Ошитари/Атобе, "Мне изведать дано..."

[potfiction]

Название: "Мне изведать дано..."
Автор: Serenity_
бета: Angstsourie
рейтинг: PG
пейринг: Атобе/Ошитари
жанр: романс
написано для Ollyy
Ремарка: в фике использованы строки Ёсано Тэккан.
отдельное спасибо Дамарии за консультацию и парочку хороших идей
Дисклеймер: все принадлежит Кономи

2107 слов

«Самое совершенное из созданий, когда-либо ходившее по этой земле, обрати на меня взор свой, обрати слух свой ко мне. Одно лишь слово твое, одно движение головы, одна мимолетная улыбка – и я стану счастливейшим из смертных. Ты путеводная звезда, освещающая мой путь во тьме». Атобе читал эти строки, саркастически приподняв бровь и время от времени покачивая головой. На его утонченный вкус, записка была слишком пафосной и велеречивой, чтобы вызвать отклик у того, кому она предназначалась. А вот кому записка предназначалась, оставалось тайной. Собственно, Атобе нашел ее в углу раздевалки, смятую и, видимо, кем-то потерянную. Конечно, он в жизни не стал бы поднимать мусор с пола, сгибая гордо выпрямленную спину, однако не мог допустить, чтобы здание клуба замусоривали, а поблизости, как назло, не было никого более подходящего для уборки. К тому же, Атобе совсем чуть-чуть, но испытывал любопытство.
Теперь же его любопытство стало разгораться, как костер из уголка. Он узнал почерк того, кто писал эту мелодраматическую чушь. Его друг, товарищ и заноза в заднице, Ошитари Юуши. Атобе хмыкнул, пожал плечами и, смяв бумажку, засунул ее в свою сумку. В конце концов, если один из членов его команды влюбился, значит, Атобе должен проследить, чтобы это чувство не помешало игре в теннис. Заодно узнать, кто предмет тайной страсти. Ну и совсем заодно – сохранить записку как улику. Атобе Кейго вовсе не ревновал, а проявлял заботу о благополучии команды.
Вообще-то, самым простым и действенным способом было бы просто-напросто спросить у самого Ошитари, кому он написал это дурацкое послание, однако это означало бы проявить несуществующую личную заинтересованность. Так думал Атобе, с комфортом устроившись в любимом кресле в спальне. Потому следует поступать более тонко и рассуждать логически. Насколько Атобе знал, Ошитари сейчас никем не интересовался в плане личной жизни. По крайней мере, все улыбки и подарки девчонок он принимал, однако лишь из вежливости (и из желания поесть задарма, цинично добавлял Кейго). Правда, вроде бы он слишком много разговаривал с той девицей с крысиными косичками из класса А. Как ее? Уэда Юи, что ли. И все же, она слишком блеклая для Ошитари, уверенно исключил несправедливо осужденную девочку из списка Атобе, продолжая построение логических цепочек. Проблема состояла еще и в том, что, зная Ошитари, записку он мог написать как девушке, так и парню. Атобе вздохнул, мысленно окрестил хетейского гения «ободранным мартовским котом» и недовольно забарабанил пальцами по столику. Как бы то ни было, а узнать правду надо.
Атобе любил спокойные минуты перед началом утренней тренировки. Как сегодня. Он одернул на себе спортивный костюм и прислушался к родному шуму. Шишидо спорил с Гакуто, время от времени их вяло пытался успокоить Отори, Хиеши в стороне активно доказывал молчаливому Кабаджи свою потенциальную способность стать лучшим капитаном в истории Хетей, Ошитари что-то мурлыкал, переодеваясь с возмутительной неторопливостью. «Будто специально позирует», - подумал Атобе, переведя взгляд в противоположную сторону. Все было как обычно, кроме того, что Атобе не покидало смутное чувство беспокойства. Для кого же предназначалась записка?
- Всем заткнуться и бегом на тренировку! – призвал к порядку капитан, первым выходя на корты. Сзади подтягивались остальные.
- Ты чем-то обеспокоен, Атобе? – напевно спросил Ошитари, подкрадываясь к углубившемуся в думы другу.
- С чего ты взял? – огрызнулся Атобе.
¬– Я же не слепой, - пожал плечами Ошитари. – Сыграем для разогрева?
Кейго кивнул. Играть с Ошитари ему нравилось – словно разгадывать головоломку, каждый раз интересную по-новому. Безусловно, он сильнее как игрок, однако Ошитари, со своим изощренным стратегическим мышлением и умением играть наслаждаясь, являлся достойным противником. К тому же, двигался он с грацией большого хищного кота. Впрочем, последнюю мысль Атобе отогнал. Много чести!
– Аут! – объявил Ошитари, вырывая Атобе из омута мыслей. – Ты сегодня невнимателен.
– Не нуждаюсь в советах, - высокомерно ответил Атобе, делая вид, что он только что не запорол свою подачу.
– Как скажешь, - усмехнулся Ошитари, готовясь подать мяч.
– Эй, Ошитари, ты ведь часто читаешь свои идиотские дамские романы? – спросил Атобе, отбивая подачу красивым движением.
– А что, хочешь приобщиться? – улыбнулся тот, посылая мяч свечой.
– У меня слишком изысканный литературный вкус для этого, - отрезал Кейго, мощным ударом вколачивая мяч в левый дальний угол.
– Тогда с чего такой интерес? – поинтересовался Ошитари, наблюдая за полетом мяча.
Атобе уже пожалел, что начал разговор. Теперь этот великий стратег вцепится в него, как клещами.
– Да вот хочу понять, что полезного можно извлечь из твоих книжонок? – Атобе решил идти окольными путями к истине.
– Многое, - таинственно улыбнулся Ошитари, неуловимым жестом отправляя мяч почти под сетку. – 40:15.
– А конкретнее?
– Например, о том, как надо говорить о любви, - мечтательно сказал Ошитари, выигрывая гейм. Несмотря на это, Атобе был удовлетворен: он почти сразу подошел к интересующему вопросу.
– И как же? – уточнил он.
– Возвышенно и прекрасно, - серьезно ответил Ошитари, отбивая мяч высоко в небо.
– То есть, выспренно и напыщенно, - кивнул Атобе, доводя счет по 5:4 в свою пользу.
– Зато от души, - мурлыкнул Ошитари, подмигнув.
– И ты стал бы изъясняться такими словами? – подводил к главному Атобе, может несколько прямолинейно.
– Только если был бы уверен, что чувства серьезны, - Ошитари улыбнулся и вернул мяч патентованным приемом сейгаковского гения. Противостоять Хигума Отоши Атобе в этот раз не смог. Как и задать самый волнующий вопрос. Зато матч он в конечном итоге выиграл со счетом 6:4 и ощущением провала.
– Отличная игра, - Ошитари крепко сжал его ладонь. Атобе кивнул, рассматривая молчаливо капельки пота на щеках и губах Ошитари. Чертова записка послужила катализатором всего того, что он усердно заглушал в себе.
Все остальное время тренировки Атобе провел, решая задачу сложнее, чем в высшей математике: спросить ли прямо или понаблюдать? Первое – не подобает его статусу, второе – слишком велика угроза упустить желаемое. Атобе не отличался нерешительностью, однако предпочитал просчитывать свои действия и их последствия. Неизвестно, на что бы он решился, если бы не случайность. Записка, из-за которой Атобе потерял свой душевный покой, нечаянно выпала из его сумки, когда Кейго доставал сотовый телефон.
– Эй, Атобе! – сердито окликнул его Шишидо, когда он выходил из раздевалки. – Откуда у тебя эта бумажка?
– Какое тебе дело? – грубо отрезал Кейго, мысленно давая себе оплеуху за рассеянность.
– Это я ее потерял, - без всякого смущения пожал плечами Шишидо, заталкивая бумажку в свой карман.
– Я ее нашел, - коротко пояснил Атобе, ощущая, что его настроение стремительно портится.
– И даже не выкинул, а подобрал мусор? – усмехнулся Шишидо. – Не похоже на тебя, Атобе.
Кейго с трудом сдержал язвительные слова. Как бы там ни было, но Шишидо не был основной причиной его раздражения и недовольства собой. Поэтому он сказал едко, но без излишней грубости:
– Не знал, что ты получаешь от Ошитари записки подобного содержания.
Шишидо сморгнул и раскрыл рот, намереваясь ответить что-то Атобе, когда их прервал громкий недовольный окрик:
– Шишидо, чего ты там застрял?! Пошли скорее, а то опоздаем, надо еще перекусить.
– Да иду уже, - проворчал Шишидо, хмуро посмотрев на недовольно постукивающего ногой Мукахи. В его взгляде определенно читалось «придурок». – Пока, Атобе, и не болтай ерунды!
И прежде чем Кейго смог возмутиться, Шишидо подхватил сумку и поспешил за повернувшимся спиной Мукахи.
Весь день Кейго разрабатывал стратегию того, как стоит поговорить с Ошитари, чтобы выяснить правду, не уронив себя в его и своих глазах. Терпение и выдержка – повторял он, одновременно отдавая себе отчет в том, что его основное желание заключается в том, чтобы схватить Ошитари в охапку, выбить из головы мысли о Шишидо, поцеловать и дать в зубы за тот комок эмоций, который мешал Кейго сохранять привычную логику и уверенность в своих силах. Однако ничего умнее, чем фраза «Я лучше, чем он» как аргумент, не приходило в голову.
– Черт возьми! – ударил Атобе кулаком по дивану. – И Ошитари, и Шишидо, и все дамские романы разом.
В школе сидя в столовой за отдельным столом и ковыряясь в завтраке, Атобе испытывал только одно желание: пойти на корт и забыться в матче. В конце концов вся эта ситуация глупа и не стоит беспокойства. Мало ли кто с кем встречается – детские забавы. Он сможет быть выше их.
– Эй, Атобе, - раздался над ухом негромкий голос. – У тебя несварение желудка?
Насмешка была мягкой и в общем-то необидной, однако Атобе разозлился.
– А ты переобщался с Шишидо, - огрызнулся он. – С кем поведешься и как поведешься…
В тоне его плескался яд.
Ошитари внимательно посмотрел на Атобе.
– Пошли.
– Куда? – вскинул голову Кейго. – Следующий урок – немецкий. Я не собираюсь пропускать его из-за твоих прихотей.
– В теннис играть, - как нечто само собой разумеющееся сказал Ошитари. – Я жажду реванша за прошлую тренировку, Атобе.
– Не беспокой меня, - торжественно отвернулся Атобе, ощущая, как внутри что-то дрожит от вкрадчивого бархатистого голоса с вечным акцентом, с которым, он был уверен, Ошитари не боролся специально.
Ошитари невозмутимо присел рядом, оттащив соседний стул.
– При таком настроении, как у тебя, Атобе, тебе может помочь только теннис с игроком уровня не ниже моего. Или нечто иное, - добавил Ошитари с мягкой улыбкой.
Атобе, ощущая коленом колено неприлично близко севшего Ошитари, почувствовал, что кровь приливает к щекам.
– Иди ты… на корт! – рявкнул он, резко поднимаясь. Играть с собой он не позволит.
– Только с тобой, - широко улыбнулся Ошитари. – Я весьма благодарен за согласие на матч.
– Я не соглашался, - возмутился Атобе.
– Боишься? – провокация была настолько явной, что Кейго даже фыркнул от презрения.
– Ты же не думаешь, что меня можно спровоцировать столь детским вызовом?
– Конечно, тебя же накажут за прогул, - проворковал Ошитари. – И все окружающие услышат, что блистательный Атобе Кейго струсил.
Только сейчас Атобе заметил, что сидевшие ближе школьники прислушиваются к разговору. Глупо, смешно, по-детски. Какое ему дело до остальных?
– Согласен. Я одержу победу еще до начала урока, - высокомерно улыбнулся Кейго. Хоть так он собьет спесь с самопровозглашенного гения безо всякого вкуса.
Однако первые два гейма Кейго проиграл, хоть и не всухую, но в любом случае болезненно для его и без того раненого самолюбия.
– Что с тобой, Атобе? Все же несварение? – усмехнулся Ошитари, смахивая пот со лба.
– Молчи и играй, - процедил сквозь зубы Кейго, подавая мяч со скоростью, наверное, превосходящей Шквальную подачу Отори.
Следующие два гейма игра больше походила на обмен ударами в боксе. Быстро, сильно, резко, безжалостно. Счет стал равный.
– Тебе лучше? – серьезно спросил Ошитари, изящно отбивая удар.
– О чем ты? – Атобе вдруг понял, что исчезли злость, обида, ревность и остался только теннис. Ему и вправду лучше.
– Больше не похоже, что ты жаждешь совершить убийство или самоубийство.
– Неверные выводы, - хмыкнул Атобе. – Мы играем или болтаем?
Сейчас ему хотелось окунуться в игру с головой. В игру с достойным противником, только такой матч способен утолять какую-то внутреннюю жажду. Матч не за первенство, не за титул. Просто игра.
– Ты сегодня рассеян, - заметил Ошитари, выигрывая очко на тай-брейке. – Неужели ты влюбился?
– Идиот! – прошипел Атобе и отправил мяч в аут.
– Я выиграл, Атобе, - протянул Ошитари, тяжело дыша.
– Подлый прием, - Атобе устал.
– Слишком бурная реакция, - пожал плечами Ошитари. – С тобой все тяжелее играть.
Отчего-то Кейго стало тепло после этих слов. И почти жарко, когда Ошитари приподнял футболку и наклонил голову, вытирая и без того пропотевшей тканью лоб. Влюбился. Атобе проиграл другой матч.
– Пошли переодеваться - мы еще успеем на последние уроки, тогда и наказание за прогул будет легче.
– Никто не посмеет наказывать Атобе Кейго!
– Но я-то не Атобе Кейго, - улыбнулся Ошитари.
В раздевалке было непривычно тихо.
– Не хватает привычных перебранок. Да, Атобе? – Ошитари стянул пропотевшую футболку.
Кейго скользнул по нему нарочито равнодушным взглядом.
– Соскучился по Шишидо?
– При чем здесь он? – искренне удивился Ошитари. – Просто приступ сентиментальности у любителя глупых дамских романов.
– Не стоит смеяться надо мной, - сузил глаза Атобе. – Поторопись, если хочешь успеть на урок.
Они привели себя в порядок как можно скорее, прекратив разговоры. На выходе Ошитари поймал Атобе за руку.
– Не знаю, что ты понапридумывал себе, Атобе, но лучше спроси прямо у меня. Или у Шишидо.
– Все в порядке, - освободился Атобе. Волшебство от тенниса прошло, снова навалились усталость и какое-то нелепое одиночество. Ошитари недоверчиво пожал плечами.
После уроков Атобе решил пойти домой пешком. И в одиночестве. Путь был отнюдь не близким – то, что и требовалось.
– Хей, Атобе! – окликнул его недовольный голос. Шишидо. Атобе не стал оборачиваться.
– Да постой ты! – Шишидо догнал его и бесцеремонно дернул за руку. – Я и так трачу на тебя то время, которое мог бы провести в более приятной компании, однако спорить с Ошитари бесполезно. Короче, записку написал Ошитари, но не для меня, а по моей просьбе. Мне нужно было сказать одному человеку что-то… ну приятное. А все его эти книжки…. Все равно какой-то идиотизм выписал. Ну, я побежал. А ты болван. Пока.
Атобе изумленно смотрел вслед Шишидо, недоумевая, когда тот успел перенять манеры Мукахи. С кем поведешься, впрочем, слишком часто они стали общаться. Атобе моргнул и покачал головой. Не может быть! Записка для одного человека. Этого не может быть, потому что этого быть не может.
На душе стало легче.
На следующий день Атобе нашел в своей сумке записку, написанную до боли знакомым почерком: «Мне изведать дано зарожденье неясного чувства, что чуть брезжит во мгле - во врата этой вешней ночи я вхожу, объятый любовью... ». Далее шла приписка: «Надеюсь, эти строки более соответствуют твоему изысканному вкусу, о Атобе».
– Определенно, - впервые за последние дни Кейго ощутил покой. – Ну и наглец.