Перевод, АтоДжи

[~Джи~]

Название: Когда (When)
Author: towel_master
Оригинал: ЖЖ-сообщество по АтоДжи
Переводчик:  Джи-чан при помощи  Aimi
Бета:  Milisante,  Aimi
Разрешение на перевод: получено
Фендом: Prince of Tennis
Пейринг: Атобе Кейго/Акутагава Джиро, Ошитари Юуши/Мукахи Гакуто
Рейтинг: поцелуйный – это PG?
Жанр: ангст, надежда (авторский, не мой)
Дисклеймер: персонажи принадлежат Кономи, фик – автору, мне только перевод…

Когда

Иногда он думал о том, когда. Ничего полезного в этих мыслях не было, скорее даже наоборот – они отнимали время и отвлекали. Но запретить себе чувствовать он не мог, а с чувствами приходили воспоминания – сладкие вспышки когда.
Самое первое – когда я был ребенком. Он немногое помнил из раннего детства, но это немногое было ярким. Одно – хорошо упакованное мороженое, наклоненное под углом 45°. Он не мог точно сказать, плакал ли, когда оно упало, но думал, что нет. Даже тогда он не опускался до слез.
Другое – летний день в парке. В том парке, зарываясь руками в песок, он играл с другими – малышами? нет, не так, - детьми. Один из них упал, заплакал и побежал к маме. Мама. Он спросил свою няню, есть ли у него мама. Она отшлепала его и сказала, что да, конечно, есть и не будь глупым. После этого он всегда старался «не быть глупым», но не ради нее.
Следом, неотрывно, кралась в памяти сцена когда мы были детьми. Первый день в школе и он осознал, что существуют и другие люди. Конечно, он и раньше знал, что не единственный человек на земле. Считать так – глупо. Но здесь… здесь были другие дети, которые говорили как он – не совсем, но почти – думали как он, у которых были чувства, идеи и всякое такое. Это были первые люди, которых он по-настоящему узнал и до которых ему действительно было дело.
Ваша первая встреча произошла, когда он прятался – боялся, что кто-нибудь увидит его слезы. Мальчики не плачут, особенно такие как он. Его никто не обидел, это вообще была не физическая боль, а скорее одиночество и пренебрежение.
- Хочешь зайти в гости? – спросили «не его».
- Да, с удовольствием, - последовал ответ.
Еще школьник, он все никак не мог понять, почему люди любят его деньги, его появления на телевидении и его игрушки, но не его самого, никогда «его». Никогда. Ты спал на дереве, под которым он сидел; ты проснулся, заметил… улыбнулся:
- Хочешь зайти в гости?
- Да, с удовольствием…
Когда мы были вместе. И затем, в хаосе эмоций, от которых до тошноты кружилась голова, когда мы любили. Теннис стал катализатором. Он знал, что ты в клубе с первого класса, но «орэ-сама не будет собирать мячики». Ты знал, что он в команде со второго класса, но вскоре он отдалился. Ты боролся за него, он позволял тебе это. И когда сформировалось хрупкое равновесие – были поцелуи. Ласковые тайные поцелуи. И никогда – не более чем поцелуи. Ты запомнил, как держал его за руку – он запомнил, как ты ее отпустил.
Вскоре отпущенная в свободный полет память подсовывала когда он тебя ударил. Когда он бил тебя, ты истекал кровью, а я ничего не мог сделать. Ничего… Его отец не принадлежал к отходчивому типу.
Он старался не думать о том, когда. Если сфокусироваться на сейчас, то когда отходит на задний план. Бумаг на его столе много, но у него есть время, либо он сможет выкроить немного. Именно этим он и занимался, когда резкий звонок вернул его в реальный мир.
- Да? - это было не приветствие, а приказ прекращать тратить его драгоценное время. Все-таки, его так мало, а бумаг на столе – слишком много.
- Атобе, ты занят? – очевидно, это называется «кансайский юмор». – Я хочу пригласить тебя на ужин.
- А что с Мукахи? – вопрос был задан автоматически. «Ошитари» теперь значило «Ошитари и Мукахи» и никак иначе. Он вернулся к работе. Все было намного проще в лабиринте деловой переписки. К сожалению, это непреложная истина.
- Гак-кун тоже будет. Так что?
- Я работаю.
- В десять вечера?
- Я…
- Как давно ты брал отпуск? Или хотя бы выходной? – казалось, Ошитари даже есть до этого дело. Хотя возможно ли это вообще?
Он отвлекся на довольно сложный абзац перед глазами: «скорее-всего-нет», мастерски замаскированное формальными вежливыми фразами:
- В прошлом году мы ездили в Париж, разве не помнишь?
- Это было три года назад, Атобе. Я заеду за тобой.

~.~

…Ошитари в его офисе. Он надеялся, что там достаточно темно, чтобы…
- Черт, Кейго, ты выглядишь так, будто не спал неделю!
…скрыть его внешний вид. Черт.
- Все в порядке, я просто занят. Я работаю, представляешь? Оправдываю свое существование, пока вы с Мукахи колесите по Европе.
- Да, я в курсе, ладно? Машина на выезде с парковки, пойдем.
Пока он шел за Ошитари вниз по ступенькам и дальше, на свежий воздух, воспоминания нахлынули с новой силой. Когда был мой День Рождения, и твоя голова у него на плече, пока он гнал свою первую машину, несмотря на ливень и когда тебе было плохо, и он волновался, а ты претворялся что спишь, и улыбался. Тогда тоже было холодно.
В десять вечера в ресторане почти пусто, но Ошитари это, похоже, не волновало – он целенаправленно и нетерпеливо пробирался между столиков, туда, откуда им счастливо махал рукой Гакуто. Теплые кожаные, в западном стиле, кресла вызвали в памяти когда мы пели, и четкие изображения караоке и милых дуэтов, которые не попадали в такт… это отвлекло его. Он не сразу заметил, что столик сервирован на четверых. Все стало на свои места, когда Мукахи подвинулся, освобождая место. Для тебя.
- Джиро?.. – в одном слове – и вопрос, и невозможная надежда, и почти физически ощущаемая тоска. Конечно, все, что ты видел – это бесстрастная маска. Та самая, разбить которую тебе оказалось не под силу.
- Кейго, - и воспоминания понеслись в бешеном ритме. Когда мы танцевали, когда мы смеялись, когда утро было прекрасно.
- Как дела? – этот диалог был на грани перехода в когда, но в тоже время – за два слова от не менее пугающей перспективы сухого разговора о работе и людях, до которых ни одному из вас не было дела.
Ты не хотел говорить о работе. Не хотел говорить о друзьях, о новостях… ты вообще не хотел говорить. Твои губы были сладкими, когда коснулись его, и места разговорам не осталось. Когда больше не было. Было только сейчас, которое не собиралось прекращаться еще очень долго.

@темы: перевод, яой, ангст, PG, Хетей

---

Классика и грибы.

[Noa Streight]

Название: Классика и грибы.
Автор: Noa Streight
Фандом: Prince Of Tennis
Рейтинг: NC-17
Жанр: slash, Humor, вдохновенный психоделик)))))
Пейринг: Ибу Шинджи/Камио Акира
Посвящается: маньячному электровенику – xelllga
Содержание: Ибу Шинджи и его бур-бур-бур…
От автора: Исходник этой сцены был написан на рпг-форуме «Готика: Мир Теней» в октябре 2006 года, Эмануэлем и мной. И тут вдруг мне приспичило переделать сцену в фанфик – от почеркушек трёхгодичной давности, правда, ничего не осталось, кроме самой идеи.
Отказ от прав: Персонажи фика принадлежат их создателям. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах – с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.

Если вы не согласны со мной, значит, вы меня просто не слушали.
Неизвестный автор

– Тебе не кажется, что испытывать свою экспериментальные пищевые добавки на обывателях негуманно? – Ойши в который раз попытался пробудить в Инуи любовь и терпимость к ближним своим.
– Предпочитаешь, чтобы я это тестировал на команде накануне соревнований? – информационный маньяк Сейгаку помахал у вице-капитана перед носом вилкой, с наколотым на неё образцом.
Предпополагалось, что это – грибочек.
Ойши слегка побледнел и постарался плавно, чтобы Инуи не обидеть, отодвинуться от вилки с «радиоктивной медузой с Юпитера». Рядом с этим грибом – даже самый злокачественный из мухоморов смотрелся бы как вкуснейший и безобиднейший король шампиньонов. Инуи пожал плечами и набрал номер на мобильном телефоне:
– Алло. Это Инуи. Два объекта поравняются с тобой через минуту и двадцать семь секунд. Приступай к наблюдению, Кайдо. – улучшив минутку, Инуи позвонил всем своим подневольным помощникам: Кайдо, Момоширо, Кикумару, Эчизену и Фуджи. Впрочем, если у ребят не было иного пути отвертеться от дегустации грибочков, то Фуджи согласился провести наблюдение за «жертвами кулинарии» из любви к искусству. Хотя и внёс контр-предложение – не устраивать балаган в парке, а прислать грибное ассорти в подарок команде Хётея или Риккайдая и потом на них полюбоваться.
Ибу Шинджи и Камио Акира срезали часть пути через парк. Тренировка выдалась та ещё и оба они слегка привяли.
– Спорт: развлечение до седьмого пота. Серьёзный спорт не имеет ничего общего с честной игрой. Серьёзный спорт – это война минус убийство. – меланхолично вещал Ибу себе под нос, переваривая впечатления от тренировки.
Наверное, поэтому Камио первым обратил внимание на безмерно ярких цветов скособоченную палатку, которая собрала вокруг себя изрядное количество народа.
«Пирожки с грибами – обогатят вас впечатлениями на всю жизнь!» – извещала «скромная» вывеска.
Камио придержал друга за локоть, вынуждая остановится и кивком указал на палатку.
– В природе существуют ярко окрашенные насекомые, которые по разным причинам, например, потому что снабжены жалом или благодаря способности выделять ядовитые или отталкивающего запаха и вкуса вещества – защищены от нападений врагов. Яркий окрас служит предупреждением для тех, кому придёт блажь на них покусится. Правда, индустрия рекламы имеет к природе опосредованное отношение, но ты понимаешь, что я хочу сказать? – к тому моменту, как Шинджи договорил, напарника рядом уже не было. Используя свою скорость на полную катушку, тот ввинтился в толпу, вырос перед прилавком и отхватил несколько пирожков до того, как очередь успела возмутиться подобной наглости.
Камио вернулся к товарищу и вручил ему половину угощения.
– Что ты там говорил про насекомых? Знаешь, за последний час мой желудок, кажется, переварил всё что мог и принялся есть сам себя. Так что мне всё равно, чего насовали в эти пирожки, главное, чтобы много и по умеренной цене.
«Фудомине. Бедняжечки, всё-то им не везёт…» – заполучив два столь удачных объекта для исследований, Инуи без колебаний свернул палатку и, поручив вещи Ойши – отправился проводить наблюдения.
– А вкусные пирожочки оказались. – поделился впечатлениями Камио, когда они добрались до дома.
Родители с сестрой два дня назад отправились посетить горячие источники и как-то само собой получилось, что Шинджи на это время переселился к Акире.
– У меня голова кружится, – пожаловался теннисный гений, сразу же увалившись на кровать. Красноволосый бросил на него исполненный сочувствия, но с какой-то лукавинкой взгляд и ушёл в душ. Не дождавшись жалости и сочувствия в материальном воплощении (хоть бы поцеловааал!) – Шинджи отправился через весь дом во вторую ванную комнату.
Ритмы-ритмами, а управился он быстрее напарника. Обмотал бёдра полотенцем, скорее, в качестве дани неким условностям, чем по необходимости и вернулся в комнату Акиры, превратившуюся в их общую спальню.
Голова прекратила болеть, но начались проблемы с периферийным зрением – окружающее виделось отчётливо лишь под прямым взглядом, а так – плыло и кружилось, а ещё мысли приобрели какое-то странное направление.
Впрочем, Акира вернулся и гению стало не до собственного потока сознания. Он разлёгся на кровати и притянул к себе юношу. Чмокнул в мокрое после купания темечко и тихонько рассмеялся: жизнь удалась!
– Кстати, если соберёшься на корт, чтобы самостоятельно потренироваться, не забудь меня с собой взять.
Рыжик тряхнул головой, щедро оросив Шинджи каплями холодной воды, которая ещё не вся успела стечь за ворот халата. И тут же в кои-веки сам полез к напарнику целоваться. Чтоб его жизнь, ну, совсем удалась!
– Ммм-м-ммм... обязательно возьму... – тяжело дыша, пообещал Шинджи в перерыве между поцелуями. Двойной смысл фразы остался без дополнительных комментариев. Ладонь гения легла Акире на затылок, слегка надавливая, отчего поцелуй сделался глубже и чувственней. А когда они оторвались друг от друга, чтобы чуть отдышаться, Ибу неожиданно выдал, опять таки с намёком:
– Я пришёл к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало
Что оно горячим светом
По листам затрепетало;
Шинджи перехватил руку Камио и погладил его ладонью свой пах, типа, не всё то солнышко, что встаёт. Вот новость, честное слово. А рифмованые строки, между тем, имели продолжение:
– Рассказать, что отовсюду
На меня весельем веет,
Что не знаю сам, что буду
Петь – но только песня зреет… [1]
Акира замер на несколько мгновений, удивлённо взирая на гения. Он в достаточной мере привык к сентенциям напарника, в них был свой особый ритм и ему банально нравился голос Шинджи, но чтоб такое…
– Мне кажется или ты стал больше читать на ночь? По-моему, стоит убрать в подвал все книги и компьютер… – выдавил обалдевший юноша, ненавязчиво стягивая с Ибу полотенце – чего ему, в самом деле, болтаться зря?
– Но взор спокойный, чистый твой,
В меня вперился изумлённый
И покачал ты головой,
Сказав, что болен разум мой,
Желаньем вздорным ослеплённый. [2]
Отреагировал Шинджи на подозрение Акиры в передозировке печатного текста. Да ничего подобного! Подумаешь, ну…
Полотенце не удержалось на краю постели и оказалось на полу, а Акира, между тем, скинул с себя халат, дабы он не превратился в очередную фигурно смятую и подранную тряпочку – бывали случаи – особенно страдали рубашки со множеством пуговиц... Естественно, делалось это без "отрыва от производства" – юноша практически не давал Шинджи передышки между поцелуями, возможно, для того лишь, чтоб вечер любви не стал вечером классической литературы... Хотя стихи это ладно, это переживаемо – хорошо, хоть не начал теорию относительности или о «тщете и нужности всего сущего» рассказывать… А то с него станется.
– Ну, я тоже всегда считал, что стихи – либо до, либо после, а не во время... Но первый раз далеко не единичен в нашей жизни! – отозвался гений, у которого голова оказалась вмиг настолько забита рифмами, что даже мысли начали рифмоваться. Например, он собирался сказать, что совершенно не жалеет о своём переселении к Акире, хотя первоначально у него были совершенно другие планы, да и возвращаться к себе, когда родители вернутся – будет больно и обидно – но получилось:
– Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить. [3]
«Мля, Есенин! Приплыли тапочки к дивану….» – подумал Шинджи, когда проморгался и идентифицировал произведение, которое пришло ему на... не-е-еет, очевидно, на язык, минуя мозги.
Наверное, надо быть Инуи Садахару – информационным гением, чтобы не только незаметно проследить теннисистов-напарников до дома, но и, презрев занавешенные окна, вычислить угол обзора и ветку дерева, позволяющие всё-таки подсмотреть происходящее внутри. Щель, оставшаяся меж небрежно задёрнутыми шторами – позволяла разглядеть лишь не многое, но когда Ибу Шинджи появился в комнате, озадаченно моргая и потирая глаза, время от времени массируя виски – Инуи понял, что грибочки таки основательно зацепили теннисиста. А потом в комнату явился Камио и началось такое…
Если для Исаака Ньютона импульсом к размышлению о законе всемирного тяготения послужило упавшее в саду яблоко, то Инуи – рухнул в сад сам и тогда только задумался о законах притяжения… межличностного.
У информационного маньяка не то что щёки порозовели – в этот вечер он открыл, что способен краснеть вообще весь. Плюнув на наблюдение, он на максимально доступной скорости захромал домой, вытряхивая листья и веточки из волос. Следовало срочно просчитать все плюсы и минусы внесения в рацион теннисной команды Сейгаку такой пищевой добавки, как его чудо-грибы.
Камио тем временем снова заткнул Шинджи рот поцелуем, явно не проникшись, прелестью цитат великого и могучего. А целовался он замечательно – у гения даже рифмы в голове поредели… на некоторое время. Едва лишние тряпки отправились на пол – Шинджи тут же зашипел сквозь сжатые зубы: любовник сжал рукой его эрекцию чуть сильнее, чем следовало. Почти больно. Но очень возбуждающе.
– Как стучит уныло маятник,
Как темно горит свеча;
Как рука твоя дрожащая
Беспокойно горяча! [4]
Акира кончиками пальцев очертил контур губ Шинджи. Тот попытался поймать губами его пальцы, но ничего из этой затеи не получилось – Камио нравилось его подразнивать, отдёргивая пальцы в последний момент, а уж с его-то скоростью... И снова поцелуи – губы, шея, ключицы, плечи и опять губы. Шинджи не удержался и оставил засос над правым соском – на бледной коже любовника метки смотрелись просто… завораживающее? Гений возбуждался, стоило лишь подумать о них. Правда, это создавало некоторые проблемы – раздевалка-то общая для всей теннисной команды. Акира смеялся, что пятнать засосами кожу следует исключительно в районе колен – тогда их можно будет списать на тренировочную неизбежность.
Гений не без сожаления высвободился из рук Акиры, пощекотал губами поджарый животик юноши, переместился ниже и, подразнив эрекцию дыханием, поцеловал внутреннюю сторону бедра. Акира блаженно улыбался, ощущая лёгкие и нежные прикосновения к самым чувствительным участкам кожи. Шинджи прочертил языком влажную дорожку почти до колена и отстранился.
– Перевернись на живот, а? – попросил гений, на удивление, прозой.
Камио повиновался – перевернулся на живот, однако сделал это, не демонстрируя особого рвения, а медленно и томно, чтоб немного поддразнить довольно-таки нетерпеливого в эти делах гения. Шинджи из-под полуопущенных век смотрел, как напряглись мышцы спины напарника, тот когда мее-е-едленно перевернулся.
Сложно представить, но в их союзе именно Ибу Шинджи – махровый интроверт – сделал первые шаги от товарищества к чему-то большему. Если б не он, Камио, наверное, до сих пор не задумался бы: чем таким принципиальным мальчики отличаются от девочек, помимо одежды и зачем это всё.
Он ещё реагировал, по привычке, на хорошенькую сестричку капитана, но всё чаще задавался вопросом: что же его когда-то прельстило в этой вульгарной ковырялке, с афигенным самомнением, когда рядом всегда был Шинджи – внимательный, утончённый, интеллектуальный, нежный, страстный, великолепный… и никакого Момоширо на горизонте!
На стихи Акира почти перестал реагировать – ну, хочется гению выражаться рифмами – да, пожалуйста! И вообще – такому талантливому язычку можно простить решительно всё что угодно. Беспокоило лишь то, что обычно в это время Шинджи даже язвить не мог из-за недостатка притока крови к мозгу – вся она уходила в другом направлении. Камио твёрдо пообещал себе подумать об экспромтах напарника позже, полностью отдаваясь в волю гения – другого выбора, в общем-то и не было. Из такого положения только выгибаться и стонать в подушку...
Шинджи хотелось рвануть ногтями безупречно чистую, такую белую, кожу Камио, выпуская кровь, но приходилось сдерживаться. А после непродолжительной борьбы с собой – Ибу пошёл на компромисс – четыре царапинки пролегли от загривка до копчика Акиры. Не до крови, нет – только покраснела раздражённая кожа. Шинджи проследил царапинки языком, ощущая как его действия отзываются дрожью в теле любовника.
– Завтра – я не различаю;
Жизнь – запутанность и сложность!
Но сегодня, умоляю,
Не шепчи про осторожность! [5]
Камио выгнул спинку, стремясь плотнее соприкоснуться с любовником, но руки гения на бёдрах удержали его на месте. Язык Шинджи добрался до крестца юноши, тогда как одна ладонь сжала его член, а вторая ласкающим движением огладила ягодицы. Акира покосился на гения через плечо и тот подумал, что от одного лишь такого взгляда можно кончить.
– Где владеть собой, коль глазки
Влагой светятся туманной,
В час, когда уводят ласки
В этот круг благоуханный? [6]
Язык Шинджи прикоснулся к отверстию юноши и, немногим позже, проник внутрь. Гению понравилось, как вскрикнул Акира, как сжались тонкие пальцы, сминая простыни. Он даже пожалел, что язык у него не раздвоенный – вот это было бы дело…
Шинджи, не глядя, нашарил на постели одну из подушек и просунул её под живот любовника, чтобы удобно приподнять его бёдра, не переставая при этом ласкать его ртом. Видимо, поэтому остаток стиха прозвучал не иначе, как в мыслях:
«Размышлять не время, видно;
Как в ушах и сердце шумно;
Рассуждать сегодня стыдно,
А безумствовать – разумно» [7]
Никакого ощущения реальности – Акиру как будто унесло из этого мира куда-то за грань рассудка и здравого смысла – вот уж действительно «размышлять не время». Помимо непосредственно ласк гения, юношу дико возбуждало само состояние несвободы, когда невозможно пошевелиться, только стонать и всхлипывать в подушку, закусывая губы почти до крови. Море удовольствия и невозможность ответить взаимностью – более всего будоражили Акиру.
А гений как будто издевается – ведь далеко не в первый раз они в одной постели и он успел изучить все самые чувствительные местечки любовника, чтобы теперь, подводя его к самой грани одними лишь прикосновениями, не позволять сорваться, унестись в забытьё на волне экстаза. Хотелось умолять Шинджи остановиться, но в то же время мечталось, чтоб эта сладкая пытка никогда не заканчивалась...
«Любить иных – тяжёлый крест,
А ты прекрасен без извилин,
И прелести твоей секрет –
Разгадке жизни равносилен…»[8]
Почувствовав, что Акира уже на грани – Шинджи прекратил римминг. Выпрямился и место языка занял его член. Расслабленный юноша принял его легко и безо всякой смазки, которой гений не увлекался. Он почти лёг на Камио, входя полностью, губы прошлись жадными поцелуями по лопаткам.
Обнял юношу, поглаживая грудь, легонько щипая соски и начал медленно двигаться внутри любовника, постепенно набирая темп. Ему всегда казалось, что Акира в его руках может рассыпаться, словно хрупкая статуэтка, поэтому гений старался быть с ним осторожным, в меру сил.
– Когда кончишь, скажи. Не печально,
Что души моей нет на свете.
Я пойду дорогой недальней
Посмотреть, как играют дети. [9]
Очередная поэтичная подборка заставила Ибу удивлённо моргнуть, но не замедлится. «Ахматова, мама дорогая! Да причём здесь эта стервозина?!»
Акира же, похоже, совсем перестал обращать на то, что бормочет любовник: очень правильно решение, с учётом известного обыкновения гения позволять себе плыть в неконтролируемом потоке сознания. Да и трепло он то ещё…
«А может это всё-таки грибы так подействовали?...» – развить идею Шинджи не удалось, потому что Акира начал резко двигаться ему навстречу, ещё глубже насаживаясь на член – мысли просто потерялись, оставив лишь горячее удовольствие. Пальцы гения двигались вдоль эрекции юноши соответственно его толчкам. Но продлилось это совсем недолго – ещё несколько толчков и Акира кончил на простыни. В последний раз подался назад, сжал мышцы и почувствовал в себе горячее семя Шинджи. Гений тяжело навалился на юношу, ткнувшись носом в основание шеи, но вскоре нашёл в себе силы откатиться в сторону.
Камио расслабленно вытянулся на постели, успокаивая дыхание и сердцебиение, посмотрел мутным взглядом на любовника и улыбнулся. Тело теннисного гения, ещё недавно взбудораженное тренировкой, наполнилось невидимой тяжестью. Шинджи замурлыкал, в блаженной истоме, бездумно гладя взмокшую спину любовника.
Акира приподнялся на локтях и смачно поцеловал любовника в губы, а потом пристроил голову ему на грудь, вместо подушки.
Шинджи открыл было рот, чтобы посетовать на нескончаемый поток рифмованых строк, которые его самого уже достали, но получилось следующее:
– Как богат я в безумных стихах!
Этот блеск мне отраден и нужен:
Все алмазы мои в небесах,
Все росинки под ними жемчужин. [10]
Сказал и тут же заткнулся, совершенно обалдев. В принципе, было от чего крыше сместиться…
«Интересно, а бывают такие дурные грибы, чтоб жертва отравления потом словоблудием страдала?... Вот ведь бред! То есть, очень мило, конечно, не знал, что у меня в голове такое водится… Но это надо прекращать. У тебя есть идеи?» – хотел сказать гений, а получилось нечто иное:
– Не стыжусь заиканий своих:
Что доступнее, то многоценней.
Погляди ж мне в глаза хоть на миг,
Не таясь, будь душой откровенней. [11]
Акира снова приподнялся на локтях, для того, чтоб посмотреть в серо-голубые глаза любовника и наткнуться совершенно невменяемый взгляд, выражаюший УДИВЛЕНИЕ и только его.
– Я был прав, утверждая, что пирожки, купленные в такой странной палатке есть опасно. – скорбно отметил Шинджи.
До юноши запоздало начало доходить, что поэзия из гения вылетает совсем-совсем непроизвольно и неконтролируемо.
– Шиии… ну вот объясни мне, как ты столько х%рни на свою голову находишь? Со мной ведь ничего не случилось, хотя я ел то же, что и ты.
– Аки, когда ты тааааааааак смотришь…
Шинджи собрался было проинформировать Акиру о том, что когда он ловит своё отражение в глазах любовника, всё ещё в поволоке экстаза, – кое-кого хочется затрахать до умопомрачения, а капитан на тренировке не поймёт юмора, если один из лучших теннисистов «Фудомине» не то что играть, стоять не сможет – но красноволосый ущипнул его за сосок и тут же вылезла же очередная рифма:
– Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком. [12]
Гений быстро проанализировал своё состояние и пришёл к выводу, что рифм тем больше, чем сильнее его возбуждение – ничего себе, утешительная тенденция!
– Мгновенно пробежав умом
Всю цепь того, что прежде было, –
Я не жалею о былом:
Оно меня не усладило.
Как настоящее, оно
Страстями бурными облито,
И вьюгой зла занесено,
Как снегом крест в степи забытый. [13]
Шинджи скривился, словно только что разжевал лимон: «И как Акира это терпит?! Пол царства за противоядие!!! Мля, кто у нас тут спец по антидотам?!!!»
– Кто ж облегчит немую муку,
Кто осветит тот тёмный путь,
Кто мне спасающую руку
Захочет в горе протянуть? [14]
Шинджи вывернулся из объятий любовника, прикрыл голову подушкой и скукожился, повернувшись на бок. Из-под набитой перьями тряпочки послышались жалостливые завывания, скорбящего о потере остатков рассудка, гения. И в самом деле, обидно, ведь до сих пор рассудок служил ему вполне прилично.
Акира сел на постели. Рассеянно глядя сверху вниз и поглаживая юношу по плечу, попытался собрать мысли в кучку. Но после хорошего секса, да ещё в преддверии ещё лучшего продолжения – на отвлечённые темы думалось как-то не очень. Он сочувствовал Шинджи, но не видел особого повода для переживаний – им хорошо вместе – Ибу не раздражает, например, привычка Акиры отстукивать ритм ногой или пальцами, вот и Камио не настолько мелочен. Тем более, что стихи – куда более романтичны, чем обычные ремарки гения.
– Вылезай, не то задохнёшься... И ты, кстати, уверен в том, что говоришь? – на гения Акира подчёркнуто не смотрел, зато, не удержавшись, призывно облизнул губы. Зная Шинджи, за "не смотри так" в любом случае может последовать "о, не лежи так явно на постели" и много другого, но об одном и том же.
Гений, переживший насильственное расставание с подушкой, под которой так замечательно вылось – обнял Акиру, уткнулся носом ему в животик, иногда прикасаясь губами и подразнивая горячим дыханием.
– Но мне не страшен мрак ночной,
Не жаль скудеющего дня, –
Лишь ты, волшебный призрак мой,
Лишь ты не покидай меня!...
Крылом своим меня одень,
Волненья сердца утиши,
И благодатна будет тень
Для очарованной души.
Кто ты? Откуда? Как решить,
Небесный ты или земной?
Воздушный житель, может быть –
Но с адской, пламенной душой. [15]
– Да куда я от тебя денусь? Вон сколько раз уже пытался и пока как-то... безрезультатно. – ответил Акира на очередной полёт поэтической мысли, поглаживая пригревшегося Шинджи по голове и плечам.
Удивительная картина – гений тенниса, который заимел мозги всем, с кем его сводила судьба, сейчас больше походил на здоровенного такого котёнка, разлёгшегося на ногах юноши – он разве что не мурлыкал, зато выдавал всё новые и новые стихи... Как он их столько упихал в свою бедовую головушку – одному Творцу известно...
– Шииии… Ну, посмотри на меня своими ясными глазками, а то я волноваться начинаю, – полушутя полусерьёзно проговорил Акира, ладонями притягивая лицо гения к своему. Шинджи тихо фыркнул и чмокнул юношу в нос. Красноволосый смешно сморщился, а потом задорно улыбнулся и накрыл губы любовникам своими.
Действие чудо-грибов сошло на нет часов эдак через пять, но поглощённые друг другом юноши этого даже не заметили. А, может быть, не в грибах дело?...
– Для себя мы не просим покоя
И не ждём ничего от судьбы,
И к небесному своду мы двое
Не пошлём бесполезной мольбы…
Нет! Пусть сам он над нами широко
Разливается яркой зарёй,
Чтобы в грудь нам входили глубоко
Бытия полнота и покой… [16]
________________________________________________________
Классика – это принципиальная неисчерпаемость книги.
Ф. Искандер

1 – А. Фет
2, 13 – М. Лермонтов
3 – С. Есенин
4 – К. Фофанов
5, 6, 7, 9 – А. Ахматова
8, 12 – Б. Пастернак
10, 11 – М. Михайлов
14 – С. Надсон
15 – Ф. Тютчев
16 – А. Григорьев
__________________________________________________________
06-07.04.2009

@темы: юмор, авторский фик, Фудомине, яой, NC-17

---

Счастье для всех

[Noa Streight]

Название: Счастье для всех.
Автор: Noa Streight
Фандом: Prince Of Tennis
Рейтинг: PG
Жанр: Slash, Angst, Humor, возможно OOC
Пейринг: Санада/Мукахи
Посвящается: Jirou no Mierei по поводу позитивного AMV и Erring – очень уж фанфы понравились. И Дамарии – респект и уважуха за предоставленную информацию.
Содержание: Однажды на Санаду свалилось счастье…
Отказ от прав: Персонажи фика принадлежат их создателям. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах – с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.

…Будь оно всё проклято, ведь я ничего не могу придумать,
кроме этих его слов – «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ,
И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫЙ!»
Стругацкие «Пикник на обочине»

Санада Гэнъитиро возвращался домой с субботней тренировки теннисной команды Риккая.
Он как раз проходил под эстакадой, когда на него в прямом смысле этого слова обрушилось счастье.
С небес.
Весило счастье менее полсотни килограмм, но учитывая высоту падения – Санада едва успел сгруппироваться, чтобы не опрокинуться позорно на спину.
«Девушка… Попытка самоубийства?»
– Привет, красавчик.
«Эээ? Мальчик. Из Хётея. Покушение на убийство?» – вице-капитан теннисного клуба оторопело разглядывал юношу, повисшего на нём, как обезьянка на пальме. – «Не очень-то удалась попытка…»
После того как поздоровался, Мукахи Гакуто потратил несколько мгновений на то, чтобы мысленно проклясть своего напарника. Жестоко и цинично. А потом снова обратился к Санаде, не торопясь с него слезать:
– Тебе сказочно повезло, знаешь ли. Я здесь для того, чтобы исполнить любое твоё желание и сделать тебя счастливым. А ты просто не забудь потом поблагодарить боженьку.
После этой беспримерной речи Мукахи всё-таки встал на ноги, легонько придерживая Санаду за плечо и проникновенно глядя под козырёк снизу вверх.
– Итак, быстренько соображай: чего тебе не хватает для счастья, кроме кальция в организме?
Гэнъитиро шёл на рекорд в категории «соляной столп» – попросту застыл, нем и недвижим. Мукахи успел повторить вопрос дважды, прежде чем тот очнулся и обошёл юношу справа, с суровым:
– Я спешу. Нет времени на глупости.
– У тебя нет времени на счастье? Ну-ну, – в голосе красноволосого попрыгунчика из Хётея прозвучала мягкая, но явная насмешка. Узкая ладошка провернулась у Санады на плече одновременно с лёгким толчком, и Гакуто снова оказался с ним лицом к лицу, проделав в воздухе немыслимую фигуру.
– Я понимаю, это всё несколько неожиданно: такие подарки судьбы, как я, не каждый день с неба падают, и тебе нужно время всё обдумать. Я тебя провожу туда, куда ты идёшь, – вдруг смилостивился настырный попрыгунчик, – Кстати, не своди так брови, а то вскоре даже кепка не поможет тебе скрыть морщины.
Санада поднял лицо к небу и пристально вгляделся в вяло ползущие по небу облачка. У него появилось стойкое подозрение, что он чем-то прогневил богов и вот она, точнее он, кара небесная – весом менее полсотни килограмм. Вздорный характер, треугольная чёлка и вздёрнутый носик – прилагаются.
«За что?!»
Санада неодобрительно покосился на пристроившегося по правую руку теннисиста и ускорил шаг – если повезёт, уже через две улицы, в оживлённом районе, попрыгунчик завязнет в толпе и отстанет. Вице-капитану Риккая, держащему в железном кулаке всю команду, включая истеричную восходящую звезду большого тенниса Акая Кирихару – ещё ни разу не приходилось попадать в такую глупую и странную ситуацию, и он затруднялся решить, как ему поступить.
– Меня зовут Мукахи Гакуто. Член команды теннисного клуба школы Хётей, третьекурсник. А ты?.. – молчанию попрыгунчика пришёл конец менее чем через пять минут, и естественно, Санада ещё ничего не надумал. Но приличия должно соблюдать, и раз его настырный попутчик представился столь формально….
– Санада Гэнъитиро, вице-капитан теннисной команды школы Риккай, третий курс.
– Так что, Тиро, сообразил уже чего-нибудь? Или ты рассчитываешь обзавестись второй тенью в лице меня на всю оставшуюся жизнь?
«Тиро?! Он это серьёзно?!!»
Санада резко затормозил, словно налетев на невидимую преграду, и уставился на Мукахи, как легионер на вошь.
– Мальчик, ты заигрался. Иди домой. Или на тренировку. Или к друзьям… Словом, иди уже… куда-нибудь. Оставь меня в покое.
– Нее-ее-ет, – злорадно отозвался попрыгунчик, – Я, понимаешь, должен и даже обязан тебя осчастливить, и так просто тебе от меня не избавится.
Санада второй уже раз за день посмотрел на небо. Небо посмотрело в ответ. И, кажется, не менее злорадно, чем ниспосланное им «счастье». Юноше ничего не оставалось, кроме как продолжить движение. В смысле, варианта было два. Но куда потом девать труп?
«Ну и ладно – проводит меня до ворот и пусть подавится», – смалодушничал вице-капитан, сворачивая на родную улицу.
Мать как раз отворила узкую калитку рядом с въездными воротами, отправляясь за покупками. Санада поздоровался, ненамного опередив Гакуто. Тот энергично представился, раскланялся, оббежал женщину кругом три раза, засыпал её комплиментами, и кажется, на долю Гэнъитиро тоже перепало…
Опомнился юноша только перед входной дверью и оторопело сообразил, что выползень из Хётея отправился за покупками вместе с его матерью.
В небо Санада больше не смотрел.
Вошёл в дом, переоделся и отправился в додзё – избивать соломенные чучелки, медитировать и укреплять дух. Да, дух требовалось укрепить совершенно особенным образом. И срочно.

***

Нетрудно догадаться, что мама Гэнъитиро и Мукахи переступили порог дома, оживлённо обсуждая какое-то популярное телешоу, и к тому времени «милый ребёнок» уже был приглашен на ужин с четой Санада. Ну, как же – это ведь друг Гэнъитиро!
Кажется, единственный…
Во всяком случае, иных сверстников младшенького тут отродясь не видывали.
Когда Санада вернулся из додзё, то застал Мукахи досматривающим альбом детских фотографий братьев – мать хлопотала на кухне и оттуда умудрялась комментировать дикое зрелище. Вице-капитан команды Риккая, теннисист национального уровня – мгновенно преисполнился праведного негодования, побелел от ярости и вынужден был признать, что его дух ещё недостаточно укреплён. Но деваться, похоже, некуда.
Он отобрал у Мукахи альбом, одарив его таким бешеным взглядом, что юноша в испуге вжался в стену. Но хотя тело боялось, словно подспудно ожидая удара – Санада увидел это в мгновенном напряжении мышц – во взгляде попрыгунчика читался вызов. Вице-капитан невольно оценил выдержку юноши, хотя, например, члены его команды всегда демонстрировали не меньшую готовность сворачивать с пути моря и горы.
В этом мире сильный пожирает слабого.
А попрыгунчика из Хётея, похоже, придётся всё-таки запугать, выставить вон из дома и ахнуть дверью перед носом. Но мама, наверное, расстроится…
– Не надумал ещё? – в обтекаемой форме поинтересовался Гакуто и тут же добавил: – Чем планируешь сейчас заняться?
– Кино буду смотреть, – так как ответа на первый вопрос не существовало в природе, то Санада ответил на второй. И только после этого задался вопросом: с какой стати он отчитывается перед этим нахалёнышем?
– Я с тобой. – Гакуто попросту поставил вице-капитана Риккая перед фактом. Санада кивнул и скормил виде-магнитофону затёртую кассету. Уже на вступлении попрыгунчик изрядно оживился и в ответ на недоумённый взгляд Гэнъитиро пояснил:
– Это один из любимых фильмов Ошитари, моего напарника. – и совсем еле слышно добавил, – Ну, и мой тоже…
Эпическое действо, разворачивающееся на экране, хоть и знакомое до мелочей – поглотило обоих ребят. Санаду отпустило снедающее его беспокойство, вызванное присутствием незваного гостя, а Гакуто и вовсе отлетел от реальности, невидяще уставившись в экран и думая о чём-то своём.
Юуши, Юуши… Как часто они просиживали вдвоём чуть ли не до рассвета за просмотром очередного кино-шедевра, а потом сломя голову и отчаянно зевая неслись на утреннюю тренировку.
Это из-за него, между прочим, Гакуто сейчас сидит в чужом, совершенно незнакомом ему доме, с чужими людьми…
В каждом, кто является лучшим, есть тонкая линия между гениальностью и сумасшествием. Юуши, по мнению Гакуто – лучший игрок, когда-либо выходивший на корт. И он всегда ходит по этой линии. Иногда ему случается пресекать её. И если б только дело касалось гениальности или сумасшествия! Ведь как полный придурок себя повёл! Они как раз пересекали проклятущую эстокаду, когда в очередной раз заспорили из-за ерунды. Спор перерос в ссору. И выплеснулось…
Мукахи всего и не запомнил даже, чего он теннисному гению наговорил. Но про то, что любой на месте Юуши был бы счастлив, если б у него имелся такой напарник и друг, как Мукахи Гакуто – теперь уже и захочешь, а не забудешь. Когда спор пошёл по накатанной колее и двадцатому кругу, Ошитари не выдержал и рявкнул, что такое сомнительное счастье в лице и прочем теле Мукахи – он один только во всём свете и может терпеть, других дураков нету. Спор продолжился. И Мукахи уже едва сдерживал злые слёзы, когда вдруг решил тут же на месте и доказать, как придурок-Юуши не прав – взвился на перила эстокады, мол, первого же прохожего осчастливлю по самое это самое, за ручку приведу в Рай. Ну, или не за ручку… Многочисленные друзья Гакуто в этом деле не годились – они-то, конечно, уже тем счастливы будут, что юноша уделит им чуточку больше своего времени, но для нисповержения Ошитари Юуши – не то.
И Гакуто, один лишь раз глянув за перила, сиганул вниз – немыслимо извернулся в воздухе, выписав тройное сальто и завершив всё «Лунным Салютом», прежде чем сгруппироваться и обрушить своё хрупкое тело на проходящего под эстакадой вице-капитана теннисной команды школы Риккай.
«Это ж надо, какое чёртово совпадение! Из всех возможных отморозков – мне достался – самый. Юуши, наверное, ухихикался с высоты эстакады и своей гениальности.» – злобно подумал тогда Гакуто, от шока позабыв про слёзы. О том, что Ошитари после этого происшествия нашёл у себя седые волосы – Мукахи узнать было неоткуда. Да он и не стремился – сбрасывал звонки и удалял смс-ки, не читая. Да пусть он хоть застрелится, чёртов гений! То-то счастья будет – проехаться в лакированном гробу на плечах у теннисной команды Хётея с Атобе во главе!
Экран мигнул в последний раз и погас. Мукахи вернулся в реальность, да так и оцепенел, боясь вздохнуть лишний и, не исключено, что последний раз. За время просмотра фильма, пока разум его барахтался в мутной волне болезненных воспоминаний – тело взяло управление на себя и расположилось с максимальным комфортом: голова и плечи юноши покоились на коленях Гэнъитиро, так он ещё и за ногу его обнял для верности.
Они так частенько устраивались с Юуши…
Через несколько мгновений пришло осознание ещё одной милой детальки: пальцы Санады запутались в его волосах и до Гакуто дошло, что мерное ласковое поглаживание он ощущает уже довольно давно.
Юноша резко подорвался, захлёбываясь извинениями и угодил расслабившемуся вице-капитану темечком аккурат в челюсть, да так что у бедняги зубы лязгнули. Мукахи шарахнулся в одну сторону, Санада в другую – и замерли, уставившись друг на друга глазами таких размеров, какие стали бы открытием для создателей японской анимации.
Сбивчивые извинения, взаимные реверансы на тридцать три подскока и заверения в чистоте намерений растянулись минут на десять и, кто знает, когда бы закончились, если б мать не позвала юношей к столу.
С каких бы эмоций не начиналось их знакомство, сейчас оно пришло, наконец, к общему знаменателю. И это был взаимный испуг.

***

После ужина Санада вынужден был проводить Мукахи домой, потому как тот наотрез отказался путешествовать в одиночку по незнакомому району и пригрозил, что заночует у своего «дорогого друга Тиро».
Вице-капитан сдался без боя.
– И ты, значит, проснёшься сегодня затемно и отправишься в додзё, упражняться и медитировать, потом на тренировку в клуб… И после обеда тебя ждут тренировочные матчи. А потом упражнения в спортзале, а потом немного почитаешь перед сном и всё?... И тебе нравится так жить? – Мукахи не ждал от Санады ответа, он просто суммировал то, что узнал о нём сегодня. Однако тот снизошёл до короткого пояснения:
– Сложно сказать… Это мой путь и я не вижу его иным.
– Кошмар. Какое убогое представление о жизни. – убеждённо отозвался Гакуто, – Впрочем, прежде чем жалеть людей, стоит вспомнить от теннисных мячиках… Я зайду за тобой после тренировки, а ты до того момента подумай над моим вопросом.
На том и распрощались. Причём, Санада искренне надеялся, что больше Мукахи не увидит иначе как на местячковых соревнованиях. В тоже время, с обречённой ясностью понимая, что попрыгунчика заклинило основательно и он не отцепится.
В это время Ошитари буравил взглядом экранчик мобильного телефона, переваривая информацию – Гакуто сбросил восьмой звонок подряд. А значит, разобиделся совсем. Гений покачал головой: к этому моменту напарник уже должен был убедиться, что любых масштабов его усилия – разобьются вдребезги о скальный массив имени вице-капитана из Риккая. Так почему он не берёт трубку?!! Юуши ему бы даже посочувствовал, честное слово…
Нет, ну, сколько он надеется продержаться, пока терпению Санады не придёт конец? Ошитари, определённо, ощущал некоторую неловкость от создавшейся ситуации – они-то поссорились, а отдуваться приходится одному Гакуто и кто может предвидеть: во что он ещё влипнет с этим Риккаем, походя.
«Ладно, утром всё равно тренировка – разберёмся» – решил юноша и вскоре сумел, наконец, заснуть.
Мукахи валялся в кровати, изучая игру ночных теней на потолке и размышлял о Санаде сквозь призму высказываний Юуши.
Люди по-разному одолевают трудности. Петухи кидаются на проблему не глядя, кукарекая и хлопая крыльями. Безудержным натиском они или втаптывают проблему в грязь, или остаются без головы. Волы пашут проблему, как поле: участок за участком, размеренно и трудолюбиво, забывая есть и пить. В конце сотого поля они подыхают от усталости в канаве. Дракон мудрей петуха и ленивей вола – он обязательно найдёт кратчайший и самый неожиданный путь к победе. А обезьяна ворует плоды побед дракона, прячась у него за спиной…
«Похоже, я ничего не смогу сделать. Но ведь на это Юуши и рассчитывает. Нет уж, дудки! Я ему ещё покажуууууууу…» – последнюю фразу Гакуто повторил вслух, утыкаясь лицом по подушку. В конце-концов, чего себя жалеть – это Санаду пожалеть надо – как он сегодня на небо смотрел, словно впервые…
«Отгородился своим козырьком, как скаковая лошадь шорами и верит, что выбрал идеальную дорогу. Тоже мне…»
Утренняя тренировка теннисного клуба школы Хётей проходила как обычно, за одним досадным исключением – Ошитари и Мукахи не обменялись ни единым словом.
Без классических ремарок, типа: «Не так ли, Юуши?» и «Ты совершенно прав, Гакуто» – их командная игра как-то по-другому воспринималась. Впрочем, играли они, как обычно и даже, пожалуй, лучше, полностью сосредоточившись. Соигроки решили, что они отрабатывают новую стратегию игры и только Атобе всё больше и больше мрачнел. По этому поводу игроки пугались – «великий он» недоволен тренировкой – хуже может быть только чемпионство в руках у «Сейгаку».
Атобе собрался было припереть Ошитари и Мукахи к шкафчикам и взять их как следует за… хммм… ракетки, но обнаружилось, что доступен лишь гений – попрыгунчик исчез сразу же, едва тренировка закончилась.
Капитан команды ласково, как голодный крокодил на упитанную ляжку антилопы, посмотрел на Ошитари, мол, сам всё расскажешь или принимать меры? Уговаривать гения не пришлось.
По мере продвижения рассказа, лицо «великого его» всё сильнее вытягивалось от удивления.
– Помедленнее, я не успеваю за полётом твоей фантазии… То есть ты утверждаешь, что Мукахи сейчас с ним?
– Да. И представь, какое веселье начнётся, когда Юкимура и Кирихара узнают.

***

Под конец тренировки Санада поймал себя на том, что всё чаще обводит взглядом границу корта, ожидая в любой момент увидеть тощую фигуру попрыгунчика на фоне кустов. Правда, этим он добился лишь пристального внимания со стороны Юкимуры, который начал поглядывать на своего заместителя с подозрением. А Мукахи Гакуто так и не объявился. Вице-капитан позволил робкому ростку надежды прорасти в душе – может, это недоразумение всё-таки ограничилось вчерашним днём?
Решив кое-какие текущие вопросы с капитаном, Санада переоделся и покинул территорию корта школы Риккай – как всегда, одним из последних: все члены теннисного клуба разбежались кто куда ещё час назад.
Мукахи нигде не было видно.
Зато было слышно.
Правда, голос его с трудом распознавался в гневных воплях, доносящихся откуда-то из кустов. Санада ускорил шаг и несколько мгновений спустя проник на газон, миновав живую изгородь. Попрыгунчик из Хётея обнаружился в тесной компании местной шпаны: двое держат, третий увлечённо лапает бёдра и слюнявит шею, ещё один поглядывает по сторонам, аж подпрыгивая от нетерпения – дожидается своей очереди. Санаду едва заметно передёрнуло.
– ШУХЕР, САНАДАААААААА!!!! – взвыл караульный, стоило чёрной кепке вынырнуть из кустов, и Мукахи обнаружил, что его уже никто не держит.
– Это… А мы ж не знали, что ты с ним… – ребята попятились в противоположную от вице-капитана сторону, – Точнее… что он с тобой?...
Санада безмолвно надвигался на гоп-компанию, всё больше мрачнея лицом.
– Ну, мы что ли пойдём потихоньку... – парни, наконец, осмелились на решительный рывок напролом сквозь зелень, подальше от жертвы и неожиданного спасителя. Пара мгновений и топот ног сделался едва различим вдали – шпана скрылась за углом школьного здания. Санада их не преследовал, просто запомнил: завтра сами приползут или принесут их… с главой дисциплинарного комитета школы – шутки плохи.
– Ну, ты прямо 300 спартанцев в одном лице. – умилился Мукахи. Оправил одежду и вынул из-под ближайшего куста свою сумку.
– Ты в порядке? Чего это они…
– С девушкой перепутали, ублюдки. Потом, конечно разобрались, но… – Гакуто выразительно пожал плечами, – Надо думать, я в любом случае выгляжу лучше, чем местные плоскодонки.
Санада отчётливо скрипнул зубами – для парня, которого чуть не изнасиловали средь бела дня, Мукахи поразительно спокоен, если это, конечно, не напускное. А если напускное, то зачем же так выёживаться? Теннисист Хётея похлопал по карманам и нашёл платок. Вытерся и, брезгливо смяв, убрал платок в сумку.
– Судя по моим ощущениям: следы остались? – юноша приблизился к Санаде вплотную и оттянув ворот продемонстрировал тощую шею. На бледной коже алели неприятного вида пятна.
Глава дисциплинарного комитета сглотнул комок в горле и сделал мысленную пометку о том, что завтра кое у кого живого места вообще не будет или чего похуже.
– Остались.
– Да? Ну и ладно, чёрт с ними. Пойдём отсюда. – Гакуто закинул сумку на плечо и направился к выходу с территории школы. Санада подстроился к его шагу.
– Ты придумал, как я могу тебя осчастливить? – сменил тему попрыгунчик, в очередной раз застав вице-капитана врасплох.
– Нет. И почему я должен об этом думать?! Ты поставил перед собой такую нелепую задачу, вот и выкручивайся.
– Оу! Это прогресс: ты больше не пытаешься меня прогнать. Но не перекладывай ответственность!!! – картинно возмутился Гакуто, всплеснув руками. Столь бурную реакцию у него вызвало неприятное ощущение взгляда в спину. Юноша не позволил себе обернуться.
– Заняться тебе что ли нечем? Тренируйся тогда интенсивнее, задохлик!
– А ты за меня не переживай, дылда. Я себе занятие уже нашёл и, судя по твоим успехам, надолго.
«Картина маслом… по сыру: «Слон и моська» называется. Чего ещё я о тебе не знаю, Гэнъитиро?» – думал Юкимура, глядя вслед удаляющейся парочке. Юноши оживлённо, насколько это слово применимо к Санаде, спорили о чём-то, но при этом смотрелись на удивление мирно.

***

– Давай решим этот вопрос, как у нас принято: на корте! Я выиграю и ты смиренно удалишься за горизонт моей жизни? – предложил вице-капитан Риккая, не особо надеясь на успех: разница в силе слишком очевидна – не в интересах попрыгунчика соглашаться.
– Почему бы и нет? Я не против дополнительной разминки.
«Мазохист-самоубийца?»
Санада предположил, что размажет Мукахи по корту минут за пять. Причём, четыре минуты из этих пяти уйдут на попрыгунчиково топтание за линией во время подач.
Игра, вернее, «избиение младенцев» началось с подачи вице-капитана.
Десять ударов сердца.
Пять ударов мяча о корт.
Мукахи даже с места двинуться не успел – только хлопал ошарашено ресничками. Но одно он, по крайней мере, понял: за выносливость свою, точнее, её отсутствие – можно не беспокоится – Санада не планирует гонять противника по корту часами.
«Да и противником меня, наверное, не считает…» – подумал юноша и отправил мяч в полёт. Рвануть к сетке у него не было никакой возможности, поэтому он взвился в воздух с линии, оставаясь верным своему игровому стилю. Акробатика, правда, не привнесла в игру ничего нового…
Гакуто рассвирепел окончательно, когда мяч с лёгкой руки Санады второй раз подряд выбил у него ракетку.
– Чёрствый. Бездушный. Чурбан! – возопил он, обращаясь почему-то к мячику. По выражению лица Мукахи сделалось ясно, что теперь ему хочется мячик убить. Порвать. И отпинать ногами то, что останется.
Санада пожал плечами – он итак не использовал никаких особых атак, да и вообще – чтобы уровнять их шансы, наверное, стоило бы связать вице-капитану руки и ноги… Обвинение, правда, задело его неожиданно глубоко, вплоть до того, что захотелось предоставить Мукахи шанс. Нет, не забить, конечно, но хоть попрыгать – создать иллюзию борьбы… Хотя это совсем не похоже на Санаду.
Мукахи извернулся в воздухе так, словно позвоночник у него напрочь отсутствует и отразил атаку. Вице-капитан снова послал мяч заведомо в зону досягаемости противника – попрыгунчик взвился в воздух и опять отбил как-то не по-человечески. Санада подумал, что такого и в цирке за деньги не покажут.
В воздухе Гакуто словно бы очистился от давления, оказываемого на него игрой вице-капитана Риккая – неба хватит на всех. Конечно, не приведите боги с Санадой схлестнуться на каком-нибудь турнире. Но на этот счёт Мукахи не опасался – он всё-таки играет парные, а Санада – одиночка.
«Как мне тебя не хватает, Юуши, если б ты знал…» – закралась тоскливая мысль, – «… то пошёл бы и немедленно повесился из-за мук совести!»
В очередной раз вылетевшая из рук ракетка – поставила жирную точку в матче и размышлениях.
– Вот и всё. Ты проиграл и согласно нашему уговору…
– Мне послышалось или ты сказал «уговор»? – на Санаду уставились два очень синих и очень удивлённых глаза.
– Именно. Мы решили, что проигравший исчезает из жизни победителя.
– Прошу заметить, что это была исключительно твоя фантазия. А я лишь согласился на разминку.
– Мукахи… от греха… убирайся… – прохрипел несчастный Санада. Покраснеть он был не в силах, но лицо уже медленно зеленело.
– Не дождёшься. – заверил попрыгунчик и тут же решил добить, – Кстати, Тиро, можно я сегодня у тебя переночую?
– Совсем обнаглел… С какой это радости?!!
– Ну, понимаешь, я с домашними поругался сильно… Хочу дать им время остыть.
Санада быстро собрал мячи, убрал ракетку в сумку и направился с корта прочь. Шагал он в своём темпе и Гакуто приходилось поспевать за ним едва ли не бегом.
– А я здесь при чём? Иди к напарнику своему.
– Ну, понимаешь, с ним я тоже поругался… сильно…
«Я почему-то не удивляюсь, ведь и сам уже едва терплю» – подумал Санада и тут вынужден был остановится: Мукахи забежал вперёд, преграждая ему дорогу, приблизился вплотную и теперь смотрел на юношу «щенячьими глазками» снизу вверх. Нестерпимо хотелось послать его куда подальше, но это было всё равно, что пнуть пекинеса.
И Санада не смог.
– Ээ-эээ-э… Ладно. Но это первый и последний раз!
– О, спасибо, Тиро. Ты мой герой! – Мукахи восторженно взвизгнул и повис на Санаде, обвив его руками и ногами, ничуть не смущаясь удивлённых взглядов прохожих.
А вице-капитан, в свою очередь, вспомнил, что именно с этого все неприятности и начались…
«Интересно, Кирихаре тоже приходится строить вице-капитану «щенячьи глазки», чтобы выпросить разрешение на что-нибудь?» – подумал Гакуто и через пару секунд с некоторым уважением признал, что у Санады потрясающий самоконтроль. Он бы на месте вице-капитана себя уже давно зарубил бы топором и закопал под цветущей сакурой.
Решив, что дальше испытывать терпение «мистера 300 спартанцев в одном лице» небезопасно, Мукахи прекратил на нём виснуть и просто пошёл рядом, старательно изображая пай-мальчика.

***

Когда Мукахи вышел из душа, Санада заканчивал начертание фразы: «В этом непостоянном мире наш путь – это путь дисциплины».
– Каллиграфия? О, ты полон всяческих талантов и достоинств! – мягкая насмешка потерялась в неподдельном изумлении, ну, в самом деле: Тиро словно бы не в своё время родился.
– Знаешь, кто это сказал?
– Нее-еа.
– Сиба Ёсимаса. Прославленный администратор, полководец и поэт периодов Намбоку и Муромати.
– Кхе. – Мукахи меньше всего интересовали шестьсот лет назад помершие деятели. Хотя находясь в комнате Санады можно было решить, что не так уж много воды утекло с тех пор: помещение было оформлено в традиционном стиле и нигде в углу не завалялось ни журнала, ни какого-нибудь диска, могущего напомнить о том, что за окном – XXI век.
Единственным украшением комнаты служила всё та же каллиграфия, панно на одной из стен: «Если, укрепляя сердце решимостью, каждое утро и каждый вечер, человек сможет жить так, словно его тело уже принадлежит Вечности, путь для него будет свободен. Вся его жизнь будет безупречна и он добьётся успеха на любом поприще.
Ямамото Цунэтомо.»
Мукахи взлохматил пятернёй свои ещё влажные после купания волосы и окинул вице-капитана каким-то особо сочувствующим взглядом.
«Странные все же твари – люди. Зверю хорошо, когда он силен, сыт и свободен, человеку этого мало…» – Мукахи увалился на Санаду, обвив руками плечи и пристроив подбородок ему на макушку. Юноша вздрогнул, словно его током дёрнуло и «дисциплину» безобразно залило тушью.
– Счастье не может быть достигнуто без построения отношений с другими людьми. А ты уткнулся в свои бумажки… Кстати, знаешь, кто это сказал?
– … ?!!?!
– Антуан де Сент-Экзюпери. – тонкие пальчики ласково пробежались по шее вице-капитана, а губы жарко выдохнули в самое ухо, – Поторопись принять душ, чтобы я не успел соскучится.
После такого пассажа у Санады было два пути: свихнуться и выскочить из комнаты с бодрым «Алиллуя любви!», либо тихо умереть от бешенства. Он вздохнул и убрал в шкаф принадлежности для каллиграфии. Может, ад на земле гарантирует место в раю?
Проводив юношу взглядом, Мукахи рухнул на приготовленную для гостя постель и зарылся лицом в подушку. В ванной комнате он в полной мере оценил свою испятнанную засосами кожу и события сегодняшнего дня нахлынули с ужасающей силой. Хорошо что Гакуто находился за спиной Санады, когда его провоцировал – если б тот увидел его перекошенное лицо, всё получилось бы далеко не так блестяще. Оставшись же один, Мукахи позволил истерике, наконец, прорваться наружу, понадеявшись успокоится до того, как хозяин комнаты вернётся.
«Если б только Юуши был рядом, ничего бы не случилось! Чёрт возьми, повезло ещё, что Тиро появился вовремя…. Хотя мог бы и пораньше прийти, отморозок! Ребята завтра на тренировке жизни не дадут, особенно Кирихара, чтоб его черти на сковородке отлюбили!».
Мукахи так увлёкся изобретением страшных кар и несчастий для Акаи, что незаметно для себя успокоился. Да ещё приходилось признать, что эта строгая комната, едва уловимый аромат, такой же, какой исходит от волос Санады – действуют на него умиротворяюще.
Гакуто заворочался и с неудовольствием обнаружил, что подушка мокра от слёз – только этого и не хватало.
«А сам дурак!»
Вернувшийся из душа Гэнъитиро застал в комнате прелюбопытную картину: Мукахи улёгся, разворотил его постель и трогательно вздыхает в подушку.
– Предполагалось, что твоё место – вот это. – отметил Санада, отстранённо размышляя о том, что попрыгунчик из Хётея – недоразумение, хуже женщины.
Гакуто мучительно покраснел, как свёколка: ясно теперь, при чём здесь аромат волос Санады. Можно представить, что хозяин комнаты подумал о своём госте-поросёнке. Далеко не сразу Мукахи осмелился поднять голову и взглянуть на вице-капитана Риккая.
– И что теперь?
Гэнъитиро увидел и покрасневшие от слёз глаза и мокрые пятна на подушке – возмущаться сил не осталось, но надо же разобраться, что происходит, в конце-то концов! Юноша опустился на край постели и проникновенно уставился на Гакуто.
– Не пора ли тебе объяснится?
Попрыгунчик насупился, обдумывая ситуацию. В комнате надолго воцарилось молчание. Но стоило Мукахи решиться на рассказ, как в памяти в мельчайших подробностях всплыла ссора с Ошитари на эстокаде и истерика юноши пошла по второму кругу. Санаде потребовался целый час, чтобы сквозь рыдания и фразы, вроде: «Юуши меня не люююююююююююбит! Тиро меня ненавидит… я и сам себя уже ненавижуууууууууу!» уловить ответ на свой вопрос – столько же времени ушло у Мукахи на то, чтобы успокоится.
Потом Санада отпаивал его чаем. А ещё они беседовали о природе счастья, которое свело их вместе, до глубокой ночи, а ещё они....
И, когда Гакуто уснул – Гэнъитиро просидел рядом, любуясь спящим юношей, до тех пор, пока не пришла пора отправляться в додзё.

***

Утреннюю тренировку своей команды Мукахи банально проспал. Встревоженный Ошитари позвонил ему домой и выяснил, что неизвестно где ночевал напарник.
«Великий он», отметив неестественную бледность гения – постановил, что команда теннисного клуба школы Хётей немедленно отправляется брать Санаду за… хм… козырёк.
Выяснить адрес не составило труда и уже через пол часа автобус лихо притормозил у ворот, из которых как раз появился слегка помятый, не проснувшийся толком Мукахи. Нет, мама Гэнъитиро накормила «милого ребёнка» поздним завтраком и вообще… просто ночь выдалась ещё та.
Товарищи по команде высыпались из автобуса пред светлые очи попрыгунчика, как горошины из стручка, разве что Джиро так и остался спать на заднем сидении. Ну, и, естественно, капитан Атобэ не «высыпался», как все нормальные люди, а чинно сошёл с подножки.
Команда оценивающе разглядывала Мукахи, словно прайд львов – дохлую антилопу. Обалдев от столь пристального внимания, Гакуто разглядывал товарищей в ответ, силясь прочитать по лицам: в чём дело-то? В смысле, это ведь между ним и Юуши…
Пару мгновений спустя, взгляды товарищей пересеклись на ничем не прикрытой шее попрыгунчика и глазки у всех сделались несовместимых с жизнью размеров.
– Что?!...
– Кто?!!!
– А как же…
– Ус.
– Да как он посмел?!!!
– И это всё…
– А ты почему…?!...
Под градом вопросов Мукахи окончательно смешался и попятился назад, в надежде скрыться за воротами и… дождаться возвращения Санады?... Может, он разрулит ситуацию так, чтобы не пролилась кровь невинных попрыгунчиков?
– Ээ-э-э… Ну, понимаете, так получилось, что…
Ошитари успел первым и ворота захлопнулись, отрезая юноше путь к отступлению. Новый шквал вопросов от товарищей по команде, совершенно невнятных в силу своей кучности, поверг беднягу-Мукахи в состояние прострации.
– Всё в порядке, Гакуто, не волнуйся. – вкрадчивым своим голосом проворковал гений, словно во время матча, когда мячу удавалось миновать кувыркающегося у самой сетки теннисиста-акробата.
– Юушиии-и… – на выдохе, когда напарник привлёк его к себе, одновременно разворачиваясь так, чтобы Мукахи спрятался от команды за его спиной.
Теннисисты Хётея дружно ахнули, а у Чоотаро аж глазки заблестели от умиления – так тронула его эта сцена. Атобе щёлкнул пальцами, привлекая всеобщее внимание.
– Похоже, проблема решена. Занимайте места, мы уезжаем.
Теннисисты принялись утрамбовываться обратно в автобус, только Ошитари и Мукахи не двинулись с места.
– Мы пешком прогуляемся. – мягко сообщил, а точнее, поставил перед фактом, гений и повлёк Гакуто вверх по улице.
Атобе некоторое время глядел им вслед, прикипев взглядом к узкой ладошке попрыгунчика, покоившейся в руке Ошитари. И, когда их пальцы, наконец, переплелись – король теннисного клуба поднялся в автобус и приказал водителю доставить команду на корт.
В это же время, но совершенно в другом месте, а точнее, в мужской раздевалке теннисной команды школы Риккай – словно дробящееся эхо той, ночной, беседы, состоялся такой диалог:
— Ну и из чего оно складывается, счастье? – с насмешкой, смягчённой нарочито нежным голосом, поинтересовался Юкимура.
— Из удобной, спокойной и свободной жизни с одной стороны. А также из строжайшей самодисциплины, вечной неудовлетворённости, стремления украсить жизнь, расширить познание, раздвинуть пределы мира. – обстоятельно ответил Санада, улыбнувшись своим воспоминаниям, пока менял жёлтую командную форму на повседневную одежду.
— Но это же противоречит одно другому! – капитан оказался основательно сбит с толку.
— Напротив, это диалектическое единство и, следовательно, в нём заключено развитие.

01-03.04.2009

@темы: Санада/Мукахи, юмор, авторский фик, необычные пейринги, Риккайдай, яой, ангст, PG, Хетей

---

Rules of Attraction, Атобэ/Мидзуки, Мидзуки/Кисарадзу Ацуси, перевод

[Цилинь обыкновенный]

Название: Rules of Attraction
Автор: feuillu
Рейтинг: R (авторский)
Пейринг: Атобэ/Мидзуки, Мидзуки/Кисарадзу Ацуси
Оригинал: community.livejournal.com/santa_smex/29246.html
Перевод: Indrik
Бета: cattom
разрешение на перевод: получено

читать

– Гейм – Мидзуки-сан, да нэ! Два-ноль! Смена корта, да нэ!

Зачем, о зачем согласился он на то, чтобы игру судил Янагисава, думал Мидзуки, направляясь на другую сторону корта. Надо было заставить Кисарадзу. Мидзуки, собственно, именно его и попросил, но тот сослался на больное горло. Хотя судя по тому как он там, под вышкой рефери, ухмыляется, пока Янагисава орет, отмазался он, просто чтобы достать Мидзуки. Такое впечатление, что эти двое жизнь положили на то, чтобы достать Мидзуки. И обоим это явно удается, но у Кисарадзу хотя бы мордашка смазливая и голос, не терзающий барабанные перепонки.

– Йоу, Мидзуки-сан, ты подавать собираешься или как?

С Янагисавой в этом отношении, увы, не повезло. Бросив на него раздраженный взгляд, Мидзуки снова повернулся к своему сопернику – парнишке из Гинки, чье имя он не потрудился запомнить. Он пришел сегодня на уличные корты в надежде встретить там Фудзи Сюскэ или на худой конец хоть кого-нибудь из Сэйгаку, но еще раз увы, не повезло и тут. Разбивать в пух и прах этих дилетантов было просто ужасно скучно и раздражение Мидзуки не снимало ничуть.

Он легко выиграл следующие два гейма, но третий дался ему с некоторым трудом, а четвертый – видимо, от отчаяния, рожденного в его сопернике неминуемым поражением, – и вовсе проиграл. Меняя корт, он услышал, как хихикает стоящий за боковой линией Кисарадзу, и героически подавил искушение ударить его плашмя ракеткой по лицу.

Счет гейма был 15–15, когда Мидзуки краем глаза заметил вновь прибывших зрителей. Исполнившись решимости произвести впечатление, он буквально за минуту выиграл еще очко, и пока Янагисава оглашал счет, бросил быстрый взгляд на новую аудиторию. На них были серо-стальной и белый цвета постоянной команды Хётэя, и Мидзуки понял, что улыбается. Наконец-то достойные соперники! Он взялся за матч с удвоенной энергией и закончил его за пять минут. Пожав противнику руку и быстро поблагодарив за хорошую игру, он неторопливо, как бы нехотя, направился к скамейкам, где устроилась команда Хётэя. Судя по глухому удару о землю сзади него и «Уф, да нэ», Янагисава спрыгнул с вышки рефери. Быстро брошенный назад взгляд подтвердил, что двое его товарищей по команде и в самом деле решили пойти за ним следом. Что ж, неплохо. На свиту, конечно, не тянет, но все-таки. Команда Хётэя их, похоже, заметила.

– Рудольф… – сказал один из них. – Мы ведь их разбили в утешительном матче?

У Мидзуки дернулась бровь.

– А, это ты, Атобэ-кун, – произнес он, делая вид, что не слышал. Позади него фыркнул Янагисава. Кретин. – Какой приятный сюрприз. Я как раз надеялся, что найду здесь достойных соперников.

Сидевший меж игроков своей команды аристократично закинув одну ногу на другую, Атобэ приподнял холеную бровь. – И я тоже, Мидзуки-кун. И, как всегда, напрасно.

Бровь Мидзуки дернулась снова. Янагисава все еще тихонько хихикал, и Мидзуки с удовольствием наступил бы ему на ногу, если бы это не вызвало новую серию воплей. – Что скажешь, Атобэ-кун? Дружеский матч?

Атобэ пожал плечами. – Орэ-сама намерен только смотреть, по крайней мере, пока. Что касается остальной моей команды, это как они сами захотят.

Мидзуки постарался скрыть злость. Так Атобэ не считает его достойным соперником? Несомненно, это его серьезное упущение!

– Эй, Юси, – прежде чем Мидзуки успел вставить еще хоть слово, невысокий красноволосый парень соскочил со скамеек и подошел к ним троим, неким образом, несмотря на свой рост, умудряясь смотреть на них сверху вниз. Недомерок. – Я за то, чтобы сыграть. А ты?

– Мм, – кивнул его партнер. – Это может быть весело.

Мидзуки внутренне кипел от злости. Сначала его отверг Атобэ, теперь проигнорировали эти. Мило. О, и Кисарадзу опять ухмыляется в его сторону. Просто замечательно.

– Э, Мидзуки-сан, что скажешь?

– Полностью на ваше усмотрение, – прошипел Мидзуки. – А я пойду умоюсь, – он круто развернулся и удалился по направлению к фонтанчикам, стараясь не обращать внимания на бормотание Янагисавы.

До него с опозданием дошло, что Кисарадзу, возможно, приглашал сыграть с ним в паре. Но это неважно, быстро подумал он. Он до сих пор чересчур раздражен, да и в парной игре тренировался в последнее время прискорбно мало. Атобэ и так имел наглость им не впечатлиться – участие в этом матче ситуацию явно не улучшило бы.

Этот ублюдок Атобэ, думал Мидзуки, яростно плеская на лицо водой из крана. Что он о себе возомнил, если вот так наотрез его отшил? Боится запачкать ручки, видимо. Ничем не лучше, чем еще один ублюдок, Фудзи Сюскэ – его, Мидзуки, главный соперник.

В этом-то все и дело, думал Мидзуки, вцепившись пальцами в каменный бортик фонтанчика. Он добьется, чтобы Атобэ с ним сразился, и когда это произойдет, он сотрет его в порошок.

*

– Хмм, да, хорошо, очень хорошо, – Мидзуки отпустил висевший на шнурке у него на шее бинокль и начал быстро набрасывать свои наблюдения в тетрадь. Он усмехнулся сам себе: – О, я ему покажу. Он представления не имеет, что его ждет.

Вдруг он почувствовал, как Кисарадзу позади него пододвинулся и наклонился через его плечо. – Атобэ-кун пьет чай с молоком и двумя ложками сахара, – прочел тот вслух. – И как именно это тебе поможет его победить?

Мидзуки быстро прижал тетрадь к груди, чтобы Кисарадзу не смог больше ничего прочитать (неважно, что там, но его личные записки – это его личные записки), и кое-как развернулся, чтобы посмотреть на своего спутника. – Это называется сбор данных, Кисарадзу-кун. Если бы ты в этом хоть немного разбирался, то знал бы, что любая деталь может оказаться важной.

– Конечно. Хотя большинство называет это слежкой. С учетом, что мы сидим в кустах и все такое. Ты, похоже, втюрился по уши, почти как в брата Юты. У тебя всегда так встает на тех, кто тебя оскорбляет?

– Прошу прощения? – Мидзуки оперся рукой о землю, чтобы не упасть, и надеясь, что Кисарадзу не заметил, что при его словах он машинально бросил взгляд себе на ширинку – просто рефлекс, вроде того как обернуться, если кто-то кричит: «Смотрите, что это?» – Кисарадзу-кун, это замечание крайне неуместно. Не говоря уже о том, что это неправда.

Кисарадзу фыркнул. – Разумеется, как скажешь.

– Фудзи Сюскэ – мой главный соперник, – вздохнул Мидзуки, раздражаясь чужой недалекостью. – И вовсе у меня на него не встает.

Кисарадзу фыркнул снова, и Мидзуки поймал себя на желании прищемить тому нос. – Ты бы переспал со всей семьей Юты, если бы они тебе это позволили.

Мидзуки секунду взирал на него в молчании, а затем снова отвернулся, пробормотав себе под нос пару нелестных слов и снова подняв бинокль. Он и сам не мог взять в толк, с чего вообще попросил Кисарадзу отправиться с ним на шпионскую миссию, разве что потому, что Юта уехал на выходные домой, а сам он всегда предпочитал иметь вторую пару глаз и ушей на случай, если упустит что-нибудь важное.

Кисарадзу снова привалился к нему, уперевшись рукой в землю у его ботинка. Он практически дышал Мидзуки в ухо, уголок его воротника щекотал ему шею, отчего крошечные волоски на ней встали дыбом, а вниз по спине побежал холодок. Мидзуки уже собрался поинтересоваться у Кисарадзу, знакома ли ему вообще концепция персонального пространства, но тот заговорил первым.

– Ты разве не собираешься записать, сколько раз он пережевывает каждый кусок? – нахально спросил он.

Не отрывая взгляда от Атобэ, Мидзуки развернул ногу на каблуке и носком ботинка аккуратно наступил Кисарадзу на пальцы.

– Ай! – вскрикнул тот и, дернувшись, потерял равновесие и упал на Мидзуки.

– Идиот! – зашипел Мидзуки, пытаясь поскорее стряхнуть его с себя и успеть вскочить на ноги прежде, чем…

Но было слишком поздно. Заслышав звук приближающихся шагов, оба застыли. Внезапно Мидзуки дернули за запястье вверх, и он оказался лицом к лицу с… ухмыляющимся Атобэ.

– Так-так, что это у нас? – протянул Атобэ пытающемуся вывернуться из его хватки Мидзуки. – Шпионишь за мной, Мидзуки-кун? – свободной рукой он провел по ободку бинокля. – Если только ты не проделал весь этот путь, просто чтобы отыметь здесь своего товарища по команде, а-а?

– Мы вовсе не… – с запинкой вскрикнул Мидзуки, и Атобэ рассмеялся. Краем глаза Мидзуки заметил, что Кисарадзу мало-помалу отодвигается в сторону живой изгороди, в которой они прятались. Атобэ, казалось, не обращал на него внимания. Это просто не справедливо. В конце концов, они оба незаконно сюда проникли. Тем более что это Кисарадзу заорал и привлек к ним внимание. Это его нужно наказывать!

– Ты все еще расстроен из-за того, что я не сыграл с тобой вчера? – продолжал Атобэ, поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону запястья Мидзуки. – Настолько не умеешь проигрывать, даже когда еще не проиграл?

Мидзуки негодующе ощетинился, пытаясь не обращать внимания ни на боль от того, что Атобэ выворачивает ему запястье, ни на то, как тот поглаживает ему пульсирующую жилку. – Ты сильно недооценил меня, Атобэ-кун.

– О да, безусловно. Мне даже в голову не приходило, что тебе хватит бесстыдства шпионить за мной в моем собственном доме, – Атобэ снова ухмыльнулся. – Мне следует арестовать тебя за нарушение границ частного владения. Вас обоих.

Кисарадзу выругался сквозь зубы, и Мидзуки разозлился на такую наглость. Разве он не понимает, что это прежде всего его вина?

Удерживая Мидзуки за запястье, Атобэ наклонился и, подняв тетрадь, которую тот уронил, пролистал ее одной рукой. – Но я этого не сделаю, – рассеянно произнес он, пробегая глазами по страницам, исписанным аккуратным почерком Мидзуки, – страницам, читать которые не дозволялось никому. – Орэ-сама великодушен к тем, кто имеет хороший вкус.

– Хороший вкус? – не удержался от вопроса Мидзуки и тут же сообразил, что сморозил глупость. Ну конечно, у него хороший вкус. Просто он не ожидал, что такой человек, как Атобэ, это признает.

– Ты явно влюблен в меня.

– Ч-что? – вскипел Мидзуки. Да хоть кто-нибудь понимает разницу между соперничеством и влюбленностью? Такое ощущение, что кругом одни сексуально озабоченные, один он нормальный. – И вовсе я не влюблен!

– Вообще-то да, – коварно добавил Кисарадзу, и Мидзуки, извернувшись, метнул на него уничтожающий взгляд. Он заплатит, о, как он заплатит, когда они вернутся в школу. Атобэ просто усмехнулся, сложил тонкую тетрадку вдвое, сунул в задний карман, а потом взял Мидзуки за подбородок и развернул к себе лицом.

– Ну, Мидзуки-кун, что скажешь? Твой друг даже может смотреть, если ему так нравится.

Мидзуки все-таки наконец вывернулся из хватки Атобэ и сжал руки в кулаки – яростное негодование и оскорбленное достоинство во плоти. – Выкуси! – выкрикнул он.

С недоброй усмешкой Атобэ крепко взял его за плечи. – Раз ты настаиваешь, – пробормотал он, наклонился и сильно укусил Мидзуки в ключицу. Мидзуки зашипел от боли и удовольствия, сам закусил губу и, крепко зажмурившись, поднял руки и уперся в грудь Атобэ, пытаясь оттолкнуть его. Атобэ сдвинулся чуть в сторону и снова укусил, сняв одну руку с его плеча и накрыв ладонью ширинку Мидзуки. Тот с ужасом осознал, что уже отчасти возбудился. Он в ярости вырвался и залепил Атобэ пощечину.

– Да как ты смеешь?!

Атобэ снова выпрямился в полный рост и окинул Мидзуки сверху вниз суровым взглядом, впечатление от которого было, впрочем, слегка подпорчено прижатой к щеке рукой.

– У вас пять минут, чтобы убраться отсюда тем же путем, каким пришли, – холодно сказал он. – Затем я вызываю охрану.

– Хмф! – Мидзуки фыркнул, развернулся и зашагал к кустам, грубо таща за ухо Кисарадзу. Мысль о том, что тетрадь придется оставить во вражеских руках, причиняла ему ужасные муки, но он не собирался доставлять Атобэ удовольствие, прося ее вернуть. Ему придется прибегнуть к иным методам. Позднее.

Он понимал, что Атобэ следит за их уходом, чтобы выяснить, как им удалось обойти охрану, и поэтому намеренно вилял задницей, перелезая через ограду. Очевидно же, что это Атобэ в него влюбился, а не наоборот.

Едва оказавшись по ту сторону ограды, Мидзуки залепил пощечину и Кисарадзу тоже, просто для комплекта.

– Ой, Мидзуки, черт! – снова заорал Кисарадзу. – За что?

– Как это за что? Это по твоей вине мы попались, – возмутился Мидзуки.

– Ты наступил мне на пальцы, – возразил Кисарадзу. – А самое главное, именно ты меня сюда притащил, – он закатил глаза. – И чего тебе было не подрочить у себя в комнате, как всем нормальным людям, тогда и проблем бы не было.

– Кисарадзу-кун, я тебе в последний раз…

– Мидзуки, – Кисарадзу поднял руку, прерывая его. – У тебя на него до сих пор зверски стоит. Даже не пытайся это отрицать.

Мидзуки снова бросил взгляд вниз, хотя и так знал, что Кисарадзу говорит правду. – Ну… – ответил он, мысленно взвешивая варианты. – И ты собираешься что-нибудь по этому поводу предпринять?

Кисарадзу секунду подумал. – Если бы ты был джентльменом, ты бы сначала пригласил меня поужинать.

Мидуки надул губы. – После. И там, где не слишком дорого.

Кисарадзу усмехнулся. – Заметано.

конец

@темы: перевод, Св.Рудольф, яой, R, Хетей

---

100%

[Noa Streight]

Название: 100%
Автор: Noa Streight
Фандом: Prince Of Tennis
Рейтинг: R
Жанр: slash
Пейринг: Инуи/Кайдо
Отказ от прав: Персонажи фика принадлежат их создателям. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах – с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.


Едва уловимый аромат яблок, столь же неуместный в мужской раздевалке теннисного клуба «Сейшун Гакуэн», как балерина на ипподроме. Прикосновения деликатных пальцев к бедру кажутся прохладными, но порождают ощущение, словно ему под кожу раскалённого песка насыпали, вызывая невольную дрожь. Шипение вырывается горлом, вместо стона.
И, наконец, влажное касание одновременно посылает волну возбуждения вверх по позвоночнику и дарит умиротворение. Сомкнутые веки приподнялись так медленно, словно Кайдо до конца не был уверен, что это стоит таких усилий. Второкурсник посмотрел на стоящего перед ним на коленях Инуи и ощутил болезненный укол чувства, которое не хотелось распознавать.
– Не стоило… – начал было он, но «мозг» команды Сейгаку его опередил:
– Кайдо, это была совершенная дикость. Впрочем, в этом весь ты. – иным людям интонации третьекурсника кажутся бесцветными, хотя Инуи мог бы деньги зарабатывать вещая этим его голосом. От него у девушек коленки подгибаются, стоит только вслушаться. Кайдо мог слушать старшего часами, как заворожённый. Впитывая, словно губка, информацию которой неизвестными путями разживался Инуи и наслаждаясь звучанием его голоса, приносящего ощущение абсолютного покоя. Впрочем, о покое в последнее время и мечтать не приходилось.
– На сегодняшний день, к сожалению, спортивными травмами никого не удивишь, да и сами атлеты относятся к ним, как к сопутствующим спорту издержкам. – Инуи закончил промывать и смазывать колено второкурсника, но не нотацию, – В теннисе возможны травмы средней тяжести: запястье, плечо, голеностоп, коленный сустав, сотрясение мозга... Но мне хотелось надеяться на твоё благоразумие и я не представлял, что ты станешь калечить себя сам. Да ещё и тогда, когда начинаются соревнования и нам предстоит тяжёлая борьба ради выхода на национальный уровень.
Третьекурсник перебинтовал ногу Кайдо и поднялся с колен. Образ юноши, обрушивающего ракетку на недостаточно послушное своё тело – дергал сознание Инуи за ниточки: оглушительные удары на фоне застывших в оцепенении теннисистов, тонкие дорожки крови, обвивающие крепкие мускулы и пятнающие белый кроссовок, покрасневший кевлар струн.
Кайдо не хромал, уходя с корта после шокирующего проигрыша новичку, но редкие капли, что роняла ракетка на покрытие корта – говорили сами за себя.
«Наш Кайдо в своём репертуаре.» – с улыбочкой прокомментировал увиденное Фуджи и Инуи поймал себя на том, что хочет его ударить. Момоширо молчал – как основной соперник, он прекрасно понимал чувства Кайдо, но всё-таки странно, что обошлось без ремарок, типа: «Гад, будь мужчиной – сделай это!» и «Ты не можешь так проиграть!».
В блоке D внутреннего отборочного чемпионата школы осталось двое непобеждённых – Инуи Садахару и Эчизен Рёма.
Перевязывая раненное колено соигрока, через подушечки пальцев впитывая ярость битвы, горечь поражения и предвкушение нового сражения, Инуи думал совершенно о другом. А погружённый в самобичевание Кайдо не заметил, как начали дрожать руки старшего.
«Вероятность, что Кайдо попытается меня избить в результате поспешных действий: 85%» – мысленно просчитал Инуи и ничего не предпринял.
– Я не отдам своё место в команде. – мрачно повторил второкурсник то, что сказал покидая корт, но уже для одного Садахару и вышел из раздевалки.
«Кто о чём.» – с мрачноватым весельем подумал Инуи, – «Но если временной промежуток увеличить, как и интенсивность воздействия…»
Пожал плечами и убрал аптечку на место, моделируя в уме различные варианты развития ситуации.

***

Когда сигналы от сердца и кое-из какой части тела пониже – добрался до забитой процентажем головы Садахару, он сделал единственно возможный вывод: желание обнимать это мускулистое не по годам, загорелое тело, боготворить его губами – 100 % Но для этого надо сначала влезть Кайдо Каору в душу, хотя Инуи часто думал, что проще в печень постучаться.
Он скорректировал все свои будничные маршруты так, чтобы как можно чаще пересекаться с Кайдо, благо тот тренировался и носился по городу, как одержимый. Ему приходилось вырывать листы из тетрадей, в которых он собирал информацию на других игроков, потому что мысли его вращались вокруг Кайдо и то и дело выплёскивались на бумагу, что путало расчёты. А уж «Личное дело Кайдо Каору» вскоре перестало влезать под одну обложку.
Когда Инуи, будучи в растрёпанных чувствах, проиграл Эчизену – такого шока, как в предыдущий раз, у зрителей уже не случилось. А предстоящий матч с Кайдо превратился в главную интригу блока D.
– Ты превзошёл самого себя, Кайдо…
– Шшшш-шш-ш. – на Инуи юноша не смотрел, сосредоточенно транслируя волны неприязни Эчизену, чем вогнал в состояние неконтролируемой паники всех новичков теннисного клуба, кроме самого объекта этой неприязни.
«Mada mada dane» – как сказал бы Рёма. Инуи скрипнул зубами, обуреваемый самыми противоречивыми чувствами, как по отношению к команде, так и к удаляющемуся Гаду.
А вечером у него впервые получилось смешать столь редкой злопакостности овощной сок, что Инуи не смог протестировать его на себе. Эффект секретной добавки по имени «ревность» не поддавался вычислению и логическому обоснованию, но по действенности своей – превосходил все мыслимые пределы. Тренировки теннисной команды «Сейгаку» обещали обогатиться новыми впечатлениями в самом ближайшем будущем.
После первых же упражнений по новой программе Инуи Садахару – капитан Тезука Кунимицу подумал, что у команды не осталось иного выбора, кроме как выиграть национальный чемпионат.
После первых же упражнений по новой программе Инуи Садахару – гений тенниса Фуджи Шюске подумал, что у команды не осталось иного выбора, кроме как открыть для себя вкусовой мазохизм методом проб и ошибок.
После первых же упражнений по новой программе Инуи Садахару – обе половинки Золотой пары: Кикумару Эйджи и Шуичиро Ойши одновременно пришли к выводу, что у команды не осталось иного выбора, кроме как устроить, наконец, счастливую личную жизнь их информационному маньяку, пока он всех не угробил.
После первых же упражнений по новой программе Инуи Садахару – Кайдо Каору подумал, что у него не осталось иного выбора, кроме как увеличить интенсивность тренировок, ведь он недостаточно силён, чтобы стойко переносить причуды старшего…
Только Инуи его опередил – сам пришёл с листочком, где расписаны были ближайшие месяцы жизни Кайдо. Он тогда, не иначе как от удивления, нагрубил «мозгу» команды, но рекомендации принял. Все до единой.
А немногим позже они вдвоём сидели на траве и болтали. О теннисе. Точнее, Инуи рассказывал, а Кайдо слушал. Как всегда. И Садахару, стараясь не сильно пялится на покрытые подживающими царапинами загорелые колени младшего и не глядеть в глаза, чтобы не выдать своих чувств ненароком, старательно таращился на неизменную бандану Гада. И подозревал за собой появление нового фетиша, хотя раньше только лишь удивлялся, как это Кайдо умудряется пугать одним своим взглядом не только детей, но и взрослых, нося на голове яркое недоразумение с цветочным узором из серии «восторг папуаса».

***

Инуи не торопился, приучая Кайдо к своему присутствию, но с каждой минутой, проведённой вместе, сдержанность давалась ему всё труднее. В команде Гад всегда держался наособицу, демонстрируя не меньшую социопатию, чем их гениальный новичок. И Садахару боялся, что один неверный ход и вся эта честно нажитая непосильным трудом неприязнь к человечеству – достанется ему одному, а хотелось ведь прямо противоположного…
Стоило ему задуматься о неблестящих пока перспективах – и на свет появлялся очередной нестабильный композит (исключительно из натуральных ингредиентов!), коим он приводил теннисную команду «Сегаку» в ужас, перерастающий в жажду крови соперников. И думать не думал, что военные организации всего мира были бы счастливы наложить руки на его «невинные» тонизирующие напитки… Всё-таки и химическое оружие и какой психологический эффект!
Новая версия, правда, вышла не слишком удачной даже по невысоким эстетическим стандартам Инуи, которому для любимой команды было ничего не жаль. Нет, всё бы хорошо, он даже подсластил специально… Но почему оно розового цвета?! Садахару возобновил вдохновенную алхимию, понадеявшись изменить цвет препарата, не слишком отклоняясь от рецептуры. И так увлёкся, что не сразу заметил исчезновения стакана предыдущего образца во мраке за окном.
А ночью никому из соседей семейства Инуи спать было не суждено. На клумбе под окнами разыгрался натуральный кошачий концерт, которому подвывали все окрестные собаки. Сам же Садахару, отчаявшись уснуть, принялся думать о Кайдо и расстался с последней надеждой на здоровый сон. Утром же он, обнаружив на изрядно помятой клумбе осколки стакана, следы разгульной жизни всех окрестных четвероногих и ненормально выросшую траву – сложил два и два. Даже в таком состоянии. «Мозг» команды, как никак.
С порочной улыбкой злого гения, Инуи разбавил порцию зелёной дряни, своим вчерашним экспериментом №2, получив в итоге дрянь лиловую, которая пахла болотной жижей, всем своим видом вызывала опасения за жизнь даже у полоумных и, как надеялся создатель, содержала в себе лошадиную дозу афродизиака.
Дело за малым – составить такую программу тренировки, чтобы даже у капитана Тезуки не осталось никаких шансов. Для него это, быть может, даже благодеяние – вон какими голодными глазами смотрит на него Фуджи. А что гения провоцировать опасно в команде не знает, пожалуй, только капитан. Да и Момоширо с Эчизеном – чего они стесняются, глупенькие, когда всем уже всё ясно и разве что команды школ-соперников ещё не в курсе. Хотя… эти двое, кажется, и на уличные корты вместе таскаются?
Затея увенчалась блистательным успехом и, когда теннисисты «Сейгаку» на подгибающихся ногах принялись расползаться с тренировки, аккуратно, по стеночке, по стеночке – Инуи ничто не помешало проводить «перепившего» товарища домой.
К себе.
Во взгляде Гада осмысленности было не больше, чем у теннисного мячика, когда Инуи торопливо раздевал его, стараясь не претендовать ни на что кроме заботы о временно недееспособном соигроке и запихивал его под тёплый душ.
Струи воды, разбивающиеся о смуглую кожу, вскоре из тёплых превратились в обжигающе-горячие, благо Инуи с точностью до одного градуса знал предел переносимости Кайдо. Вода разогрела кровь и вымыла усталость из мышц, заставляя их расслабится. Юноша начал приходить в себя, но вернувшаяся к нему способность мыслить тут же попала в тупик необъяснимого. Незнакомая ванная комната и он, совершенно обнажённый, стоит привалившись спиной к телу Инуи… почему-то полностью одетого.
«Жааа-аль…»
И, естественно, промокшего до нитки.
«Что?!!»
Кайдо неловко забарахтался, пытаясь решить одновременно три взаимоисключающие проблемы – вырваться, не упасть и развернуться, чтобы попытаться разглядеть ответ на бесчисленные вопросы сквозь запотевшие очки старшего.
Но стоило телу подать признаки жизни, как Инуи выбрался из под потока кипятка, чувствуя, что ещё немного и помощь понадобится ему самому, и вытащил следом Кайдо. Укутал юношу в халат, явно со своего плеча – полы волочились по кафелю, а из рукавов едва виднелись кончики пальцев.
Затянув махровый пояс, Инуи развернулся и стремительно шагнул в комнату, мысленно выговаривая себе за то, что едва удержался и не поцеловал взъерошенного Кайдо… Проклятье, да у него ещё под душем такой прилив… вдохновения случился, что аж яйца от напряжения свело. А Гад потом ещё стоял в царстве полотенец, трогательно порозовевший, и хлопал на Инуи треугольничками слипшихся от воды ресниц. Кто ж такое выдержит-то?! Вот и сам хозяин ванной не смог. Сбежал. Ему и афродизиаков никаких не надо.
Садахару наскоро вытерся, переоделся и плюхнулся на свою кровать. Он совсем уж было собрался решить проблему вручную, а Кайдо не трогать – всё-таки не честно это всё по отношению к нему, а точнее, совсем по-свински – когда второкурсник выбрался, пошатываясь, из ванной комнаты и потеснил Инуи на его постели.
Пауза, во время которой оба вспоминали, как дышать – затянулась. И первым нарушил тишину Кайдо:
– Садахару, я на 100% только «за». – и от звуков его голоса, глубокого, с какими-то новыми интонациями, у Инуи окончательно сорвало его высокоинтеллектуальную крышу.

01.04.2009

@темы: Инуи/Кайдо, авторский фик, яой, R, Сейгаку

---

Двенадцать матчей, перевод

[Roleri]

Название: Двенадцать матчей: один, который Фуджи не сыграл, и одиннадцать, в которых участвовал
Автор: lysapadin
Перевод: Roleri
Бета: Teddi
Фэндом: РоТ
Жанр/Пара: джен, намеки на Тезука/Фуджи
Оригинал: тут
Разрешение на перевод: есть
Краткое содержание: Время действия после Национального чемпионата

фик

1. Разочарование
Глупо было расстраиваться по таким пустякам, но Фуджи ужасно раздражало, что Эчизен покинул Японию до того, как они смогли сыграть еще раз. Отъезд был столь неожиданным, что ребята едва успели устроить прощальную вечеринку, которую Эчизен провел в низко надвинутой на глаза кепке, смущаясь суетившихся вокруг него семпаев.

Он уехал до начала октября так же внезапно, как и появился когда-то. Незавершенное дело беспокоило Сюске, словно зудящая царапина, которую нельзя почесать и до которой, ему казалось, он не сможет дотронуться уже никогда. Эчизену было суждено стать профессиональным теннисистом. Фуджи прекрасно знал, что где бы тот сейчас ни был, он просто дожидается, когда будет достаточно взрослым, чтобы принимать участие в профессиональных турнирах. Для Фуджи, никогда не собиравшегося делать карьеру теннисиста, было ясно, что это конец.

Его снедала обида.


2. Открытие
Он чуть не допустил подобную ошибку и с Тезукой, который тоже не распространялся о своем отъезде. Лишь поздней осенью, когда на деревьях почти не осталось листьев, Фуджи все узнал от Эйджи, выведавшем в свою очередь у Оиши.

- Значит, Германия? – поинтересовался он, дождавшись, когда Тезука выйдет из класса.

- Весной, после экзаменов, - также без преамбулы ответил Тезука.

Сюске внимательно посмотрел на него. Однако Тезука оставался невозмутим, и понять, о чем тот думает, было невозможно. С тем же успехом разговор мог идти о походе в магазин за жвачкой (если бы Тезука ее любил).

- Поздравляю, - после небольшой паузы выдавил Фуджи. – Хотелось бы сыграть с тобой до отъезда.

- Да? – со спокойной настороженностью, выработанной еще во втором классе, поинтересовался Тезука. Он часто общался с Фуджи в подобном тоне, не зная, чего от него ожидать.

С определенной точки зрения Тезука Кунимицу был одним из лучших творений Сюске.

Фуджи ответил лишь тогда, когда последний из одноклассников Тезуки прошел мимо:
- Я хочу еще раз всерьез сыграть с тобой.

По тому, как выпрямился Тезука и блеснули его глаза, словно рябь пробежала по поверхности воды, Фуджи понял, что завладел вниманием друга.

- На улице холодно, можем сходить в клуб, где я тренируюсь.

- Отлично, - искренне ответил Фуджи.

Они встретились в тот же день после уроков и, не разговаривая, доехали на автобусе до клуба. Сюске нравилось, что Тезука ценит тишину. Его нисколько не беспокоило, что ее легко было использовать как оружие. Это делало Тезуку еще интереснее.

С кем ему играть, когда Тезука уедет? Неприятный вопрос, решение которого он отложил на будущее.

А пока же ему нравилось сражаться с Тезукой, выкладываться по полной, как бы непривычно это ни было. Если сам Тезука походил на реку с глубокими подводными течениями, то его теннис наоборот был чем-то твердым. Но не колонной и не камнем, которые слишком неподвижны. Скорее, он больше напоминал дерево, чьи корни уходили далеко вглубь, а листья еще не успели раскрыться.

Сюске пока не определился, что представляет собой его собственный теннис. Раньше ему казалось, что тот словно ничего не отражающее зеркало. Сейчас он уже не был в этом уверен. Похоже, ему следовало что-то изменить, если он хотел двигаться дальше. Правда, в данный момент, он не знал что именно.

Тезука выиграл, как Фуджи и предполагал. Правда, едва-едва.

- Нет ничего лучше, чем выложиться по полной, - сообщил Фуджи после игры. Тезука лишь хмыкнул в ответ.

- Я тренируюсь здесь по четвергам, - обронил Тезука, когда, переодевшись, они стояли на остановке в ожидании автобуса.

- Да? – Фуджи искоса посмотрел на бесстрастное лицо друга. – Надо запомнить, - добавил он, когда подъехал автобус.

Так он и сделал.


3. Иерархия
Первый день в старшей школе его не впечатлил. Фуджи чувствовал пустоту, не видя на новом корте знакомых лиц - Таки, Тезуки, трех неугомонных кохаев. Тот факт, что приходилось собирать мячи и заниматься физической подготовкой, расстраивал еще больше, особенно когда семпаи специально отбивали мячи далеко за пределы корта.

Дождавшись, когда после тренировки капитан Ямато договорит с Мияно-семпаем, Фуджи выпалил:
- Включите меня в отборочную сетку.

Капитан удивлено вскинул бровь.
- Первоклассники не играют до летних соревнований. Они не смогут выдержать трехсетовые матчи.

- Я смогу, - серьезно ответил Фуджи, глядя прямо в глаза Ямато.

- Все так говорят, - ласково улыбаясь, произнес капитан.

Тогда Фуджи понял, что тот вряд ли согласится.

- Отлично, - бросил он, уходя.

Следующие несколько дней во время бесконечных изнурительных упражнений и пробежек вокруг корта вместе с другими первоклассниками он, молча, наблюдал за семпаями.

- Инуи, кто из семпаев сильнейший? - поинтересовался он на тренировке в пятницу во время разминки, когда Инуи помогал ему делать растяжку.

- Имеешь в виду, кроме капитана Ямато? - задумчиво промычал тот в ответ.

- Типа того, - удерживая руками пальцы ног, Фуджи чувствовал, как тянутся мышцы ног и спины.

- Мияно-семпай, - сообщил Инуи. – Они с капитаном примерно на одном уровне.

- Ммм. Как я и думал, - Фуджи поднялся и, закинув ракетку на плечо, отправился на ту половину корта, где члены команды ожидали, когда капитан Ямато и Окава-сенсей закончат совещаться.

- Не терпится заняться сбором мячей, Фуджи-кун? – ухмыльнулся Юса-семпай, когда старшие ребята, наконец, заметили Сюске. Семпай был одним из тех, кто как раз любил отбивать мячи за ограждение.

- Нет, семпай, - ответил Фуджи, - я здесь, потому что хочу сыграть.

Кто-то рассмеялся, но Мияно-семпай был одним из тех, кто даже не улыбнулся.

- Смело для первоклашки, - наконец, нашелся Юса-семпай.

- А когда вы в последний раз выигрывали национальный чемпионат, семпай? – с улыбкой произнес Фуджи в тишине.

Как он и предполагал, первым отреагировал Мияно-семпай:
- Ладно, - сказал он, подойдя ближе, - посмотрим, что ты из себя представляешь.

За плечами Фуджи были еженедельные зимние тренировки с Тезукой, ежедневные утренние пятнадцатикилометровые пробежки и снедающая мысль о грядущем после отъезда Тезуки лете без достойного соперника. Мияно-семпай оказался сильным теннисистом, чей резкий стиль игры заставлял подстраиваться под него. Фуджи почти пришлось выложиться по полной.

Почти.

Когда завершился второй сет, Мияно-семпай уже не выглядел скучающим. Сюске прекрасно знал это состояние, ведь сам он неоднократно испытывал подобное.

На краю корта, скрестив руки на груди, стоял капитан Ямато, закончивший беседу с Окавой-сенсеем и подошедший во время их матча.

- И почему вы оба прервали тренировку? – поинтересовался он, когда Фуджи и Мияно-семпай обратили на него внимание.

Фуджи решил, что лучше быть откровенным.

- Это вы мне скажите, капитан, - спокойно ответил он, выпрямляясь и осознавая, что половина теннисного клуба наблюдает за ним.

Капитан взглянул на него и рассмеялся.

- Ах, вот оно что, - произнес он и громко хлопнул в ладоши. - За работу, все. Мияно и Фуджи – бегаете вокруг корта, пока я не скажу остановиться.

Сюске кивнул и побежал вместе с Мияно-семпаем. До конца тренировки он размышлял, что предпримет, если случившегося окажется недостаточно.

Однако в этом не было нужды – в понедельник его имя красовалось в таблице участников отборочных матчей.


4. Отборочные
Руки и ноги едва слушались его, но он пока не проиграл ни одного матча, и место в команде ему было практически обеспечено.

Оставалась только игра с капитаном Ямато.

Сюске провел первый сет, борясь с усталостью, накопленной за предшествующие дни, наполненные трехсетовыми матчами. Все время он ощущал на себе оценивающий взгляд капитана, который методично посылал ему почти неотбиваемые мячи. Фуджи с огромным усилием вырвал победу в первом сете, морально готовясь к еще большим трудностям во втором.

- Слышал, твой стиль игры изменился, - остановил его возле сетки Ямато перед началом второго сета.

- Ничто не вечно, - бесцеремонно ответил Фуджи, усилием воли сдерживая дрожь в руках и стараясь казаться спокойным.

- Правда? – загадочно переспросил капитан. Глядя на него, Фуджи думал, похожие ли чувства испытывают люди, когда он сам улыбается им. – Почему бы не дождаться осени, когда третьеклассники покинут клуб? Ты бы сто процентов попал в команду.

Фуджи собирался отпустить в ответ очередное едкое замечание, а потом, передумав, честно признался:
- Я хочу играть в теннис сейчас.

- Интересно, когда все так изменилось? - задумчиво произнес Ямато, постукивая ракеткой по плечу. – Не припомню, чтобы раньше ты настолько сильно увлекался теннисом.

- Ничто не вечно, - вновь повторил Фуджи. – Теннис стал интереснее.

- Ааа, - протянул Ямато. И в этом звуке было полно скрытого смысла, который Сюске не смог уловить до конца. – Ну, начнем, - добавил капитан, выпрямляясь.

В итоге Сюске проиграл. Последние два сета он безуспешно пытался заставить уставшие, больные мышцы повиноваться ему. После игры Ямато пожал ему руку со словами:
- Надо поработать над твоей выносливостью. Для районных соревнований сойдет, но на городских будет труднее.

- Конечно, - с легкостью согласился Фуджи и предусмотрительно добавил: – Спасибо.

- Пусть только попробуют сказать, что я не учусь на своих ошибках, - обронил капитан Ямато, пожимая плечами и покидая корт.

Его… ааа. Да. Конечно.

Сюске выпрямился и направился следом, его ноги не дрожали лишь потому, что ему не позволяла гордость. Он собирался записать результат матча и получить свое место в команде.


5. Городские
Судья объявил результат матча 6-3, 6-2 в пользу Сюске. Фуджи пожал руку третьекласснику Хётея и вернулся к своим. Цифры на табло фиксировали две победы Хётея и одну Сейгаку.

- Молодец, - похвалил Инуи вытирающего пот Фуджи.

Сюске пожал плечами в ответ. Раньше он думал, что третьеклассники Хётея сильнее.
- Почему нет Атобе? - поинтересовался он. Человек с таким самомнением как у Атобе вряд ли бы остался в тени.

- Ты разве не в курсе? - удивился Инуи. – Он тоже решил стать профессионалом.

- Я не знал, - после небольшой паузы ответил Фуджи. – Думал, он единственный ребенок в семье.

- Так и есть. Мне кажется, его отец пока просто не хочет скандалов по поводу того, кто будет руководить компанией.

- Логично… - Фуджи выпил половину воды из бутылки и мысленно добавил в список еще одно имя: Тезука, Юкимура, Санада, Ширайши, Эчизен, а теперь и Атобе. – Через несколько лет профессиональный теннис будет весьма интересным.

- Да, - согласился Инуи. – Ты прав.


6. Диагноз
Финал соревнований Канто закончился провалом. Фуджи не успокоился даже после того, как Оиши, Эйджи и Инуи заняли свои законные места в команде.

- Сыграем? – поинтересовался он однажды у Инуи. В последнее время ему чего-то не хватало, если кто-то и мог помочь разобраться чего именно, то только Инуи.

- Конечно, - как и надеялся Фуджи, глаза Инуи сверкнули за стеклами очков в предвкушении. – Когда тебе удобно.

Инуи всегда был удачным противником. Сюске сомневался, что в Японии нашелся бы кто-то еще, настолько хорошо изучивший его стиль игры. Однако часть удовольствия от игры с Инуи он получал, доказывая тому, что его данные ошибочны. С другой стороны, Инуи чаще всего знал, чего от него ожидать. Фуджи было почти достаточно стабильности, с которой тот отбивал его мячи. Почти.

Он надеялся, Инуи заметит или почувствует его разочарование. После очередного розыгрыша, закончившегося в пользу Фуджи, Инуи наклонил голову и поинтересовался:
- Что тебя беспокоит?

Подавив первоначальный порыв соврать и ответить, что все в порядке, Фуджи произнес:
- Не знаю.

Он видел, как хотелось Инуи достать блокнот и начать записывать, услышав такое признание.

- Хм? – иногда ему казалось, что Инуи ждет блестящая карьера психиатра.

- Мы бы не играли, если бы я знал, - пояснил Фуджи, убирая мокрые волосы со лба.

- Понятно, - задумчиво промычал Инуи и покинул корт. Сюске молча последовал за ним, предоставляя тому возможность обдумать услышанное.

- Тачибана еще в городе. Кажется, тренирует Фудомине, - наконец, произнес тот.

- И… какое это имеет отношение ко мне? – удивился такому выводу Фуджи.

- Вероятно, с ним тебе будет играть не так скучно, - рассмеялся Инуи. – В любом случае, Читосе до сих пор в Осаке, притворяется, что бросил теннис.

- А, - протянул Фуджи. – Как ты сказал, тренирует Фудомине?


7. Вызов
- Что ты тут делаешь, Фуджи? – Тачибана был в хорошей форме, правда, его несколько раздражало появление на корте постороннего. Команда за его спиной, притворяясь, что тренируется, с подозрением рассматривала Сюске.

- Мне сказали, тебя можно найти тут, - ответил Фуджи. – Отличная команда. Слышал, в этом году вы считаетесь грозой турнира.

- Спасибо, - услышав комплимент, Тачибана немного расслабился.

- Я не хотел мешать тренировке, - добавил Фуджи, видя, что настороженность в глазах Тачибаны не исчезла. – Просто надеялся, у тебя найдется время сыграть со мной после.

Тачибана задумчиво посмотрел на него.
- Возможно. Подожди тут, - произнес он, указывая на скамейку.

- Спасибо, - Фуджи уселся поудобнее и принялся наблюдать за командой Фудомине. Все ребята либо вертелись вокруг Тачибаны, либо постоянно оборачивались к нему. Казалось, они этого даже не замечали. Но и сам Тачибана, в свою очередь, отвечал им тем же. Он все время ходил от одного корта к другому, что-то советуя или показывая. Неудивительно, что он так и остался негласным тренером команды. Его место было здесь.

После тренировки Тачибана распустил всех по домам, однако Камю и Ибу упрямо остались стоять на корте.

- Все нормально, - произнес Фуджи, когда Тачибана попытался выпроводить и их. Он сделал пару упражнений для разминки. – Я не возражаю, если они посмотрят.

- Спасибо, - сухо отозвался Камю.

Сюске лишь улыбнулся ему, предвкушая предстоящий матч.
– Готов? – поинтересовался он у Тачибаны.

- По твоей команде, - Тачибане тоже не терпелось начать.

За последний год Тачибана привык к агрессивному стилю игры. Под его напором Фуджи почувствовал себя так, будто его окатили ледяной водой в жаркий день. Сюске целиком отдался игре. Он не выкладывался так с тех пор, как капитан Ямато и Мияно-семпай покинули команду, наслаждался каждым отбитым мячом и вибрацией ракетки под тяжестью ударов Тачибаны. Таким и должен быть теннис, ему даже пришлось постараться изо всех сил, чтобы завершить игру в свою пользу.

- Спасибо, - сказал запыхавшийся Фуджи, пожимая руку Тачибаны. – Было супер.

- Рад слышать, - улыбнулся тот в ответ. Он кивнул в сторону скамеек, и они вместе покинули корт. Тачибана дал знак Ибу и Камю, и те сразу отошли. – Могу я задать вопрос?

- Конечно, - Фуджи не смел отказать после того, как Тачибана оказал ему подобную услугу.

Тачибана глотнул воды.
- Что ты здесь делаешь? – поинтересовался он, внимательно глядя на Фуджи.

Такого вопроса Фуджи не ожидал.
- Хотел сыграть, - с улыбкой ответил он.

- Нет, я о том… Что ты делаешь здесь? – Тачибана взмахом указал на корты. – Почему ты до сих пор играешь в теннис в школе?

- Почему… Что? – удивленно моргнул Фуджи. – Я ведь еще школьник. Вряд ли мне разрешат выступать за университетскую команду.

- Думаю, тебе скоро наскучит играть в теннис со школьниками, - раздраженно фыркнул Тачибана. – Если уже не наскучило, - добавил он, искоса глядя на Фуджи.

- Мне кажется, это не твое дело, - не задумываясь, отрезал Фуджи. – Прости за грубость, - добавил он, вздохнув.

- Не стоит извиняться. Я был не прав, - пожал плечами Тачибана. – Просто не ожидал, что ты останешься. Предполагал, станешь профессионалом сразу после окончания школы.

- Нет… Я не планировал, - признался Фуджи, глядя на часы. – Уже поздно. Спасибо за игру.

- Без проблем. Заходи, когда захочешь.

- Обязательно, - пообещал Фуджи, закидывая сумку на плечо.

Глядя на улыбку Тачибаны, он был уверен: тот понимал, что этого не произойдет.


8. Катализатор
Тезука приехал в конце сентября. Фуджи узнал об этом лишь тогда, когда Эйджи, выйдя за ворота школы после очередной тренировки, воскликнул: «Капитан».

Тезука всегда выглядел старше своего возраста, что вызывало много неразберих в прошлом. Сейчас же, глядя, как Эйджи и Оиши суетились вокруг Тезуки, Фуджи думал, что слово «старше» больше не подходило. Складывалось впечатление, что за прошедшие полгода, которые Тезука провел, участвуя в турнирах для новичков по всему миру, тот, наконец, вжился в роль, к которой готовился. Он больше не был старше своего возраста. Он… выглядел взрослым.

Поразительно.

С приездом Тезуки самым логичным было собраться всем вместе в ресторанчике Кавамуры. Когда они вошли, Така трудился за прилавком. Однако как только его отец разобрался в причине торжества, тот сразу же присоединился к общему веселью. Появлению Момо и Кайдо никто не удивился, уж Фуджи-то точно, он видел, как Инуи тайком шлет смску. Они смеялись и веселились как в старые времена, не хватало только Эчизена.

Казалось, полгода - это совсем немного, однако все изменилось. У Инуи имелся миллион вопросов о профессиональном теннисе, Момо не терпелось рассказать Тезуке, как прошел для Сейгаку летний турнир (не так хорошо, как все рассчитывали, хотя никто об этом не упоминал). Эйджи же хотелось поведать подробности участия в турнире команд старшей школы. Подобные новости удивили Тезуку.

- Ты участвовал в летнем турнире?

- Пока не выбыли, - осторожно ответил Фуджи. А что еще ему оставалось?

- Он сам настоял, - пояснил Оиши. – Бросил вызов Мияно-семпаю в конце первой недели.

- На тот момент мне казалось это неплохой идеей, - попытался оправдаться Фуджи. - Тем более, если сравнивать с возможностью провести лето в пустых тренировках.

- Понятно, - отозвался Тезука.

Когда вечеринка подходила к концу, Фуджи поймал на себе взгляд Тезуки.
- Думаю, тебе бы хотелось отдохнуть от тенниса на каникулах? – стараясь казаться безразличным, поинтересовался он.

- С чего вдруг? – недоуменно бросил Тезука, словно услышал глупость.

Прекрасно. Очень хорошо.

- Сыграем, пока ты тут? – рискнул Фуджи.

- Конечно, - Тезука смотрел все так же невозмутимо – или Фуджи просто потерял сноровку понимать его. – В эти выходные?

- Идет, - он давно не играл против сильного соперника, поэтому вполне мог подождать еще пару дней.

И все же время тянулось бесконечно долго.

Он почти позабыл, каково это было - стоять с Тезукой по разные стороны сетки и ощущать его присутствие на корте. Начиная с младшей школы, Тезука заставлял противника испытывать нерешительность, и за шесть месяцев это его влияние лишь усилилось. Так же, как и его теннис. Фуджи бросился навстречу сильным ударам, с облегчением находя отклик в Тезуке, который требовал от него все большего, пока Фуджи не начал выкладываться по полной и даже более, а Тезука отвечал ему тем же.

Неужели последний раз, когда он проиграл не из-за усталости, был весной?

- Я скучал, - в шоке выпалил Фуджи, переводя дыхание. Услышав это, Тезука с удивлением уставился на него. – Никто не играет так, как ты. Никто из оставшихся.

Тачибана был почти так же силен, но он что-то подозревал. Читосе находился слишком далеко. Тезука продолжал в замешательстве смотреть на него, поэтому Фуджи со вздохом добавил:
– Я не выкладывался так с тех пор, как третьеклассники закончили школу.

- Не знал, что тебе нравится выкладываться, - неопределенно обронил Тезука.

- Так и было, - отвернувшись, отозвался Фуджи, ища в сумке полотенце. – Мне кажется, вы с Эчизеном испортили меня.

- Уверен, мы не специально.

Этот упрек он заслужил.
- Хм. Ну, теперь уже поздно.

- Действительно, - когда Фуджи вновь посмотрел на Тезуку, тот пристально разглядывал его. – Они сказали, ты настоял, чтобы тебе разрешили попасть в команду.

- Да, - Тезука не ответил, Фуджи уселся на скамейку и, откинувшись, принялся рассматривать небо. – Это был единственный выход, чтобы не умереть со скуки.

- Удивлен, что тебе разрешили, - отозвался Тезука, присаживаясь рядом.

- Мне кажется, они видели во мне тебя.

Тезука моргнул в ответ.
- Ясно.

- Ну, и плюс, я бросил вызов сильнейшему в клубе, - добавил Фуджи. – Они решили, со мной надо что-то делать.

- Разве это ново?

- Не язви, - Фуджи принялся методично складывать полотенце. – Я думал, этого будет достаточно.

Тезука ответил не сразу:
- Когда ты достигаешь определенного уровня, остается мало людей, способных бросить тебе вызов.

- И все они подались в профессионалы, - уточнил Фуджи, разглаживая полотенце. – Остается только скучать.

- Да, если ничего не предпримешь. Чего ты хочешь, Фуджи? – добавил Тезука со вздохом.

Возможно, эти слова напомнили ему о сказанном Тачибаной, поэтому Фуджи наконец понял, каков будет его ответ.
– Я хочу играть в теннис, - произнес он, удивляясь самому себе. – То есть… хочу играть в теннис. Тогда как раньше… не стремился к этому.

- Да, я заметил.

Фуджи сделал мысленную пометку отомстить ему за этот тон.
– Я… но… я не собирался становиться профессионалам. Так всем и говорил.

- Если… - начал Тезука, и Фуджи показалось, что он тщательно подбирает каждое слово. – Если хочешь, могу поговорить со своим агентом о тебе.

- Да, - ответил Фуджи. – Пожалуйста.


9. Отбор
Кирихара был удивлен встречей, так же как и Фуджи.

- Ты что тут делаешь? – не задумываясь, выпалил он, а потом, смущенно прикрыв рот, добавил. – Эм… Прости.

- Встречаюсь с агентом, - ответил Фуджи. Глядя на теннисную сумку за спиной Кирихары, он начал что-то подозревать.

Следующие слова Кирихары только подтвердили его опасения:
- Ты тоже? Мне казалось, ты не… эээ… - спохватился Кирихара, слегка краснея.

- Я передумал, - не стал врать Фуджи.

- Отлично. Юкимура-семпай всегда говорил, что напрасно ты не… - Кирихара вновь замолчал на полуслове, краснея еще сильнее.

- Он довольно разумен, – спокойно ответил Фуджи. Раздражаться смысла не было, особенно на правду, хотя его несколько задевало, что о нем сплетничали в Риккай. – Думаю, они захотят, чтобы мы сыграли друг против друга, - сменил он тему.

Кирихара тут же перестал краснеть.
- На этот раз выиграю я, - сообщил он, выпрямляясь. С их последней встречи Кирихара заметно вырос.

- Ну что ж, увидим, - улыбнулся Фуджи в ответ.

Отчасти он ожидал, что Кирихара разозлится, но тот лишь наклонил голову и, внимательно глядя на Фуджи, произнес:
- Ты изменился.

- Да, - признался Фуджи, справившись с удивлением. – Думаю, ты прав.

И без слов было понятно, что не только он.


10. Уезжающий и остающийся
- Вот и все, да? - спросил раскрасневшийся на ветру Юта, подбрасывая мяч ракеткой. Прежде чем Фуджи успел что-то ответить, Юта продолжил. – Черт, ты в курсе, что это нечестно?

- Почему? – в замешательстве переспросил Фуджи. Так на него действовал только брат.

- Я все время старался догнать тебя, мечтал надрать тебе задницу в старшей школе, а теперь ты решил заделаться профессионалом, – грустно улыбнулся Юта. – Просто нечестно.

- Прости, - Сюске опустил взгляд на переплетенные пальцы рук. – Думаю, мне придется приезжать почаще, чтобы мы могли играть вместе.

- Да к черту, - Юта, шутя, двинул брату локтем в бок. – Я не собираюсь рассиживаться в ожидании тебя. Все равно догоню, даже если теперь ты поднял планку.

- Хорош хвастаться, братишка, - на этот раз, не смотря на улыбку, толчок оказался более ощутимым.

- Вот увидишь, - пообещал Юта. Он поймал мячик, который подкидывал. – Хватит отдыхать. Еще один матч. Два из трех, помнишь?

- Ты на батарейках что ли? - поинтересовался Фуджи, беря ракетку и следуя за братом на корт. – Серьезно, Юта.

- Неужели тебе не интересно? – Юта покачивался из стороны в сторону, глаза его сияли в предвкушении матча. – Ну же, брат.

Фуджи подал и улыбнулся, наслаждаясь силой, с которой Юта отбил мяч. Ему будет не доставать этого, когда он уедет. Было бы неплохо, если бы Юта не дал ему долго скучать.


11. Новичок
Солнце здесь было совершенно другим: ярче и жарче, чем дома. Фуджи еще не успел привыкнуть, хотя был уверен, что дело лишь за осознанием.

В любом случае, он справится.

Казалось, его противника жара беспокоила намного больше. У Ноймана была типичная белая кожа северянина, и он уже достаточно вспотел и обгорел на солнце. Нойман был сильным игроком, но Сюске не сомневался, что как бы тот ни старался, выиграть ему не удастся.

Тезука уехал до того, как Фуджи подписал контракт. Но Фуджи счел это достаточным поводом, чтоб позвонить ему и поделиться новостями. Теперь же, разыгрывая второй сет с обгорелым Нойманом, он вспоминал слова Тезуки:
- Не всякий профессионал заставит тебя выложиться. По крайней мере, поначалу и, по крайней мере, тебя.

Гася мяч Ноймана, Фуджи думал, что для него это не имеет значения. Если он будет идти вперед, когда-нибудь все изменится.

В первом матче он одержал победу в двух сетах: 6-0, 6-0, и решил, что это не плохое начало.

Той ночью Тезука впервые позвонил ему.
- Поздравляю, - с ходу заявил он.

- Спасибо, - Сюске вытянул ноги и облокотился на спинку кровати. – Ты был прав. Я не слишком усердствовал сегодня.

Линия шипела под тяжестью континентов и временных зон, разделявших их. У Тезуки было утро, наверное, он просмотрел результаты, как только проснулся.

- Разочарован?

Учитывая, что вопрос задал Тезука, Фуджи тщательно обдумал ответ.
- Нет. Вовсе нет. Теперь я на турнир ближе к тебе.

Пощелкивания в трубке было недостаточно, чтобы скрыть вздох Тезуки.
- Понятно. Жду, когда это, наконец, произойдет.

Возможно, связь была не слишком хорошей, а сам Сюске жадно ловил каждое слово и интонацию Тезуки, поэтому ему впервые удалось расслышать боль в голосе друга. И эта тоска или скорее порыв открывали новые горизонты, не имевшие ничего общего и в то же время неразрывно связанные с теннисом.

- Я уже в пути, - произнес Фуджи, потрясенный внезапными перспективами. – Просто наберись терпения и подожди меня еще чуть-чуть.

Видимо Тезука слушал столь же внимательно, поэтому фыркнул.
- А когда, - произнес он почти нежно, - я занимался чем-то другим?

- Надеюсь, ты не разочаруешься в итоге, - все так же ошеломленно отозвался Фуджи.

Помолчав немого, Тезука ответил:
- Не сомневаюсь, что так оно и будет.


12. Замкнувшийся круг
После первого профессионального турнира Эчизену понадобился примерно год, чтобы догнать их. Его прорыв в рейтинге ATP был столь же стремителен, как и все его поступки, имевшие отношение к теннису. Сюске всегда с улыбкой слушал, как другие игроки тихо, восторженно, а иногда и испуганно обсуждают Эчизена. Фуджи понимал, что они еще ничего не видели.

- Знаешь, - сообщил он Эчизену, когда они встретились в Буэнос-Айресе, - меня действительно раздосадовало, что ты уехал раньше, чем мы доиграли тот матч.

- Знаю, - признался Эчизен, ехидно улыбаясь и поправляя кепку. – Как думаешь, почему я так поступил?

Начать матч они смогли только после того, как Фуджи перестал смеяться.

@темы: Тезука/Фуджи, перевод, джен, Сейгаку

---

"Невысказанное", Тезука/Фуджи, крэк, юмор

[O-sya]

Название: Невысказанное
Автор: ketchupblood
Переводчик:  O-sya
Бета:  Mellu
Фандом: Prince of Tennis
Пэйринг: Тезука/Фуджи
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор, романс, крэк
Оригинал: на дневе автора: ketchupblood.insanejournal.com/
Саммари: Некоторые вещи должны быть сказаны вслух.
:

В большинстве случаев в их отношениях слова были не нужны. Фуджи признался Тезуке в своих чувствах, поцеловав его, а Тезука принял это признание, поцеловав в ответ. Они выражали беспокойство друг о друге легкими прикосновениями, а радость — улыбкой и теннисом (конечно, теннис, всегда теннис). По крайней мере, если дело касалось Фуджи, лучше было именно так.

Хотя бывали моменты, когда слова становились необходимостью, потому что действий не всегда было достаточно. Например, кода они занимались сексом. Они не дошли до самого конца, конечно, и не потому что Тезука был слишком сдержан, совсем наоборот. Тезука был слишком безрассудным, и, несмотря на то, что родители Тезуки были на удивление либеральны, а родители Фуджи были до некоторой степени не в курсе, Фуджи сомневался, что они будет в восторге обнаружить своих сыновей вместе в пикантной ситуации. Потому что, когда они, наконец, займутся любовью, Фуджи будет кричать: «Сильнее, сильнее!» - так громко, что у Тезуки не останется сомнений в его искренности.

Были, конечно, и другие поводы для разговора. Как сейчас, например, когда Фуджи обнаружил Тезуку в бутике с очень пышным и очень розовым костюмом принцессы в руках одним октябрьским днем.

- Тезука — это то, что я думаю? – Фуджи стоило больших трудов не рассмеяться.

Тезука кашлянул, а затем сказал сухо:

- Это на урок английского. Американский праздник.

- Платье принцессы? - смешок все-таки вырвался.

- Мы проголосовали.

- И… Это что-то диснеевское? – заметил Фуджи придушенно.

- Говорю же, мы проголосовали, – Лицо у Тезуки оставалось совершенно спокойным.

- Ты наденешь…

- Вообще-то, класс, который выиграл спортивный турнир, сможет выбрать кого-нибудь из класса проигравших именно для этого, – сказал Тезука с нехорошим блеском в глазах.

Фуджи прекратил смеяться. Класс Тезуки выиграл, а его…

Он понял, что Тезука не был все время таким уж хладнокровным. Нет, он был довольно коварен и сейчас старался вызвать ужас или схожую реакцию.

У Фуджи не осталась сомнений, кто же наденет это платье. Он хмуро взглянул на Тезуку.

Платье было розовое, с гофрированной юбкой. В комплекте были даже тиара и волшебная палочка. Хотя Фуджи мог поклясться, что ни у одной принцессы Диснея не было палочки. Наверное, нужно быть благодарным, что вместо нее не прилагалась стая лесных животных или мышей.

Ну, что могло быть хуже?

- Возьми голубое, хотя бы, - сказал он. – Мне голубое больше идет.

Если бы Тезука мог смеяться (что иногда случалось, только не на людях, а причиной была какая-то детская травма, подробности которой Фуджи еще не удалось вытянуть из него), он бы уже катался по полу, Фуджи был в этом уверен. Конечно, Тезука на стал бы так поступать, хотя плечи у него подозрительно подрагивали.

- Проголосовали за розовый.

- Скажи им, что розового не было, – предложил Фуджи.

- Будешь должен, Фуджи. – сказал Тезука и поменял розовое платье на голубое.

Фуджи только улыбнулся. Ему не нужно было ничего отвечать, Тезука и так прекрасно знал, что он скажет.

@темы: Тезука/Фуджи, перевод, юмор, яой, PG-13, Сейгаку, романс

---

список рекомендаций

[Annaig]

Период увлечения Золотой парой ознаменовался чтением огромного количества фиков в англопишущем фандоме. По ходу я составляла список тех, которые могла бы порекомендовать. Увы, список оказался не так велик или я слишком придирчива. Итак, список рекомендаций

Всего 18

1. Little
Автор: tiamatv
Рейтинг: PG-13
Фик есть в переводе на русский, однако я бы посоветовала прочитать на языке оригинала. Ангст.

2. Support
Автор: tiamatv
Золото+ТезуФуджи. продолжение Little. Мне нравится меньше, однако читать необходимо.

3. Nothing Gold Can Stay
Автор: unending
Романс, ангст. Десфик. Однако без лишнего надрыва.

4. Stupid
Автор: Halrloprillalar
Великолепный ЮСТ. Романс и немного ангста. Тайм-лайн: после отъезда Тезуки в Германию на лечение.

5. Details
Автор: echizenryo
Несколько грустный мини о том, что наступает время, когда начинаешь по-другому смотреть на разнообразные ранее незначительные детали. ПОВ Кикумару.

6. Fish, Flowers, and Pie, Not Necessarily in that Order.
Автор: Aki
Еще один неплохой фик, в котором мы узнаем, что когда ссорятся Эйджи и Оиши, то знаком примирения выступают рыбы, а когда Фуджи и Тезука - то розы.

7. Hidden Intentions
Автор: Kaede
Вполне стандартная ситуация с игрой в бутылочку в отличном исполнении.

8. According to Plan
Автор: fairymage
Прелестный мини о том, что не во всем стоит искать скрытый смысл, а Фуджи тонко издевается над Тезукой.

9. Eyes Wide Open or Beyond: When We Were Fools
Автор: Gold
Еще один фик, который безусловно стоит почитать. "Я вас любил. Любовь еще быть может. А может и не быть..." (с) Грустная и задевающая душу история.

10. A Golden Beginning
Автор: Alley!
Пожалуй, добавлю и этот мини. Он АУшный относительно раннего детства героев, но очень милый.

11. untiled
Автор: Katty
Забавный фик о необычных способах делать предложение, с отсылкой к ТезуРеме и Фуджи/Така-сан

12. Return to Sender
Автор: shy_hinata
О плюсах и минусах дня Св. Валентина, а также о том, что порой небрежность только на пользу.

13. First
Автор: lizstarsky
ЮСТ, ЮСТ, ЮСТ. и отличный, хотя автор и остановилась на самом интересном моменте.

14. Puppy Love
Автор: lizstarsky
Флафф, но уютный.

15. The Way It Falls
Автор: echizenryo
Очень домашняя зарисовка про будущее и одно воспоминание из прошлого.

16. The Letter
Автор: pixxers
Небольшая зарисовка о том, что Кикумару не боится признать свои чувства, только предпочитает делать это на бумаге.

17. Rules of the Game
Автор: thisissong
Неплохой фик, в котором Эйджи вешает омелу в раздевалке, надеясь поймать Оиши, а попадаются все остальные члены команды.

18. Sick
Автор: Hex
Уютная и нежная зарисовка из категории "Когда твоя девушка больна".

Буду рада, если вы расширите и дополните мой список, в том числе и рекомендациями на русскоязычные фанфики.

@темы: рекомендации

---

"Хитрости Фуджи"

[Strange historian]

Фик удален с сообщества из-за несоответствия правилам русского языка.

@темы: Фуджи/Рема, авторский фик, яой, PG-13, Сейгаку, романс

---

Idiocy, Камио х Ибу, перевод

[Цилинь обыкновенный]

название: Idiocy
автор: Hopeakaarme
оригинал: www.fanfiction.net/s/4575285/1/Idiocy
жанр: Romance/Friendship
рейтинг: PG
переводчик: Indrik
бета: cattom
разрешение на перевод: запрос отправлен

читать

- Ты какой-то расстроенный, Акира.

- Ну да, – фыркнул Камио, плюхаясь на скамейку рядом со своим лучшим другом. – Этот Момосиро меня просто бесит!

- Это у вас взаимно, – пробурчал себе по нос Синдзи. – Вы оба ведете себя настолько по-детски, я порой сомневаюсь, сколько вам лет…

- Что? – Камио повернулся и сердито глянул на него.

- Не обращай внимания, – успокоил его Синдзи. – Так что Момосиро сделал на этот раз?

- Пока что ничего, – не слишком охотно признал Камио. – Но он явно что-то задумал!

- И с чего ты так уверен? – поинтересовался Синдзи. – Нет, в самом деле, нельзя быть вечно таким подозрительным. Вы бы с ним столько не дрались, если бы оба не спешили так с выводами, но, с другой стороны, я на него вообще-то редко обращаю внимание, поэтому что я могу сказать…

- Ан-тян мне сказала, – Камио скрестил руки на груди. – Можешь себе представить? Она собирается пойти на свидание с Момосиро! Свидание! И не просто свидание, как обычно у нее, типа «привет, встреть меня там-то», – а настоящее свидание! На какое ходят парень с девушкой!

- Интересно, что говорит Татибана-сан, – задумчиво произнес Синдзи. – Но вообще-то, Момосиро хорошо играет в теннис, так что вряд ли капитан будет против…

- Момосиро просто не понимает! – заявил Камио, яростно стукнув кулаком. – Любому идиоту ясно, что Ан-тян согласилась пойти с ним на свидание, просто чтобы его не расстраивать. Да не может быть такого, чтобы он ей нравился в этом смысле, и он идиот, если не видит этого!

- Значит, Момосиро тупой, потому что не видит, что он ей не нравится?

- Вот именно! – Камио повернулся к Синдзи. – Ты согласен? Что может быть глупее, чем бегать за кем-то, кому ты совершенно точно не нравишься! Хотя чего еще ожидать от Момосиро…

- Интересно… – отвернувшись, произнес шепотом Синдзи, возможно, даже не замечая, что вообще говорит вслух. – Что глупее? Не замечать, что кому-то не нравишься или не замечать, что кому-то нравишься? А может, Момосиро все понимает, просто ему плевать. Или, может, он и правда нравится Ан-тян, кто знает, вряд ли Акира ее об этом спрашивал, он такого не сделает. Но на самом деле, если Момосиро и идиот, он не единственный идиот, потому что заметить чувства легче, чем их отсутствие, но, может быть, я не прав, и…

- Синдзи?.. – Камио тронул друга за руку, чтобы заставить его замолкнуть хотя бы ненадолго. – Синдзи… Ты о чем? Кто не замечает чего? Ты имеешь в виду, Ан-тян не знает, что она нравится Момосиро?

Синдзи действительно замолчал и только пристально смотрел на друга. Наконец, он встал со скамейки, на которой оба сидели.

- Что тут говорить? Худший из всех идиотов, – пробурчал он, закинул сумку на плечо и ушел.

- Подожди, о чем ты? – Камио моргнул. – Синдзи? Синдзи, вернись! Ты не объяснил…

Синдзи оглянулся через плечо. – Когда догадаешься, – сообщил он, – звони, не стесняйся. То есть, если у тебя к тому времени не пропадет желание позвонить. Я и в самом деле не знаю, я ведь никогда не спрашивал тебя, так что не знаю, как ты отреагируешь, но хоть я и надеюсь, я все же не думаю, что… – его голос затих в отдалении. Камио сидел, глядя ему вслед, совершенно озадаченный.

________________________________________

- Я просто не понимаю, – Камио беспомощно взглянул на капитана. – Синдзи с тех пор мне ни разу не позвонил, а ведь он звонит мне каждый день. Я его чем-то разозлил или что? Я не понимаю, что я вообще не так сделал…

- Камио… – вздохнул Татибана. – Расскажи мне еще раз, что Синдзи говорил перед уходом? – он взглянул на своего вице-капитана с легким раздражением. Татибана был не против роли неофициального психотерапевта для своей команды, но не в тех случаях, когда проблема вполне могла бы быть решена его товарищами самостоятельно. Но, конечно, им непременно надо было идти к нему. И что они только станут делать, когда он перейдет в старшую школу?

- Он пробормотал что-то насчет того, что не замечать, что ты кому-то нравишься, глупее, чем не замечать, что ты кому-то не нравишься, – ответил Камио. – А потом я попросил его объяснить, а он снова начал что-то бубнить и ушел…

- Так, ладно, – Татибана потер висок. Еще три минуты, и у него разболится голова. – Как ты считаешь, как одно связано с другим? Слова Синдзи и то, что он ушел?

- Если бы это было связано, он бы мне объяснил! – запротестовал Камио. – Но он просто ушел, как будто я что-то не то сделал!

- Ну, давай подумаем над этим, – Татибана мужественно подавил желание закатить глаза. – Сначала он жалуется на то, что некто не понимает, что кому-то нравится. Потом он расстраивается. Видишь здесь связь?

- Э? – Камио нахмурился в раздумье, а затем его лицо внезапно осветилось пониманием. Татибана облегченно выдохнул. – Ты хочешь сказать… Синдзи самому нравится Ан-тян?

- Нет.

Ну вот. Голова начала болеть. Надо будет спросить Атобе, как он разруливает такие случаи. – Не то. Попробуй еще раз.

- Тогда… – глаза Камио расширились, а на лице появилась такая смесь ужаса и гнева, что Татибане стало бы смешно, если бы ситуация в целом его так не раздражала. – Ему нравится Момосиро?!

- Опять неправильно, – на этот раз Татибана все-таки закатил глаза. Пусть его самого нельзя назвать опытным специалистом в области человеческих отношений, но по сравнению с его дорогим вице-капитаном он просто эксперт. – Он ведь не на Момосиро сейчас обижен?

- Не знаю, я Момосиро в последнее время не видел, – ответил Камио, складывая руки на груди в защитном жесте. – Я знаю только, что Синдзи… – его глаза стали еще шире. – Подожди, ты хочешь сказать, что…

- Кажется, так и есть, нет? – Татибана приподнял брови. – Честно говоря, Камио, даже я заметил, что ты ему нравишься, а это о многом говорит. Конечно, он расстроился, что ты все время ворчишь на тему, что Момосиро интересуется Ан, и при этом так и не понял, что сам нравишься ему.

- Тогда почему он мне об этом не сказал? – Камио моргнул. – Разве не так это делается? Если тебе кто-то нравится, тебе надо ему об этом сказать, разве нет?

- Не всегда все так просто, – вздохнув, Татибана покачал головой. – Слушай, почему бы тебе… почему бы тебе самому просто не пойти и не спросить его? Всяко лучше, чем со мной об этом разговаривать.

- Ха, это мысль! – Камио заулыбался. – Спасибо, Татибана-сан!

- Не надо меня благодарить. Правда, – Татибана был абсолютно искренен. Его мнение о способностях его вице-капитана в плане общения с людьми приблизилось к нулю – то, что его благодарят за настолько очевидный совет, было… невыносимо.

Он надеялся, что у Синдзи терпения больше, чем у него самого.

________________________________________

- Глупый Акира, – бормотал Синдзи, склонившись над письменным столом так, что волосы закрывали лицо. Он пытался делать домашнюю работу, но не мог. – Вечно ничего не понимает. Всегда воспринимает вещи такими, какими они кажутся на первый взгляд, никогда не удосуживается взглянуть внимательнее…

- Я не думаю, что я такой уж дурак.

При звуке знакомого голоса Синдзи развернулся на стуле и посмотрел на дверь. Точнее, на стоявшего в проеме юношу. – Акира?.. Ты что здесь делаешь?

- Меня впустила твоя мама, – Камио пожал плечами и, сделав шаг в комнату, закрыл за собой дверь. – Она… сказала, что тебе нужно взбодриться.

- Неправда… – Синдзи отвернулся и склонился над домашним заданием. Ему действительно не хотелось сейчас глядеть на Камио. На этого идиота, который ничего не понимает…

- Синдзи? – он не обернулся. – Это правда, что я тебе нравлюсь? Нравлюсь в смысле… нравлюсь?

Синдзи застыл, не в силах пошевелиться. Наконец ему удалось выдавить: – Кто тебе это сказал?

- Татибана-сан.

Татибана-сан был, конечно, прав. Он никогда не ошибается. Синдзи знал это так же хорошо, как Камио.

- А… – в кои-то веки у Синдзи действительно не нашлось, что сказать. Он неподвижно сидел, слыша за спиной шаги Камио.

- Синдзи… – на его плечо легла рука. Рука Камио. Камио прикасался к нему. – Почему ты ничего не сказал?

- Не думал, что это необходимо, – пробормотал Синдзи. – Это и так было очевидно, по крайней мере, мне так казалось, но ты ни разу не показал, что замечаешь, и я решил, что ты просто не хочешь меня расстраивать отказом.

- Это не так. Я просто не замечал, честно!

- Как ты мог не заметить? – немного рассерженно спросил Синдзи. – Ты вообще на меня внимания не обращал? Когда я смотрел на тебя? Когда звонил поздно вечером, даже если у меня к тебе не было никакого дела, просто чтобы услышать твой голос? Когда… да вообще всегда!

- А как мне было заметить? – спросил в ответ Камио. – Послушай, Синдзи. Ты говоришь все время и обо всем на свете. Я не мог заметить что-то одно, потому что ты мне рассказываешь все!

- Я тебе рассказываю все? – эхом откликнулся Синдзи. – Это вряд ли. Это если бы ты меня действительно слушал.

- Я всегда тебя слушаю! – возмутился Камио. – Всегда! То есть, иногда может казаться, что нет, но на самом деле слушаю. Честно. Потому что… ну… – Камио на мгновение умолк и провел кончиками пальцев по коже Синдзи, там, где пряди волос расходились, обнажая шею. Синдзи почувствовал, как вниз по позвоночнику бегут мурашки. – Потому что это ты.

Синдзи еще ниже опустил голову. – Ну и что? – пробормотал он больше для самого себя, чем для Камио, хотя тот все равно слышал, потому что стоял очень близко. – Значит, раньше ты не замечал, а теперь вот откажешь. Какая для меня в итоге разница. Даже не знаю, что хуже…

- Синдзи… – Почему Камио это делает… то, что он там сейчас делает? Разве он не понимает, как это на него действует? – Я не говорил, что собираюсь тебе отказать.

При этих словах Синдзи снова замер. – Не надо меня так дразнить, – наконец пробормотал он. – Это совсем не хорошо – заставлять надеяться. Так будет только больнее, но может быть, ты как раз и стараешься причинить мне боль, я бы особо не удивился. Тебе вряд ли понравится то, что ты нравишься парню. Но я даже не могу попросить прощения, потому что ты мне правда нравишься, и…

- Синдзи, – на этот раз уже не одна, а обе руки Камио обняли плечи Синдзи, и он склонился к нему так, что тот почувствовал теплое дыхание на своей щеке. – Послушай. Ладно, я идиот. Быстро я умею только бегать, а думать не очень. Я не замечаю вещей, которые прямо у меня перед носом. Но даже я не настолько идиот, чтобы отказаться от тебя.

- Акира… Ты хочешь сказать, что… – он не осмеливался это выговорить. Не мог. После этого будет слишком больно услышать отказ.

- Синдзи, ты тоже мне нравишься, – по голосу его друга было понятно, что он улыбается. – Вот почему ты должен был сказать мне раньше. Так что сам дурак.

«…Может быть… – Синдзи поймал себя на мысли. – Может быть, я и правда из нас двоих самый глупый».

конец

@темы: Камио/Ибу, перевод, Фудомине, PG, романс

---

"Почти обязательный свод правил теннисного клуба Хётей", автор moonythestrals

[in between days]

Название: Почти официальный свод правил теннисного клуба Хётей
Переводчик:  in between days
Автор: moonythestrals
Ссылка на оригинал: здесь
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Рейтинг: PG-13
Пейринг: всего понемногу
Жанр: юмор
Статус: завершен
Краткое содержание: свод правил
Примечания автора:Это вроде-как-но-не-совсем фик-сопровождение к "The Not-So-Well-Kept Secrets of the Seigaku Tennis Club"; написано для meitachi, потому что она клёвая. И еще, поскольку я совсем новенькая в этом фандоме, скажите честно: разве нужны какие-то причины, чтобы написать про Хётей?
Дисклеймер: все принадлежит кому-то другому


Даже не мечтай о вступлении в клуб, если у тебя нет хотя бы чего-то одного из нижеперечисленного:

- флотилия частных развлекательных самолетов
- коттедж для отдыха в Европе размером с Букингемский дворец
- или маленький остров у мексиканского побережья

Стоит ли говорить о том, что твой отец должен владеть значительной частью мультинациональной корпорации, а твое имя – хотя бы раз появиться в крупнейшем деловом журнале в статье о будущем японской экономики.

Все это – и не забудь сногсшибательную теннисную подачу.

*

Если порно в реальной жизни тебе не по душе, держись подальше от раздевалки после того, как Шишидо и Отори выиграли очередной парный матч.

*

Не поминай имя Атобе Кейго всуе.

*

Запишись на курсы повышенной сложности по корпоративному финансированию. Если не сдаешь все на «отлично», значит, ты явно пропускал командные встречи.

И не пытайся использовать секретную информацию, озвученную на этих встречах, чтобы перекупить акции в компаниях, которые принадлежат родителям твоих друзей. Возможные юридические последствия регулярных выходок такого толка могут создать неприятности для школы.

К тому же, Джиро уже сделал это однажды, и единственной причиной, по которой его не обвинили в нелегальной покупке акций осведомленным лицом, было решение судьи: вряд ли Джиро на этих встречах мог бодрствовать достаточно долго, чтобы вникнуть в суть обсуждаемого.

*

Командные оргии по расписанию проходят в первую пятницу каждого месяца. В сопровождении десерта.

Присутствие обязательно. Хорошая переносимость взбитых сливок крайне рекомендуется.

*

Готовясь к работе с требованиями фанклубов и теми, кто в них состоит, по меньшей мере трижды прочитай «Государя» Маккиавелли. Умей процитировать отрывок из главы XVII «О жестокости и милосердии и о том, что лучше внушать: любовь или страх», а также отрывок из главы XXIII «Как избегать льстецов», чтобы успешно и осмысленно участвовать в командных дискуссиях.

На стратегических собраниях всегда опирайся на высказывания и поступки Александра Македонского.

*

Если не терпится покончить с собой, спроси у Шишидо, что случилось с его волосами.

Хотя прыжок под несущийся поезд или участие в экспериментах в местной стоматологии будут куда менее мучительными.

*

Никому не дозволяется будить Джиро, если на то нет приказа Атобе.

*

По средам носи лиловое.

Это как те языческие ритуалы, о которых ты наверняка слышал: в полнолуние принеси в жертву девственницу, нарисуй пентакль козлиной кровью во время дождя, заплати налоги. Они не обязательны, эти ритуалы, но большинство тем не менее следует им из ужаса перед языческими богами и их местью – или, в данном случае, перед Атобе Кейго и последствиями его недовольства.

Члены команды выполняют это требование по своему. Ошитари носит лиловый галстук, Гакуто – лиловые шнурки, Кабаджи – лиловую теннисную майку. У Отори есть лиловый напульсник, а у Шишидо была кепка, но Атобе приказал Кабаджи сжечь ее во избежание аварий. Теперь по средам вместо кепки Шишидо носит довольно стильный лиловый пояс.

Никто никогда не видел Джиро в лиловом, но если надавить, тот всегда утверждает, что Атобе может за него поручиться.

*

«Монополия» - не просто игра, а возможность поучиться.

*

Никогда не сравнивай Хётей с «Дрянными девчонками», и неважно, насколько ты уверен в их схожести. От тебя избавятся – тихо, профессионально, с пыточными инструментами и болью – скорее всего, но не обязательно, это будет группа наемников, принадлежащая Атобе.

Людей, знающих об этом наверняка, естественно невозможно найти, чтобы подтвердить или опровергнуть слухи.

*

Не поддавайся соблазну вступить в неформальные отношения с членами Сейгаку, особенно по воскресеньям.

*

Шишидо – не единственный, кому дозволено обращаться к Отори по имени, но если у тебя этой войдет в привычку, люди могут не то подумать о твоих отношениях с этой парой.

К тому же, поверь, ты не хочешь просить Отори поделиться.

*

Храни секреты Хётей, как зеницу ока. Любые секреты, как, например, тот случай, когда Шишидо и Хиоши поспорили, сколько времени понадобится, чтобы Ошитари заметил женское платье на Гакуто.

Или тот случай, когда Джиро начал вязать во сне, навязал невероятное количество отвратительных розовых шарфов и, наконец, обнаружил полную силу своего очарования (и убеждения). И все это одновременно.

Или случай, когда Сейгаку забронировали тот же номер в отеле, что и Хётей, и то, как последовавший теннисный турнир, рассчитанный на решение данной проблемы, включил в себя творческое использование клубники, шоколадного печенья и крайне малое количество одежды.

И еще – любой случай и любую историю, связанную с Фуджи Шюске.

*

Запрограммируй телефоны всех членов команды на ускоренный набор в своем мобильном.

*

Заговаривай на темы, касающиеся Тезуки, Эчизена и/или их отношений друг с другом и с Атобе, если не только готов к шестичасовой лекции с использованием доски, маркеров, матриц и диаграммы Венна, но и совершенно, абсолютно уверен, что Атобе достаточно пьян, чтобы не вспомнить об этом разговоре наутро.

И вообще, делай это лишь в том случае, если обсуждение данного вопроса с Кикумару Эйджи и Момоширо Такеши не удовлетворило в должной степени твое любопытство.

*

Не делай вкладов в валюте США – хотя это не столько правило, сколько банальный здравый смысл.

*

Делись.

*

Если не можешь избежать прессы, пусть папарацци застают тебя лишь в тех местах, которые хорошо отразятся на образе школы – например, на пляже экзотического острова, на борту роскошного лайнера или в гей-баре.

Если нежелательные фотографии все-таки опубликовали, подай в суд.

*

Научись справляться со стрессом.

Ошитари играет на скрипке. Гакуто ест. Шишидо рисует с закрытыми глазами, Отори наблюдает за Шишидо. Хиоши играет в бильярд. Кабаджи берет уроки вальса. Джиро спит на кровати Атобе.

К тому же, всегда есть теннис.

*

Когда выходишь на теннисный корт в форме своей команды, никто среди зрителей не восхищается тобой. Они завидуют, конечно, но не восхищаются.

Заставь их передумать.

*

Живи, следуя заповеди «если не получилось с первого раза, закажи киллеру всех, кто знает о провале».

Никогда не бросай членов команды ради победы.

И наслаждайся этим парадоксом.

@музыка: atobe keigo - koori no sekai

@настроение: okay

@темы: перевод, юмор, яой, PG-13, Хетей

---

Park of Pick Up Lines, Санада х Юкимура, перевод

[Цилинь обыкновенный]

название: Park of Pick Up Lines
автор: Tristifico
оригинал: www.fanfiction.net/s/3980881/1/A_Park_of_Pick_U...
жанр: Humor/Romance
рейтинг: PG-13
переводчик: Indrik
бета: cattom
разрешение на перевод: получено

читать

Парк комплиментов

Санада тщательно выбрал самый безлюдный уголок парка, сел на скамейку и вынул из кармана листок с аккуратно, через два интервала напечатанным списком.

Уставившись в него с такой решительностью, какую не всегда демонстрировал даже на теннисном корте, он начал читать.

- Ты как словарь, потому что вносишь смысл в мою жизнь!..

Нет, это просто кошмарно. Звучит даже хуже, чем когда он в пятилетнем возрасте читал стишки в детском саду.

Двое садовников, занимавшихся неподалеку прополкой, слегка дернулись.

Нио подтолкнул Ягю. – Нэ, как думаешь, для кого это?

- Не имею представления, – шепотом ответил юноша в очках. – Но подслушивать Санаду, вообще-то, очень невежливо, Нио-кун. И где только ты достал эту одежду?

- Не всякому дано покорять людей с первого взгляда, Ягю, – мягко протянул Нио, игнорируя вопрос, и его партнер по парной игре на мгновение застыл, а затем ответил с жутковато похожей интонацией и такой же ухмылкой:

- Тогда стоит ли нам протянуть Санаде-куну руку помощи, как только мы выясним, кто это, нэ?

Сосредоточившийся на списке Санада не заметил, что один из садовников, с подозрительно обесцвеченными волосами, выполол вместе с сорняками целую грядку с цветами.

________________________________________

Следующий пункт был еще хуже, если такое было вообще возможно, но Санада все равно решил попробовать. В конце концов, он ведь здесь один, так что никакого вреда от пары фраз не будет.

- Твои губы так одиноки… Может быть, им хочется встретиться с моими?

За кустами позади скамейки, в густой листве… – Эй, Янаги-сэмпай! Это ведь Нио-сэмпай и Ягю-сэмпай? – Кирихара чуть высунул голову, и Янаги дернул его обратно.

Бормотание Санады на секунду стихло, и оба замерли от страха. Когда вице-капитан оглянулся, Кирихаре показалось, что тот слышит, как стучит его сердце.

- Видимо, они тоже решили последить за Санадой, – ответил Янаги таким тихим шепотом, что это было больше похоже на шелест ветерка.

- Санада себя так странно вел, слонялся туда-сюда после тренировки, ничего странного, что мы решили пойти проверить! – Янаги толкнул Акаю в бок, чтобы тот замолк.

- Но все-таки, сэмпай, кто эта несчастная?

- Прежде всего, я не уверен, что это девушка, – без предисловий сообщил Янаги и после быстрого мысленного расчета решил, что без промедления зажать Кирихаре рот ладонью – единственный способ остаться незамеченными.

Санада услышал, как ветки кустов сильнее зашевелились от ветра, но почему-то ветер не мог высушить капли пота, выступающие у него на лбу.

Тот факт, что у кустов в парке, как правило, не бывает копны вьющихся волос, также прошел мимо него.

________________________________________

- А помнишь фломастеры? Сапфировый всегда был моим любимым цветом, и я не мог понять почему. Лишь недавно я осознал – то оттенок твоих глаз.

Статуя напротив скамейки чуть заметно качнулась.

- Маруи, тебе нужно похудеть! – прошипел Джакал. – У тебя живот из-за статуи выглядывает!

- Отвали, идиот, – сообщил самоназванный тенсай. – Смотри, чтобы от твоей лысины солнечный зайчик Санаде в глаз не попал, и вообще, когда это у него были фломастеры?

- Не знаю. Откуда они у него, интересно.

Пригнувшись к земле позади кустов, Янаги ухмыльнулся. Где-то внутри его головы словно вспыхнула лампочка, и теперь он знал, кто таинственная пассия Санады.

________________________________________

Санада застонал. Но он был в этой части парка один, и это придало ему смелости. Поэтому он продолжил.

- Если не ошибаюсь, это сказал Платон: «Познай себя». Что ж, себя я знаю – как насчет того, чтобы познать тебя?

У грядки с цветами: – Лучше я подарю Санаде список нормальных комплиментов, – простонал Нио, – хотя бы ради того, чтобы спасти свои уши от этого ужаса.

Очки Ягю блеснули, и на этот раз он сказал своим нормальным, мягким голосом: – Ты мог бы испытать их на мне, Нио-кун.

- Фигня. С чего мне делать тебе комплименты.

За кустами: – Боже ж ты мой, это не Платон, – бормотал Янаги. – То ли Гераклит, то ли Хилон Спартанский, Фалес Милетский, Сократ, Пифагор или Солон Афинский, но точно не Платон.

- Э? – произнес Кирихара.

- Википедия. Не обращай внимания. Радуйся, что Атобе рядом нет.

________________________________________

Следующая строчка была убогой и избитой, но все же немного подходила к объекту его привязанности – чье божественное чувство времени позволяло ему появляться именно в тот момент, когда кто-то что-то якобы случайно пытался от него скрыть.

- Помяни черта… или вернее – ангела?

Двое занятых в опасной близости прополкой садовников сказали «О!» и переглянулись.

- Ммммм… Грррр…Оййй! – за кустами Кирихара возмутился оскорблению своего кумира, и Янаги опять зажал ему рот.

________________________________________

- Какие ножки! Когда вы открываетесь?

Закончив фразу, Санада с трудом удержался, чтобы не побиться головой о ближайшее дерево. И хорошо, что он этого не сделал, но причину мы объясним чуть ниже.

Тем временем Маруи решил послать конспирацию к черту и фыркнул. Громко.

Санада вскочил и начал оглядываться. – Кто здесь?

- Думаю, мне нет необходимости представляться, Генъитиро, но, пожалуйста, будь добр, отныне и навсегда – не пытайся делать комплименты.

Следом раздался один громкий вскрик и шесть приглушенных.

Юкимура изящно спустился по стволу дерева и легко спрыгнул на землю рядом с Санадой, который, похоже, был на грани обморока.

- Сэити! Я… Э…

- Ты удивлен, почему я здесь? – спросил капитан слегка сдавленным голосом. – Обычно я прихожу сюда, чтобы поразмыслить, а сегодня у меня было много над чем подумать. Ты уронил это рядом со своим шкафчиком.

Он махнул листком бумаги, и шесть голов одновременно вытянулись в попытке в него заглянуть. Санада побледнел еще сильнее.

- Что я должен был подумать про «Санада х Юкимура, Санада х Сэити, СанаЮки», написанное несколько сотен раз?

- Э… гммм…

Юкимура вздохнул. – Я скажу тебе, что именно я подумал, но сначала подойди и поцелуй меня.

Санада моргнул. Юкимура закатил глаза, притянул вице-капитана за воротник, а затем наступила долгая тишина.

Клумба с цветами медленно и мучительно погибала, поскольку садовники забыли даже смотреть, что делают.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Юкимура похлопал оцепеневшего Санаду по голове, а затем, повысив голос, крикнул:

- Нио, Ягю, Кирихара, Янаги, Маруи, Джакал – короче, все – двести кругов каждому на следующей тренировке!

Хорошо, что поблизости никого не было, а не то репутация Риккая была бы навечно погублена картиной выползающих отовсюду из своих укрытий постоянных членов команды. Двое садовников сбросили рабочую одежду, под которой оказалась школьная форма; Акая, с листьями в волосах, был похож на спецназ в засаде (при этом Янаги выглядел не менее безукоризненно, чем всегда), а статуя разделилась на две половинки.

- О боже, – произнес Санада и немедленно рухнул в обморок.

- Какой ужас, – хихикнул Нио безо всякого ужаса в голосе. – Возможно, нашей спящей красавице требуется поцелуй прекрасного принца?

- Замолчи, – ответил Юкимура, не сердясь по-настоящему. Поскольку уже и сам подумал о том же.

конец

@темы: Санада/Юкимура, перевод, юмор, Риккайдай, PG-13, романс

---

"Без Ягю", Платина, PG-13

[Niou Masaharu]

Автор:  Fuji Syusuke
Бета:  доктор Батлер
Название: Без Ягю
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Нио/Ягю
Жанр: ангст, POV Нио
Статус: Закончен
Краткое содержание: Нио думал, что может не обращать внимания на потерю партнера. Но это оказалось не так-то просто...
Дисклеймер: (с) Кономи Такеши

Это утро в раздевалке теннисного клуба средней школы Риккай ничем не отличалось от всех остальных. Члены клуба входили в раздевалку, переодевались, брали ракетки и уходили на корт разминаться.
Погода вполне была благоприятной, было даже безветренно. Семеро членов команды собрались у автоматов, тренируя скорость ударов. И, казалось, что все как обычно.
Юкимура, капитан команды, наблюдал за своими шестью подопечными, которые были заняты мячами, вылетающих из труб с интервалом в полсекунды.
- Мне кажется, надо увеличить скорость, это для вас слишком легко, - мягко улыбнулся он, и первокурсники тут же подбежали к регулятору, поразительно ловко уворачиваясь от подач семпаев.
Тренировка закончилась через полчаса. Минута в минуту, как и вчера, и позавчера, и в предыдущие дни. Команда, уже оживленно переговариваясь, заходили в раздевалку, снимали мокрые футболки. Маруи и Кирихара, как обычно, устроили драку за душевую кабинку. Разве что Нио в этот раз к ним не присоединился. Он был единственный, кто заметил перемену в клубе, да и не мог не заметить. Но даже она не вызывала волнения. Скорее всего лишь легкое недоумение.
Шкафчик Ягю Хироши был приоткрыт. В нем аккуратно лежала нетронутая сегодня форма, не менее аккуратно стояли ракетки и три мяча лежали в коробочке набора. Разумеется, тоже аккуратно. А самого владельца не наблюдалось с сегодняшнего дня. Все знали, что так будет, но не обращали на это внимания. Нио тоже знал. Но не хотел никого про это спрашивать. Эта тема не была запретной, но члены команды, не сговариваясь, не стали ее поднимать. Почему? Пожалуй, никто из них не мог ответить на этот вопрос.

Сутки без Ягю.
Нио Масахару сидел на крыше, прячась от солнца в тени козырька небольшой трубы, устроив на коленях бенто. Есть не хотелось, но он методично поглощал еду.
- Как думаешь, что мы получим за эту контрольную? – спросил его сидячий рядом Маруи.
- Не фнайу, но я ффоде фсе прафифно напифал… - ответил ему Нио, который сейчас больше думал о куске мяса во рту, нежели о прошедшем уроке.
- Ниииооо, ты бы сначала прожевал бы, - рассмеялся Маруи, открывая бенто со сладкими роллами.
- Нио-кун, тебе не говорили, что неприлично разговаривать с набитыми ртом? – буквально рядом, над ухом, звучит спокойный, но не лишенный строгости голос.
- А? – чуть не подавившись, и откашлявшись, Нио резко поднял голову и оглядел крышу. Но рядом никого не наблюдалось, кроме Маруи, да и несколько девчонок-первоклашек, жутко волнующихся перед зачетами.
- Ты чего? – Маруи округлил глаза, удивленно уставившись на друга.
- Наверное, показалось, - пожал плечами Нио, открывая сок. Почему-то именно сейчас во рту появилась странная горечь. Наверное, пережаренный кусок попался.

Три дня без Ягю.
Нио неторопливо идет в школу, зная, что все равно опоздал и торопиться некуда. Ну и что ему даст первый пропущенный урок? Выговор от дисциплинарного комитета в лице Санады? Ха! Смешно…
Он встряхнул головой, и прозрачные капли разлетелись от волос, сливаясь с дождем и оседая в лужах. Ничего, не сахарный, не растает. Нельзя сказать, что Нио любил дождь, но и нелюбви к нему не было. Он был просто к нему равнодушен.
- Йо, семпай! Опять без зонта? – рядом объявился Кирихара, придерживая рукой безразмерный капюшон, готовый свалиться с его головы.
- А сам-то… - Хмыкнул Нио, высокомерно на него покосившись. Хоть и без злобы.
- Кажется, я его забыл в автобусе, - Акая фыркнул и зашагал рядом с ним, продолжая беседу. – А с кем ты играешь через неделю?
- Еще не знаю, - пожал плечами Нио, глядя куда-то в сторону. И правда, с кем? Раньше такой вопрос не стоял, а теперь… Почему-то впервые за недолгое время он ощутил, как ему чего-то не хватает.
Пока они дошли до школы, к ним по ходу маршрута присоединялись и остальные опаздывающие. Пожалуй, можно все свалить на непогоду. Комитет и не догадается о таком маленьком обмане. Многие вообще ни о чем не догадываются.

Десять дней без Ягю.
Столовая как обычно наполнена шумом, учениками с подносами и занятыми столиками. Им повезло, они нашли в углу свободный, и даже разместились всей командой. Как раз перед едой надо было решить кое-какие вопросы.
- Я не знаю, с кем мне тебя поставить, - Санада пожал плечами, даже не глядя на Нио.
- Мне без разницы, ставь куда хочешь, лишь бы соображал скорее, - довольно невежливо ответил Нио, которого больше интересовал собственный обед.
- Такой проблемы не стояло бы, будь тут Ягю, - спокойно ответил Санада, перешептывания за их столиком тут же стихло. Шесть пар глаз выжидающе уставились на него, ожидая, что он скажет что-нибудь еще.
Ягю… Это имя всего лишь прозвучало мельком, но пошатнуло хрупкое равновесие стабильности. Как в команде, так и в жизни. И в голове Нио.

Две недели без Ягю.
Когда ты почти всю свою сознательную жизнь погружаешь людей в иллюзии, нетрудно сотворить их и для себя. Поддерживать, подкармливать, и держать за вожжи, чтобы не разбежались. Но когда ты мастерски владеешь ими, ты забываешь о том, насколько они хрупкие и насколько легче следить за чужими. Одна-единственная промашка – и ты снова выкинут в жестокий мир реальности.

Что реальность для Нио? Очень просто. Его комната, заваленная ракетками, одеждой и учебниками. Очередной дождь за окном и приглушенное радио, чтобы было не скучно делать уроки.
Из учебника выпала фотография. Солнечный, судя по всему жаркий день. Кажется, национальный чемпионат прошлого года. На фотографии они с Ягю сидели после матча на скамейке. Нио вытирал голову полотенцем, а его партнер протягивал ему бутылку минералки. Кто это фотографировал-то хоть? Кажется, Юкимура.
Нио задержал взгляд на фотографии, не в силах его отвести. Домашнее задание? А не пошло бы оно к черту?

Месяц без Ягю.
И дождь, чертов дождь – он все еще не прекращал идти. Люди сновали по улице с прозрачными зонтами, спеша на работу или же просто прогуливались. Нио сильнее надвинул капюшон на голову и продолжал идти быстрым шагом, смотря по сторонам. Словно пытался кого-то разглядеть в толпе. Хотя… Почему пытался?
Каштановые волосы, прямая осанка и книга в руке. Еще пара секунд, и он схватил чужую руку, с силой развернув к себе парня.
- Ты где пропадал?! – резкий вопрос, выкрикнутый прямо в лицо.
Парень недоуменно уставился на него, поправляя съехавшие на переносицу очки. Довольно грубые черты лица и пухлые губы. Совсем не похоже на него. Какой-то ботаник-студент с довольно жалким видом.
- Простите, обознался, - ухмыльнулся Нио, отпустив его и направляясь дальше. Но через пару секунд снова стало не до улыбок…

Полтора месяца без Ягю.
Нио прекрасно помнил этот парк, куда они часто ходили прогуливаться. И это знакомое дерево, с вырезанным на ней гербом Риккайдай Фузоку.

- Нио-кун, может быть, ты прекратишь засорять природу? – Ягю недовольно поправил очки, пристально на него глядя.
- Зато память, - его партнер отошел от дерева, с гордостью взирая на свою работу. И правда, уже через пару лет станет приходить сюда интереснее.
- Хватит! – Ягю встал со скамейки, подошел к нему и решительно отобрал нож. Еще не хватало для Нио проблем за мелкое хулиганство.
- Ты зануда, - хихикнул Нио и неожиданно коснулся его щеки, слегка проводя по ней ладонью. У Ягю была очень гладкая и мягкая кожа. Волосы тоже были мягкими, в чем Нио и убедился спустя пару секунд, когда притянул его для поцелуя. Первого, легкого, но вместе с тем, достаточно страстного.
- Что ты делаешь? – растерянно поинтересовался Ягю, когда партнер прижал его к дереву и, покрывая шею легкими поцелуями, мешая их с резкими укусами, беспорядочно гладил тело, залезая под аккуратно выглаженную рубашку, иногда ее слегка сминая.
- А сам не понимаешь? – ухмылка Нио отлично вписывалась в начинающийся закат, который отражался и в его глазах. – Целую тебя и собираюсь трахнуть.
- Ты заходишь слишком далеко, - возразил Ягю, пытаясь отстранить его от себя.
- А мне плевать… - Нио наслаждался ситуацией, впервые видя своего партнера таким растерянным. Вот так-то лучше, Ягю, не всегда же тебе ходить с приторно-вежливым выражением лица, я тоже хочу знать, что ты испытываешь эмоции. Я вижу, как краснеют твои щеки и дрожат искусанные мною губы, как твое тело реагирует на мои прикосновения, против твоей воли. Это будет интересно, тебе так не кажется? Да, именно эта вся ситуация, где нас могут увидеть в любой момент. Разве это тебя не заводит также, как и меня, а?
И тут неожиданно все кончилось. Нио обнаружил себя лежащим на земле и, держась за живот, поднялся, опираясь о дерево.
- Я и не думал, что ты на такое способен… - хмыкнул он, прислонившись к стволу, и пытался восстановить дыхание, потирая ушибленное место.
- Я тебя предупреждал, что это слишком. А ты меня не слушал, - спокойно пояснил Ягю, вновь садясь на скамейку и открывая книгу на закладке.
- Ты точно зануда… - Зло ответил Нио. Внутри все закипало от боли и обиды. Он бы даже не предположил, что Ягю может его ударить. И он злился, что не получил того, чего хотел. Впервые в жизни.
- Я просто не вижу в этом смысла… - также спокойно пояснил джентльмен, даже не глядя на Нио.

Воспоминания об этом взбудоражили кровь, и Нио просто прижался к дереву, боясь сползти вниз. Именно на следующий день Ягю не появился. И с тех пор Нио больше его не видел.
- Как ты мог вот так меня бросить… Как?! – Прокричав, Нио лишь сильнее вцепился в дерево, сотрясаясь мелкой дрожью от холода, дождя и переживаний. Редкие прохожие шарахались, проходя мимо, от этого странного мальчика с белыми волосами и горящими безумием глазами, словно перед ними был прокаженный. Но Нио было плевать, он их даже не замечал.
- Я бы все отдал, лишь бы ты вернулся… - Он наконец-то отпустил дерево, оседая на землю. И черт с ним, что любимые джинсы будут испачканы в мокрой грязи. Сейчас ему было все равно.
Он старался не думать о Ягю. Но это плохо получалось. Нио действительно осознал, что ему его не хватает. Лишиться партнера – словно оторвать кусок собственной души.
- Я не могу без тебя… - и сейчас он уже не боялся себе в этом признаться. Даже если ты живешь в иллюзиях, себя никогда не обманешь.

Матч.
Нио стоит возле раздевалки, проверяя натяжение струн. И ничуть не нервничая, он уверен в себе, и уже насмехается над соперниками. Они же еще даже не поняли, с кем им предстоит столкнуться.
- Готов? – Янаги подошел к нему сзади и положил руку на плечо.
- Да. Максимум через полчаса мы уже пойдем домой с победой в кармане, - ухмыльнулся Нио, подмигнув ему. Они тоже неплохо играли в паре.
- Отлично. Данных у меня достаточно, - хмыкнув, Ренджи отложил свою тетрадь, вставая со скамейки, и они направляются к кортам.
Все было как обычно. Разве что никто не замечает, какая горечь таится в глазах одного из самых опасных игроков Риккая...

@темы: авторский фик, Риккайдай, яой, Ягю/Нио, ангст, PG-13

---

Фанфик

[Eswet]

Автор: Eswet
Название фанфика: Дождь над Киото
Рейтинг: PG
Жанр: джен. И, вероятно, ангст.
Статус: закончено.
Предупреждения: про Риккайдай.
Примечания автора: Немного постканон. А также см. предупреждение.
Дисклеймер: Принц принадлежит Кономи, Киото принадлежит Японии, мне ничего не осталось.

Дождь над Киото

Весна в этом году выдалась ранняя, цветения сакуры на широте Токио ожидали уже в последних числах марта. Днями напролет шел мелкий противный дождь, изредка сменяясь пронизывающим ветром; тучи громоздились в небе постоянно, и казалось, что одежда, обувь и страницы тетрадей навсегда пропитались влагой.
Играть на уличных кортах было почти невозможно, спортзала не хватало, чтобы полноценно тренироваться всей командой, да к тому же пришла пора экзаменов в старшую школу. Почти постоянно отсутствовала половина команды, Юкимура, Санада и Янаги вообще не появлялись вместе – каждую тренировку вел кто-то один из них, по очереди. Только Джакал и Кирихара занимались каждый день, да и то – довольно вяло. Кирихаре оставался еще год до старшей школы, и проблемы семпаев были ему не близки; а Джакал в марте уезжал на родину - что-то такое случилось у них там в семье, и все планы полетели кувырком. Он бодро говорил, что вернется через пару лет и постарается все-таки поступить в университет Риккайдай. Остальные кивали, вежливо выражали уверенность, что у него все получится, и уходили готовиться к экзаменам. Один Маруи тяжело вздыхал и звал обоих приятелей побродить где-нибудь. Впрочем, гулять получалось редко и недолго, потому что Маруи тоже ожидали экзамены, да и погода не радовала.
В один из последних дней февраля вся команда, кроме Джакала и Кирихары, получила по сообщению от Юкимуры – требование собраться после уроков возле кортов. Кирихара, впрочем, тоже пришел, хоть его и не звали: последнее время он почти не отлипал от семпаев. Грядущее расставание вгоняло его в тоску, и перспектива занять пост капитана команды совершенно не грела.
Ветер налетал порывами, неся с собой густую, почти видимую сырость, пускал волны ряби по лужам, тихо гудел в сетке ограждения кортов. Ребята походили на стайку недовольных птиц: нахохлившиеся, упрятавшие руки в карманы, а носы – в воротники форменных курток. Щегольская прическа Нио уныло обвисла, а волосы Кирихары и впрямь начали напоминать ком морской капусты. Янаги ухитрился промочить ноги и выглядел несчастным, даже узел галстука Ягю был небезупречен.
- Не планируйте ничего на это воскресенье, - сказал им Юкимура. Глаза у него блестели, он весь лучился энтузиазмом. В былые дни команда заразилась бы таким настроением моментально. Но то ли погода, то ли неотвратимо надвигающиеся экзамены сейчас мешали проникнуться еще не озвученной задумкой капитана.
- Мы поедем в Киото. Утром туда, вечером обратно.
Повисла недоуменная пауза.
- Синкансен? У меня денег нет!.. – вырвалось у Кирихары.
Юкимура посмотрел на него – словно бы сквозь него – чуть удивленно.
- Так ты и не едешь, Акая. Только третий год.
- Н-ну, допустим, у меня тоже столько нет, - полувопросительно заметил Нио.
- Нам разрешено использовать кассу клуба, - буркнул Янаги. Он чуть заметно покачивался – с носков на пятки и обратно, пытаясь согреться.
Команда слегка удивилась. Только у Санады совсем застыло лицо. Ему не сказали. Янаги знал, а он – нет.
Впрочем, они с Юкимурой почти не разговаривали после Национального. Юкимура вообще мало с кем разговаривал теперь, хотя неизменно приветливо здоровался и тренировками командовал так же, как и год назад – спокойно, уверенно и немногословно. Но на отвлеченные темы беседовать перестал, свел всякое общение к минимуму и только иногда из школы шел домой вместе с Янаги, что-то обсуждая.
А Санаде на предложение проводить всякий раз отвечал, ровно улыбаясь: «Извини, я хотел бы побыть один.»
Внезапная идея куда-то поехать всем вместе выглядела в какой-то мере утешительно, возвращала к прежней уверенности друг в друге и в капитане. Даже несмотря на то, что цель поездки не ракрывалась. В конце концов, Юкимура всегда знал, куда он ведет свою команду.
Быстро договорились, где встречаться в воскресенье и кто берет билеты, и разбежались, спасаясь от промозглого ветра. Все поодиночке.
Кирихара уходил последним, спешить ему было особенно некуда. Постоял, глядя на облезающую краску разметки корта, на лужу возле линии подачи. Пнул сетчатую ограду, стряхнув себе на голову холодные капли, беспомощно выругался и побрел прочь.

К воскресенью погода не улучшилась, более того, прогноз сулил дождь и в Киото. На календаре был уже март, но весной не пахло. Была, правда, надежда, что старая столица встретит если не солнцем, то хотя бы теплым весенним дождиком вместо противного зимнего.
Юкимура с Янаги встречали остальных на станции. Раздали билеты – с указанными заранее местами, более дорогие, чем обычные, чтобы не пришлось шататься по всему составу в поисках свободного места. Команда прилежно запаслась едой на дорогу, погрузилась в вагон, и белая туша поезда начала разгон: три часа с минутами от Йокогамы до Киото.
Нио тут же задремал, уронив голову на плечо Ягю. Тот поморщился, но предпринимать ничего не стал, достал учебник и с головой ушел в хитросплетения английской грамматики.
Санада смотрел в окно, пока поезд не принялся нырять в тоннели через каждые полминуты, а потом просто уставился невидящим взором в пространство – то ли медитировал, то ли повторял что-нибудь из уроков.
Маруи сосредоточенно гонял игру на карманной приставке, Янаги что-то писал в тетради. Юкимура листал путеводитель по Киото, ни на чем не задерживая взгляд.
Так и ехали всю дорогу, едва обменявшись десятком слов, когда собрались перекусить. Нет, не то чтобы они прежде много разговаривали друг с другом... не то чтобы прежде они часто куда-то ездили все вместе, по правде сказать. Но все равно, гадать вслух, зачем они едут, просто не хотелось, а больше и говорить было толком не о чем.
Промелькнули затопленные поля, горы с пролысинами вырубок, полноводные в эту пору реки, яркие рекламные щиты, громадные торговые центры; пару раз вагон чувствительно качнуло, когда бок о бок с их поездом проносился другой; и наконец голос диктора объявил о прибытии в Киото.
Киотский вокзал, громада из металла и стекла, ошеломил неожиданным простором. Людей здесь было не в пример меньше, чем на крупных токийских станциях или на родной Син-Йокогаме. По площади перед вокзалом важно двигались экскурсионные автобусы, телебашня казалась несуразно маленькой, воздух не пах близким морем, дождь едва накрапывал, и в самом деле было теплее, чем дома.
Команда вопросительно посмотрела на Юкимуру, Юкимура кивнул Янаги, а тот коротко бросил «Пойдемте» и повел всех в сторону, на остановку городского автобуса.
И только когда они сошли с автобуса и перешли дорогу, стало понятно, зачем была нужна эта поездка. Гигантские ворота святилища Китано Тэнмангу, с основательным бревном, перекрывающим дорогу злым духам, аллея со статуями быков в алых фартучках...
- До Дадзайфу Тэнмангу и обратно мы бы за день не успели, - вполголоса пояснил Янаги. Впрочем, это и так было понятно, и никаких вопросов никто не задал. Да, им всем хотелось поступить в старшую школу, и да, визит в один из самых почитаемых храмов Тэндзина был, пожалуй, более чем уместен перед экзаменами.
Никто не знал, что именно вложил Юкимура в идею командного паломничества: надежду на дальнейшее существование команды в этом составе? желание ободрить и объединить? намерение подстраховаться от неприятностей на экзаменах?.. Капитан никогда не был замечен в излишней религиозности или суеверности, но даже ему вполне могло быть не по себе перед поступлением в старшую школу.
На аллеях храмового комплекса было полно народу. В основном – ровесники, третьегодки средних школ, пришедшие просить удачи на экзаменах. Очереди перед прилавками с о-мамори, постоянные брякания колокола желаний, сдержанный гул голосов, приглушенная пестрота форменных кителей и юбок, дымки благовоний, не прибитые еще к земле дождевой моросью.
Риккайцы, не сговариваясь, отошли в сторону. Там, дальше по аллейкам, огибающим центральное здание храма, людей почти не было. «Задний двор» святилища выглядел пустынно и строго, взгляд притягивали резные деревянные фигуры под крышей, отдельно стоящие часовенки, сосны вдоль дорожек, бурелом за оградой.
- Ну, вы сами все знаете, что делать, - бросил Юкимура. Он был как-то странно, лихорадочно весел, будто что-то держало его в напряжении, а он это что-то намерен был победить любой ценой. – У нас полтора часа, потом надо будет возвращаться.
Они не успели сделать и шага в стороны.
- Ух ты, куда вы забрались! Громадина какая! – знакомый голос остановил начавшееся было движение.
- Акая? – удивился Нио. – Ты откуда взялся?
- Ну приехал же – не видно, что ли?!
Кирихара стоял на дорожке, руки в карманах штанов – он был не в школьной форме, а в чем-то таком, чему место скорее на Харадзюку: джинсы с массой карманов, с клепками и цепочками, и блекло-зеленая куртка, которая ему была велика этак размера на три. В таком наряде он казался потрясающе неуместен среди чопорного величия святилища.
Юкимура нахмурился и слегка побледнел. Он, видимо, собирался что-то сказать – сделать Кирихаре выговор или отослать его прочь, - но его опередил Ягю.
- Кирихара-кун, вы, кажется, говорили, что у вас нет денег на билет. Каким образом вы добрались сюда?
- Действительно, как? – почти угрожающе осведомился Санада. Что родители Кирихары навряд ли просто так дадут сыну почти тридцать тысяч, было очевидно всем.
- Дисциплина-а-арники, - Кирихара выразительно пожал плечами, - ну добрался и добрался, вам-то какое дело? Не грабил никого, честное слово!
Последнюю фразу он выпалил торопливо, уже понимая, что зарвался и что за хамство ему сейчас влетит. И точно, Санада привычно замахнулся – это был уже тысячу раз отработанный сценарий: Кирихара дерзит, получает оплеуху, все расходятся.
Однако в этот раз руку Санады перехватили.
- Санада-кун, нельзя. Здесь же храм, - негромко и спокойно напомнил Ягю.
Вице-капитан вздрогнул, низко опустил голову и даже сделал полшага назад. Кирихара опасливо поежился: отложенное наказание всегда хуже немедленного. Да еще Санада угодил в неловкое положение и вполне может за это отыграться на виновнике...
...от хлесткой пощечины он пошатнулся и с размаху сел на дорожку.
В глазах Юкимуры был тяжелый зимний лед. И в голосе тоже.
- Тебе не разрешали присоединиться, Кирихара. Ягю, - он отвернулся так, будто Кирихара был пустым местом, будто этот единственный удар выбросил его обратно в Йокогаму, - правила в команде одинаковы для всех и для любого места и времени. И тебе тоже не следует их нарушать!
Ягю застыл неподвижно, его глаз не было видно за стеклами очков.
- Сейичи, ты что... – едва слышно шепнул Санада, бледнея, и тут же сам оказался словно пригвожден к месту пронзительным взглядом:
- Я и тебе должен рассказывать про дисциплину, Санада?!
Команда затаила дыхание. В тишине Кирихара, который еще даже не пытался подняться с земли, растерянно и неверяще позвал:
- Мура-бучо?..
Юкимура слышал – не слышать он не мог. Но не повернулся.
- Акая... – неуверенно начал Маруи. Но Кирихара только всхлипнул, вскочил и метнулся к выходу. Маруи ругнулся сквозь зубы и рванул следом.
На яростный окрик Юкимуры «Маруи, стоять!» он полуобернулся, бросил на капитана короткий неприязненный взгляд, но шага не сбавил и через несколько секунд скрылся за углом храма.
Юкимура стиснул кулаки:
- Ах ты...
- Ягю-у, - перебили его, - а пойдем-ка мы отсюда, а? Начальство людей не любит сегодня, да и помолиться не выйдет, раз такие дела...
Нио говорил нараспев, смотрел при этом прямо на Юкимуру – в упор, а Ягю держал за рукав. Несколько секунд тот не реагировал, а затем нерешительно шагнул туда, куда тянул его Нио.
Юкимура уже даже не побледнел – посерел лицом:
- Не... смей...
Ему на плечо легла рука Янаги.
- Сейичи, успокойся. Сделаешь только хуже.
- Ренджи!! – капитан сорвался на крик. Рванулся, сбросил руку с плеча, оскалился: - Ты тоже, да?! Вы все, все... вы...
- Я пойду, - Янаги отступил на шаг, совершенно невозмутимый. – Поговорим, когда ты успокоишься. Сейчас это бессмысленно.
Повернулся и ушел ровным шагом; обгоняя Ягю и Нио, бросил им: «На поезд не опаздывайте.»
Повисла глухая, ватная тишина. И тут же, словно дождавшись нужного момента, хлынул дождь.
Юкимура медленно поднес обе руки к горлу, оттянул воротник, словно что-то его душило. Потом изо всех сил ударил кулаком по стволу ближней сосны. И еще раз. И еще. Дождь почти мгновенно смывал кровь с разбитых костяшек.
- Сейичи, прекрати.
Санада подошел, сильно дернул Юкимуру за плечо, оттаскивая от дерева, легко увернулся от удара в лицо, обнял капитана, прижал к себе, не давая поднять руки.
- Перестань. Ну пожалуйста, Сейичи.
Две-три минуты Юкимура отчаянно пытался освободиться, шипя сквозь зубы такие оскорбления, какие вряд ли кто-либо когда-либо ожидал услышать из уст вежливого, приветливого подростка. Но Санада молчал, стоял неподвижно, и вырваться из его хватки Юкимуре недоставало и сил, и умения.
Постепенно он притих, немного расслабился. Уткнулся лбом Санаде в плечо. Шепнул жалобно:
- Генъичиро...
- Полегчало? – отозвался Санада, отпуская его, и утешающе погладил по затылку.
- Я... все испортил, да?..
Санада молчал.
- Я же хотел... чтобы все вместе... в старшую школу... как раньше... – Юкимуре не хватало воздуха, он всхлипывал в паузах между фразами – не плакал, только пытался вздохнуть поглубже. – Чтобы верили... что мы вместе все можем... Почему... почему все – так?.. Акая, Ягю... почему?.. Генъичиро? Что ты молчишь?
Санада помедлил, снова обнял Юкимуру.
- Я не знаю ответов, Сейичи, - сказал приглушенно, почти виновато. – Я с тобой – я всегда буду с тобой, но я не знаю... как теперь будет.
И вот тогда Юкимура заплакал – почти неслышно, судорожно вцепившись в плотное сукно школьной формы, чуть заметно вздрагивая. Безнадежно, как брошенный котенок.
Дождь все лил.

Маруи безостановочно крутил в пальцах четыре монетки, которые надлежало кинуть в кассу, выходя из автобуса. Надо было успеть увидеть, на какой остановке выйдет Кирихара – слишком шустрый кохай запрыгнул в автобус с разбегу, а вот Маруи уже не успел, и пришлось садиться в следующий, подошедший сразу. Главное было не упустить Кирихару – раз потеряв из виду, отыскать его на улочках старой части Киото было бы невозможно. А тут еще дождь, чьи струи ползли по лобовому стеклу, изрядно ухудшая видимость...
И чуть было не упустил-таки, лишь краем глаза успел заметить сгорбившуюся фигурку, бредущую прочь от остановки. Сиганул из автобуса через три ступеньки, приземлился едва ли не раньше, чем брякнули в кассовом ящике монеты. В спину что-то тревожно крикнул водитель – Маруи не расслышал, что: летел стремглав через горбатый мостик, вертя головой, выискивая в дождевой пелене зеленую куртку на три размера больше, чем нужно владельцу.
Кирихара нашелся через три минуты: он уже никуда не шел, уселся на бордюрный камень подле закрытых гаражных ворот, скорчился, обняв колени, и изо всех сил старался не реветь. Вода затекала ему за шиворот: куртка была без капюшона. За спиной темнел мокрый гранитный столбик – памятник каким-то повстанцам из Тёсю, убитым на этом месте полтораста лет назад.
- Придурок, простынешь, - сказал Маруи и протянул Кирихаре руку. – Вставай. Поехали домой.
- Маруи-семпа-а-ай... – хлюпнул Кирихара, глядя снизу вверх отчаянными глазами.
- Вставай, говорю.
Кирихара поднялся, попытался утереть лицо рукавом. Рукав был мокрый насквозь.
- Водоросль, как есть, - заключил Маруи. – Чего ты за нами поперся?
- Я с вами хотел... – жалкая гримаска исказила лицо Кирихары, и он быстро отвернулся – еще не хватало плакать при старших.
- Ну вот же дурной. Что ж ты Юкимуру по-человечески не попросил?
- Так это дорого очень. Он бы не согласился. Это же из клубной кассы брать...
- Пфф. Но как же-то ты приехал, значит, нашел, на что билет взять... – Маруи сцапал Кирихару за руку и теперь вел его обратно к остановке. – Обратный есть?
Кирихара остановился, заставив остановиться и Маруи.
- Обратный билет есть у тебя, несчастье?! Чего ты встал?
- Нету... – шепотом признался Кирихара, отводя глаза. – И денег нету. Я... без билета приехал. Зайцем.
На несколько секунд Маруи утратил дар речи.
- Ты что, офигел?! – шепотом завопил он наконец. – Ты хоть соображаешь, чего бы было, если б тебя поймали?! Да, хорошо, что нашим не сказал, - он резко сбавил тон, видя, как Кирихара съеживается в громадной своей куртке, - Ягю удар бы хватил. Да и Санада не обрадовался бы... Ладно. Сейчас прикинем, что делать. У тебя совсем-совсем нет денег?
- Три тысячи... Маруи-семпай, да я так доберусь. Сюда же получилось...
- Какое так?! Здесь не такие толпы, чтобы пролезть незамеченным. Тебя бы на автобус посадить, но ты ж не сказал родным, куда едешь? Нет? Значит, автобус отпадает, за ночевку вне дома тебе голову оторвут. Так... – он достал кошелек, пересчитал купюры. – Короче, Акая, сейчас мы сдаем мой билет, это тринадцать... с твоими шестнадцать... ну и у меня еще есть немного, и как раз нам хватит на два билета на «Кодаму».
- Но я...
- Цыц! Слушай семпая, раз сам идиот и не лечишься. Пошли! «Кодама» тащится долго, дома будем только к ночи, и еще до станции добраться надо.

Нио приходилось все время тянуть за собой Ягю – на того словно оцепенение напало, он еле передвигал ноги.
- Ну что это с тобой? – наконец рассердился Нио, с грехом пополам затащив напарника под какой-то козырек, кое-как прикрывавший от ливня. - Ты вернуться, что ли, хочешь? Юкимура будет бесконечно счастлив! Схлопочешь оптом за Кирихару, Маруи и меня. И Янаги еще.
- Нио-кун...
- Да чего ты? Не заболел часом, а? – Нио внезапно забеспокоился. – Ягю?
- Мне... не по себе, - неожиданно признался Ягю. – Такое устроить в храме... это непростительно.
Нио уставился на него как на тронутого. Потом хлопнул себя по лбу:
- Ты что, боишься, что мы оскорбили божество?!
Ягю быстро опасливо кивнул. Он явно не хотел произносить этого вслух.
- Ну ты дае-ешь! Слушай, Тэндзина при жизни оскорбили так, что наши разборки для него полная ерунда. И думаешь, там никто никогда не ссорился?
- Но не придя же ему поклониться.
Мимо прокрался экскурсионный автобус, водитель старался не окатить прохожих водой из многочисленных луж. Везде мелькал прозрачный пластик дешевых зонтов. Группки школьников все так же, несмотря на дождь, тянулись к Китано Тэнмангу.
- Ягю, - неожиданно Нио стал очень серьезен, - лично ты ничего такого не сделал и не сказал. В том, что Юкимура слетел с катушек, ты не виноват. Кроме того – он наш капитан, он за нас и отвечает, если богу на кого и гневаться, то на него. И если из-за сегодняшнего Юкимура провалится на вступительных... ну, лично я плакать не стану.
- Не надо так, Нио-кун. У всех бывают трудные дни, Юкимура-кун не исключение.
- С ума сойти, какой ты добрый сегодня. А вот и исключение! Капитан потому что. Я согласен не обращать внимания на его трудные дни, если с ним команда побеждает. Но если нет – то зачем такой капитан нужен?
- Вы горячитесь.
- Да, - легко согласился Нио, - да, я потом успокоюсь, а сейчас обижен и зол. Мне не нравится, когда наезжают на моего партнера, поверишь ли. И к экзаменам я не готов, а тут целый день зря пропал. И смотри, как ливануло, а у меня нет зонта.
- Напрасно вы его не взяли, было же известно, что может пойти дождь. Впрочем, у меня есть зонт.
- Смотрю, ты успокоился? Вот и хорошо. Поехали домой сейчас, а? Поменяем билеты на пораньше.
Ягю заколебался было. Оглянулся на ворота святилища, хотел сказать что-то.
Не сказал.
Открыл зонт, поднял над собой и Нио.
- Да, Нио-кун. Кажется, вы правы. Поедем.

Сидя в вокзальном кафе в ожидании поезда, Янаги вел оживленную переписку по мобильному.
«Хотел уточнить, Садахару, в какой старшей школе ты намерен продолжать обучение?»
«Неужели твоих данных недостаточно? И с чего такой интерес?»
«Недостаточно для принятия конкретного решения. Впрочем, если ты намерен держать это в секрете, мне придется потратить день на выяснение, а времени у меня мало.»
«Сначала объясни, зачем тебе эта информация.»
«Выбираю, куда поступать.»
На этом месте случилась долгая пауза.
«Чем это тебя перестал устраивать Риккайдай?»
«Атмосферой. Но я еще не решил.»
Теперь пауза была немного короче.
«Не хочешь поговорить на тему учебы лично?»
«Пожалуй. И я совершенно свободен сегодня вечером.»

В вагоне было жарко, шумно и накурено.
- А у Муры-бучо день рождения во вторник, - тихо сказал Кирихара, когда за окнами поезда поплыли сложные переплетения рельсов привокзальной зоны. – Я хотел подарок ему купить... Копил специально.
- Все еще хочешь? – мрачно осведомился Маруи. Он предвкушал, каких масштабов трепка ждет его за то, что умчался за Кирихарой.
- Так все, денег нет...
- Нет, правда, Акая? Это после сегодняшнего-то ты еще хочешь его поздравлять?
Кирихара помялся, поерзал на сиденье.
- Мура-бучо хороший, - шепнул он. – И он хотел как лучше, а я... а мне и вправду не надо было ехать. Маруи-семпай, а что теперь с командой будет?..
- Да не будет больше команды, - бросил Маруи в сердцах. – Даже если мы все экзамены сдадим – в старшей школе свой клуб. Тройка наша, может, и пролезет сразу в регулярный состав... а остальным не светит. Может, и вообще не стоит в теннисный клуб записываться.
Кирихара сник окончательно.
- Не кисни ты так. Никто не помер.
- Да-а... а если вы теннис бросите... а как же я?..
- Акая, вот знаешь что... Поехали во вторник лучше Джакала провожать, а?
- А... а как же... а Мура-бучо... – Кирихара растерянно заморгал. – Или он тоже поедет?
- Если он поедет... – Маруи отвернулся, уставился в окно. – Я ему все прощу, и сегодня, и Национальный, и что угодно, если он приедет в аэропорт во вторник. Но если честно... не верю я, что он приедет. Не верю, и все.
За окном начинало темнеть. На станциях выходили и входили люди, прошел контролер, несколько раз провезли тележку с напитками. У Маруи пиликнул телефон – это Янаги уточнял, все ли в порядке и нашелся ли Кирихара.
И всю дорогу от Киото до Йокогамы лил и лил, не переставая, холодный дождь, совершенно не похожий на весенний.

@темы: авторский фик, Риккайдай, джен, ангст, PG

---

[Челлендж] Звонок

[xelllga]

Название: Звонок
Фендом: РоТ
Автор:  xelllga
Бета:  Angstsourie,  Penelopa~
Пейринг: Инуи/Кайдо
Категория: Angst
Рейтинг: PG
Дисклеймер: не мое)
Написано на челлендж You got game.
От автора: Простите за опоздание...

...

Огонек на автоответчике беззвучно подмигивал. Инуи заметил его боковым зрением, нажал кнопку и вновь погрузился в тетрадь с последними расчетами. Он собирался в ближайшее время предложить небольшое увеличение нагрузки для своей команды, и теперь надо было все еще раз тщательно пересчитать, разработать для каждого отдельные рекомендации с учетом индивидуальных особенностей.
- Шшшшшш… Семпай, я пару дней буду в городе, может, встретимся? Перезвони… - голос Кайдо звучал немного неуверенно и даже смущенно, потом в отдалении послышались негромкие голоса, и запись оборвалась. Все это Инуи, застывший еще при первых звуках сообщения, отметил почти машинально. Он не отрываясь смотрел на лист, который только что увлеченно читал и понимал, что не помнит ни строчки из прочитанного. Смущенный Кайдо… сознание, как нарочно, подсунуло воспоминание о том, что случилось после того, как он провел очень познавательное исследование разных моделей поведения в стрессовых ситуациях.
Когда все разошлись, он нашел Кайдо на полу в одном из кабинетов, и тот вцепился в него, как утопающий за соломинку. Он старался не трястись, но отпускать от себя семпая боялся панически. Инуи воспользовался этим, чтобы привести в действие свой «коварный план» - затащить наконец Кайдо к себе в гости. Тот вечер навсегда остался в его памяти: ведь он даже смог уговорить его остаться ночевать. Да, для него это было счастьем. Кайдо, измученный волнениями, быстро заснул, а он почти всю ночь просидел рядом: перебирал шелковистые пряди, боялся разбудить, не решался на что-то большее, и мечтал, чтобы время остановилось.
Встретиться. Встретиться с Кайдо вновь. Сколько времени он не переставая думал об этом, исписал несколько тетрадок, стараясь понять, к чему это может привести.
Инуи сделал над собой усилие, чтобы выкинуть не вовремя нахлынувшие воспоминания из головы. Он будет думать об этом потом. Одной рукой он принялся отбирать из большой стопки нужные тетради, а второй потянулся к телефону.
- Ало, Кароджи-сан? Это Инуи, меня не будет несколько дней. Да, капитан проведет тренировки, у него есть все необходимые инструкции. Хорошо, до встречи.
Взяв сотовый, он набрал небольшое сообщение капитану своей команды. Звонить он не стал - в этот час парень всегда был на уличных кортах. Обойтись сообщением будет проще для них обоих. Сложив нужные тетрадки в небольшой рюкзак, Инуи проверил наличие документов, вызвал такси до аэропорта и вышел на улицу.
Встретиться с Кайдо. Иногда он ловил себя на том, что продолжает ждать этого, несмотря на прошедшие годы. Последний раз они виделись много лет назад, сидя в зале ожидания, перед тем, как самолеты унесли их в разные стороны света. Школа была позади, и они оба мечтали о профессиональной карьере. Он знал тогда, что учеба за границей - это серьезный шаг, но не знал, что для него он будет роковым, 70% говорило в пользу того, что ничего страшного от этого не случится, поэтому он особо не волновался. 70%...
Они, как и раньше, продолжали общаться каждый день, просто теперь не лично, а переписываясь по электронной почте, а потом… Когда одно и то же имя стало постоянно появляться в рассказах Кайдо, Инуи с ужасом понял, что уже ничего не может изменить.
Сев в такси, он закрыл глаза и в который раз постарался просчитать: если бы он тогда, при расставании, признался, какой бы был процент того, что все могло сложиться иначе? Он пытался просчитать это бесчисленное количество раз, но так и не мог найти ответа. Неужели и правда есть вещи, которые не могут быть просчитаны? Неужели в непонимании этого и была его главная ошибка?
Никто из друзей так и не узнал, почему он внезапно отказался от своей начинающейся карьеры профессионального теннисиста. У него не было травмы, он все так же продолжал любить теннис, просто однажды он принял одно из тех предложений, которые звучали постоянно и которые он до этого не задумываясь отвергал. Он стал тренером в небольшой школе и перестал принимать участие в серьезных матчах. Это был его выбор. Теннис - это единственное, что у него осталось. Он продолжал усиленно тренироваться, предпочитая играть матчи в неформальной обстановке, отказываясь от официальных соревнований. Соревнований, которые в результате непременно привели бы к встрече со старыми друзьями. Никто не знал, что в тот день, когда Инуи решил внезапно изменить свою жизнь, Кайдо прислал ему приглашение на свою свадьбу.
С тех пор он жил воспоминаниями. Возможно, это было трусостью, но кому нужна лишняя боль? Он не раз придумывал изящные отговорки, случайности, кучу дел – все что угодно, лишь бы удержать самого себя от необдуманных действий. Они до сих пор переписывались, он не мог себе этого запретить, как не мог перестать по многу раз просматривать записи игр. Отказавшись от карьеры, он продолжал собирать данные. Часами просиживая у экрана он видел на корте своего Кайдо, видел его именно таким, каким помнил. Воля к победе, сила, выносливость, Инуи отмечал все это привычными колонками сухих цифр, значащих для него так много.
Очередь за билетами была небольшой. Девушка в окошке устало улыбнулась, когда он молча протянул ей документы, и спросила, на какой самолет он хочет билет. Инуи поднял взгляд на табло и назвал самый дальний рейс из улетающих в ближайшее время.
Он никогда не сможет забыть Кайдо. Так уж лучше продолжать помнить моменты, когда он был с ним счастлив, чем перечеркнуть прошлое новыми впечатлениями. Ему нет места рядом с ним, его женой, маленькой дочкой и парой кошек. Сейчас, сидя в зале ожидания и глядя на взлетающие самолеты, Инуи отчетливо понял, что они никогда больше не увидятся. Он не позволит себе этого. Не позволит, потому что потом не сможет по-прежнему продолжать жить без него. Может быть, это трусость - бояться увидеть того, кого не можешь забыть. Может быть, но вероятность того, что его действия - единственно правильные, составляла 99%, а Инуи привык верить цифрам…

@темы: Инуи/Кайдо, авторский фик, драма, Сейгаку

---

[Челлендж] Не будите спящую собаку

[koudai]

Название: Не будите спящую собаку
Автор:  koudai
Бета:  Selestelle за что ей огромаднейшее спасибо!!!
Рейтинг: G
Герои: Фуджи, Тезука, Ойши, Кикумару, Юта
Пейринг: присутствует TeFu, а так ничего конкретного
Таймлайн: пост-канон, скорее даже АУ
Предупреждение: именно такие противоречивые ощущения вызывает у меня песня. боюсь, угадать будет достаточно сложно...
Дисклеймер: персонажи принадлежат Кономи, и, надеюсь, в будещем он будет с ними более добр. Название и идея "собаки" принадлежат Пристли, но во всем остальном он не имеет к фику никакого отношения.
Написано для "You got game"


Ойши сидел на неудобном европейском стуле, положив ногу на ногу, и пытался привлечь внимание Сууми, крошечной пуделихи. Cууми же, в свою очередь, предпочитала валяться на спине, подставив белое брюхо в распоряжение Кикумару.

Хозяева собаки сновали между кухней и гостиной, заставляя обеденный стол всяческими лакомствами, и на ходу поддерживая разговор.

- Да, я видел, - говорил Тезука, балансируя двумя большими блюдами. – Инуи следовало бы…

Конец фразы был сказан уже в коридоре и до гостей не долетел. В общем, Ойши давно знал, чем, по мнению Тезуки, следует заниматься их общему знакомому. Не знал только, что же все-таки они не поделили.

- Скажи им, - напомнил Кикумару, почесав Сууми ногой. На большее пуделиха могла пока не рассчитывать.

- Ах, да, кстати, - обратился Ойши уже к Фуджи, который ставил на стол два бокала с салфетками. – Мы думали, может быть, уже пора собраться всем вместе? Ну, вроде бы, как всеобщие сборы воспоминаний и примирения.

- Любви и умиления, - перебил шатен. – Ты все еще надеешься?

- Это наша память, - твердо заявил он, краем глаза замечая, что Кикумару поднял большой палец вверх.

- Память? Зачем она? – в голосе Фуджи было столько искреннего удивления, что позавидовал бы профессиональный актер. Он подошел к Сууми и поднял ее на руки. – Посмотри, пожалуйста, тут у нее на животе пятно. Не лишай ли?

- Не лишай! Послушай, мы ведь редко видимся и…

- Поэтому не стоит превращать эти встречи в дискуссионный клуб. Ты когда-нибудь слышал фразу «спящую собаку лучше не будить»?

- Я читал книгу, - вставил Кикумару. – Там говорилось о том, что в данном случае «спящая собака», это правда. И лучше, если она никому не известна.

- Истина, как и память не может повредить, - упрямо продолжил Ойши. – При условии, если человек знает что с ней делать.

- Лучше бы ты, как Эйджи, книги читал, - холодно уведомил его Фуджи. Было видно, что разговор его раздражает.

К счастью, появление Тезуки спасло обострившуюся было ситуацию в гостиной. Он хлопком в ладоши привлек всеобщее внимание, и объявил о том, что прибыл последний гость.

Ойши на некоторое время забыл об интересующей его теме.

- Добрый день, отец Криспиан.

Кикумару пробормотал что-то похожее, и оба отвернулись, чтобы не видеть выражения лица Фуджи. Каждый год, на Рождество, повторялось одно и то же.

- Здравствуй, - наконец сказал бывший теннисный гений. Судя по звуку, пуделиха шлепнулась на пол и сердито взвизгнула.

- Здравствуйте, - ответил внесший смятение гость, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я рад всех вас видеть.
--
Во время обеда Ойши, сколько не старался, не мог оторвать взгляда от тёмно-коричневого облачения. К этому невозможно было привыкнуть, хотя бы потому, что за год образ серьезного святого отца постепенно угасал, и в памяти оставался только веселый задиристый пацан в форме католической школы. Что могло стать причиной такой перемены? Это возвращало его к мыслям о памяти и о том, от чего Фуджи так старательно пытался сбежать.

- И все же, - начал Ойши снова, после десерта, когда все новости Юты по поводу благотворительности и брошенных детей подошли к концу. - Я хотел бы узнать мнение каждого. Что вы думаете о памяти?

- О памяти, как о нервно-рефлекторном процессе? – переспросил Фуджи, подняв левую бровь. Он недвусмысленно намекал, что не стоит продолжать.

- Я хочу услышать мнения, о том, что мы обсуждали до обеда.

- Мы говорили о спящей собаке, - подсказал Кикумару и почесал Сууми за ухом.

- Мы говорили о памяти и о том, стоит ли ее хранить. Память о том, какими мы были раньше.

- И память о людях, которых больше с нами нет? – уточнил Юта, пряча руки в складки сутаны. Его лицо оставалось непроницаемым.

- Это в первую очередь, - согласился Ойши, думая об остальных игроках Сейгаку. – Есть вещи, которые нельзя забывать ни в коем случае.

- А мне вот кажется, - сказал Фуджи, - забыть можно о чем угодно.

- Неправда! – Кикумару даже встал со стула, так ему хотелось обратить на себя внимание. – Нельзя забыть человека, который для тебя много значит, даже если больше никогда его не увидишь!!

- Может быть, это как раз тот случай, когда его следует забыть как можно скорее? – переспросил Фуджи, глядя на него снизу вверх.

- Давайте не будем ссориться, - Ойши потянул Кикумару вниз. – Сядь Эйджи, и будем высказываться по очереди. Что скажешь, Тезука? - обратился он к одному из хозяев.

- По мне, так это не слишком хорошая тема для рождественского вечера, - попытался выкрутиться из сложного положения последний.

- Не хуже, чем любая другая. А вы что думаете, святой отец?

- Если это то, чего вам всем хочется… - невозмутимо произнес Юта.

- Хорошо, тогда начнем с Тезуки.

Бывший капитан задумчиво помешал ложечкой чай с лимоном. Он никогда не любил рассуждать слишком много, а тем более выносить это на всеобщий суд.

- Если говорить о памяти, - наконец, начал он, - то, мне кажется, что это ни от кого не зависит. Мы можем помнить вещи, о которых хотели бы забыть, и, конечно, постоянно забываем все, что хотели бы запомнить. А если говорить о людях, которые сейчас не с нами, то…

- Кунимитсу! - резко перебил его Фуджи, звякая ложечкой.

Тезука мягко накрыл его руку своей.
- Тихо. Ойши подумает, что у нас есть от него секреты.

- А у вас их нет? – с детской непосредственностью переспросил Кикумару.

- По крайней мере, я сейчас говорил не о них. Ойши, если ты хочешь снова всех собрать…

Ойши кивнул.

- Ты должен знать, что мы придем. – Тезука немного сжал пальцы, и Фуджи закрыл рот, который уже собирался было обронить какое-то замечание. – Но ничто уже не будет как прежде.

- Я просто говорю о памяти, и о том, что мы все должны…

- Ничего мы не должны! – Фуджи высвободил свою руку и резко встал. – Ойши, есть разница между памятью и тем, чтобы жить прошлым. Ждать, когда прошлое вернется и откроет дверь своим ключом!!! Я за тортом.

Выскользнув из-за стола, он скрылся на кухне.

- Извините, – Тезука устало потер глаза рукой. – Не стоило начинать этот разговор.

- Но, скажи, по крайней мере, что у вас с Инуи! Я же собираюсь звать его на встречу. – Ойши загрустил, поняв безвыходность ситуации.

- Лучше не стоит. Хотя, он все равно не придет.

- Почему?

- Память, о которой ты говорил. Я украл у него кое-что, и он предпочитает об этом помнить.

- Тезука украл? –Кикумару аж присвистнул от удивления. – Не верю!

- Слишком много откровений для одного дня, - покачал головой Юта. – Может быть, перейдем к следующему?

- Я хочу! – Кикумару, как в школе вытянул руку. И, не дожидаясь разрешения, начал тараторить. – Я думаю, если любишь кого-то, то всегда о нем помнишь. Любые мелочи, такие как выражение лица и улыбку, и всякие неважные слова, и все, что вы делали вместе. Вот! Как в этом фильме, как его, ну, мы недавно пересматривали… И если вдруг этого человека рядом нет, то всегда держишь дверь открытой, и тебе кажется, что он вот-вот…

- Это замечательно, - перебил святой отец, поднимая ладонь. – Верить - это хорошо, вера укрепляет. Но, также, сказано, что бессмысленная вера разрушает.

- Что значит бессмысленная? – лоб Кикумару прорезала задумчивая складочка, по всему видать – редкая гостья.

- Если человек, которого ты так ждешь, не появится никогда? В этом мире?

Кикумару моргнул, соображая. Затем, наконец, смысл сказанного дошел до него, и он обернулся к Ойши в поисках поддержки. Тезука громко откашлялся.

- Не думаю, все-таки, что это подходящий разговор для Сочельника.

- Но раз мы начали, - Ойши продолжал упорствовать, не желая сдаваться, - то должны выяснить все до конца. И почему вы все скрываете правду!? Не люблю загадки!

- Эйджи ведь уже рассказал нам, - в комнату снова вошел Фуджи и остановился прямо за стулом бывшего вице-капитана, - что бывает с теми, кто пытается разбудить спящую собаку. Я нахожу такой исход весьма нежелательным.

- Не стоит, Сюске… - святой отец потер пальцами виски. – Чтобы закончить это, я сам отвечу. Спрашивайте.

Фуджи отошел от стола и начал демонстративно громко передвигать статуэтки на камине. Ойши обвел взглядом всех, сидящих за столом: Тезука внимательно изучал потолок, Кикумару ковырялся в тарелке. Юта продолжал смотреть на него спокойно, но в глубине его серых глаз скрывалось былое пламя. Бывший вице-капитан помнил то время, когда младшего Фуджи называли «саламандра» за способность сохранять этот огонь даже после самого сокрушительного поражения.

- Только один вопрос. Я ведь все это начал из-за того, что пытался понять, почему Фуджи и Тезука избегают контактов со старой командой. Что-то случилось в прошлом, когда мы все покинули школу, и это что-то заставляет вас всех отказываться от памяти. И больше всего это задело вас, не так ли отец Криспиан?

Со стороны камина донесся громкий стук, словно Фуджи решил пробить статуэткой Жанны д’Арк мраморную каминную полку.

- Это вообще касается только меня, - Юта вымученно улыбнулся. – И не должно было повлиять на отношения в Сейгаку.

- А разве не я во всем виноват? – что-то в голосе Фуджи заставило всех повернуться к камину, но на лице шатена застыла привычная улыбка.

- О чем ты?

- Именно поэтому ты избегаешь меня? Мой маленький Юта… Которого уже давно нет… Ты наказываешь меня за то, что я приехал слишком поздно…

- Сюске!

Тезука вскочил, рванувшись всем телом в сторону камина, но затем, словно испугавшись своего жеста, рухнул обратно на стул.

- Мы ведь просто пытались помочь ему пережить это, - пробормотал он, - привыкнуть к новому имени. Это же ясно, что вы по-прежнему братья.

- Он всегда любил его больше, чем меня, - тихо продолжил Фуджи. – И поэтому мой Юта умер тогда, когда эти люди увезли… - он закрыл лицо руками. – Неважно. Ты доволен, Ойши? Это та правда, которую ты так усиленно пытался раскопать?

Юта резко встал и вышел из комнаты. Ойши открывал и закрывал рот, не в силах придумать достойного извинения.

- Мы, пожалуй, поедем, - нарушил паузу Кикумару. – Уже темно, и наверняка придется постоять в пробке.

- Да, конечно, - Фуджи кивнул добродушно. – Возьмите с собой кусочек торта, мы все равно сами не съедим.

- Спасибо, - Ойши поднялся, отводя взгляд в сторону, – если будут новости…

- Я уже сказал, что мы обязательно придем, - Тезука внимательно посмотрел в ярко-синие глаза. - Да, Сюске?

- С радостью, - согласился Фуджи как можно менее ядовито. Однако в его взгляде, брошенном на Ойши, не было и капли человеколюбия.

- Мне очень жаль, - вздохнул тот, - но память нельзя отбросить так просто. Даже вместе с именем…

- Ну, Ойши, - Кикумару потянул его в сторону двери, - ты хочешь оказаться на улице в час-пик?

По очереди попрощавшись и пожав друг другу руки, они оказались по две разные стороны железной входной двери.

- У меня с утра было плохое предчувствие, - сообщил Фуджи, опускаясь на пол прямо в прихожей.

- Не говори глупостей, ты же знаешь, что Ойши желает нам только добра, – безапелляционно заявил Тезука, позволив себе едва заметный вздох.

- О, конечно.

- Может быть, в его позиции есть доля истины. Как во взгляде со стороны?

- Ну конечно, а мы все столько лет заблуждаемся, - усмехнулся шатен, прижимаясь спиной к стене.

- Ты, по крайней мере, точно заблуждаешься. И Юта сегодня имел все основания как следует на тебя обидеться…

- Юта?..

- Я думаю, стоит сегодня устроить вечер воспоминаний, тебе не кажется? Ну же, смелее, он ведь в соседней комнате. Твой брат.

@настроение: челлендж

@темы: Тезука/Фуджи, авторский фик, G, Сейгаку

---

[Челлендж] C любимыми не расставайтесь

[Erring]

Название: C любимыми не расставайтесь
Автор:  Erring
Бета:  Ollyy
Рейтинг: PG
Жанр: general
Герои: Сейгаку
Пейринг: Намек на пилларов.
Таймлайн: пост-канон по манге
Дисклеймер:Все принадлежит создателям, выгоды не извлекаю. Все хайку, использованные в тексте, написаны Басё.
Написано в рамках челленджа You got game.



В аэропорту шумно и людно. Кто-то радуется встрече, кто-то грустит, расставаясь. От гвалта закладывает уши, и Тезуке кажется, что он вот-вот оглохнет. Тезуку тошнило бы от хоровода красок на багажных сумках, если бы сейчас ему не было так наплевать на все, что не касается его команды. Точнее, того, что было его командой.
- Ты ничего не хочешь сказать Эчизену на прощание? – Фуджи как всегда рядом и как всегда улыбается.
- Я уже все ему сказал, - Тезука пожимает плечами, не обращая внимания на тенсая. – Я уверен, он будет достойным соперником, против кого бы он там не играл.
- Это все, что ты ему сказал?
- Я пожелал ему хорошего пути.
- И все?
- А я должен был сказать что-то еще? – Тезука предпочитает не смотреть на Фуджи. Какой смысл поворачиваться, если Кунимицу и так знает, что именно выражает лицо друга?
- Тебе виднее, - многозначительно отвечает Фуджи, провожая взглядом Эчизена. – Тебе не кажется, что с его уходом Сейгаку уже не будет собой?
- Мы продолжим играть. И выигрывать.
- Ты же знаешь, что я не об этом, - голос Фуджи мягок, в нем скользит сочувствие и понимание. И Тезуке хочется заткнуть уши, но вместо этого он снова пожимает плечами.

Белее белых скал
На склонах Каменной горы
Осенний этот вихрь!

Фуджи, разглядывая прямую спину Эчизена, думает о том, как много этот наглый мальчишка значит для них всех.
Благодаря ему Сейгаку удалось занять первое место на Национальном чемпионате. Это было исполнившейся мечтой, чудом, на которое надеялись, но сначала даже и не ждали.
Конечно же, с отъездом Ремы Сейгаку не перестанет побеждать. В конце концов, они все многому научились и прошли большой путь. Фуджи знает это, пожалуй, лучше других. Уж точно лучше, чем Тезука и Инуи. Фуджи для этого не надо записывать данные в тетрадь и проводить сложные расчеты, ему не требуется высчитывать уровень развития и определять нагрузки. Шьюске просто знает, что они стали старше, сильнее и умнее. Он видит это в том, как гордо держит голову Тезука, или, например, в том, как улыбается Кикумару. Фуджи уже давно заметил, что в этой улыбке сочетаются былая задорность и пришедшая со временем мудрость.
Фуджи засовывает руки в карманы и, склонив голову на бок, продолжает следить за Эчизеном. Шьюске кажется, что это уходит не просто игрок, а исчезает кусочек души команды. Если кто-то спросит у Фуджи, что же такое душа команды и зачем она нужна, то он ответит, что не знает, что это, но она точно есть. И сейчас она умирает. И это печально.
Фуджи не нужно спрашивать у Тезуки, грустно ли ему. Тенсай и так уверен, что грустно, хотя причины капитана, как и всегда, чуть весомее, чем причины остальных членов команды. Но кто такой Фуджи Шьюске, чтобы вмешиваться?

Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы...

- Семпай…
- Да, Кайдо? – Инуи поправляет очки и прекращает высчитывать предполагаемые нагрузки для Тезуки. То, что капитану понадобятся усиленные тренировки, – неоспоримый факт.
- Мне кажется, вы что-то знаете, семпай.
- С чего ты взял?
- Вы всегда знаете больше, чем остальные. Только редко говорите об этом.
- Понимаешь ли, Кайдо, все это очень сложно, - Инуи стоит, скрестив руки на груди, и понимает, что этот защитный жест глуп и безнадежен. Но только вот поделать с ним ничего Садахару не может. В чем-то он согласен с Фуджи: если у команды и есть душа, то сейчас она разлетается вдребезги.
- Настолько сложно, что проще смотреть, как он улетает, и ничего не делать?
- Не нам с тобой решать.
- А кому? Если все будут думать, что решать должен кто-то другой, то…
- То этот кто-то и решит. Терпение, Кайдо, только терпение. В самом деле, это еще не конец Сейгаку, - Инуи кладет руку на плечо Каору и чуть сжимает его. И все же, наверное, для того, чтобы убедить Кайдо в правильности своих слов, Садахару следует самому в них верить.

Опала листва.
Весь мир одноцветен.
Лишь ветер гудит.

Момоширо не верит в то, что происходит. Он не может представить, как они будут без Ремы. За этот год для Такеши стало очевидно, что Сейгаку и Рема –это одно целое. Момоширо уверен, что без Ремы нет Сейгаку. И еще он чувствует, что Ремы без Сейгаку тоже не будет.
Конечно, может быть, в Америке или где там будет Эчизен, у него будет своя команда. Вполне возможно – более сильная, более умелая, чем Сейгаку. Но это будет не то. По крайней мере, думает Момоширо, сжав зубы, для него все было бы именно так.
- Кикумару-семпай?
- М?
- Как думаете, для него ведь так лучше?
- Для Эчизена? – Кикумару смотрит пытливо, изучающее. Раньше он никогда не был таким рассудительным и внимательным. Хотя, понимает Такеши, возможно это было просто менее заметно.
- Да, для него.
- Я надеюсь, Момо. Иначе в этом всем нет смысла, не так ли? – Эйджи очерчивает круг в воздухе, впрочем, не поясняя, что это «все» . С другой стороны, что тут объяснять, если и так ясно?
Момоширо хочется догнать Эчизена, схватить его за шкирку и вернуть обратно. Ему хочется, чтобы все это оказалось неправдой, кошмарным сном. Но, почему-то, ничего не кончается, а Рема все так же с родителями идет к самолету.

Красное-красное солнце
В пустынной дали... Но леденит
Безжалостный ветер осенний.

«Поберегись!», «Как я скучал!», «Пиши, не забывай!», «Рейс номер…», «Таканори-сан, Вас просят подойти…», «Поберегись!»
У Тезуки кружится голова, и мир уходит из-под ног. И ему, Тезуке Кунимицу, кажется, что сейчас он теряет не душу команды, а свою собственную. Тезука заставляет себя стоять прямо. Стоять и молчать, хотя больше всего ему хочется сказать, что он был не прав. Он был не прав тогда, когда позволил одному мальчишке думать, что он может просто так взять и уйти. Из команды и из его, Тезуки, жизни. Но Кунимицу раз за разом объясняет себе, что и говорить-то больше некому. Он убеждает себя, что поздно спохватился, прозевал момент. Да и момента никакого и не было. И Тезуке почти удается доказать себе, что все именно так, а не иначе.
- Пойдемте, - коротко бросает Тезука, резко разворачиваясь и направляясь к выходу. Самолет Эчизена уже две минуты назад взмыл в воздух, и смысла стоять в зале нет никакого. Рема улетает для того, чтобы начать новую жизнь, более счастливую и более удачную. И это, разумеется, логично и верно.
Но глупое сердце почему-то утверждает, что это полная чушь.

Повернись ко мне!
Я тоскую тоже
Осенью глухой.

- Мада мада дане, старик. Я сказал, что не полечу, значит, не полечу. Я вам не кукла. Захотели, запихнули в самолет, привезли сюда, захотели, увезли обратно, - Рема хмурится и мнет в руках ремешок сумки.
- Ринко, ты посмотри на этого ребенка! Ну и молодежь пошла, – Нанджиро смеется и натягивает кепку Реме на глаза. – Ладно, мелочь, мы с матерью поедем домой. А ты чтобы до восьми был дома, будем придумывать тебе наказание за пропущенный рейс. Столько денег пропало… Вот нет чтобы раньше сказать, что тут остаться хочешь.
Тезука проглатывает улыбку и чувствует, что сердце снова научилось биться.

@темы: челлендж, авторский фик, PG, Сейгаку

---

[Жук_Сенсорик]

Название "Очень похож на название, так что только после угадывания песни"
Автор: Riniti9
Рейтинг: я плохо разбираюсь наверно PG-15 - R
Жанр: романс
Пейринг: Момо/Рема

Прошу строго не судить, первый опыт в написании фиков. Пожаааааааалуйста выскажите свое мнение, очень хочеться услышать Ваше мнение

Название "Очень похож на название, так что только после угадывания песни"
Автор: Riniti9
Рейтинг: я плохо разбираюсь наверно PG-15 - R
Жанр: романс
Пейринг: Момо/Рема

Прошу строго не судить, первый опыт в написании фиков. Пожаааааааалуйста выскажите свое мнение, очень хочеться услышать Ваше мнение

Я даже не понял когда влюбился в него. Это происходило постепенно, в те минуты, что мы проводили вместе. Наши матчи у тебя на заднем дворе, забегаловка, где мы сидели после школы или тренировки, прогулки по магазинам. Мне нравилось, что ты рядом, что ты меня о чем-то спрашиваешь, что-то рассказываешь. Мне и только мне. Я чувствовал себя счастливым, когда просто был рядом. Я даже не задумывался над своими эмоциями и чувствами. Но этому пришел конец.
Однажды, забыв ключи в раздевалке, я вернулся и застал Инуи – семпая который прижимал Кайдо к шкафчику, страстно целующимися. Семпаи тогда уже выпустились, и было немного непонятно, почему Инуи – семпай так часто появляется в клубе, но тут все стало на свои места. Я испытал странный шок, но не отвращение. Просто в тот момент я сильно позавидовал гадюке, он был любим. Именно тогда я понял, что хочу не просто быть рядом, но и прикасаться, ласкать, удволитворять. Захотелось так же прижать маленькое тело Ремы, и наслаждаться теплом, исходящем от него, почувствовать ответные прикосновения. Захотелось сначала мягко, почти невесомо прикоснуться к его губам своими губами, нежно очертить их контур языком, аккуратно проскользнуть внутрь, и сплести языки. Потом оторваться от него, дать возможность передохнуть, и впиться уже более сильно, смять, подчинить. Заставить сдаться на мою волю.
От всех этих мыслей, волны мурашек прокатилась вдоль позвоночника. Нет, все не так. Я просто под впечатлением. Надо забыть, забыть, забыть, забыть ……….
Я честно пытался выкинуть Рему из головы, но не мог. Я просто не мог сопротивляться. В каждом дуновении ветра я чувствовал его запах, каждый раз заглядывая карие глаза, вспоминал золотые искры, и пламя разгоралось во мне все сильнее, и сильнее. И я все бросил на самотек. Я позволил судьбе все решать. Каждый вечер я ворочался в кровати, повторяя как заклинание « Пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста……………….»
И тогда во мне посилилось два чувства: нежная любовь к Реме, и боль причиняемая мне им же. Я не знал как себя вести, находясь слишком близко, мой разум затуманивался, и я не мог быть уверен, что сумею удержать себя в руках. Но и быть без него я не мог. Я не знал, что делать. Эти два противоречащих чувства боролись во мне, но все-таки продолжали жить. Я не мог избавиться ни от одного из них.
А потом Рему пригласили на очередной Американский турнир, и он недолго думая согласился. Я узнал об этом, за день до отлета. За всеми своими переживаниями я потерял, его. Я нарочно отдалялся, но не заметил, как отдалился настолько далеко. Он подошел ко мне после тренировки, сообщив, что завтра улетает, спросил:
- Может, проводишь меня завтра?
У меня не было сил ответить, я просто кивнул, и поплелся домой. Дома уже в ванной, до меня дошел весь смысл происходящего. Я никогда не представлял, что может быть так больно. Я ни разу не испытывал, такой сильной, жёсткой, и обжигающей боли. Мне хотелось плакать, орать, ломать, крушить, но не было сил даже просто пошевелить рукой. Кое-как выбравшись из ванной, я всю ночь крутился, и думал, думал, думал ….
Я плохо помню, что тогда произошло. Вроде я практически опоздал, там были уже все. Я пожал Реме руку и пожелал удачи. Ясно помню только взгляд полный отчаянья, мольбы и непонимания. Только эти прекрасные глаза золотистыми искорками на дне. Ни помню, ни номера рейса, ни как взлетал самолет. После Фуджи – семпай взял меня за руку, и отвез к себе домой. Мне было все рано. Какая теперь разница? Он тогда налил мне чая, отдающего ромашкой и, практически, силком влил её в меня. Потом аккуратно подошел обнял и нежно погладил по спине.
- Не держи это в себе. Дай волю эмоциям, так будет лучше.
Его тихий голос, такой непривычный без ехидный ноток и угрожающих интонаций, был последней каплей. Как будто где-то внутри меня сорвало все крепления, на которых стояла моя выдержка, и бешеный поток эмоций, чувств, желаний затопил меня. Мне захотелось всего, чего я хотел от Ремы, что хотел сделать с ним. Я просто накинулся на семпая, единственное, что я запомнил, было, вскрик удивления, перед тем как я заткнул его поцелуем – укусом.
Утром открыв глаза, я долго не мог понять что я здесь делаю, и как тут оказался.
- Проснулся?
Фуджи – семпай стоял в проеме двери и улыбался. Воспоминания оглушающей волной затопили меня. Видимо все отразилось у меня на лице.
- Успокойся Момо, все в порядке. Я ожидал подобной реакции
- Да, но …. Я …..
- Момо послушай. Я могу понять тебя как никто другой. Я понимаю твою боль, и если бы ты не дал этому выхода было бы только хуже.
- Да, но … не так же … я…я….я….
- Все, хватит. Знаешь, Тезуке тоже приходило такое приглашение, и… и он отказался. И именно по этому я могу понять твою боль. Все сейчас переживают за тебя. И я, и Эйджи, и Ойши, и Инуи, и Така, и даже Тезука с Кайдо. Поэтому, пожалуйста, забудь то, что произошло вчера. Пусть это будет наш маленький секрет, хорошо? – тенсай развернулся, собираясь выходить, но в дверях оглянулся, - это был твой первый раз, да Момо? А ты хорош. Для первого раза очень хорош.
Тогда я впервые так сильно покраснел. Но я почувствовал, что могу жить дальше. Ни чего может это и не любовь, а просто влюбленность? Поболит и престанет. Вот он соберется, возьмет себя в руки и найдет себе кого-нибудь. Девочку, может мальчика и все начнет сначала.
Я убедил себя что все прошло, что все нормально. Я продолжал быть самим, играть в теннис. И менял партнеров каждый месяц – два. Всем чего-то не хватало. Фуджи – семпай качал головой, но продолжал молча усмехаться над ним. Рема время от времени прилетал в Японию на пару дней. Вначале я боялся с ним встретиться и всегда придумывал оправдания и отговорки, в замен получая приветы и сувениры, а потом как-то не получалось. Обязательно так случилось, что он был занят, или уезжал, или еще что-нибудь, что нельзя пропустить.
А потом свершилось невероятное, ты решил вернуться. Все были рады, мы даже приготовили приветственную вечеринку, но я ощущал, что сердце замирает, как кто-нибудь произносил твое имя. Оно как-то даже по-особенному звучало, твое ИМЯ. За тобой в аэропорт отправился капитан, а ты все остались, заканчивая приготовления. Перейдя высшею школу Сейгаку, мы оказались в том же составе, что и тогда, только не хватало тебя и Таки-сана. Он как и хотел, пошел в профессиональный колледж, продолжая учиться на мастера суши. Он час на навещал. И вот и сегодня он был с нами. Радовался и веселился.
- Момо, я надеюсь ты готов? – тихо спросил тенсай возникая из – за спины.
- К чем?
- Скоро поймешь.
Нет, теперь могу честно сказать, я не был готов. Не был готов увидеть такого красивого парня, в которого превратился Рема. Он вытянулся, и стал очень походить на своего старшего брата. В каждом движении скользила сила и уверенность. Грация кошки, тогда подумал я, большой дикой кошки, пантеры. Которая двигалась ленивыми, спокойными движениями. Рема улыбался, всем и каждому, но он видел усталость на лице. Видимо из-за перелета. Я пытался поймать его взгляд, но мне ни как не удавалось. Сзади меня толкнула рука, и я пошел к нему. Мое сердце стучало как бешеное. Казалось, оно сейчас выпрыгнет. Когда я протянул руку для пожатия, он, наконец, поднял на меня взгляд и …. и я там не ничего увидел. Холодно, темно и пусто. И снова та, полузабытая боль в груди. Да, он прав. Я ведь за два года даже не нашел времени, ни то, что встретиться, даже написать или позвонить. Он имеет право на меня злиться.
Праздник прошел просто на ура. Разбредаясь поздно вечером по домам, мы как-то забыли про виновника торжества. Садясь в машину Тезуки, Фуджи указал направление и произнес: «Действуй».
Легко сказать, думал я направляясь в указанном направлении. Рема стоял опираясь на умывальники.
- С тобой все в порядке? Эй, Эчизен?
- Отстать. Отвали от меня. Зачем ты вообще пришел? Иди домой!!!!!!
- Ты чего парень, перепил?
- А даже если так, тебе то что? Какого черты лезешь туда, куда тебя не просят? Иди куда шел!!!
А потом он потерял равновесие. Я подхватил его, поднимая как пушинку, и немного прижимая к себе. Хотя бы ненадолго. Хотя бы чуть-чуть. Он хватается за его рубашку и утыкается в сгиб плеча. Его теплое дыхание щекочет мою шею. Это уже слишком. Тело покрывается мурашками, и Рема вздрагивает. Медленно запрокидывает одну руку на шею и, подтягиваясь, нежно целует. Раз, другой, третий. Поцелуев все больше и они все увереннее. Я просто не могу в это поверить.
- Рема, не надо ….
- Почему? Тебе противно?
- Дело не в этом….
- А в чем? Ну объясни мне, объясни. Почему ты два года избегаешь меня? Почему не звонил, не писал? Почему не остановил, когда я уезжал? И почему все твои взгляды, когда ты смотришь на меня, полны любви, но ты не даешь к себе прикоснуться? Ты ведь хочешь меня? Ответь мне Момо – семпай.
Голос перешел на срывающийся шепот, а тот на всхлипывания. Рема прижался к нему и плакал, поскуливая и вонзая в его плечи свои маленькие коготки. А я стоял шокированный, это был как удар ниже пояса.
- Это трудно объяснить ….
- А ты попробуй, может я смогу понять.
Я опустил его на землю, удерживая за плечи, и взглянул в глаза. И как тогда увидел взгляд полный отчаянья, мольбы и непонимания. И не выдержал, резко прижал парня к стене, целуя. Хотелось быть нежным, но он не мог себя сдерживать. Ему хотелось больше, сильнее, еще, всего, полностью. Завладеть, похитить, подчинить, захватить. Сознание твердило еще, еще, еще, еще, еще ………………
Он смог оторваться от этих губ, только когда легкие стало покалывать от нехватки кислорода. Но не отодвинулся, наоборот еще ближе прижал. Рема обвил его шею руками, и, выгнувшись, творил с моим ухом, что-то невообразимое. То прикусывая мочку, втягивая ее в рот, посасывая и лаская языком плененный кусочек, то обводя раковину языком, то просто покрывая легкими почти невесомыми поцелуями.
- Хва…хватит, а то я сейчас разверну тебя, и поимею.
- Не имею ничего против, но может лучше в доме? - рука беззастенчиво скользнула к моему паху, и стала там выводить замысловатые узоры.
- Д…доме? Рема прекрати
- Мы уже рядом, пойдем – он выскользнул из моих объятий и, взяв за руку, потянул за собой.
Бегом, быстрее, быстрее. Не думать ни о чем, просто быть рядом, держать за руку, даже если он сейчас передумает. Он втянул меня в дом, и повалил на пороге.
- Рема, подожди, - тот умело заткнул его поцелуем. Поцелуем с привкусом отчаянья. Он боится, боится что я передумаю, что все лишь сон, - Родители?
- Приедут только через неделю, забудь о них.
И снова поцеловал. У меня снесло крышу. Я перевернулся, подминая его под себя. Я утолял свое давно забытое желание. Я гладил, трогал, целовал, кусал и чувствовал, как тело выгибается на встречу. Он пытался принять все, и отдать себя. И умолял. Быстрее и пожалуйста.
- Я тебя первый?, - получив утвердительный кивок, я перевернул его на живот, - будет немного больно. Потерпи, хорошо? Все будет хорошо.
И все равно он дрожал как осиновый лист, на ветру. Я успокаивал, гладил бедра кончиками пальцев, целовал затылок, шею, плечи. Приговаривая всякие глупости, просил не зажиматься, ласкал его. А потом мое терпение кончилось, и я соединил наши тела. Дальше все как в тумане, только тело подо мной, стоны, и ослепительное наслаждение. Сознание затянуло дымкой, и очнувшись, я понял, что лежу на нем. Рема был без сознание. Я привел себя и его в порядок, подхватил хрупкое тело на руки, и отнес в его комнату. Положил на кровать, и стал озираться в поисках того, чем можно его укрыть. Одеяло и пара подушек нашлось в шкафу. Разместив Рему по удобнее, он укрыл его одеялом. Но вот, что ему самому делать? Он хотел лечь рядом, обънять и заснуть так, но будет ли правильно. В замешательстве я замер около кравати.
Рема заворочался и,приоткрыв глаза произнес " Останься".

@темы: яой, Момоширо/Эчизен, Сейгаку, романс, PG-15

---

Челлендж

[~Джи~]

Автор:  Hikarino_Aki
Название: Katsu no wa Hyoutei!
Рейтинг: PG
Жанр: флафф… очень-очень флафф... кажется... И немножко стеб.
Пейринг не является основой сюжета… ну, по крайней мере, с моей точки зрения)) Атобе/Джиро с упоминанием Атобе/Ошитари...
Таймлайн: с начала Канто и до третьего класса старшей школы (Атобе)
Краткое содержание: Ошитари наблюдает за жизнью команды. В частности - Атобе.
Статус: закончен
Дисклеймер: все принадлежит Кономи, я только выкуриваю…
От автора:
1. я, если честно, не знаю, как правильно это называется, но повествование ведется от лица Ошитари Юуши… такие себе «ментальные заметки»… возможно, ООС, но это мое видение персонажей…
2. Взят за истину тот факт, что в каждой из упомянутых школ есть старшая школа.
3. Возраст героев по манге - 14-16 лет, а не 12-14, как в аниме. Но собственно саму мангу я не читала, поэтому события относятся к сериалу (знаю что дурдом).
4. Надеюсь, что песня не совсем очевидна, но угадывается... точно не знаю, ибо на челлендж пишу впервые в жизни)

Katsu no wa Hyoutei!

Katsu no wa Hyoutei!

~I~

Атобе Кейго. Третий класс средней школы Хётей. Теннисист национального уровня, капитан школьной теннисной команды.

Время от времени меня спрашивают, почему капитаном назначили «это неадекватное, гламурное и эгоцентричное существо», а не меня. Ведь я тоже теннисист национального уровня… Обычно я не отвечаю на подобные вопросы. Потому что невозможно объяснить это человеку, не знакомому с Атобе достаточно близко, чтобы самому найти ответ…

Атобе – крайне харизматичная личность. Несмотря на всю свою показную манию величия и редкостную стервозность, он чрезвычайно умен и уравновешен. Один из лучших учеников школы… У него такая сила воли, какой я не встречал еще в своей жизни. В команде его слово – закон. Не потому что он капитан, а потому что он сумел заслужить уважение каждого члена команды и просто игрока клуба. Всех до единого. Даже Шишидо и Мукахи, которые по определению не склонны к уважению.

Шуточная кличка «Принцесса» - лишь альтернатива. Дань тому Атобе, который появляется на людях для эффекта. «Королем» Атобе назвал себя не сам. «Король» - так мы зовем того Атобе, которого знаем как своего капитана. Того, который выходит на корт против Тезуки и побеждает. Король не потому что главный (главный – капитан), а потому что ради команды он идет на все. Ради победы – на любой прием, каким бы жестоким и низким он ни был. Благородству нет места на корте. Не говоря уже о том, что благородство никогда не было присуще школе Хётей. А значит – неважно, что о нем будут думать и говорить. Атобе Кейго – наш капитан. И другого нам не надо.

~II~

- 7-6, победитель – средняя школа Хётей, Атобе! – трибуны взрываются аплодисментами и криками. Часть – радостными, часть – горестными. Сейгаку обступили своего капитана. Рядом с Атобе пока только я. Он молчит, но я запросто угадываю его мысли сейчас: эта игра далась ему сложнее всех остальных и в процессе он получил огромное удовольствие, но сейчас он думает только о том, чтобы отыграться. Для Атобе это – не победа. Он не успокоиться, пока не выиграет у здорового Тезуки…

***

Хиёши проиграл этому первогодке, Эчизену… ничего не скажешь, козырь Сейгаку действительно хорош. Но поражение в первом круге Чемпионата Канто означает, что дорога на Национальный нам закрыта. Черт.

***

Атобе сказал, что мы едем тренироваться с Сейгаку… это обещает быть интересным…

***

Сейгаку стали намного сильнее. Даже если сделать скидку на то, что Гакуто и Оотори изначально парные игроки, да и Шишидо в паре играет лучше… а в Сейгаку одиночных не играет только Ойши, да и то не факт… И уж совсем неожиданно, что Атобе чуть не проиграл Эчизену… я видел, как он уронил бокал… Похоже, у нас теперь вполне осязаемая цель…

~III~

- Атобе, что ты думаешь по поводу рекомендации комитета на наше участие в Национальном?

Атобе молча пьет кофе. Сегодня парные игроки тренируются дольше, поэтому я, Атобе, Кабаджи, Джиро и Таки ждем их в ресторанчике возле школы.

- Я думаю, что это очень похоже на подачку со стороны комитета… - ожидаемо отвечает капитан. Ожидаемо, потому что его гордость задета этим предложением. Но он продолжает: - А еще я думаю, что это шанс доказать, что мы на что-то способны. Мы принимаем этот вызов. Я не собираюсь проигрывать. И вам не позволю.

В этом весь Атобе. Он способен настроиться сам и настроить команду. На победу. Мы сможем победить.

Медленно потягивая кофе, наблюдаю. Атобе собран – он размышляет. Уже продумывает возможные стратегии. Кабаджи по обыкновению стоит у него за спиной. Вопреки всеобщему мнению, это не потому, что он «прислуживает» Атобе. Просто Кабаджи по натуре аналитик. Наблюдатель. Ему необходимо видеть все и всех. Наверное, именно поэтому он так хорошо копирует техники… Таки рассеянно смотрит в окно. Он не состоит в команде, он сейчас только казначей, ему не о чем особо волноваться. Джиро… спит, как обычно. Откинувшись на спинку дивана. Голова медленно наклоняется и вот Джиро уже удобно устроился на плече Атобе. Опять таки, по обыкновению… Раньше Атобе на это даже не реагировал. Раньше. Но сейчас он раздражен.

- Ошитари, почему Акутагава постоянно спит на моем плече? С другой стороны от него сидит Таки, почему бы ему не облокотиться туда? – у капитана непривычно усталый голос. Ему все надоело… и он невнимателен.

- Атобе, я всегда считал тебя достаточно умным человеком. Прекрати строить из себя идиота, отвлекись от Национального и пораскинь мозгами. Нэ, Кабаджи?

- Ус, - к величайшему удивлению Атобе, раздается из-за его спины. Таки прыснул, прикрыв рот ладонью. Атобе оценивающе покосился на все еще спящего Джиро и, пожав плечами с выражением: «А почему бы и нет…» - небрежно обнял Джиро за талию.

Наверняка, из всей команды только мне могла сойти с рук такая выходка – вслух и в лицо назвать Атобе Кейго идиотом. Просто Атобе знает, что порой так оно и есть. Я знаю его лучше других, а в некоторых случаях лучше него самого. Я сумел сохранить его дружбу и уважение даже после окончания коротких, но весьма насыщенных «романтических» отношений. Эти отношения резко начались и также резко закончились, но за четыре месяца мы успели изучить друг друга как облупленных… но я отвлекаюсь… Пожалуй, в лицо назвать Атобе идиотом может еще Шишидо… Нет, Шишидо никогда не спал с Атобе… просто он обезбашен и почти всегда не знает, когда стоит остановиться… а еще он достаточно умен и Атобе его уважает… Хотя безнаказанным за такое Шишидо не останется. Это моя привилегия.

~IV~

Первый круг. Хётей – Тсубакигава, 5-0.

Второй круг. Хётей – Шишигаку, 5-0.

Предварительные матчи мы прошли с легкостью. Завтра – четвертьфинал. И Сейгаку.

***

Почему-то непреодолимо тянет на корт. Как вижу, не меня одного. Сейчас здесь нет только Атобе и Кабаджи. Даже Джиро не может уснуть, хотя он и запасной и вряд ли будет играть… это если забыть тот факт, что это все еще Джиро…
---
Яркий свет и летящие розовые лепестки… и капитан, который одним своим видом заставляет всех и каждого поверить в победу. В его взгляде так и читается: «Мы – лучшие. И мы это докажем!»

***

Одна победа и два поражения. У нас все еще неплохие шансы.

Момоширо оказался неожиданно серьезным противником. Наверное, поэтому у нас хорошие отношения с Сейгаку – мы похожи. И они, и мы привыкли идти до конца, выкладываясь на полную. Гакуто и Хиёши еще долго будут приходить в себя, но и Кабаджи заставил Тезуку хорошо выложиться ради этой победы. Дождь очень кстати – до завтра лишнее напряжение спадет…

- Кабаджи, позвони шоферу, пусть подъезжает, - голос Атобе выводит из задумчивости. Он по привычке собирается развести нас по домам. Заботливый капитан, да…
- Ус.
- Атобе, мы с Чотаро на крытый корт, еще немного потренируемся.
- Хорошо. Мукахи? Хиёши?
- Идем…
- Ошитари?
- Я к Кенье. Мы договорились…
- Джиро? – да уж, больше не усталое: «Акутагава»…
- Я подожду Маруи-сана. Он обещал, что сегодня мы отпразднуем их и нашу победу.

Джиро напоминает мне маленького ребенка. Абсолютная непосредственность и восторженность. Смотришь на него и невозможно поверить, что он в команде старше всех, причем значительно. Вот и сейчас – мы еще не выиграли, а он уже собрался праздновать.

Атобе воздел глаза горе и ушел к машине. Странные у них отношения…

***

Дождь идет уже почти шесть часов. Кенья задержал меня довольно надолго – мы давно не виделись. Срежу путь через корты, так быстрее…

Это еще что такое?!

- Джиро? Ты что тут делаешь? Эй, Джиро! Проснись! – черт, у него же жар… где мой телефон?.. – Атобе… да, я знаю который час… послушай, я тут Джиро на лавке нашел. Он вроде бы спит. Под дождем. Подозреваю, с того времени, как мы разошлись по домам… я не могу его разбудить и у него, кажется, жар……………………………. Что?! Атобе, ну ты совсем оборзел! Нет! Я не буду тащить Акутагаву к себе домой, к тому же на собственной спине! Почему нет?! Во-первых, потому что он твой парень, а не мой! А во-вторых, у тебя есть машина с шофером! Вот возьми ее и дуй сюда! Да, я перенесу его под крышу и подожду тебя. Да. Все, жду.

Нет, я никогда не подозревал Атобе в чрезмерной чуткости или нежности, но это переходит уже все границы…

***

- Атобе сделал ЧТО?!!!
- Угу… - Джиро сидел на парапете, слегка покрасневший от смущения, и болтал ногами в воздухе. Я подошел спросить о его самочувствии после вчерашнего, а он вывалил на меня кучу информации. Атобе сейчас разогревался на корте, так что не слышал, иначе я бы этого не узнал… - Он посреди ночи позвонил Маруи-сану и выяснил, что Маруи-сан не пришел, потому что знал, что мне пока рано праздновать… а потом Атобе всю ночь сидел возле меня… прислуга утром сказала, он даже уснул в кресле. Правда, первое, что я услышал когда проснулся – это «идиот», – и Джиро улыбнулся во все лицо, как будто вспоминая самый приятный из комплиментов…

Да уж, не думал, что Атобе все еще способен меня удивить… чужая душа, блин…

- Я только надеюсь, что это не скажется на его игре… - Джиро погрустнел, косясь на разминающегося Атобе.
- Не беспокойся, ему не привыкать спать в кресле и недосыпать при этом. Он ведь сам составляет все наши схемы, - я улыбнулся. Джиро неуверенно кивнул и улыбнулся в ответ.

***

- 117-116. Гейм и матч, Сейшун Гакуэн, Эчизен!

Волосы Атобе падают на корт из-под машинки. И Эчизен уже не чувствует себя таким уж победителем. Да, они выходят в полуфинал, но желание мелкого сломать противника не исполниться – гордость Атобе осталась при нем. И он будет продолжать смотреть свысока, как победитель. А еще, теперь он по-настоящему заслужил их уважение. Не то, чтобы ему это было нужно, конечно… но все же…

Однажды мы победим по-настоящему. Обязательно.

***

Проиграть только чемпионам – это все же не так уж плохо. Особенно при осознании того факта, что мы внесли свою лепту в победу Сейгаку. Никогда бы не подумал, но это действительно так…

Эпилог

- Национальный Чемпионат по теннису среди старших школ Японии. Победитель – старшая школа Хётей!

Нам по этому поводу говорили многое: что Сейгаку играют почти полностью новым составом (от старого остались только парные Инуи-Кайдо и одиночник Момоширо); что в РиккайДай сейчас нет Санады и что Кирихара еще не полностью оправился от травмы, в то время как с нами нет только Кабаджи (который вернулся в Англию) и Мукахи (которому врачи после перелома ноги в трех местах даже бегать запретили, не то что прыгать), не самых сильных игроков команды… Мы не реагируем на эти подколы, хотя нам есть что сказать в ответ – как бы там ни было, а Сейгаку дошли до финала, убедительно обыграв почти полный старый состав РиккайДай. Это чего-то да стоит! Но нам все рано. В конце концов, столько лет повторяющаяся «кричалка» все же обрела настоящую жизнь и трансформировалась…

Katta no wa Hyoutei!!!

@темы: челлендж, стеб, авторский фик, яой, PG, Хетей, романс

---

[Annaig]

Уважаемые участники челленджа, когда вашу песню угадывают, то вы радостно поздравляете победителя, а организаторы вычерникают песню из списка.
По всем вопросам обращайтесь к организаторам челленджа.
Угадывайте и получайте удовольствие от отличных фиков.

@темы: челлендж