Наедине с сэмпаем, Момо/Рёма, PG-13, перевод

[Цилинь обыкновенный]

Автор: Orien
Жанр: Humour, Romance
Название: Afternoons With Sempai
Оригинал: www.fanfiction.net/s/3085674/
Пейринг: Момо/Рёма
Переводчик: Indrik
Бета: cattom
Рейтинг: PG-13
Саммари: Ради соединения двух любящих сердец Фудзи готов на многое
Дисклеймер: мой только перевод
Разрешение на перевод: получено
Статус: завершен

@темы: перевод, юмор, яой, Момоширо/Эчизен, PG-13, Сейгаку, романс

Comments

[Цилинь обыкновенный]

Наедине с сэмпаем. Рассказ Фудзи Сюскэ.

План. Этап 1

Было забавно наблюдать, как Момосиро и Этидзэн топчутся вокруг да около своих истинных чувств друг к другу, но он и так уже дал им три с половиной года на то, чтобы они сумели сами разобраться в своих отношениях. Разумеется, Фудзи их страдания развлекали, но полное отсутствие прогресса привело его к выводу, что если он не хочет, чтобы это все тянулось и после того, как он окончит школу и поступит в колледж, дело пора было брать в свои руки.

Но вот с какой стороны к этому подойти, большой вопрос. Тут нужна деликатность, Этидзэн не должен заподозрить, что им манипулируют. Насчет Момосиро он не беспокоился, поскольку тот, как и большинство членов теннисного клуба, был податливой глиной в умелых руках тенсая.

- Нет, – голос был строг и серьезен, как у детсадовской воспитательницы, заметившей, что мальчик заглядывает под юбку девочке.

Фудзи оторвался от разглядывания парочки юных игроков в теннис и посмотрел на Тэдзуку, взиравшего на него с нескрываемым подозрением.

- Нет – что? – его взгляд, как магнитом, притянулся обратно – как раз в этот момент Момосиро шутливо шлепнул младшего товарища полотенцем по макушке, а Этидзэн мгновенно отплатил ему пинком по голени. Ах, эта милая юношеская любовь! Нет на свете ничего чище и прекраснее. Но как же скучно-то. Им определенно пора переходить к более приятным занятиям.

- Я знаю эту твою улыбку. «Нет» – значит «нет» всему, что ее вызывает. Я не позволю, чтобы ты занимался своими интригами во время тренировок в клубе, – разъяснил капитан, абсолютно не впечатленный обращенным к нему выражением «Кто? Я?!» лица Фудзи. Одним из самых крупных недостатков почти шестилетнего знакомства Фудзи с Тэдзукой был иммунитет к его фирменному невинному взгляду, выработанный Тэдзукой примерно на вторую неделю учебы в младшей средней школе. Но зато это мотивировало Фудзи более творчески развивать свою скрытность.

- У нас перерыв, – напомнил он. Тэдзука объявил десятиминутный перерыв в тренировке, и, по подсчетам Фудзи, прошло только три минуты. Таким образом, у него имелось семь минут, чтобы замышлять все, что ему вздумается.

- Это время тоже относится к занятию в клубе.

- Как скажешь, – Фудзи уступил, по крайней мере, внешне. Время от времени, находясь в снисходительном настроении, он любил оставлять Тэдзуке впечатление, будто до сих пор его слушается, и поэтому постарался не выдавать своим видом, что в его голове зреют коварные планы. Юта говорил ему, что подобное выражение лица появляется у него очень часто. Надо над этим поработать.

Но все-таки…

Несмотря на предупреждение Тэдзуки, взгляд Фудзи снова обратился к странной парочке теннисного клуба старшей школы Сэйгаку. Они так мило смотрятся вместе, решил он. Ну просто двое персонажей из сёнен-айной манги, которую обожала Юмико. Оба симпатичные, стройные, изящные – Этидзэн больше, Момосиро меньше – и оба постоянно ведут себя, совсем как в той манге.

Оба словно вышли прямиком из эротических мечтаний девушек-яойщиц, и каждый воплощал в себе популярный стереотип этого жанра. Момосиро – сверхзаботливый, добрый, но малость неуклюжий сэмэ, безнадежно влюбленный в холодного укэ-Этидзэна, который не подпускает его к себе, хотя сам втайне пытается справиться со странными чувствами, которые пробуждает в его ледяном сердце сэмэ-Момосиро.

Юмико бы эти двое ужасно понравились. Затронули бы ее безнадежно романтичную натуру. Она бы оценила взгляды украдкой, которые Момосиро бросает на Этидзэна, когда они переодеваются. Ее бы восхитил Рёма и его язвительные комментарии, адресованные сэмпаю, чтобы оттолкнуть его, когда тот становился чересчур настойчив. Все эти постоянные, якобы невинные прикосновения, пытка для их взаимной, но неразделенной любви. Ведь она носила фамилию Фудзи, а садизм был их семейной чертой. По крайней мере, так ему сказал Юта – и заявил при этом, что ему самому эти гены чудесным образом не достались.

Фудзи тогда с ним легко согласился и сказал, что Юта, скорее, мазохист. Иначе с чего бы ему с такой готовностью мучить свою психику пыткой общения с Мидзуки Хадзимэ? Юте этот комментарий почему-то не понравился, Мидзуки, стоявшему рядом с братьями во время этого разговора, тоже.

Выражение на лице Фудзи, когда он вспомнил реакцию Мидзуки, исторгло у Тэдзуки долгий страдальческий вздох, при этом капитан начал осторожно отступать, явно в попытке не быть вовлеченным во все это дело. Фудзи быстренько заново сократил расстояние между ними. Теперь, когда они с Тэдзукой были вместе, капитану вряд ли стоило надеяться вот так легко ускользнуть от обязанностей внимательного слушателя.

- Сааа… Тебе не кажется, что они прекрасно смотрятся вместе?

Слово «прекрасный» в сочетании с именем любого из двоих упомянутых юношей, с точки зрения капитана, было уместно употреблять только с частицей «не».

Тэдзука решил воздержаться от ответа и, скрестив руки на груди и тщательно сохраняя свое самое стоическое выражение лица, скосил глаза на наручные часы, глядя, как тикают секунды, отсчитывая время до конца перерыва. Чем раньше они вернутся к тренировке, тем лучше. Если Фудзи сейчас не прекратит говорить о Момосиро и Этидзэне в таком тоне, то на тренировке думать об этом ему станет точно недосуг. Штрафные круги отвлекают от посторонних мыслей.

Тэдзуке нравился Фудзи. Как знать, наверное, это даже была любовь, вопреки многому, с чем ему приходилось мириться в Сюскэ. Но вот доверие к нему простиралось примерно настолько же далеко, насколько Дэн Тайти мог бы зашвырнуть Кабадзи. Таким образом, их отношения основывались не на доверии, а на старых добрых гормонах восемнадцатилетних парней, симпатии, взаимной физической привлекательности и уверенности Тэдзуки, что если его не будет рядом, чтобы присматривать за исполненными самых благих намерений замыслами Фудзи, на ранимых душах их товарищей по команде появится не один шрам.

Он уже давно понял, что подобные манипуляции были для Фудзи способом выразить свою симпатию, этаким эквивалентом дружеских объятий. Они означали, что он вас заметил, – что само по себе многое значило, поскольку тенсай редко кого считал заслуживающим его внимания. Поначалу Тэдзука находил, что это неплохое качество – до тех пор пока оно не начало сказываться на членах команды, в частности, на Момосиро и Этидзэне. Если они начнут из-за своих личных неурядиц проигрывать матчи, ничего хорошего точно не будет, следовательно, любую попытку их к этому привести он будет пресекать.

- Фудзи, ты ни в коем случае в их дела вмешиваться не станешь. Они сами разберутся.

Ну да, лет через пять, может быть. Если повезет, то к тому времени Момосиро наберется храбрости взять Этидзэна за руку, а Этидзэн станет достаточно уступчив, чтобы немедленно не огреть за это чем-нибудь тяжелым или просто не посмотреть так, как будто он смертельно заразный. Ни один этих из парней, в отличие от Фудзи, инициативой, увы, не обладал. Фудзи знал, чего он хочет, – Тэдзуку – и в результате получил его, но Тэдзука сомневался, что хоть один из тех двоих четко представляет, чего же они на самом деле хотят друг от друга.

- Разумеется, – Фудзи согласился чересчур быстро и с такой готовностью, что это не могло не встревожить Тэдзуку. Сколько бы он ни пытался, всякий раз дела оборачивались так, как того хотел Фудзи, а Тэдзуке оставалось изумляться, как светловолосому юноше опять удалось его провести.

- Я сказал. Не смей подталкивать их друг к другу.

Внезапно воображение Тэдзуки нарисовало ему картину: Момосиро и Этидзэн заперты вдвоем в одном шкафу, а снаружи, приложив ухо к двери, стоит Фудзи. Или команда Сэйгаку сидит у кого-нибудь дома, и Фудзи подкидывает идею поиграть в «Правду или Расплату». От него чего угодно можно ожидать. Если у Сюскэ в голове рождался некий замысел, он, как правило, оставался там до тех пор, пока не превратится в точный план.

- Что ты, Тэдзука, я никогда так не поступаю. Я в шоке, что ты вообще подумал такое.

И в самом деле, Фудзи всегда предпочитал действовать куда искуснее и утонченнее. А поскольку и Момо, и Этидзэн были ему хорошими друзьями, для них он собирался придумать нечто совсем особенное.

[Цилинь обыкновенный]

***

Решение проблемы, как принести в жизни Этидзэна и Момосиро любовь и счастье, пришло от его сестры – на нее всегда можно было рассчитывать в плане вдохновения.

С момента спора с Тэдзукой на школьном корте прошло два дня. Фудзи пока еще не предпринимал никаких дальнейших действий, дожидаясь, когда к нему придет идеальный план. Придя из школы, он перекусывал на кухне, когда рядом уселась Юмико и начала сплетничать про нового друга своей подруги: – Ну помнишь, Ая, у нее еще был бойфренд, изменивший ей с лучшей подругой ее двоюродной сестры, вот ведь негодяй.

- А как он ей признался в своих чувствах, это было так романтично! – ворковала сестра, рисуя пальцем сердечки на скатерти.

Сюскэ поощряюще кивнул, обратившись в слух.

- Он так оригинально воспользовался своим талантом художника! Какой парень!

- Так он ей что-то нарисовал? – Сюскэ допил апельсиновый сок и поблагодарил сестру, когда она налила ему еще.

Она кивнула. – Мангу! Он нарисовал ей мангу! Это было так красиво! Он нарисовал себя и Аю, про то, как они впервые встретились, как подружились, как его чувства к ней становились все сильнее и сильнее, чем лучше они узнавали друг друга. Ничего прелестнее я в жизни не видела! – Юмико счастливо вздохнула.

- Да, и вправду очаровательно, – согласился Фудзи, а в его голове уже начали крутиться шестеренки. Какой оригинальный способ признаться кому-то в любви!

Конечно, Момосиро не стоит даже пытаться совершить что-нибудь подобное. Этот парень принадлежал к тому типу людей, которые считают, что регулярно кормить любимого человека – достаточное выражение своей привязанности, он в этом смысле недалеко ушел от пещерного человека. Так что Фудзи оставалось только вмешаться самому ради его же блага. Момо его потом благодарить будет! Главная задача – заставить Этидзэна понять глубину чувств Момосиро к нему, поскольку чувства эти совершено точно были. Фудзи замечал, как взгляд Момосиро ласкает тело Рёмы, как его пальцы чуть дольше, чем нужно, прикасаются к нему, как рядом с Рёмой вдесятеро умножаются и его радость, и его агрессивность.

Фудзи был уверен, что стоит Этидзену это понять, и все кусочки мозаики сразу сложатся. Момосиро просто ждал знака, хоть какого-нибудь свидетельства, что его друг видит в нем нечто большее, чем просто товарища-старшекурсника.

Но рисование отпадало совершенно. Последняя попытка Фудзи проявить себя в изобразительном искусстве еще висела, прикрепленная магнитом к холодильнику. Придется внести коррективы и взамен рисования выбрать путь литературы. Это будет посерьезнее, чем какая-то там манга, и позволит ему вложить больше чувств и подробностей в признание любви от Момосиро.

Едва закончив есть, Фудзи закрылся в своей комнате, оставив Юмико мечтательно размышлять, найдет ли и она когда-нибудь такую любовь, как ее подруга. Он включил ноутбук и открыл в Ворде новый документ. Маленький курсор в верхнем левом углу страницы заговорщицки ему подмигивал.

Он рассмеялся. Лучший способ увидеть самого себя – посмотреть глазами другого человека, и он в своем произведении заставит Этидзэна хорошенько разглядеть и себя, и Момосиро. Фудзи опустил голову и принялся печатать.

Наедине с сэмпаем
Рассказ. Автор Фудзи Сюскэ.

Морисиро Татэси учился во втором классе младшей средней школы и занимался в секции настольного тенниса, когда впервые встретил юного, дерзкого первоклассника по имени Этитэн Рюма.

Рюмин дебют в клубе сопровождался большим шумом, тренер Рёзаки отметила, что новичок владеет сложным 'spiral serve'. Морисиро стало интересно, каковы способности этого мальчика, и он вызвал его на матч, несмотря на недавнее повреждение лодыжки.

Соперники яростно сражались, умения каждого произвели впечатление на другого, но перед окончательной победой Морисиро опустил свою пинг-понговую ракетку и объявил, что матч окончен. От явного таланта новичка его любопытство разгорелось, и он решил, что постарается подружиться с Этитэном.

Та первая встреча посеяла в Морисиро нездоровую одержимость младшим членом команды – и питаемая годами близости (некоторые даже могут сказать – излишней), она расцвела в цветок любви.

И вот рассказ о них…

***

[Цилинь обыкновенный]

***

Ускользнуть от Эйдзи было нелегко, но Фудзи удалось добиться этого, втолкнув его в класс Ойси, когда они вдвоем проходили мимо. Фудзи было слегка совестно за то, что после того как Эйдзи, решив поприветствовать Ойси в своей привычной манере – прыгнув и обхватив его руками и ногами – сбил того с ног, в классе №2 стало одной партой меньше, но ради великой цели без жертв не обойтись. Идти нужно было одному, потому что если Эйдзи будет поблизости и увидит, как Фудзи передает листки с рассказом Этидзэну, то Тэдзука рано или поздно обо всем узнает.

Крепко придерживая рукопись, Фудзи направился к классам первокурсников. Он был очень горд конечным результатом, хотя и чувствовал, что наведение дополнительного глянца бы не помешало. Он решил писать на английском, и хотя был уверен, что грубых ошибок почти не сделал, помощь человека, свободно владеющего английским, была бы очень кстати.

К счастью, он точно знал, где такого найти.

- Этидзэн-кун, – Фудзи приветственно поднял руку, остановившись у дверей класса своего младшего товарища по команде. Рёма сидел, положив голову на парту, и, похоже, спал, но кто-то из его одноклассников был настолько добр, что толкнул его и показал на Фудзи, несмотря на то, что едва не схлопотал за это от сонного Этидзэна тумака.

- Фудзи-сэмпай, – поприветствовал его юноша, широко зевнул и вышел к нему в коридор. – Чего надо?

- Этидзэн, не мог бы ты оказать мне услугу? – при этих словах Фудзи выдал ему ту улыбку, которая в свое время послужила причиной создания фан-клуба Фудзи Сюскэ. Применение ее на Этидзэне пропало зря – тот только подозрительно посмотрел в ответ, вместо того чтобы, как полагалось, растечься лужицей под лучами его шарма. Все эти люди слишком давно меня знают, подумал Фудзи. Наверное, пора заводить новых друзей.

- Ты ведь очень хорошо знаешь английский?

Младшекурсник не ответил на это ни «да», ни «нет», молча ожидая, когда Фудзи перейдет к делу. Этидзэну точно нужно учиться вести себя попроще. Строить из себя крутого, может, и замечательно, но три с половиной года – срок малость великоват. Возможно, такое его поведение и не позволяет Момосиро с ним поладить?

Наилучший способ вытянуть замкнутого интроверта из скорлупы – это заставить его раскрепоститься в постели. Фудзи это прекрасно знал и хотел, чтобы на Этидзэна это тоже подействовало. С характером Тэдзуки тактика сексуальной разрядки определенно сотворила чудеса. Она была обязана сработать и на Этидзэне, напоминавшем плод любви Тэдзуки и Атобэ Кейго, – настолько странно в нем смешались обе эти личности.

- Пожалуйста, прочитай это и скажи, что ты думаешь, – Фудзи впихнул рукопись Этидзэну в руки. Юноша взял ее с явной неохотой, бегло взглянул на титульную страницу и сунул под мышку.

- Это задание по английскому, сэмпай? – спросил он без особого интереса.

- Нет, я написал это просто так. Надеюсь, тебе понравится! «И возымеет нужный эффект на тебя и Момо», – мысленно прибавил Фудзи, улыбаясь еще шире. В конце он добавил пару сцен, которые должны были донести до Рёмы и Момосиро, каким именно образом им следует наверстывать потерянное время. Он как можно искуснее поработал над описаниями, обрисовывая все, что следует знать начинающему о том, как ублажить своего мужчину. Фудзи даже подумывал приложить рисунки, но решил, что к пятнадцати годам Этидзэн и сам должен знать, что куда.

- Если честно, я очень стесняюсь своих литературных опытов, Этидзэн. Так что пообещай, что никому это не покажешь и никому не расскажешь, договорились?

- Как скажешь, Фудзи-сэмпай, – согласился Рёма, уже зайдя в класс и закрывая за собой дверь. Он сунул рукопись в сумку и тут же о ней забыл, заснув, как только сел и положил голову на парту.

[Цилинь обыкновенный]

План. Этап 2

«Что имел в виду капитан, когда велел держаться подальше от шкафов?» – думал Этидзэн, хмуро глядя на встроенный стенной шкаф у себя в комнате. Карупин терся об его ноги. Нужно ли ему быть настороже с потенциально опасным местом хранения вещей и дома тоже – или только в школе? Почему он должен особо опасаться шкафов, в которых лежат чизбургеры, не говоря уж о том, с чего вдруг чизбургерам там лежать? Кому взбредет в голову класть чизбургеры в шкаф?

Объяснение Тэдзуки насчет «ловушек» было туманно и, с точки зрения Этидзэна, ничего не проясняло, однако видеть слегка смущенного капитана было забавно. Похоже, что Тэдзука был чуть ли не в ужасе, словно некое существо, вселившееся в его тело, насильно заставляло его произносить слова, при том что он полностью осознавал, что именно его принуждают говорить и делать.

Этидзэн стряхнул с себя воспоминание о странном поведении старшего товарища с легкостью человека, привыкшего к причудам окружающих. Вот и капитан тронулся, как и все время от времени в их команде. Даже удивительно, как Тэдзуке удалось так долго протянуть, не заработав проблем тяжелее, чем нервный тик и необычное отвращение к соломинкам и чупа-чупсам, – в чем он, кстати, обвинял Фудзи.

На всякий случай обойдя шкаф по широкой дуге, Этидзэн поставил сумку на пол и начал шарить в ней в поисках свежего номера «Shonen Jump», на покупку которого он раскрутил Момо-сэмпая. Он обнаружил недоеденный сэндвич, уже начинавший странно пахнуть, и один носок. Кто, блин, додумался сунуть ему в сумку носок? Рёма отодвинул Карупина, с интересом сунувшегося его обнюхивать, и, взяв носок двумя пальцами, не глядя отбросил в сторону. Далее нашлись смятые обертки от гамбургеров, программа питания, разработанная для него Инуи-сэмпаем, в папке с большой дыркой, где картон был проеден насквозь капнувшим на него новейшим образцом овощного сока Инуи. Затем рассказ Фудзи-сэмпая и всякие школьные вещи, но «Shonen Jump» не было. Видимо, он забыл переложить его себе из пакета с кучей еды, которую Момосиро накупил заодно с мангой.

Эта ошибка разрушила его планы на то, как провести следующие два часа. За неимением лучшего, он взял написанный Фудзи рассказ. Что ж, сойдет для разнообразия. Фудзи странно себя вел всю вечернюю тренировку. Этидзэн то и дело ловил на себе его настойчивые взгляды, напоминавшие ему о происшествии на его пятнадцатом дне рождения, когда Фудзи-сэмпай прижал его в углу и шепнул на ухо: «Скорее бы тебе исполнилось восемнадцать». Он решил, что это просто шутка в стиле тенсая, но она оставила в нем странное ощущение, которое нельзя было назвать приятным. Совсем не такое, когда Момо-сэмпай притягивал его поближе и шептал что-нибудь на ухо.

Этидзэн предпочел бы, чтобы подобное больше не повторялось, так что лучше не делать ничего такого, что может подтолкнуть Фудзи-сэмпая к каким-нибудь странным поступкам. И он точно знал: единственный способ отвязаться от Фудзи – сделать то, что он хочет, а поскольку он всего лишь просил высказать свое мнение, то и ладно.

Этидзэн уселся на кровати, прислонившись спиной к стене и скрестив лодыжки, и взял скрепленные степлером листки.

Наедине с сэмпаем
Рассказ. Автор Фудзи Сюске.

Морисиро Татэси учился во втором классе младшей средней школы и занимался в секции настольного тенниса, когда впервые встретил юного, дерзкого первоклассника по имени Этитэн Рюма.

[Цилинь обыкновенный]

Что-то слишком уж это знакомо звучит. Морисиро Татэси? Этитэн Рюма? Чего добивается Фудзи? Этидзэн усмехнулся. Очередная попытка заставить его вести себя вежливее с Момосиро, из серии того, как Фудзи время от времени пускался в пространные рассказы, как плохо с ним самим обращался его сэмпай и как повезло Этидзэну?

Рёме вся эта чепуха была не нужна – потому что вежлив с Момо-сэмпаем он бывал, но в очень редких случаях, когда тот вел себя, как идиот, или когда был разозлен. Нынешняя попытка Фудзи «все уладить» Этидзэна изрядно разочаровала: ей не хватало обычной тонкости, и вообще, мог бы придумать имя покрасивее, чем «Рюма».

Этидзэн принялся читать дальше, но, дойдя до «цветка любви», дернулся и сжал кулаки, нечаянно смяв при этом рукопись. Кровь буквально застыла в его жилах, а весь мир сузился до слов на бумаге, в которых в версии Фудзи разворачивались знакомые события.

Вскоре после того как между Морисиро и Этитэном возникли узы дружбы, они стали практически неразлучны, превратившись в звезд парной игры, «Блестящую Пару». Рюму всегда можно было найти в компании Морисиро, а тот частенько подходил к Этитэну после тренировки в настольный теннис и предлагал проводить его домой.

Поначалу Морисиро приглашал его идти вдвоем из самых чистых намерений, он ведь был его сэмпаем, а значит, должен был заботиться о безопасности своего младшего товарища. Обычно Мори садился на свой велосипед, ждал, когда Этитэн сядет сзади и обхватит его своими тонкими руками, и они ехали вместе.

Прошел год, Морисиро был совместно с Кайдэ назначен со-капитаном команды, а остальные члены команды перешли в старшую школу Сэйгафу. Близкие отношения с Этитэном начали будить в Морисиро странные, смущающие, но восхитительные до дрожи чувства.

Почему простое прикосновение к его младшему другу вызывало в нем такое сильное желание? Почему от одного лишь вида того, как он играет в настольный теннис, его бросало в жар? Изящный изгиб руки, подающей мячик, щемящая красота ореховых глаз, направленных на противников по другую сторону стола, округлость попки, когда юноша наклонялся вперед, чтобы достать трудный мяч, – лишь стихи и грезы могли передать это очарование.

Общаясь со столь прекрасным созданием каждый день, Морисиро горевал из-за того, что Этитэн был так близок к нему – и так далек. Он не мог признаться объекту своей любви в своих истинных чувствах, боясь, что это разрушит их дружбу, но часто мечтал о том, как нагнет его над столом для пинг-понга и будет трахать, трахать, трахать, пока оба не улетят в стратосферу экстаза! Вместе. Навсегда…

Но как ему достучаться до этого холодного эгоиста? Этитэн никогда не улыбался. Морисиро пытался вызывать его улыбку, валяя дурака в его присутствии. Всего лишь одна улыбка принесла бы ему ни с чем не сравнимое счастье, уверила бы его, что, может быть, признание в своих чувствах не так страшно, как он того боится, но Рюма был неизменно мрачен и пессимистичен и ни разу не одарил его улыбкой.

Этитэн никогда не позволял ему большего, чем случайное прикосновение, похлопывание по спине после с трудом выигранного матча, руки на своем плече по пути из школы в их любимый фастфудный ресторан. Преданность Морисиро была настолько сильна, что он мирился с таким положением дел гораздо дольше, чем должно, оставаясь с Этитэном, любя его на расстоянии, боготворя его и мечтая о том времени, когда Рюма признает, что их отношения больше, чем дружба, и скажет: «Мори-сэмпай, я люблю тебя». Ожидание стоило того. Что угодно на свете того стоило.

К счастью, Морисиро не был человеком, который оскорбится на то, что Этитэн строит из себя недотрогу. Морисиро был достаточно умен, чтобы понимать, что Рюма просто слишком юн и неопытен в вопросах любви и, возможно, вообще не осознает, чего хочет от него сэмпай.

И так это и продолжалось. Отношение Этитэна к Морисиро менялось, как приливы и отливы; то он был близко, так близко, что Морисиро ощущал льющееся от него тепло симпатии и… любви? в другой же раз его друг отшатывался от него, оставляя в сердце Татэси лишь холод и горечь.

[Цилинь обыкновенный]

Этидзэн сидел, разинув рот и глядя на рукопись, которую только что швырнул на пол. После описания того, как у его сэмпая лопнуло терпение от его оскорбительной бесчувственности, его хватило только на то, чтобы мельком просмотреть последние страницы, где он обнаружил множество стонов, слов «вставил», «кончил», а также диалогов в стиле «Ооо, сэмпай», «Жестче, сэмпай! Глубже!» Судя по всему, Фудзи в конце все-таки решил, что они созданы друг для друга.

Вот, блин… Этидзэн с отвращением вытер ладони о штаны. Он чувствовал себя грязным, просто прочитав это. Жаль, что он не может точно так же вытереть себе глаза. И мозг. Все, чего коснулся этот рассказ.

Он сидел, уставившись на стену и отходя от шока. Так значит, у Фудзи фантазии, как Рёма занимается сексом с Момосиро? Наверное, он сейчас должен чувствовать что-то кроме пустоты и оцепенения от шока. Хорошо бы, злость и желание привязать сэмпая к стулу, посадить на середину теннисного корта и потренировать на нем подачи. Картина того, с каким звуком мяч врежется Фудзи в череп и вышибет мозги, породившие эту гадость, заставила его немного встряхнуться, прийти в себя и ощутить… отлично! злость! Этидзэн приветствовал ее с раскрытыми объятиями и предложил чувствовать себя как дома. С гневом дело иметь настолько проще, чем с обидой и стыдом.

Да что такое, мать твою, с Фудзи? Кипя от злости, он впечатал кулак в матрац, напугав Карупина. Что, за все время их знакомства, могло навести Фудзи на мысль, что он позволит так над собой шутить? Этот извращенец вывернул их отношения с Момо в то, чем они не являлись! И не только сексуальное содержание, но и то, как вымышленный «Этитэн» обращался с «Морисиро».

То, что Фудзи описал его как холодного, жестокого, неприятного персонажа пошлой драмы, по-настоящему задело Этидзэна. Все о нем так и думают? А что еще важнее, Момо о нем так и думает? Тот никогда не жаловался – но разозлить его и впрямь было трудно, если ты не был Кайдо Каору или Камио Акира. Этим двоим его злейшим врагам даже дохнуть нельзя было в его сторону, чтобы с высокой вероятностью не получить при этом ракеткой по голове. А с Этидзэном он впадал в другую крайность: что бы тот ни делал, Момосиро его прощал. Он лишь смеялся в ответ, когда Рёма обзывал его идиотом, и терпел его ворчание на тему, что Момосиро вечно таскает его с собой. Момо-сэмпай даже простил ему случай, когда Этидзэн отказался купить ему еды взамен той, которую опрокинул с его подноса. Нет, конечно, Момосиро с ним пару дней после того не разговаривал, но постепенно все-таки его простил, ведь Момо-сэмпай относится к нему настолько хорошо, что прощает даже покушения на еду…

Этитэн, возможно, вообще не осознает, чего хочет от него сэмпай.

Этидзэн нахмурился. Эта строчка засела у него в голове. И почему Фудзи-сэмпай не напечатал ее жирным, наклонным, подчеркнутым 96-м шрифтом, чтобы вдолбить ее еще крепче? Ведь «Наедине с сэмпаем» к этому и клонил, так? Фудзи без особой тонкости пытался сказать Этидзэну, что он недостаточно признателен Момосиро, и что он должен выразить старшему другу вышеупомянутую признательность, позволив Момо, по выражению Фудзи где-то в конце четвертой страницы, овладеть им.

Ему нравился Момосиро, и тому это было известно. Да и как можно было это не заметить, если он позволял ему вытворять, что вздумается, даже на людях. Он ведь ни разу не ломал ему руку, когда Момо ерошил ему волосы, ведь так? Это ведь такой признак привязанности со стороны Этидзэна – он даже отцу больше такого не разрешал! Чего большего мог бы просить Момо-сэмпай?

Действительно ли Момосиро страдал от его поведения в том смысле, в каком подразумевал Фудзи? Неужели сэмпай и в самом деле хочет этих глупостей? Все эти обниматушки, поцелуйчики, сюсюканье – они ведь сами оба смеялись, если видели, как кто-то занят такой чепухой. Ну ладно, он может посюсюкать с Момосиро, раз ему так надо, если тот не станет выкидывать совсем уж полных глупостей, типа просить называть его Момо-тян или постоянно тискать. Он готов немного поступиться своей гордостью, ведь Момо ему и вправду дорог, и он не хочет, чтобы его другу было плохо или чтобы они расстались.

Этидзэн надеялся, что Момосиро это понимает, но все равно…может, ему все-таки стоит выбрать время сказать старшему другу, что он ему дорог. Что он ему нравится. В конце концов, Момо-сэмпай бывает таким тупоголовым…

[Цилинь обыкновенный]

После тридцати минут гипнотизирования своего мобильника Этидзэн все же нажал на кнопку быстрого вызова «1». Момосиро ответил только после пятого гудка, голос у него был сонный. Наверняка решил вздремнуть после школы.

- Что, Рёма?

- Момо-сэмпай… – Этидзэн замолк и заговорил только после того, как Момосиро громко потребовал сказать, в чем дело. Момосиро встревожил этот звонок. Обычно Рёма не звонил ему первым, так что, видимо, случилось что-то плохое. – Ты можешь прийти на уличные корты примерно через час? Нам очень нужно поговорить.

***

Всего за несколько часов от вчерашней вечерней тренировки до сегодняшней утренней устойчивое равновесие между Момосиро и Этидзэном было чем-то или кем-то разрушено до основания, и Тэдзуке не нужно было напрягать даже пары мозговых клеток, чтобы догадаться, кем именно. Он просто знал. Назовите это шестым чувством.

Он обнаружил виновника на корте А, положил ему руку на плечо и повел за пределы досягаемости любопытных ушей Инуи и Золотой Пары. Фудзи и не пытался что-то отрицать, гордо подтвердив, что это действительно его заслуга. Тэдзука утешал себя мыслью, что меньше чем через год ему наконец-то больше не придется иметь Фудзи под своим началом.

- Так, понятно, это сделал ты, – согласился Тэдзука. – Разве я не ясно сказал тебе не вмешиваться?

- Ты ведь на самом деле не имел этого в виду, правда? Ну Тэээдзука, когда ты увидишь, как они счастливы вместе…

- Уже увидел, – поправил его Тэдзука. – А вот ты, видимо, пока нет.

- Ага, еще не видел, но очень хочу посмотреть.

Воображение Фудзи уже рисовало торжественную церемонию, лет эдак через пять. Приглашен, разумеется, весь теннисный клуб, но сам он стоит на самом почетном месте, рядом со счастливой парой, обменивающейся брачными клятвами. В честь него провозглашают тост, и он скромно слушает, глядя в пол, как Этидзэн подробно и восторженно рассказывает, сколь многим они с Момосиро обязаны Фудзи и как он помог им разобраться в чувствах друг к другу. Сюскэ счастливо рассмеялся. На этот раз Тэдзука бросил на него настолько разъяренный взгляд, что Фудзи потерял дар речи. Он еще ни разу не видел Тэдзуку таким взбешенным.

- На твоем месте я бы не спешил радоваться.

Фудзи отмахнулся. – Ну, может, они какое-то время от влюбленности не будут замечать никого, кроме друг друга, но это не должно тебя огорчать. Это даже положительно скажется на их игре, любовь ведь пробуждает все лучшее в людях! Как у спартанских воинов, которые воевали в одном полку со своими любовниками. Они были лучшей армией мира, потому что старались биться яростнее, чтобы не опозориться перед возлюбленными. Вот это было командное единство! Если хочешь, я могу что-нибудь придумать для Инуи и Кайдо. В Сэйгаку будет самый тесно сплоченный клуб во всем районе!

- Нет уж, спасибо, – сухо ответил Тэдзука. – Этот титул уже давно принадлежит Хётею.

- Тем больше причин для Сэйгаку над этим поработать. Нэ, Тэдзука? А вот и наша счастливая пара!

Оба третьекурсника увидели, как Момосиро, вместо того чтобы присоединиться к остальным членам команды, демонстративно промаршировал мимо Этидзэна на корт Б. Лицо его было мрачнее грозовой тучи, так что Кикумару даже на всякий случай отпрыгнул за спину Ойси.

- Ня! Страшно! – пролепетал он.

Странно. По плану Фудзи события должны были развиваться не так. Он-то думал – они придут, держась за руки и счастливо улыбаясь. Когда Момосиро направился в их сторону, Тэдзука сделал пару шагов назад, оставляя Фудзи ему на растерзание.

- Большое спасибо, Фудзи-сэмпай. Благодаря тебе я не совершил огромную ошибку, – с чувством произнес Момосиро.

- Э? А что я такого сделал?

Черт. Все пошло не так. Совсем не так. Бочком-бочком, остальные теннисисты подтянулись поближе, в надежде выяснить, отчего вдруг возник такой раскол между двумя закадычными друзьями. От любопытства не помог даже убийственный взгляд Тэдзуки, суливший всем много кругов вокруг корта, если они рискнут подслушивать.

В ответ на вопрос Фудзи Момосиро сунул ему в руки знакомую рукопись. Дело становилось совсем плохо.

- Благодаря этому я понял, как жестоко он вел себя со мной все эти годы. Спасибо. Я наконец-то смог посмотреть на вещи со стороны. Когда он дал мне это вчера и я прочел, твой рассказ дал мне силы устоять, даже когда он, наконец, признался мне в любви. С меня хватит.

- Так вы с Этидзэном…

- Между нами все кончено, Фудзи-сэмпай, и я должен поблагодарить тебя за это.

- Нет-нет, Момосиро! Не говори так! – неловко рассмеялся Фудзи и потер затылок, чувствуя, как начинает болеть голова. Эйдзи стоял с разинутым ртом, Ойси был в ужасе, Инуи, отрываясь от торопливых записей в тетради, бросал на Фудзи неодобрительные взгляды. Тэдзука стоял, скрестив руки на груди с таким видом, что Фудзи было совершенно ясно, что он от капитана сегодня еще получит. Но не в том смысле, в каком хотелось бы. Даже Кайдо, которому обычно все, что касается Момосиро, было по барабану, шипел на него.

Кажется, все его товарищи по команде тоже лелеяли надежду, что пара Момосиро/Этидзэн станет парой не только на корте. Фудзи неожиданно стал парией для всего теннисного клуба Сэйгаку, и это было неприятно. Наверное, Мидзуки Хадзимэ чувствовал себя так же.

Все на него теперь смотрят, как на негодяя, а он ведь не сделал ничего плохого. Не специально. И позаботится о минимизации ущерба. Он вкрадчиво положил руку на плечо Момосиро и с самой мягкой, успокаивающей, практически гипнотизирующей интонацией проворковал:

- На самом деле ты вовсе так не сделаешь, правда, Момо?

- Нет, сделаю! – с растущей решимостью возразил Момосиро. – Больше терпеть этого я не намерен! Я заслуживаю большего, чем фригидный бойфренд, который не дает даже прикоснуться к себе. Ты был прав, Фудзи-сэмпай. Это ни к чему бы не привело, не стоило даже начинать.

- Разве ты не читал концовку? – настойчиво спросил Фудзи. Очень, очень счастливый конец, в котором фигурировал тюбик смазки, который он заранее припрятал в шкафчике 314 в клубной раздевалке, как и было написано на странице семь. Неужели Момосиро упустил мораль истории – что маленькая сексуальная разрядка может сыграть большую роль? Но как объяснить это ему в присутствии Тэдзуки, а также их местной мамы-наседки? Ойси уж точно не одобрит, что он подбивает двух парней шестнадцати и пятнадцати лет на секс.

Момосиро фыркнул. – Этот холодный эгоист ни за что не дал бы мне зайти так далеко.

Фудзи узнал цитату из собственного произведения. О, как ему хотелось, чтобы Момо не брался публично высказывать ему благодарность. Под тяжелыми взглядами товарищей он больше не решился подойти к Момосиро, когда тот начал разминку. Может, если он будет вот так стоять не двигаясь, остальные о нем забудут…

Он слишком поздно осознал, что Тэдзука утянул у него листки с рассказом и читает. С первой же страницы брови капитана начали ползти все выше и выше. Затем он поднял взгляд.

- Морисиро Татэси и Этитэн Рюма? Настольный теннис?

Невысокий третьекурсник поежился под этим взглядом.

- Сколько? – обреченно спросил Фудзи.

- Пятьдесят, – немедленно отозвался Тэдзука.

- Пусть будет семьдесят пять, – вмешался Ойси, укоризненно глядя на Тэдзуку. – Ты к нему чересчур снисходителен.

- С вероятностью 93, 6% Фудзи выживет после ста кругов, – предложил Инуи, зарывшись носом в тетрадь. Его очки блеснули. – Правда, с серьезным ущербом для здоровья.

- Семьдесят пять, – жестко сказал Ойси. У нас через неделю тренировочный матч с Хётеем, и к тому времени он должен быть в форме. И это единственная причина, по которой он не станет бегать все сто кругов, хотя полностью это заслужил.

Наседка-Ойси определенно теряет всякую жалость, если обижают двух его цыплят, подумал Фудзи, отправляясь в первый круг вокруг теннисных кортов.

Оставалось еще семьдесят четыре.

***

[Цилинь обыкновенный]

***

Этидзэн отказывался разговаривать с Фудзи, и когда Тэдзука назначил тому дополнительные десять кругов за то, что он надоедает первокурснику, тенсай сдался и сфокусировал усилия на Момосиро. Но и это у него не вышло, несмотря на то, что Момо, в отличие от Этидзэна, не держал на него зла, а только снова и снова благодарил его за то, что Фудзи его спас от величайшей ошибки в жизни, отказываясь слушать объяснения, что Фудзи совсем не то имел в виду, когда писал рассказ.

Фудзи был совершенно убит таким поворотом событий. До сих пор еще ни один его план не проваливался с таким треском, еще ни разу ему не приходилось испытывать такую горечь поражения. Что еще хуже, он осознавал, что именно из-за него теперь страдает его друг. С каждым тоскливым взглядом Этидзэна, брошенным на Момосиро, трещинка в сердце Фудзи становилась все шире.

Конечный итог их разрыва не замедлил проявить себя на ближайших же тренировках. Момосиро начала подводить его напускная бравада, а привычный Рёмин пофигизм сменился обидой и злостью на весь белый свет.

То, насколько хуже они при этом стали играть, было бы смешно, когда бы не было такой угрозой для команды. Тэдзука был хронически мрачен. Этидзэн вымещал всю свою сдерживаемую ярость на теннисных мячах и соперниках, возвращая мячи с огромной силой и безо всякой точности. Момосиро же в игре утерял весь свой энтузиазм. Он почти не пытался дотянуться до мяча, просто стоял, словно приклеившись к синтетической траве покрытия, и уныло смотрел, как мяч свистит мимо.

После пятничной тренировки терпение Тэдзуки наконец лопнуло. Хорио выиграл у Момосиро, а Этидзэн чуть не вывихнул Кикумару запястье, послав такую бешеную подачу, что у того ракетка вылетела из руки. Безудержно хвастающийся победой Хорио особенно действовал Тэдзуке на нервы. Капитан заговорил с Фудзи, когда они остались в раздевалке вдвоем.

- Ты должен все исправить.

- Но ты же сказал, чтобы я держался подальше от…

- Нет, должен, – перебил Тэдзука. Он обдумывал, не заняться ли проблемой самому, но у Фудзи было куда больше способностей к таким вещам.

- Мы даже районные соревнования не пройдем, если это будет продолжаться, а ведь может понадобиться, чтобы они играли в паре.

Ему было жаль ребят, и он чувствовал себя отчасти виноватым за то, что не сумел обуздать Фудзи и его любовь к интригам, но вслух этого не сказал, чтобы не подтверждать подозрения Фудзи, что и у Тэдзуки Кунимицу есть тщательно скрываемая способность испытывать добрые чувства.

- А что если я только хуже сделаю? – кусая губы, спросил Сюскэ. Его первым порывом было броситься исправлять ошибку, но его останавливал страх еще больше облажаться. Вкупе с мыслью о повторных семидесяти пяти кругах вокруг кортов и о Тэдзуке, с каждым днем обращающимся с ним все холоднее.

- Не сделаешь. Потому что тебе буду помогать я.

***

Ранним субботним утром Момосиро вошел в раздевалку. Никого из других членов команды еще не было. Он пришел сразу в спортивной форме, так что просто сложил сумку в шкафчик и собрался пойти на корт, когда в дверях появился заспанный Этидзэн.

- Эй, ты…

Внезапно дверь за первокурсником с треском закрылась, отчего тот вздрогнул и окончательно проснулся. Раздался звук вставляемого в замочную скважину ключа и щелчок замка. Этидзэн развернулся и подергал ручку. Дверь не поддалась. Он вздохнул.

- Что за на…?! – встревоженный Момосиро с размаху ударился о дверь, но только ушиб плечо.

- Идиот, – сказал Этидзэн, замечательно спокойный для человека, которого только что заперли в маленькой комнате без видимой на то причины.

- Момо, Этидзэн? – раздался голос снаружи.

- Фудзи-сэмпай? Как здорово, что ты здесь! Скорее, выпусти нас отсюда! – заорал Момосиро. Этидзэн закатил глаза. Присутствие Фудзи в это время в этом месте ничего хорошего совершенно точно не сулило. Как Момо этого не понимает?

- Извини, не могу. Вам с Этидзэном придется там остаться, пока вы все не уладите между собой! – сообщил Фудзи с той стороны двери. – Вы созданы друг для друга, и я не могу позволить дурацкой ошибке разлучить две родственные души. Просто не имею права.

- Но, сэмпай! Через десять минут тренировка, и все остальные…

- Никто не придет, Момосиро. По крайней мере, до обеда, – перебил Фудзи. – Так что вы оба там посидите и все хорошенько обсудите. Договорились? Удачи.

Раздался звук удаляющихся шагов, а затем тишина. Момосиро еще пару раз ударил плечом в дверь, но та отказывалась поддаваться его усилиям. Наконец он уселся на скамейку напротив Этидзэна.

- Что значит, никто не придет? Капитан совершенно точно сказал, что тренировка ровно в девять.

По лицу Момосиро можно было точно определить момент, когда до него дошло. – Вот черт! Не могу поверить, что Тэдзука с ним заодно.

- Мы ему еще спасибо должны сказать. Скорее всего, он отговорил Фудзи-сэмпая запирать нас в одном шкафу.

Было бы как раз в духе Фудзи – вообразить, что темное, замкнутое пространство, например, шкаф, способно создать подходящую для примирения атмосферу. До Этидзэна начал доходить смысл намеков Тэдзуки держаться подальше от шкафов. Жалко, что капитан был не в курсе относительно литературных талантов Фудзи и о них не предупредил.

- У тебя телефон с собой? – с надеждой спросил Момосиро. Перспектива пять часов проторчать в клубной комнате его не слишком вдохновляла. Слабенький запах моющего средства не мог перебить застарелые ароматы пота и грязных носков.

- Нет. Капитан ведь запретил.

- Значит, мы застряли, – уныло заметил второкурсник.

- Ага. Целиком по твоей вине, – обвиняюще сообщил Этидзэн и приподнял кепку, чтобы Момосиро мог видеть направленный на него хмурый взгляд. – Это была твоя идея –приколоться над Фудзи-сэмпаем и сделать вид, что из-за его рассказа мы больше не друзья. Я-то собирался просто забить, и все!

- Да ну тебя, Рёма! Я хотел немножко повеселиться!

Момосиро плюхнулся на скамейку рядом с другом и приобнял Этидзэна за плечи. Тот еще немного подулся, но потом расслабленно привалился к нему. Момосиро наклонился, осторожно чмокнул его в щеку – и рассмеялся, когда Рёма повернул голову и прижался губами к его губам.

- Побыть здесь – не слишком большая цена за зрелище, как Фудзи-сэмпай бегает семьдесят пять кругов, как думаешь? – спросил он, когда они наконец оторвались друг от друга.

Уголок рта Этидзэна искривился в легкой ухмылке.

- Пожалуй.

- Не так уж часто выпадает шанс разыграть Фудзи, – добавил Момосиро с широкой улыбкой, заставившей Этидзэна залюбоваться красиво очерченной линией его рта.

Просто удивительно, что до сих пор никто не заметил, что их отношения с Рёмой давным-давно вышли за рамки дружеских. Момосиро опасался, что все, что он делает, – как смотрит на Рёму, как улыбается ему, – с головой выдавало то, что происходило между ними, но, похоже, все думали, что причиной тому безответная любовь.

Момосиро признался Этидзэну в первый же день второго семестра старшей школы. Первый семестр, впервые проведенный порознь, заставил его осознать, насколько его тянет к Этидзэну, и хотя тот настоял, чтобы на людях они продолжали поддерживать видимость мальчишеской дружбы, их встречи наедине стали совсем иными – и не касались никого, кроме них двоих.

Прочитав «Наедине с сэмпаем», Момосиро пришел в ярость. Это означало, что их тайна раскрыта, – но, что еще хуже, рассказ заставил Рёму засомневаться в самом себе. Момосиро потратил кучу времени, убеждая его, что он вовсе не думает так, как «Морисиро», что Этидзэн вовсе не холодный и не эгоист, и что ему достаточно того, что его младший друг дает ему.

- Я буду стараться, Момо, обещаю, – виноватые глаза и хрипотца в голосе, когда Рёма рассказал ему обо всем тем вечером на уличных кортах, были единственным, что спасло Фудзи от хорошей трепки. – Я просто не хочу, чтобы ты думал, что мне до этого нет дела. Что мне нет дела до тебя, – сказал тогда Этидзэн.

Хотя Момосиро и не нравилось, что все это так задело Рёму, но он не мог не оценить и более приятные последствия литературного творчества Фудзи. «Наедине с сэмпаем» заставил их по-новому взглянуть на свои отношения, как бы сделать шаг назад, в прошлое, когда их любовь только зарождалась, поговорить о том, что им нравится друг в друге, а что нет, и как это исправить. Это было, конечно, не совсем то, на что рассчитывал Фудзи-сэмпай, но зато отлично помогло. Да, помогло. Например, сейчас Рёма уютно устроился в его объятиях. Этидзэн никогда не умел толком выражать свои чувства на людях, но искренне пытался делать это, когда они были наедине, – а для Момосиро это было главное. Какое им дело до того, что думают остальные?

- Ну что, поцелуемся и сообщим всем, что помирились? Чтобы не бояться, что нас запрут в шкафу или напишут еще один яойный фик?

- А мы разве ссорились? – пробормотал Этидзэн, прикрывая глаза. – Хотя я тебя чуть не возненавидел за то, что ты позволил Хорио выиграть. Он до сих пор хвастается без передыху. Когда нас отсюда выпустят, просто будем себя вести, как раньше. А из Фудзи-сэмпая, пожалуй, получится неплохой яойный фикрайтер.

- Уверен, он будет рад, что ты так считаешь.

Этидзэн недовольно заворчал, когда Момосиро высвободился из его объятий и пошел к шкафчикам, но, увидев, как тот подошел к незапертому шкафчику под номером 314, расхохотался.

Момо показал ему ярко-красный тюбик. – Смазка в шкафчике 314. В строгом соответствии с сюжетом. Не хочешь применить ее по назначению, а, Этидзэн?

- Вот еще, – Рёма фыркнул и отвернулся, но Момосиро успел заметить легкий румянец на его скулах.

Что ж, не стоит ждать, что он переменится во всем и сразу, решил Момосиро, снова устраиваясь рядом со своим другом и любовником. За эти дни он успел сделать себе фотокопию «Наедине с сэмпаем» и собирался активно попользоваться кое-какими идеями оттуда. У Фудзи-сэмпая явный талант к описанию эротических сцен. Жаль, рисунков не хватает.

Конец

[Haru_J]

Мне понравилось, честно)))
Пусть герои слегка и не такие как представляю себе я, но ведь это не мой фик, нэ?
только немного режет глаза написание имен героев, но это ИМХО, ибо кажется они так тоже могут читаться)

[Катана сан]

Не знаю,как насчет сестры Фудзи.но как девочка-яойщица ведет себя скорее он сам...
Очень понравилось,спасибо!

Очень милый текст) улыбает)
Жаль, только тот факт,что Момо обманул Фуджи читается сразу. И потом не получается сюрприза) Ибо момо в этом моменте АУ)
понравилось)

[Beka.]

Цилинь обыкновенный Здорово, очень понравилось, не смотря на то, что имена читать было не привычно))).
Спасибо.

[фоина]

мне понравилось, было очень смешно))))))))

[Цилинь обыкновенный]

Катана сан
Фудзи явно перечитал фанфикшена

Haru_J
*Belana*
Да, Хэпбёрн или Поливанов - дело вкуса. ^_^ Я очень рада, что понравилось.

Рыжее облако
Момо и в самом деле не такой, это даже Фудзи у себя в фике отмечал) здесь имхо чудный Рёма, нахальный и при этом неуверенный в себе, но не в том смысле, в каком все думали.

foina_cale
мне тоже очень нравится этот фик, поэтому я и взялась его переводить

Цилинь обыкновенный вы правы, рема прелестен) и что удивительно, это все очень даже вписывается в канон,я про его характер)