Зелёные глаза

[potfiction]

Название: Зелёные глаза
Автор: Noa Streight
Бета: Аямэ
Фандом: Prince Of Tennis
Рейтинг: PG
Жанр: Humor
Пейринг: Инуи/Тезука, галлюцинации и немного Фуджи))))
Посвящается: Tomoe-chan, без деятельного участия которой этот фик не был бы написан.
Отказ от прав: персонажи не мои – так, одолжила попользоваться. Выгоды не извлекаю.
Размещение: с согласия автора
Примечание: Писано на турнир Prince of Tennis Cup 2011, на тему: "Безумие как гравитация – нужно лишь слегка подтолкнуть…"

читать

21.03.2011 – 28.03.2011

Полезные напитки Инуи могли бы произвести революцию в мире спортивного питания, если бы не обладали поистине чудовищными побочными эффектами, самыми невинными из которых были вкус и цвет. Сложно представить, что безалкогольный коктейль из исключительно натуральных компонентов – светится в темноте, меняя цвет с зелёного на пурпурный. А уж вкус – неповторимый и всегда разный – вызывал коллапс вкусовых рецепторов в частности и паралич нервной системы в целом.
А помимо несомненного таланта в химии наряду с антиталантом в кулинарии, Инуи обладал даром обставить всё так, чтобы безнаказанно тестировать свои произведения на своих же товарищах.
Так вот, когда теннисисты из Риккая загибались от беспокойства за своего капитана, которого убивала болезнь и укладывали в больницу капитанов других команд, чтоб Юкимуре было не скучно – спортсмены из Сейгаку наверняка думали «Нам бы ваши проблемы!».
Очередной сок Инуи превзошёл все предыдущие версии разом, а ситуация сложилась так, что дегустации не избежал даже Тезука, которому химикалии Садахару доставались редко, но метко.
– Вы не волнуйтесь. Это абсолютно безопасный и очень полезный отрав… кхм… отвар из трав, – жизнерадостно заверил товарищей юный химик, с удовольствием наблюдая, как у теннисистов вытянулись лица из-за его оговорки.
– Я не буду это пить!!! – продемонстрировали чудеса синхронизации Кайдо и Момоширо.
– Не заставите! – пискнул Кикумару, взлетая под потолок, легко, словно такая мелочь, как гравитация, не имеет к нему никакого отношения.
Помимо вдохновенного Инуи, от ситуации получал удовольствие Фуджи. У которого, по общему мнению, была врождённая мутация пищевого тракта и вкусовых рецепторов, позволяющая ему, теоретически, употреблять технический спирт, «Кока-колу» и жидкость для удаления налёта в ванной.
Через пятнадцать минут с начала эксперимента – дело осталось за малым. Малого следовало снять со шкафчиков и напоить соком: Кикумару верещал, посылал всех к чёртовой бабушке – Рюзаки – и отчаянно сопротивлялся. А у ребят, уже принявших «зелёную смерть» не было сил с ним сладить, на ногах устоять бы. Но всё-таки коллективное злорадное – пусть всем плохо будет – победило.
Кикумару выпал в осадок прямо со шкафчиков. И в этот момент извечная загадочная улыбка сползла с лица Фуджи. Он ожёг присутствующих яростной синевой шальных глаз, спешно попрощался и вылетел из раздевалки.
«Надо же, какой наш гений чувствительный, оказывается» – подумал Инуи.
Кавамура вдруг покраснел, как свёколка, даже уши заалели и тоже поспешил ретироваться. В дверях Мистер Я-такой-разный-но-всё-таки-я-вместе столкнулся с Эчизеном, который молчаливым мини-танком пёр на выход, вцепившись в сумку с ракетками как в спасательный круг.
Инуи хмыкнул и зафиксировал в блокноте индивидуальные результаты сокомандников. Он-то протестировал сок на себе ещё вчера, а потому точно знал, в чём соль шутки.
Тезука, как ни в чём не бывало, переоделся, щепетильно навёл порядок в своём шкафчике и теперь изучал клубные бумаги, в ожидании того момента, когда команда покинет раздевалку и её можно будет запереть.
«Его ещё не проняло или я до сих пор недооценивал самоконтроль капитана? Но это же за гранью добра и зла! Что с собой надо делать, чтобы такой контроль развить к 14-ти годам?!! Невозможно же…»
Оба представителя Золотой пары испарились из раздевалки вместе, с одинаковым блеском в глазах. Ещё не синхронизация, но её предтеча.
«Тренировка века ждёт вас! Ой, можете не благодарить» – подумал Инуи и сделал ещё одну короткую запись.
Момоширо из раздевалки едва не выбежал мимо двери, когда его догнали спецэффекты нового сока.
Зафиксировав результат, Инуи обратил всё внимание на любимый объект – Кайдо. Он, словно лакмусовая бумажка, чутко реагировал на затеи Инуи – эталонный образец.
Змей напрягся, реагируя на изменение мышечного тонуса. Задышал чаще. Во взгляде его появилось что-то такое… Несвойственное ему.
– Шшшшшшшшш… – юноша осознал, что с ним происходит и впал в раздражение, а потом и в панику.
Инуи хватило шипения, чтобы отметить едва уловимое изменение в голосе теннисиста.
Не было необходимости разглядывать Кайдо ниже пояса, чтобы знать, что от возбуждения его просто распирает. С бешено колотящимся сердцем Змей спешно покинул клубную раздевалку следом за остальными.
– Тезука?
– Инуи? – капитан выморозил Садахару взглядом, провоцируя навязчивое желание рассыпаться в извинениях и ретироваться. Живи они во времена самураев – за эксперименты над собой Кунимитцу бы, наверное, вырезал род экспериментатора до седьмого колена в обе стороны. А в настоящем, судя по взгляду, отчаянно жалел, что не может этого сделать.
«Зрачки расширены! Кожа розовеет от согревания… Есть! ПРОНЯЛО!!!» – отметил Инуи восторженно, при этом тщательно сохраняя спокойное выражение лица.
– Инуи, я всегда закрывал глаза на твои опыты и на то имелось несколько причин. Но сегодняшняя выходка вынуждает меня пересмотреть позицию.
«Чудовищный самоконтроль. И это человек из плоти и крови, такой же как я… Не могу поверить! Не могу! – мысли исследователя заметались, близкие к позорной панике. – Итак: увеличить силу воздействия путём увеличения дозы не представляется возможным, значит остаётся провокация».
– Я не стану двигаться дальше в этом направлении. Признаю, что это не этично по отношению к команде. Испытав действие сока на себе, я полностью представляю его возможные последствия. И тем не менее, взвесив все «за» и «против», я решил, что большого вреда не будет, а потенциальная польза – огромна.
Перемежая простые фразы процентажем и формулами, внятными лишь ему да Рэнджи из Риккай – Инуи неспешно пересёк раздевалку и остановился в двух шагах от Тезуки.
– Скажи, ты считаешь себя машиной, вроде тех уродцев Ханамуры? Как ты ещё держишься?
– Инуи… от греха, убирайся, – ответил капитан устало и отошёл в сторону.– Мне нужно закрыть раздевалку, а ещё предстоит разбирать бумаги в тренерской.
Брюнету сделалось немного стыдно. Стыдно за то, что происходящее ему так нравится.
«Гарри Поттер так не может!» – возликовал он в душе. Мельком глянул на часы – он помнил, что стало с ним самим на этой стадии эксперимента и знал, что уже сделалось со всей командой. Но Тезука!
«Не четырнадцатилетний парень, а Статуя Командора!»
Капитан по жизни демонстрировал слишком мало человеческого, чтобы числиться у Инуи подходящим объектом для наблюдений, а сейчас Садахару прислушался к себе и с удивлением отметил, что Тезука у него вообще не числится «объектом».
Капитана в клубе уважали, идеализировали и мало не боготворили. Но Инуи никак не ожидал, что общее отношение подействует и на него. Ради бога, он не может быть пристрастен! Он наблюдатель – присматривает за копошением объектов исследования с высоты полёта орла!
– Разве о бумагах ты сейчас волнуешься? – вполголоса переспросил Инуи, делая маленький шажок шаг в сторону капитана, так близко, чтобы тот почувствовал чужое присутствие в своем личном пространстве, но всё-таки не настолько, чтобы это считалось провокацией. Или…?
Тезука едва заметно вздрогнул, но тут же с заметным усилием призвал организм к порядку.
– Инуи, желаешь составить мне компанию в разборе документов? – с нажимом, но холодно и спокойно произнес капитан, намекая, что желающим вторгаться в его личное пространство – занятие всегда найдётся. И не только разобрать документы, но еще и подшить их, потом разложить в хронологическом порядке. И составить статистику за прошедшие три года с полными выкладками.
– Нет, – хмыкнул Инуи, ужасаясь тому, насколько его забавляет ситуация.
Забавляет.
И… заводит?
Надо было бы оставить Тезуку в покое, пока тот не послал его на... корт к призовым пятидесяти кругам. Надо бы. Но информационный маньяк не мог уйти просто так. Его пальцы легко коснулись плеча, мимолётно, сквозь футболку обожгли кожу ощущением чужого тепла.
«Не оборачивается? Ну ладно, тогда вот таа-аа-ак…»
Ещё полшага вперед, так чтоб Тезука мог чувствовать и слышать враз потяжелевшее дыхание сокомандника. Капитан весь напрягся из-за смелого и откровенно издевательского действия Инуи, но все же не обернулся.
– Не смею больше задерживать…капитан, – Инуи убрал руку с плеча юноши, не отказав себе в удовольствии провести ладонью вниз по спине, не настолько откровенно, чтобы это могло бы считаться домогательством, но... Хотелось верить, что сок и фантазия капитана сделают своё чёрное дело вместо Инуи. Он нахмурился, вздохнул и… действительно развернулся и ушел. Точнее едва ли не бегом выбежал, демонстрируя дивную солидарность с объектами исследования. Переместился вдоль торца здания и завернул за угол. Тут, конечно, более людно, но плевать – определяющий фактор выбора – то, что сюда в ближайшее время точно не пойдёт Тезука.
Девочки-первоклассницы испуганно шарахнулись в сторону, когда поймали случайный взгляд теннисиста. Инуи тяжело опёрся на стену, повернувшись спиной к миру. Он чувствовал себя так, словно испытывает сок по второму кругу:
«Неожиданный коварный рецедив? Невозможно! Все элементы сока усвоены организмом и не могут снова создать соединение для подобного воздействия».
Инуи закашлялся. Спазмы словно бы задались конкретной целью: вывернуть его на изнанку. Организм раздирал конфликт духовного с телесным. Но там где у любого другого человека уже случился бы катарсис в пользу тела или души – у Инуи в дело властно вмешался разум. Но оптимизма не добавил.
«Я едва не совершил насилие над Тезукой. Немыслимо, – подумал теннисист и память глумливо подсунула ему «картинку» из раздевалки. – Каково ему сейчас? Как справляется?»
Инуи не мог перестать думать об этом. Он почему-то был уверен, что даже один на один со своей проблемой – капитан не пойдёт самым простым путём, как все подростки. И это в нём пугало и притягивало одновременно: бесчеловечная правильность, абсурдная и саморазрушительная. Религиозным деятелям оставалось только мечтать, чтобы ангелы такими были, как этот человек.
«Не успел я Тезуке придать статус объекта, как уже возвёл в ангелы… Приплыл градусник к температуре».
Инуи прокрутил в голове свои фразы насмешливые и провокационные – от самого себя тошно стало.
«Капитан просто не умеет идти на компромисс. Он даже варианты не рассматривает, по-моему» – Садахару увидел в этом ловушку для себя, но не смог перестать думать.
«Что я с тобой сделал, капитан?... Что ты теперь делаешь со мной?».
По дороге домой Инуи анализировал свежие наблюдения, досадуя на то, что даже «под соком» капитан сохраняет своё хладнокровие и сдержанность. Хуже этого только ошибки в расчётах, которые уже поздно корректировать. А ещё Инуи неприятно удивил тот факт, что мучительная борьба Тезуки с самим собой – вызвала в нём живейший отклик. Словно он сока хлебнул вместе с командой, а не днём ранее.
Идея провести научный эксперимент над капитаном внезапно стала такой соблазнительной! Но не перестала быть самоубийственной.
«Я мазохист? Он же меня закопает… в Антарктике! Ах, капитан, капитан – глыба льда 2х2 метра с ма-аааа-аленькой вишенкой в центре. А ты стоишь перед этим морозильным девайсом с чайной ложкой и думаешь: докопаешься или нет?»

***

Тезука в это время испытывал неприятное удивление по другому поводу. В смысле, Инуи напоил его отравой, поглумился… И ушёл! Вот просто так ушёл.
Будь капитан чуть менее сдержан – бросил бы что-нибудь тяжёлое ему в спину.
Сжав зубы так, что рвущиеся наружу ругательства погибли нерождёнными, Тезука направился в душевую.
Непослушными пальцами со вздохом стянул форму – от ядреного напитка молодой организм пришёл в полную боевую готовность, а дразнящие прикосновения Инуи надёжно расправились с самоконтролем.
Капитана только и хватило, что продемонстрировать сокоманднику гордую идеально прямую спину и, не стекая по стеночке, дождаться, когда тот уйдёт.
Тезука стал под душ и включил воду. Расслабляющее тепло окутало его и память тут же подсунула недавнее прикосновение горячей ладони, а собственная рука неосознанно погладила живот, постепенно спускаясь ниже… и… Стоп!
С обречённым стоном капитан повернул кран до упора, делая приятно теплый душ – ледяным. Холодная вода оказалась пыткой для внезапно ставшей сверхчувствительной кожи. Все тело сжалось и противно заныло. Руки онемели, на щеках же наоборот заиграл нездоровый румянец, но эффект снадобья Инуи все же начал медленно, но верно, сходить на нет.
Медленно. Очень медленно.
Тезука опёрся на стенку, стоя уже с трудом. Он осознавал, что просто-напросто издевается над собственным организмом, но не видел других вариантов. Встряхнул головой, закрыл глаза и подставил лицо льющейся сверху воде.
Он провел под ледяным душем столько времени, что температура его собственного тела, казалось, сровнялась с температурой кафеля. Поэтому внезапное касание чужой ладони обожгло не хуже пламени. Тезука дернулся, пытаясь уйти от прикосновения. Рука, замешкавшись на миг, последовала за ускользающим телом. Холодная плитка и горячие пальцы – юноша оказался распят меж двух противоположностей. Вторая ладонь забралась в волосы капитана, легко массируя кожу и в то же время уверенно лишая его возможности обернуться.
Тезука вздохнул – было искренне жаль того, кто вздумал шутки шутить, воспользовавшись его состоянием – и резко двинул локтём назад. От такого удара кто угодно сложился бы пополам. Но рука Тезуки ухнула в пустоту, от чего он едва не потерял равновесие. Стремительно развернулся лишь для того, чтобы увидеть размытый силуэт, исчезающий в дверном проёме.
Стрессовая нотка стала последней каплей, победившей зловредную отраву. Капитан покинул душевую и через полчаса уже сидел над клубными бумагами. А ещё через час он с чувством выполненного долга отправился домой.
Тезука решил, что для начала стоит назначить Инуи взыскание – лишние десятки кругов весьма способствуют расцвету субординации. Хотя на членах команды это срабатывает хуже, чем на клубе в целом.

***

–… зелёные глаза… – прошипел незнакомый голос справа. Тезука повернул голову, но рядом никого не было. Он обернулся и обнаружил, что квартал пуст в обе стороны. Лишь толстый белый кот вальяжно переходит дорогу, словно автомобилей здесь отродясь не проезжало.
– Не надо. Ну, пожалуйста. Это так страшно! – отчаянным шёпотом попросил другой голос.
«Слуховые галлюцинации? А это зелье ещё коварнее, чем мне вначале подумалось» – капитан нахмурился и стал перебирать в уме потенциальные санкции, применимые к сокоманднику в данном случае. Ситуация усугублялась тем, что экспериментальную дрянь теннисисты пили с молчаливого одобрения тренера и капитана – то есть Тезука как бы сам виноват.
– ЗЕЛЁНЫЕ ГЛАЗА! – повторил странный голос, настаивая.
«Нет, Инуи не подверг бы нас такому риску. Услышанному должно быть какое-то рациональное объяснение» – теннисист огляделся снова.
Ни-ко-го.
– Итак, я начинаю. В одном городе жила девочка. У нее была бабушка. Когда бабушка умирала, она сказала: «Не включайте старую зелёную пластинку».
Она закрыла глаза и умерла, и её похоронили. Мама тоже говорила девочке:
«Смотри, не включай зелёную пластинку».
А девочке не терпелось, и она всё-таки включила пластинку, когда дома никого не было. И страшный голос запел:
Бегут, бегут по стенке
Зелёные Глаза...
Скоро девочку схватят
Да, да, да...
Тезука, прищурившись, вгляделся в глубину живой изгороди, около которой его настигли Голоса. В толще стриженного самшита обнаружилась малышня дошкольного возраста – целая компания. Дети скрючились в ужасно неудобных позах, но явно не испытывали по этому поводу дискомофорта, захваченные СТРАШШШШНОЙ ИСТОРИЕЙ.
Капитан улыбнулся одними глазами. Ну, конечно же – страшные истории требуют страшных мест. А откуда такое место на залитой предзакатным солнцем детской площадке?
«Выкрутились, надо же» – подумал Тезука, невольно включившись в общее действо. А шестилетний рассказчик продолжал нагнетать драматизм:
– Девочка услышала звонок в дверь и выключила пластинку. В квартиру вошла мать девочки. У матери не было одной руки. На следующий день девочка снова поставила пластинку, и её мама вернулась домой без рук.
Бегут, бегут по стенке
Зелёные Глаза...
Скоро девочку схватят
Да, да, да...
Потом мама вернулась без одной ноги. А затем и без двух ног. Когда она вернулась последний раз, то сказала: «Ты меня погубила, и сама тоже погибнешь. Не ставь пластинку».
Ох уж эти бессмертные страшные истории! Ничуть не изменились со времён детства Кунимитсу. Да что там – он был уверен, что и его родители и их родители – тоже забирались в какой-нибудь тёмный угол, чтобы страшным шёпотом поведать друг другу про Зелёные Глаза, Кровавое Пятно или Гроб-на-колёсиках.
– …но девочка не послушала мать и снова завела пластинку. Не успела пластинка пропеть несколько слов, как раздался звонок в дверь. Девочка заглянула в глазок, но никого не увидела. Девочка всё же открыла дверь и прямо перед собой обнаружила огромные Зелёные Глаза. Страшный голос сказал: «Ты не послушала мать и теперь ты умрёшь!».
И Глаза убили девочку.
Дослушав историю, Тезука возобновил движение. Чистый женский голос позвал кого-то из детей – пора по домам. Кусты затрещали под напором маленьких медвежат, выбирающихся из наполненного страшным шепотом полумрака в уютное тепло семьи.
Навязчивый мотивчик песенки про зелёные глаза, неоднократно повторяющийся в течение всей истории – прочно засел в голове. В детстве Кунимитсу слышал эту историю в другой вариации, но и тогда он сразу понял, что эта песенка останется на подкорке до гробовой доски.
«Бегут, бегут по стенке
Зеленые глаза!
Сейчас они задушат
Тебя, тебя, тебя!»
Жутко. Примитивно. Но жутко. Тезука вдруг вспомнил, что после этой истории боялся засыпать – боялся увидеть на потолке над кроватью Зелёные Глаза. Тихо ненавидел эту историю и её рассказчика заодно. Пока не забылось.
И то сказать, в отличие от истории про Говорящий Скелет, Чёрную Руку или Мёртвого Самурая – «Зелёные Глаза» в его списке страхов продержались довольно долго.

***

Всю ночь Тезуке снились зелёные глаза в режиме горячечного бреда. То они гонялись за теннисистом, то теннисист за ними. Но капитан он или одно из двух? Конечно, Тезука вознамерился призвать нахальные глаза к порядку.
Будильник запищал, когда теннисист наловчился применять к ним свой Tezuka Zone.
Утро началось с головной боли и саднящего горла. Простыни свились в жгуты и всё тело ломило так, словно он и правда всю ночь с Tezuka Zone и Tezuka Phantom упражнялся. Ледяной душ для организма зря не прошёл. Капитан мысленно сделал себе выговор за небрежность.
Но дела обстояли не настолько плохо, чтобы пропускать занятия. И, приняв превентивные меры, Тезука отправился в школу.
Утренняя тренировка прошла нормально. Капитан был не в лучшей форме, но не позволил этому сказаться на результатах.
Инуи задумчиво наблюдал за Тезукой с безопасного расстояния. Тот был бледнее обычного, холоднее и отчужденнее. На что обратили внимание лишь информационный маньяк да Фуджи – к счастью для теннисистов Сейгаку – их капитан не из тех, кто вымещает раздражение на подчинённых.
– Инуи, я настаиваю, чтобы ты отчитывался передо мной о каждом своём вареве, прежде чем предлагать их команде. Отныне никакой самодеятельности, – серьёзно сказал Тезука перед тренировкой. – И, кстати, плюс 50 кругов к твоей разминке. Заработал.
«Злится» – догадался Садахару. И отправился бегать. В какой-то момент к нему присоединились Ойши и Фуджи, сходу ошарашив Инуи распросами:
– А твой вчерашний сок можно сделать безвкусным? – осторожно начал Ойши.
– И без запаха? Можно придать ему совместимость с любой едой? – широко улыбаясь, Фуджи сразу взял «быка за рога».
– Зачем оно вам?
– Ну, Инуи, что ты, как маленький? Зачем, по-твоему, нужны стимуляторы? Вдохновить кое-кого на подвиги, – ответил Фуджи так, что стало ясно: имя выспрашивать бесполезно.
– Ойши?
– Ээээ… Для вдохновения?
Цитата – хорошая возможность высказаться, не высказывая при этом своего мнения. Но совестливый вице-капитан хотя бы покраснел. Так что, у Инуи отпала необходимость спрашивать.
– Я поэкспериментирую. Самому интересно, – зловеще ответил Садахару после трёх кругов и некоторых раздумий.
В дальнейшем капитан всю тренировку ловил на себе пристальные изучающие взгляды Инуи, от чего ему становилось не по себе.
После тренировки у Тезуки начала повышаться температура и он понял, что таки доканал себя. Однако прийти только на тренировку и отпроситься с уроков – не комильфо. И он остался на занятиях. Но уже после второго – Тезуке пришлось обратиться в медпункт.
– 37,9 – констатировала неприглядный факт школьная медсестра. –Выпейте жаропонижающее, полежите и дождитесь, чтоб температура спала, а потом отправляйтесь прямиком домой! И никакой вечерней тренировки, разумеется.
Вид сомнительной жижи в мерном стаканчике всколыхнул воспоминания о вчерашнем происшествии в душевой. Тезука поймал себя на малодушном желании отказаться от приёма лекарства, но спорить с медсестрой не счёл возможным. Сироп оказался приторно сладким на вкус.
За сиропом последовали две таблетки и школьник был отправлен в койку – отлёживаться. Голоса из коридора вскоре стали глуше и как бы отдалились. А потом Тезука провалился в забытьё.
Жили дети: мальчик и девочка. У них умерла мама. И наказала им, чтобы они не включали одну пластинку. Они подумали: "А почему бы не включить?" И включили. А там страшный голос поёт:
Бегут, бегут по стенке
Зеленые глаза!
Сейчас они задушат
Тебя, тебя, тебя!
Потом дети видят: над кроватью девочки бегут зеленые глаза. И они убили девочку. Мальчик испугался и вызвал полицию. Следователи включили пластинку и тот же страшный голос запел. Вдруг появились Зелёные Глаза над кроватью мальчика. Следователь выстрелил и попал в один из глаз. А потом взрослые ушли: думали, что больше ничего не будет.
Мальчик услышал, что кто-то звонит в дверь. Он думал, что вернулась полиция. Открыл, а там его мать и у неё вместо глаза – кровавое месиво. Мальчик испугался и умер.
Футболка повлажнела – Тезука несколько раз просыпался в холодном поту, но стряхнуть оцепенение был не в силах. Жар чередовался с приступами холода и юноша чертовски измучился этими перепадами.
Бегут, бегут по стенке
Зеленые глаза!
Сейчас они задушат
Тебя, тебя, тебя!
Тезука вздрогнул, проснувшись от осторожного прикосновения к плечу.
– Ну-ну... разве можно так с собой обращаться? – пожурил капитана знакомый голос, лишний раз напомнив о том, что Кунимитсу стоило бы остаться дома, а не геройствовать на тренировке.
Шорох ткани, приглушенные шаги прочь от его постели. Тихий звон передвигаемых баночек в незапертом шкафу – там хранилось лишь то, что можно доверить школьникам к самостоятельному использованию.
Тезука открыл глаза. Лицо Инуи было расчерчено резкими тенями и находилось непозволительно близко – челюсть так и просилась на кулак. Но капитан, конечно, сдержался.
Вечерело, лиловые сумерки наползали в кабинет через панорамное окно – по всему выходило, что он пропустил занятия и послеобеденную тренировку.
Проморгавшись, юноша протянул руку к тумбочке, чтобы взять очки, но его запястье перехватила чужая рука, и обволакивающе-вкрадчивый голос произнес:
– Не стоит торопиться.
Инуи помог Тезуке сесть и тот заметил, что изрядно ослаб.
И тут он ткнул в губы капитана пластиковый стаканчик, в нос ударил специфический запах, такой, что тошнота к горлу подкатила.
– Выпей, пожалуйста.
– Не буду.
– Но тебе необходимо принять лекарство!
Тезука промолчал. Не признаваться же в том, что из рук Инуи он принял бы разве что теннисный мяч, а с подозрительными жидкостями связываться – себе дороже.
Рослый брюнет несколько мгновений сердито сопел, отвернувшись, перебирая в уме аргументы, способные убедить капитана выпить то, что оставила ему медсестра.
Тезука бесстрастно ожидал продолжения, зная, что Инуи от него просто так не отцепится.
Но что в такой ситуации можно предпринять?
Для начала информационный маньяк снял очки. Играть в гляделки с капитаном занятие бесперспективное, но Инуи хотя бы попытался донести до Кунимитсу всю свою серьёзность – через взгляд.
Тезука обратил внимание, что у Инуи – зелёные глаза. Не то, чтобы он раньше этого не знал, но… ЗЕЛЁНЫЕ ГЛАЗА! Причём, не болотной зелени, как у большинства людей, включая самого Тезуку, а того редчайшего оттенка, который называют «изумрудным». Обладателей таких глаз в средневековой Европе на кострах сжигали. И, видимо, не зря.
Не зря Инуи очки в пол лица таскает с односторонне прозрачными линзами.
«Пришелец из космоса. И кулинарный антиталант… Не стану ничего пить» – решил капитан.
Но вероломность информационного маньяка превзошла все ожидания – опасней в команде только Фуджи. Инуи повалил Тезуку обратно на койку, раскрыл его губы страстным поцелуем и… юноша ощутил во рту мерзкий вкус сиропа!
Тезука закашлялся и попытался вырваться, но его придавило к кровати тяжёлое и, что характерно, здоровое тело.
– Куда собрался?
Сообразив, что целовать его никто не собирался, капитан расслабился. После сиропа, который трудно не узнать – Тезука смиренно выпил таблетки и вытянулся на койке.
Он рассчитывал, что вскоре ему полегчает настолько, что можно будет спокойно добраться домой. А пока позволил лекарствам снова убаюкать измученный организм.
Находясь на зыбкой границе между сном и бодрствованием, он почувствовал прикосновения, которые едва ли можно назвать целомудренными. Тело, вне стальных оков дремотного разума, живо отреагировало и на поглаживание груди, когда ногти дразняще слегка задевают соски, и на танец пальцев на внутренней стороне бедра…
Юноше казалось, что он всем телом выгибается навстречу этим ласкам, с жадностью обездоленного, который внезапно дорвался до всех чудес света разом. Но на самом деле, ватное тело лишь изредка вздрагивало.
Вскоре лёгкие изучающие касания сделались более наглыми и откровенными. Но сон не сон, а Тезука не мог позволить и дальше так с собой обращаться. Воля капитана, кажется, просыпалась раньше него, и с таким погонщиком у Тезуки не было шансов остаться пассивным участником этого… непонятно чего.
Бегут, бегут по стенке
Зеленые глаза!
Сейчас они задушат
Тебя, тебя, тебя!
Капитан выдрался из тенет целебного сна словно для того лишь, чтобы обнаружить – в кабинете никого нет. Тезука приподнял одеяло - зрительно убедиться в том, что он и так прекрасно чувствовал: мощнейшая эрекция.
«А ведь ледяной душ больше не вариант».
Пришлось решить проблему вручную. Капитан справился в считанные мгновения, стоило лишь припомнить яркое ощущение чужих ладоней на своём теле.
Чувствуя себя более менее сносно, Тезука привёл себя в порядок, педантично перестелил койку и покинул медпункт.
Вопреки ожиданиям, под дверью обнаружился не Инуи, а Фуджи.
– А где Инуи?
– А что Инуи? Он здесь был? Странно, что мы не пересеклись – я тут давно. А он, наверное, уже дома и по уши в своих полезных для спортсменов зельях. Как твоё самочувствие? – гений мягко улыбнулся. – Наши взяли с меня обещание тебя проводить и вызнать о твоём состоянии во всех подробностях. После чего я должен отзвониться всем и каждому.
– Обыкновенная простуда. Меня несколько дней не будет в школе, – отозвался Тезука. – С делами клуба Ойши придётся справляться самостоятельно. Но я уверен, что вы не доставите ему лишних хлопот.
– О, конечно. Но, знаешь, без тебя всё не то. Одного твоего присутствия достаточно, чтобы вдохновить нас на подвиги.
– Хм.
– Кстати, моя сестра сказала…
Дальнейшее общение их происходило практически в режиме монолога: Фуджи рассказывал какие-то байки одну за одной – про брата, про сестру, про соседскую собаку и прочее. Тезука слушал и кивал, изредка задавая уточняющие вопросы.
А мысли его то и дело возвращались к медпункту. Он никак не мог однозначно отнести яркое переживание в разряд снов и забыть о нём навсегда.
«Было или не было?»
А если и было, то кто именно возжаждал капитанского тела, да ещё и осмелился наложить на него свои руки загребущие?

***

Инуи заметно сблизился с Кайдо. Любимый объект наблюдений замечательно помогал ему отвлечься от главного: на Тезуку с вероятностью 68% запал Фуджи. Гения невозможно было толково просчитать и это обескураживало. Мало того, что капитан – вечный Х во всех уравнениях, так теперь рядом нарисовался Y – и хоть вешайся.
Третий случай произошёл с Тезукой вскоре за первыми двумя. Когда выздоравливающего капитана навестила команда в полном составе – у Тезуки появился
повод для здоровых опасений, плавно переходящих в паранойю.
Он заметил явную связь: Инуи > несказанно гадкое пойло > эротические переживания.
И с этим надо было что-то решать. Усилия разделить сны и явь превратились в реальную головную боль. Да ещё мотивчик этот навязчивый…
– Бегут, бегут по стенке
Зеленые глаза!
Сейчас они задушат
Тебя, тебя, тебя!
Тезука неприятно удивился, обнаружив, что едва слышно напевает вслух, заполняя турнирную таблицу клуба на этот месяц. Победив простуду в рекордный срок, капитан вернулся в привычную колею: занятия-тренировки-занятия-тренировки…
Оставив заполненные листы на столе тренера, капитан отправился на корт – полюбоваться на успехи вверенных ему ребят.
– …типа, в будущем у людей будет только церебральный секс. А «обмен жидкостями» это негигиенично и вообще «Фи!» – заявил воодушевлённый Кикумару. Члены команды не щадя себя отдыхали просто вповалку на земле, только что завершив очередной тренировочный цикл. И, воспользовавшись молчанием погружённого в себя Фуджи – Эйджи травмировал психику товарищей каким-то бредом. Хотя судя по весёлым лицам – пожалеть стоило одного лишь капитана. «Обмен жидкостями» заставил Тезуку напрячься. И пробыть в напряжении ровно до тех пор, пока команда его не заметила, во-первых. Во-вторых, выяснилось, что Кикумару делился впечатлениями от древнего боевичка «Судья Дред», но при капитане смутился и оставил эту тему.
Теннисисты немного отдохнули и тренировка возобновилась.
Инуи периодически ловил на себе странные взгляды капитана, но списывал их на остаточное раздражение и недоверие после провернутого на команде эксперимента и гадал: во сколько кругов это ему ещё обойдётся.
А ведь сегодня он, следуя уговору, сообщил Тезуке, что закончил очередной сок и готов отчитаться о проделанной работе.
Как только тренировка закончилась, капитан позвал Инуи в тренерскую. Садахару мысленно возроптал, но приказу последовал. Утраченное доверие камнем лежало на сердце – и, хоть он не жаждал отчитываться перед кем-либо, но не видел другой возможности реабилитировать себя в глазах Тезуки.
– Капитан, по поводу сока… – начал было Инуи, но холодный взгляд Тезуки выморозил его до глубины души и буквально пригвоздил к полу.
– Дверь закрой.
Инуи нехотя толкнул дверь, остаться наедине с капитаном было немного боязно, тем более после проделки в медпункте:
«Сколько кругов у нас полагается за насильное вливание лекарства поцелуйным методом?».
Долгое молчание. Игра в гляделки.
– Тезука? – прозвучало как-то неуверенно.
Вместо того, чтобы дождаться Инуи у стола, капитан пересёк кабинет и остановился близко-близко. Но нет, диалога не состоялось.
Мгновенье и Инуи был перепечатан к двери, да с такой силой, что воздух решил не мешать общению спортсменов и эвакуировался из лёгких.
«Кажется, я его довёл…»
Но вместо того что бы продолжать избиение почти смирившегося с таким поворотом дел Инуи, капитан впился в его губы отнюдь не невинным поцелуем.
Сказать, что Садахару обалдел – ничего не сказать.
КАПИТАН ЦЕЛУЕТ ЕГО!
И не как-нибудь, а жадно и страстно. Так, словно только что бросил весь земной шар в мусорную корзину и можно не заморачиваться с такой ерундой как взаимность, рефлексии и условности.
«Некоторые сходят с ума по-крупному, – подумал Инуи, когда смог… думать. – Это всё нереализованное сексуальное напряжение сказывается. Но как это мы миновали стадию объяснений и трогательных ухаживаний?»
В какой-то момент их форменные пиджаки оказались расстёгнуты, да и рубашки тоже. Инуи с удовольствием запустил руки под майку Тезуки, впервые изучая тактильно то, что ранее было доступно лишь глазам.
Случайно задел ногтями сосок и это нехитрое действо исторгло из Кунимитсу тихий изумлённый стон на выдохе.
– Офигеть... – выразил общее мнение Садахару.
«Убью обоих!» – подумал Фуджи с другой стороны двери.