Дар речи | Speechless, Ибу/Санада

[potfiction]

Дар речи
Автор: Cheeseburger of Doom
Перевод: Несметана
Бета: Angstsourie
Пейринг: Ибу/Санада
Рейтинг: PG
Жанр: юмор
Оригинал: www.fanfiction.net/s/2141714/1/Speechless


Шинджи на самом деле не мог понять, почему каждый раз, когда он навещал своего капитана в больнице, тот засыпал. Да еще и храпел при этом так, что Шинджи было по-настоящему трудно поддерживать беседу и приходилось уходить домой. Еще Шинджи не понимал, почему остальные фудоминцы не хотели вместе с ним навещать Тачибану. Разве они не любили капитана? В чем тогда дело? И вообще, они временами совсем не думают об окружающих, их дома разве не учили, как надо себя вести? Стоит поговорить с ними об этом, вот только каждый раз, когда Шинджи пытался это сделать, его товарищи засыпали. Может, у них у всех болезнь, из-за которой они все иногда внезапно засыпают? Это многое бы объяснило.
Размышления Шинджи прервало некое препятствие на его пути. При ближайшем рассмотрении это препятствие оказалось школьной формой. Школьной формой, надетой на парня в бейсболке. Парень выглядел сердитым. Почему в мире так много сердитых людей? Шинджи терпеть не мог сердитых, особенно тех, кто вечно в спешке сталкивались с ним на улицах. Он же не виноват, что они опаздывают, пусть выходят пораньше из дома, или ставят будильник на час раньше, чтобы не проспать. Кстати, надо купить новый будильник, старый начал как-то странно пищать.
- Хн, - сказал парень в форме. Шинджи задумался: было ли это извинением, или парень просто повернул в своем развитии на несколько поколений назад, к приматам.
- Извини, - сказал Шинджи. – Хотя вообще тебе следует смотреть, куда ты идешь. Это как бы больница. Тут ходят больные, или если ты врежешься в одного из них, ты можешь сделать им больно. Впрочем, и здоровому человеку ты тоже можешь сделать больно, если врежешься, так что тебе следует смотреть по сторонам, даже когда ты не в больнице.
- Хн.
- А, кажется, я тебя знаю. Ты ведь вице-капитан Риккая? У вас злая команда, знаешь. Тачибана-сан попал в больницу из-за вашего ребенка-демона. Как вы его там тренируете? Он такой жестокий. Жестокость – это ужасно, знаешь. Наш мир слишком жесток. Мне кажется, людям давно пора научиться жить в ладах друг с другом.
Санада открыл рот, чтобы что-то сказать, но Шинджи этого не заметил. Он иногда задумывался, почему никто не хочет с ним разговаривать. Он, между прочим, умеет слушать.
- В общем, ты должен сделать из своей команды игроков получше. В теннис можно играть и без травм. Бывают, конечно, несчастные случаи, но это был не несчастный случай. Тачибана-сан не должен сейчас лежать в больнице. Он не должен есть здешнюю ужасную еду. Это жестоко.
Санада снова открыл рот. На этот раз Шинджи заметил, но, покачав головой, не дал риккайдайцу и слова сказать.
- Я знаю, что ты сейчас скажешь. Скажешь, что во всем виновата его мама, которая давала ему что-то там на завтрак, но это твоя ответственность следить за тем, что он правильно играет. Неважно, что человек ест на завтрак, важно, как на него давят окружающие. Подросткам в наши дни нелегко приходится. Я на днях видел об этом ТВ-шоу. Реальный мир суров, и подросткам часто приходится делать сложный выбор. Я нередко думаю о том, каким мир станет через десять лет. Что ожидает моих детей? Нет, я, разумеется, не собираюсь заводить детей в ближайшие десять лет.
- Я должен идти, - сказал Санада.
- Хотя я думаю, что буду хорошим отцом. Я позабочусь о том, чтобы мои дети не стали жестокими и чтобы на них не давили их сверстники. Я всегда буду их любить и поддерживать, даже когда они будут делать ошибки, а это обязательно случится, так уж устроен мир.
- Я должен…
- Сделать что-то? Да, я считаю, мы все должны что-то сделать. Дети должны помогать друг другу, верно? Так что не позволяй Кирихаре покалечить еще кого-то.
- Не позволю, - сказал Санада. Его голос прозвучал так искренне. На его лице даже было написано страдание. Надо же, какой славный парень. Он явно не такой злой, как некоторые в его команде.
- Рад, что ты понимаешь, о чем я говорю. Еще я рад, что ты не заснул. В последнее время все при мне засыпают. Не знаешь, почему бы это?
- Понятия не имею, - ответил Санада. Только вот получилось приглушенное бормотание, потому что он спрятал лицо в ладонях.
- Тебе не стоит бормотать с закрытым ртом, - сказал ему Шинджи. – Тебя сложно услышать. Терпеть не могу, когда люди еле слышно бормочут. Еще я терпеть не могу, когда люди слишком много болтают. Говорят, говорят и говорят без умолку, это действительно раздражает, потому что…
К удивлению Шинджи, Санада схватил его за плечи и поцеловал, грубо и страстно. Поцелуй получился долгим, затянувшимся, и Шинджи обнаружил, что ему невероятно понравилось. Когда Санада наконец отпустил его, он понял, что от шока потерял дар речи, впервые за всю свою жизнь. Он открывал и закрывал рот, но не мог произнести ни слова.
На лице Санады явно читалось облегчение. Шинджи подумал, что тот, видимо, долго подавлял свои чувства, иначе с чего бы ему так выглядеть? Санаде следовало давно все рассказать Шинджи, он бы не возражал. Все-таки Санада был довольно сексуален, к тому же очень хорошо целовался. В тот момент Шинджи был вполне доволен жизнью. Настолько доволен, что почувствовал, как голосовые связки приходят в норму.
- Хочу, чтобы ты знал: куда бы ни зашли эти отношения, я хочу быть сэмэ, - заявил Шинджи.
Он удивился снова, когда Санада рухнул в обморок, но в этот раз дара речи не потерял. Вряд ли такое когда-либо повторится.
Но если Санада попытается, Шинджи будет только рад.