искрой парча,
Новая нотная грамота звезд и полос.
Льдина не тает, словно пятно луча,
Дрейфуя к черной кулисе, где спрятан полюс».**
Рёга попытался представить реакцию, прочитай он Кейго вслух что-то подобное и как положено: в смокинге, коленопреклонно и с розами, обязательно с розами… Воображение тут же услужливо разместило алый цветок за ухом Эчизена в лучших традициях «Кармен». Атобе же, непременно в белом, полагалось очаровательно краснеть и прикрывать мордашку веером или платочком. Брюнет хрюкнул и с силой прижал ладонь ко рту. От недавнего романтического настроения остались лишь цветные осколки, безжалостно сметённые им под ковёр сознания. Проказливо улыбнувшись, парень приподнял руку блондина и осторожно снял часы. Вполне достойный сувенир на память о неделе отдыха в Швейцарии.
Двигаясь осторожно и максимально бесшумно, в чём ему помогал богатый опыт обитания на «изнанке мира» – Рёга отыскал свои вещи среди россыпей тряпок Атобе и покинул квартиру. Бал закончился и Золушке пора возвращаться к нечищеным котлам. Его наверняка уже начали искать коллеги и уже одно это было весомым поводом, чтобы объявиться, если ему хочется ещё немного пожить на белом свете.
В аэропорту царило оживление, несмотря на поздний, точнее, слишком ранний час. Широко улыбаясь миру в виде осоловелых лиц встречающих и отправляющихся, молодой человек взял билет до Антверпена. Он бы предпочёл «прыгнуть» подальше от Базеля, но если шеф сказал в Бельгию, значит в Бельгию.
«Ладно, кофе выпью, ратушами полюбуюсь и будет всем счастье!» – жизнерадостно решил Рёга через некоторое время, оглаживая взглядом стройные ноги стюардессы, уходившие, казалось, на космическую высоту.
«Наверное, я уже получу кофий и ратуши в полном объёме, когда Кейго только проснётся. – подумал Эчизен с оттенком светлой грусти, – Удивится ли он, что не разбужен хрипатым вороньим карканьем с кухни? Было бы забавно, если бы Муня поддержал мою милую традицию. Поместье Атобе вымерло бы в одночасье от шока! Ах, мечты, мечты…»
Брюнет развернул купленную в аэропорту газету и принялся чистить апельсин, роняя на бумагу брызги и ошмётки кожуры.
Нанджиро смеялся, что Рёга устроен, как те же газеты – страничка спорта и страничка юмора рядом, в самом конце, после криминальной хроники. Минуя новости с изнанки, в которых он наверняка был осведомлён лучше всех печатных изданий вместе взятых, парень уставился на колонку спортивных новостей. Сдвинул в сторону кожуру и опознал в желтоватом мокром пятне с резким апельсиновым запахом своего младшего брата. Успешно выступившего на турнире и теперь готовящегося к следующему.
«Ути какой умничка!» – умилился смешливый брюнет и крепко задумался о том, чтобы навестить Рёму в самое ближайшее время.
«Мала Холера», насколько он знал, вне турнирной сетки разрывался между Штатами и Японией, где его держали одинаково серьёзные интересы. Или несерьёзные – это как посмотреть.
Он не очень-то понимал трогательную привязанность брата к кучке азиатских теннисистов, с которыми тому довелось поиграть в школьные годы чудесные. Хотя… уж лучше они, чем такая компания, как у Рёги – пристрелить бы, закопать под цветущей сакурой и забыть навсегда.
Перелёт был недолгим – всё-таки от Швейцарии до Бельгии доплюнуть можно. Первой чашкой кофе Эчизен заправился ещё в аэропорту, поленившись сразу искать открытое кафе в городе. Он уже заканчивал пить и жизнь стала чуточку приятнее, когда сердце без предупреждения тревожно ёкнуло.
Почему-то ему подумалось, что ровно в этот момент Атобе проснулся там, в городе банкиров, ювелиров и фармацевтов, и обнаружил своё несомненное одиночество в холодной постели.
Так оно и получилось.
_____________________________________________
** – автор стихотворения Иосиф Бродский.

здесь у нас главки 1-4, а там - продолжение - до 17-й))))