"Точка зрения" автор Laise

[Laise]

Автор: Laise
Название фанфика: Точка зрения
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Санада/Атобе
Жанр: джен, поток сознания, плавно перетекающий в привязанность.
Статус: закончен
Краткое содержание: Действие разворачивается в промежутке между отбором игроков в команду на турнир Доброй воли и непосредственно игрой.
Предупреждение: автор – ангстер со стажем, который любит влазить в шкуру героев и примеривать на себя ситуации, однако, мерисьюшностью не страдает.
Предупреждение 2: написан от второго лица.
Дисклеймер: Кономи-сэнсэю принадлежит все. Вообще.

С.
Это похоже на боль. Чувства, разрывающие тебя, когда ты стоишь и не можешь даже закричать, потому что всё уже решили, а тебя просто ставят в известность. Но ты не закричишь. Потому что это – ниже твоего достоинства. И потому что момент уже упущен. А бесполезно сотрясать воздух ты не привык.

А.
Ты видишь, как по его лицу пробегает тень. И знаешь, что твоё лицо вот так же омрачено тенью. И это НЕ отражение его тени. Ты знаешь, что вы похожи, отдаёшь себе в этом отчёт и не делаешь ровным счётом ничего, чтоб выразить собственное отношение к происшедшему. В конечном итоге – непоправимого не случилось.

С.
Ты не тратишь время даром. Даже достигнув желаемого – приглашения в японскую команду турнира доброй воли – продолжаешь с маниакальным упорством, шаг за шагом совершенствовать свой стиль. Тебя бы назвать убийцей… Ты получаешь удовольствие не только от конечной цели, но и от процесса. Значит ты – маньяк? Ты так не считаешь, предпочитая думать, что просто настойчивый и целеустремлённый человек и твои достижения – не плоды сомнительной гениальности, а упорный труд. Трудятся ли упорно убийцы? Разве что младший Фуджи.

А.
Совершенство не становится совершеннее, если его слишком долго шлифовать. От этого на совершенстве появляются потёртости и дыры. Тебе это известно, как и то, что с совершенства следует просто смахивать пыль, и тогда оно долго радует радужными сполохами на гранях.
Ты регулярно отряхиваешь пыль с совершенства собственного. В этом тебя не упрекнуть, как и в лёгкости. Но кто сказал, что совершенное в быту просто, как дверь?
Никто из команды этот тезис не опровергает. Но и не подтверждает тоже.

С.
Ты не злишься, когда объявляют, что состав участников и пары будут раскрыты в процессе турнира. Это – ожидаемо. Ты это даже вполне мог предсказать. Ты спокоен, когда на табло загорается твоё имя. И только когда рядом с твоим именем загораются кандзи его имени, выдержка изменяет. Но лишь на миг. Потом ты коротко киваешь и говоришь себе, что это – один раз. А он идёт рядом и улыбается. Король без королевства.

А.
Ты не скоро понимаешь КАК с вами играют. А когда понимаешь – приходишь в ярость. Это бесчестит. А ты в бесчестии никогда уличён не был. Как и твой напарник, мальчик-самурай, нос кверху, плечики развёрнуты, спина прямая. Тебя не приняли всерьез. А всё, что не всерьёз – наказуемо. И ты наказываешь. Вколачиваешь один мяч, другой, третий, берёшь свои подачи, пока силы не покидают тебя. Но оно того стоило. Чтоб увидеть ЭТО в ЕГО глазах.

С.
Вы по-прежнему каждый за себя. И вас двое. Каждый из вас по отдельности стоит целой команды. Вы вдвоём – не стоите испорченной жуками рисинки. Ты это понимаешь первым. Может потому, что от этого понимания с твоей головы не свалится корона. Ты не король и даже не принц. И потому понимаешь это быстрее, отчётливее и острее. Но шаг одного не означает шага ответного. И как объяснить это ЕМУ? Впрочем, это не объяснять и не понимать надо. Ощущать. А ОН не ощущает, как любой одиночка.

А.
Раз…два…три…четыре…Раз…два…три…четыре…
Ты ловишь такт и оборачиваешься. И улыбаешься, чуть иронично, как привык. ОН к твоей улыбке не привык. Но понимает, потому что слышит то же, что и ты.
Раз… два…
Ничего не значащие слова, но ОН отвечает.
…три…четыре…
Ты чувствуешь его, как если бы был прижат е его телу. Чувствуешь, даже прикрыв глаза. Ты устал. Он устал. Вы оба знаете это, чувствуете с каждым замахом, каждым шагом.
Стоит тебе оступиться – и он закрывает собой брешь. И ты впервые это позволяешь. А ещё… не удивляешься, когда он выбивает из рук противника ракетку. Это уже не рондо. Это танго.

С.
Эта победа важна. Но ровно настолько, чтоб, отыграв, снова дать себе обещание. Потому что у вас есть одна общая черта, о которой вы никогда не будете спорить. Но которую станете оспаривать снова и снова. Бесконечно, пока ты и он играете. Впрочем, не только на корте… И это тоже ясно. С того самого момента, когда вы на корт выходите вдвоём, а уходите вместе…

А.
А он неплохо целуется, как для третьекурсника…

@темы: Атобе/Санада, авторский фик, Риккайдай, джен, PG-13, Хетей

---

"Близорукость", автор longleggitgit

[in between days]

Переводчик:  in between days
Автор: longleggitgit
Ссылка на оригинал: здесь
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Рейтинг: PG
Пейринг: Инуи/Кайдо
Краткое содержание: Кайдо не знает, что ему думать насчет очков Инуи
Дисклеймер: все персонажи принадлежат Кономи Такеши


Кайдо ничего не может с собой поделать и начинает переживать, когда вдруг понимает, что они с Инуи целовались ровным счетом 11 раз, но он до сих пор не видел его глаза. Нет, мельком, конечно, кое-что замечал: пятно зеленого цвета, когда тот к нему наклоняется, ресницы за стеклами, но никогда еще Кайдо не видел оба глаза одновременно, без препятствия в виде холодного блеска очков. Это начинает раздражать все больше и больше, потому что Кайдо знает – сам он постоянно на виду, и все чувства написаны у него на лице, словно это и не лицо вовсе, а открытая книга. Если его не выдают огромные глаза, то уж точно этот чертов румянец, и так, в конце концов, просто нечестно. Кайдо ничего не может скрыть от Инуи, но при этом вообще не имеет понятия, о чем тот думает.

Ну, почти не имеет. Временами Инуи ведет себя настолько откровенно, что сложно не понять, что именно у него на уме.

- Кайдо, - раздается вкрадчивый голос, и он подпрыгивает на месте, разнервничавшись от того, как Инуи ухитряется подойти настолько близко и остаться незамеченным, не говоря уж о том, что его рот практически касается уха Кайдо, и они находятся не где-нибудь, а в школе.

- Семпай, - Кайдо оборачивается и отступает на шаг. Потом быстро оглядывает коридор и, убедившись в том, что никто не смотрит, а все школьники поблизости чем-то заняты, улыбается.

Инуи кладет руку на плечо Кайдо и легонько cжимает пальцы. Кайдо краснеет и снова украдкой смотрит на окружающих, которые по-прежнему не обращают на них никакого внимания. Он не отстраняется.

- Хочешь провести выходные у меня дома? – спрашивает Инуи, и Кайдо думает, что, судя по интонациям, это один из тех случаев, когда не составляет труда понять, о чем тот думает.

- Выходные? – повторяет Кайдо, нервно поправляя сумку на плече.

Они еще ни разу даже ночи вместе не провели, если не считать ночевок со всей командой, и уж точно не заходили дальше поцелуев. Ну, почти. Иногда кое-кто распускает руки, но Кайдо не видит в этом особой беды, если не считать того случая, когда Инуи схватил его за задницу, выходя из раздевалки, на виду у всех. Кайдо не разговаривал с ним целый день, и это оказалось более чем достаточным наказанием для Инуи, который теперь ограничивает свои порывы теми часами, когда они вместе делают домашнее задание.

- Кайдо?

- Извини, - торопливо говорит он и опускает голову. – Я даже не знаю…

- Родители уезжают из города, - сообщает ему Инуи. – И не хотели бы оставлять меня одного.

Кайдо распахивает глаза. Теперь это приглашение не просто провести вместе выходные, но еще и провести их без присмотра. И если этот хитрый изгиб в уголке рта Инуи не говорит о каких-то скрытых намерениях, то Кайдо съест свою бандану.

- Я… я не знаю, разрешат ли мне родители, - говорит он, не особо покривив душой. И мать, и отец просто обожают Инуи – думают, что он оказывает хорошее влияние, потому что на год старше и все время помогает Кайдо делать домашнее задание – но в том, что касается родительского присмотра, они довольно строги.

- Естественно, мои родители уже поговорили с твоими, - отвечает на это Инуи. – Тебе можно прийти с одним условием: хотя бы один раз за выходные позвонить домой.

У Кайдо от таких невероятных новостей отвисает челюсть, а Инуи пользуется его ошеломленным молчанием, чтобы продолжить.

- Я надеюсь, ты не сердишься. Мне самому сказали только вчера вечером, и поскольку времени оставалось совсем немного, я попросил их сразу же позвонить вам домой.

Кайдо никак не может решить, что его больше расстраивает: самонадеянность Инуи или то, что родители даже не соизволили сказать ему о звонке. Но тут Инуи немножко склоняет голову набок и улыбается Кайдо той самой чертовой улыбкой, которой не улыбается больше никому – уголок рта приподнимается, на щеках появляются едва заметные ямочки, выгибается бровь, и у Кайдо просто не остается сил на то, чтобы рассердиться. Теперь придется справляться с нервным ощущением порхающих бабочек в животе, которое возникает каждый раз, когда они целуются, но сегодня явно не уйдет через пару минут вместе с Инуи.

По крайней мере на родителей он все еще может злиться.

- Ладно, - дрожащим голосом произносит Кайдо, и улыбка Инуи превращается в полноценную ухмылку.

- Тогда увидимся на тренировке, - отвечает он, напоследок сжимая еще раз плечо Кайдо, и уходит по коридору в сторону комнат, где занимаются третьекурсники.

Когда Кайдо поворачивается, спотыкается на ровном месте и шлепается на пол, лицом вниз, остальные ученики, наконец, обращают на него внимание.

~

Кайдо нажимает на кнопку дверного звонка Инуи со всем спокойствием, на которое только способен, и, не успевает он убрать палец с кнопки, как внутри у него все сжимается с такой силой, что на какое-то отчаянное мгновение он с ужасом думает сейчас меня стошнит, и сгибается в три погибели, обхватив руками живот и зажмурившись, пока волна тошноты не пройдет, после чего снова выпрямляется. И бесконечно радуется, что ему удалось это сделать, потому что не проходит и секунды, как Инуи оказывается на пороге, открывая дверь с улыбкой, которая, впрочем, быстро исчезает.

- Кайдо? Ты в порядке?

- В порядке, - выдавливает из себя он и колеблется, прежде чем шагнуть в дом, на мгновение взвешивая в уме возможность развернуться и сбежать, но зная, что никогда на самом деле так не поступит, если это может расстроить Инуи. Кайдо обреченно переступает порог, практически чувствуя, как кровь отливает от лица.

- Ты уверен? – спрашивает Инуи, закрывая за ним дверь.

- Да, - отвечает Кайдо, изо всех сил стараясь улыбнуться. Инуи не выглядит особенно убежденным, но ничего больше не говорит по этому поводу.

- Можешь отнести сумку в мою комнату.

- Хорошо, - Кайдо перешагивает через две ступеньки сразу, проклиная себя за нервность, и глупость, и прозрачность, открывает дверь и срывает с плеча сумку, чтобы бросить ее на кровать.

Но тут что-то на кровати шевелится, и Кайдо останавливается в последнюю секунду, роняя сумку на пол. Он слышит, как сзади подходит Инуи.

- У тебя… есть кошка? – ошарашенно спрашивает Кайдо.

- Соседская. Мы присматриваем за ней, пока они в отъезде. – отвечает Инуи. Кайдо спрашивает себя, не померещилось ли ему веселье в знакомом голосе.

Он ничего не говорит, просто шагает вперед и протягивает руку к рыже-белой полосатой кошке, которая обнюхивает пальцы, а потом лижет их и довольно мурлычет. Кайдо чувствует, как потихоньку рассасывается напряженный комок в животе.

- Как ее зовут?

- Мичико.

Кайдо гладит Мичико по спине, и тут до него доходит, что он непростительно долго не обращает никакого внимания на Инуи. Он оборачивается, покраснев, и кланяется, извиняясь.

- Прости, - говорит он, но Инуи просто смеется.

- Хочешь поужинать? – и прежде, чем Кайдо успевает ответить, добавляет. – Кошку можешь взять с собой.

~

Во время ужина кошка постоянно крутится у ног Кайдо, потираясь о лодыжки и до неприличия громко урча. Периодически Кайдо смотрит, не беспокоит ли это Инуи, но тому, кажется, все равно, поэтому Кайдо просто расслабляется и наслаждается неожиданной компанией, благодарный за передышку, обеспеченную его скрученному в узлы животу. Он не уверен, знает ли Инуи, насколько ему на самом деле нравятся кошки, но подозревает, что присутствие Мичико во время этих самых выходных – далеко не простое совпадение. Не то чтобы его напрягала такая ситуация. На самом деле, это даже лестно.

- Спасибо за ужин, - произносит Кайдо, когда они заканчивают есть, и помогает Инуи отнести тарелки на кухню, где оставляет их в раковине, не обнаружив посудомоечной машины.

- Я могу помочь тебе помыть, если… - начинает Кайдо и замолкает, сбивчиво дыша, когда чувствует, что Инуи стоит совсем рядом, опустив подбородок на ему плечо.

Нервные узлы в животе возвращаются, но Инуи прижимается губами к его шее, нежно, не задерживаясь надолго, и глаза Кайдо закрываются сами по себе, когда он откидывается назад, позволяя Инуи обнять его за талию.

- Инуи… - шепчет Кайдо, и тот ничего не говорит, просто дышит ему в кожу, и в животе у Кайдо все снова переворачивается, но уже совсем не так страшно.

- Я рад, что ты пришел, - наконец, произносит Инуи.

Кайдо не знает, что на это ответить, и потому молчит, ни капли не удивляясь, когда Инуи поворачивает его лицом к себе, и его руки оказываются в ловушке между их телами. Он понимает, что сейчас, наверняка, будет поцелуй номер двенадцать, и собирается с духом, радуясь тому, что его больше не тошнит, пусть даже в животе езще осталась пара узелков. А потом губы Инуи легонько касаются его собственных губ, и Кайдо думает, что на самом деле там не узелки, а что-то расплавленное, текучее, и это хорошо, и когда Инуи посасывает его нижнюю губу, Кайдо вздыхает и чуть-чуть приоткрывает глаза, хотя ни разу еще не осмеливался так сделать во время поцелуя.

Как только он это делает, то замирает, и все его тело превращается в камень в объятиях Инуи. Это не нарочно, но Кайдо не может сдержать резкий приступ раздражения, увидев очки Инуи, в очередной раз выступающие в роли щита, лишающие Кайдо доступа, заставляя его устыдиться собственной открытости.

Инуи останавливается, нахмурившись, и как только Кайдо открывает рот, чтобы заговорить, нетерпеливое мяуканье заставляет их обоих взглянуть вниз. Мичико в очередной раз обвивается вокруг ног Кайдо, и тот отступает на шаг и наклоняется, чтобы взять ее на руки. Инуи откашливается и отводит глаза.

- Хочешь посмотреть кино? – говорит Инуи после непродолжительного, но неловкого молчания, и Кайдо кивает, еще крепче прижав к себе Мичико.

~

Фильм бы, наверняка, показался Кайдо очень интересным, если бы он мог сконцентрироваться на нем дольше, чем на секунду, но, похоже, единственное, на чем ему действительно удается сконцентрироваться – это Инуи, сидящий справа и непривычно сдержанный, словно боится пошевелиться. Они уже не раз смотрели кино вместе, и обычно Инуи расслабляется, чувствует себя достаточно легко, чтобы прижаться плечом к Кайдо или даже провести пальцами по его ноге. Сегодня же, подозревает Кайдо, Инуи старается до него не дотрагиваться, и как бы его ни раздражала временами способность Инуи всегда одерживать верх, эта вынужденная дистанция между ними кажется еще хуже.

Он понимает, что совершенно отвлекся от фильма, и качает головой, уставившись на экран и почесывая Мичико за ушами. Она развалилась у него на коленях и не прекращает мурлыкать с первых кадров, что в общем-то должно раздражать, виновато думает Кайдо. Но Инуи ничего не сказал, и поскольку Мичико, скорее всего, единственная причина, по которой Кайдо еще не потерял сознание от волнения, он беспрестанно поглаживает ее по спине.

Фильм по-настоящему завладевает вниманием Кайдо только в момент смены саундтрека – он широко раскрывает глаза, и его рука замирает на голове Мичико. Музыка внезапно становится зловещей, совсем как в фильмах ужасов перед тем, как на главного героя что-то выпрыгивает из темноты. Кайдо практически полностью уверен, что это не фильм ужасов – кажется, про самураев или вестерн – но со все возрастающим страхом он смотрит, как герой стоит посреди темного леса, окруженный огромными деревьями, достаточно большими, чтобы за ними могло спрятаться что угодно, а потом что-то ворочается справа от героя, в кустах, и этого достаточно, чтобы Кайдо дернулся, как ужаленный.

Мичико не одобряет внезапных телодвижений, и Кайдо морщится, когда она впивается когтями в правую руку. Он шипит, и она соскакивает на пол, выбегая из комнаты.

Кайдо думает, что, скорее всего, получил по заслугам, когда Инуи берет его за запястье.

- Ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает он.

Кайдо смотрит на царапины – достаточно глубокие, чтобы выступила кровь, и начинающие понемногу распухать.

- В порядке, - краснея отвечает он. – У меня вроде как аллергия, поэтому мама и не разрешает…

- Что?!

Инуи немедленно поднимается и тащит Кайдо по коридору, не останавливаясь, пока они не оказываются в ванной. Он включает свет и отпускает руку Кайдо, чтобы открыть шкафчик и достать аптечку.

- Нет, правда, все в порядке, - настаивает Кайдо, но Инуи только нетерпеливо качает головой и снова берет его за руку.

- В царапины от кошачьих когтей легко попадает инфекция, - говорит он, - а это ведет к серьезным осложнениям, особенно для тех, у кого есть аллергия.

- Ничего не… - начинает Кайдо, но слова замирают на кончике языка, когда он опускает глаза на Инуи, промывающего царапины влажным ватным шариком, в то время как очки его лежат на полке. Он наклонился так, что сначала Кайдо видит только его макушку, но когда Инуи замечает ошеломленное молчание, то поднимает голову, и что-то сжимающее, скручивающее, что-то непонятное снова возникает в животе Кайдо и стискивает – изо всех сил – потому что вот они, глаза Инуи, большие, и зеленые, и взволнованные, и может, даже немного нервничающие, и все это из-за него.

- Кайдо? – спрашивает Инуи, и Кайдо ничего не может сказать в ответ, потому что он слишком сконцентрировался на том, как сужаются эти глаза, когда Инуи говорит – это особенно заметно, потому что они большие, даже больше, чем у Кикумару, думает Кайдо – а еще на том, что левый чуть-чуть темнее правого, если присмотреться, как следует, а ресницы темные, и длинные, и напоминают Кайдо очки, потому что служат идеальной оправой для этих глаз.

- Ты снял очки, - произносит Кайдо, когда ему, наконец, удается отдышаться, и кажется, что у него сейчас закружится голова, когда Инуи непонимающе морщит лоб, потому что он видит, как от этого опускаются тяжелые веки.

Инуи встает, и Кайдо поднимает голову, чтобы и дальше смотреть на него, не моргая, отчаянно пытаясь запомнить как можно больше.

- У меня близорукость, - удивленно говорит Инуи, отпуская руку Кайдо, чтобы обнять его за плечи.

- Я просто… хотел увидеть, - неловко говорит Кайдо и, наконец, позволяет себе отвести взгляд, подавшись вперед и уткнувшись лицом в грудь Инуи. Он думает, что все запомнил; Инуи может снова надеть очки, и Кайдо, возможно, никогда больше не увидит его глаза, но он будет помнить, это точно. И этого достаточно.

Инуи не отвечает сразу, но поднимает руку и успокаивающе гладит Кайдо по голове, будто приручает нервного питомца.

- Почему ты просто не попросил? – некоторое время спустя спрашивает он.

Кайдо чуть ли не заикается от возмущения.

- Но… все знают… Эйджи тебя просил и… и Момоширо, и ты ни разу…

- Ты не Эйджи и не Момоширо, - говорит Инуи, и в его голосе, наконец, появляется знакомая нотка веселья.

Кайдо сглатывает, внезапно понимая, что вел себя очень, очень глупо.

- Ой, - говорит он, не зная, что еще тут можно сказать.

- Ой, - соглашается Инуи и в последний раз сжимает плечи Кайдо, прежде чем отпустить его и вернуться к царапинам.

Инуи молча наносит на руку Кайдо антисептический крем и, закончив, поднимает глаза, удивленно улыбаясь – скорее всего, потому, что Кайдо никак не может перестать таращиться.

- Неужели это на самом деле так неожиданно? – спрашивает он, все еще стоя на коленях.

Кайдо чувствует, как лицо заливает румянец, но отказывается смотреть в сторону.

- Ну… у тебя очень красивые глаза, - говорит он и тут же хочет наградить себя пинком за то, как глупо это прозвучало.

Но Инуи, с удивлением замечает Кайдо, выглядит смущенным – и Кайдо совершенно в этом уверен, потому что тот отводит взгляд в сторону, и хмурится, и откашливается – и от этого наступает такое облегчение, что он больше не чувствует себя глупым и неловким, а только счастливым, и довольным, и, возможно, готовым к тому самому двенадцатому поцелую.

- Спасибо… - начинает Инуи, и Кайдо берется за его воротник, и тянет его вверх, и когда тот поднимается, снова тянет так, что они прижимаются друг к другу. Глаза Инуи расширяются от удивления, отчего в животе у Кайдо становится тепло, и никаких узелков, и он обнимает Инуи за шею, и тот, не нуждаясь больше в подсказках, прижимает Кайдо к шкафчику и целует.

Поцелуй номер двенадцать – Кайдо решает, что это и есть официальный двенадцатый поцелуй, а предыдущая попытка оказалась не совсем удачной и потому не считается – похоже, стал самым лучшим. Поцелуй номер двенадцать долгий, и беспорядочный, и грубый, и одна рука Инуи лежит на пояснице Кайдо, а вторая запуталась в его волосах, и язык Инуи время от времени оказывается во рту у Кайдо, пробуя, и уговаривая, и дразня, и вытворяя то, что, казалось бы, не должно было понравиться Кайдо, но теперь совершенно определенно нравится. Он следует за Инуи, посасывая и раскрывая губы пошире, когда чувствует, что Инуи этого хочется, а потом ему в голову приходит смелая идея, и он прикусывает нижнюю губу Инуи, и, кажется, тому нравится, если судить по сдавленным стонам и неожиданному толчку бедер. От этого Кайдо задыхается, потому что не ожидал, что ему такое придется по душе, но там, где сталкиваются их бедра, возникают искры, и разве это может не понравиться, и когда он открывает глаза, чтобы взглянуть на Инуи, то даже не испытывает вины.

Инуи тоже открывает глаза, и они останавливаются одновременно, едва соприкасаясь губами, дыша в открытые рты друг друга, и у Кайдо, может быть, горят щеки, но глаза Инуи кажутся сонными и удовлетворенными, и этого достаточно, чтобы Кайдо улыбнулся. Они стоят неподвижно и дышат, все еще цепляясь друг за друга, и Кайдо никак не может сдержать улыбку, так что Инуи тоже начинает улыбаться и снова целует Кайдо – на этот раз быстро и нежно, а потом отступает, чтобы тот соскользнул со шкафчика, и проводит рукой по его волосам.

- Может, мне купить линзы? – ухмыляясь, произносит Инуи.

- Нет! – торопливо заявляет Кайдо, берет очки Инуи и одевает тому на нос.

Он с удовольствием замечает, что Инуи совершенно обескуражен таким заявлением – и удовольствие еще сильнее, потому что он видит это, несмотря на очки.

- Мне нравятся очки, - честно говорит Кайдо. – И… еще мне нравится, что только я вижу твои глаза.

- О, - говорит Инуи, но Кайдо успевает заметить улыбку, когда тот наклоняет голову, чтобы поправить очки.

Кайдо всерьез раздумывает, не схватить ли Инуи за воротник еще раз, когда нерешительное мяуканье оповещает их о присутствии Мичико. Кайдо тут же улыбается, а Инуи хмурится.

- Нужно вернуть ее соседям, - говорит Инуи и шагает вперед, но Кайдо уже берет кошку на руки.

- Она же не не виновата, - говорит он и вдруг замирает, когда до него доходит смысл сказанного. – Подожди-ка… ты же говорил, что соседи в отъезде?

Конечно, не на сто процентов, но Кайдо все-таки уверен, что за очками Инуи отводит взгляд в сторону.

@темы: Инуи/Кайдо, перевод, PG-13, Сейгаку, романс

---

"Упрямство", автор prillalar

[in between days]

Переводчик:  in between days
Автор: prillalar
Ссылка на оригинал: здесь
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Инуи/Кайдо
Краткое содержание: Кайдо делает то, что удается ему лучше всего
Дисклеймер: все персонажи принадлежат Кономи Такеши


Инуи нравится раговаривать. За ужином он беседует с мамой Кайдо о еде, с отцом Кайдо – о правильном поведении на публике, с братом Кайдо – о видео–играх. Теперь он сидит на кровати Кайдо и разговаривает с ним.

Дверь закрыта, и комната кажется куда меньше, чем обычно, потому что Инуи занимает много места. Кайдо хочется быть таким же высоким и широкоплечим. Может, однажды у него это получится. Пока Инуи говорит, Кайдо сидит совершенно неподвижно. Если чуть–чуть пошевелиться, то их коленки столкнутся, а ноги окажутся рядом.

Когда Инуи так разговаривает, он становится сосредоточенным, чуть ли не хмурится, но Кайдо знает: это значит, что Инуи хорошо. Кайдо наблюдает за его лицом. Свет отражается в стеклах очков, и глаза почти не видны. Прямо над переносицей – маленькая складочка, которую можно разгладить одним прикосновением. Вчера над верхней губой было несколько темных волосков. Сегодня их уже нет.

Рука Инуи опирается на кровать, длинные пальцы широко расставлены. Кайдо аккуратно опускает свою руку рядом так, что расстояние между их мизинцами не шире большого пальца Кайдо. Ему хочется скользнуть ладонью под ладонь Инуи, почувствовать мозоли, мягкую кожу на запястье, а потом погладить бледную поверхность предплечья.

Кайдо нравится голос Инуи. Мягкий, но в то же время сильный. Голос, к которому прислушиваются другие люди, голос, которому доверяют. Когда Инуи произносит имя Кайдо – а это он делает часто – тому хочется провести большим пальцем по губам Инуи, скользнуть между ними.

– Ты понимаешь, Кайдо? – спрашивает Инуи, и тот осознает, что не расслышал ни слова из сказанного.

– Извини, семпай, – говорит Кайдо и опускает глаза.

– Ты о чем–то задумался?

– Ни о чем, – Кайдо думает, как ему хочется схватить Инуи за воротник рубашки и дернуть, чтобы та расстегнулась и пуговицы разлетелись по полу. Думает, как толкнет Инуи на кровать, заберется следом и оставит свою метку везде, куда только можно дотянуться ртом. – Ни о чем, – говорит он.

– Ты покраснел, – говорит Инуи. – Хорошо себя чувствуешь?

Он наклоняется и прижимает ладонь ко лбу Кайдо. Их коленки соприкасаются. Кайдо сидит, не шевелясь.

– Ничего страшного, – говорит Кайдо. – Просто в комнате душно.

Сердце у него в груди колотится, а кожа словно горит.

– Тебе нужно отдохнуть, – замечает Инуи. – Ты же не хочешь заболеть. Мне лучше уйти.

Он поднимается.

Кайдо тоже поднимается, и оказывается совсем рядом с Инуи. Можно протянуть руку и опустить ее на плечо Инуи, даже не разгибая локоть. Можно говорить шепотом, и Инуи услышит. Еще один шаг – и они прижмутся друг к другу.

Кайдо делает шаг. Обнимает Инуи за пояс и сжимает руки, спрятав лицо у него на плече.

Он чувствует, как тот напрягается, и спрашивает себя, не закончится ли все прямо здесь, сейчас, но терпеть крохотные расстояния между ними больше нет никаких сил. Грудь Инуи кажется очень твердой, и Кайдо чувствует какой–то запах, скорее всего, лосьон после бритья. Пахнет зеленью.

– Кайдо, – говорит Инуи. – Это не самая хорошая идея.

Он опускает руки на плечи Кайдо и легонько толкает. Кайдо держится еще крепче и закрывает глаза. Если это единственный шанс быть так близко к Инуи, он собирается использовать его на всю катушку.

– Нет, – говорит Кайдо.

– «Нет, это не лучшая идея», или «нет, это отличная идея»? – Инуи опускает руки.

– Нет, не отпущу. – Еще нет.

Грудь Инуи опускается, и он тяжело выдыхает. Теплый воздух попадает на шею Кайдо, и кожу в этом месте начинает покалывать. Руки Инуи снова оказываются на плечах Кайдо, и тот думает, насколько сильно Инуи оттолкнет его на этот раз. Когда у Инуи получится высвободиться, Кайдо примет заслуженное наказание. Так будет только честно.

– Оно того стоит? – спрашивает Инуи. Кайдо не отвечает. Он не из тех, кто взвешивает все «за» и «против», не из тех, кто рассчитывает свои шансы. Инуи двигается, и Кайдо готовится к тому, что произойдет. Он из тех, кто держится и никогда не отпускает.

А потом руки Инуи скользят по спине Кайдо, и щека Инуи прижимается к его виску.

– Кайдо, – произносит он, и тот чувствует, как его имя вибрирует в горле у Инуи. Инуи гладит Кайдо по голове, кладет ладонь ему на шею.

Они стоят на одном месте целых пять минут, не меньше. Все происходит куда медленней, чем Кайдо себе представлял, но и лучше тоже. Его обнимают руки Инуи, рот Инуи прижимается к его лбу. Кайдо поворачивает голову, поднимает ее и оказывается так близко, что их губы почти соприкасаются.

У Инуи звонит мобильный.

Кайдо хочется разбить его о стену. Но Инуи уже отвечает, поэтому ему остается только стоять и молча кипеть. Он подходит к Инуи сзади, кладет руки тому на плечи и прижимается к спине, придумывая кошмарные последствия для того, кто посмел позвонить. Сломанная нога. Грипп. Отмена любимого телешоу и пропажа всех кассет с записями.

– Это мама, – говорит Инуи, и Кайдо становится стыдно за все, что он напридумывал. Инуи поворачивается к нему лицом, – Мне пора домой.

Кайдо сжимает пальцы на руке Инуи. Смотрит на него, но ничего не говорит.

– Что ты делаешь завтра днем?

Завтра воскресенье.

– Ничего.

– Позвони мне, – говорит Инуи, и Кайдо думает, как хорошо, что он не разбил его мобильный о стену. В этот момент Инуи наклоняется, а Кайдо тянется вверх, и наконец–то, наконец–то они целуются.

Их рты встречаются, губы раздвигаются, прижимаются, расходятся. Немного неловко, и немного мокро, и у Кайдо бешено бьется сердце. В следующий раз будет еще лучше, и Кайдо тянется за следующим, но Инуи делает шаг назад.

– Мне действительно пора, – повторяет он.

– Хорошо, – говорит Кайдо. Он все еще держит Инуи за запястье.

– Завтра, – говорит Инуи.

Кайдо кивает.

– Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

– Кайдо, теперь ты можешь меня отпустить.

– Нет, – говорит Кайдо. И улыбается.

@темы: Инуи/Кайдо, перевод, PG-13, Сейгаку, романс

---

Тезука/Фуджи

[green Mushroom]

Название: без названия
Автор: Белый клоун (лтр)
Фендом: Prince of tennis
Рейтинг: PG
Пэйринг: Тезука/Фуджи
Жанр: angst
Дисклеймер: Все Кономи Такеши
Предупреждение: смерть персонажа
Драббл немного странноват))

Все ужасно неправильно, нелепо и до безобразия жутко…. В голове вместо мыслей один огромный слипшийся ком. Черты окружающих тебя людей словно стерты и затуманены… ночь. Спасительная ночь опускается на город. Но от этого не становится легче, наоборот, она пронизывает тебя до костей, до самых последних клеточек твоей израненной и, кажется, ни на что не годной души. По крайней мере, сейчас, именно в этот момент твоего абстрагирования и отчужденности. Отдаленность…
Чувствуется чужое дыхание… знакомое, родное, в чем-то приятное и неприятное одновременно, но в этой липкой тишине, полной сплошного гама, какофонии и чужеродного присутствия, ты отчаянно держишь его за руку, словно он может дать тебе спасение и принести тишину…. Он молчит, но мягко держит тебя за руку, «продлевая» и успокаивая твое безумие. Ты отрешен от всего мира, забытый и безумный, совершенно умалишенный в своих чувствах и ощущениях. Деформированное представление о мире, совершенно лишенное реальности, предметы и образы, лишенные четкости… все это исчезает, испаряется на миг в щемящем ощущении теплой руки в твоей ладони…. кажется, она мягко утопает в твоей собственной.
В голове совершенная пустота, ты лишен мыслей, и, такое ощущение, что не сможешь произнести ни одной внятной фразы, даже если захочешь. А где-то совсем рядом веселятся люди, танцуя в пьяном угаре и утопая в полночном бреду, в надуманной удовлетворенности своих желаний и «любви» - изломанной и деформированной, но «правильной» по своей форме и общим ориентирам. Всеобщий гвалт, полный фальшивой радости и пустых, бессмысленных по свой сути, пылких прикосновений от бурлящего в крови алкоголя или адреналина, «вдолбленного» тяжелыми басами музыки, не задевает тебя….
Ты и так слишком полон беспокойства, которое снедает тебя, захватывает с головой, оставляя на задворках тревожного, все никак не способного выровняться, дыхания. Ты тяжело дышишь, и сердце бьется так, что он слышит, чувствует это, и ещё сильнее сжимает твою руку, вкладывая в это самое важное прикосновение огромную нежность и желание защитить, уберечь тебя от самого себя, от сумасшествия, которое властно заставляет забыться, уйти от теплой спасительной руки, видеть весь мир перед собой сквозь искаженную, мутную дымку безумия и отрешенности.
Мягкая ладонь и его голова на твоих коленях… тебя обволакивает теплом, но от этого не легче, наоборот, сердце тяжелеет с каждой секундой, убыстряя свой темп…

Ты не знаешь, сколько прошло времени или же оно вовсе остановилось. Ощущения, мир, забытье… твое болезненное сознание, наполненное чужеродными образами и липкой, разрозненной грязью, словно оседающей на стенках твоей души, нехотя проваливается в измученную и беспокойную дрему. Последнее, что ты помнишь – влажная, спокойная рука и тяжесть чужой головы на коленях…

Утро встречает тебя хмуро, сумрачно и совсем недобро, несмотря на ярко горящее солнце за окном, еле пробивающееся через плотно задернутые занавески.

Ты не понимаешь, как, каким образом ты очутился здесь, на своей кровати, которая, как и абсолютно все вещи в этой маленькой комнате, пахнет одурманивающим мраком и затхлостью, словно здесь не живут живые…
На самом деле все так, как кажется… ты не умер, но ты не живешь….

Прошел месяц с тех пор, как его не стало. Главная опора Сейгаку, гениальный теннисист Тезука Кунимицу погиб. Для Фуджи уже не имеет значения, как и при каких обстоятельствах это произошло. Важно то, что его не стало…. Он умер вместе с ним.
Та часть сознания Фуджи, которая радовалась победам, огорчалась неудачами, любила, умерла вместе с гением школы Сейгаку в тот день.
Осталась лишь пустота и огромная боль, за месяц вклинившаяся в каждый миллиметр его кожи и ставшая его частью. Фуджи чувствует только эти два чувства и больше ничего… Друзья и знакомые думают, что ты сходишь с ума, медленно наблюдая за тобой – ты стал похож на зомби, никто за месяц не увидел твоей улыбки. Да и зачем она?... Сейчас ты не видишь смысла отдавать хоть какую-то дань реальности. После смерти Тезуки ты не мог плакать, его лицо стояло повсюду, как будто было выколото в твоем сердце татуировкой. Так и есть.

Все, что ты можешь сейчас сделать – это напиваться день за днем, чтобы вновь чувствовать чужое, родное дыхание, спасительную теплую руку… иллюзия, которая продлевает твою жизнь, окрашивает твое сознание яркими красками… хотя бы на миг, на один вечер, на одну ночь.

@темы: Тезука/Фуджи, драбблы, ангст, PG, Сейгаку

---

Ошитари/Атобе, "Мне изведать дано..."

[Annaig]

Название: "Мне изведать дано..."
Автор: Serenity_
бета: Angstsourie
рейтинг: PG
пейринг: Атобе/Ошитари
жанр: романс
написано для Ollyy
Ремарка: в фике использованы строки Ёсано Тэккан.
отдельное спасибо Дамарии за консультацию и парочку хороших идей
Дисклеймер: все принадлежит Кономи

2107 слов

«Самое совершенное из созданий, когда-либо ходившее по этой земле, обрати на меня взор свой, обрати слух свой ко мне. Одно лишь слово твое, одно движение головы, одна мимолетная улыбка – и я стану счастливейшим из смертных. Ты путеводная звезда, освещающая мой путь во тьме». Атобе читал эти строки, саркастически приподняв бровь и время от времени покачивая головой. На его утонченный вкус, записка была слишком пафосной и велеречивой, чтобы вызвать отклик у того, кому она предназначалась. А вот кому записка предназначалась, оставалось тайной. Собственно, Атобе нашел ее в углу раздевалки, смятую и, видимо, кем-то потерянную. Конечно, он в жизни не стал бы поднимать мусор с пола, сгибая гордо выпрямленную спину, однако не мог допустить, чтобы здание клуба замусоривали, а поблизости, как назло, не было никого более подходящего для уборки. К тому же, Атобе совсем чуть-чуть, но испытывал любопытство.
Теперь же его любопытство стало разгораться, как костер из уголка. Он узнал почерк того, кто писал эту мелодраматическую чушь. Его друг, товарищ и заноза в заднице, Ошитари Юуши. Атобе хмыкнул, пожал плечами и, смяв бумажку, засунул ее в свою сумку. В конце концов, если один из членов его команды влюбился, значит, Атобе должен проследить, чтобы это чувство не помешало игре в теннис. Заодно узнать, кто предмет тайной страсти. Ну и совсем заодно – сохранить записку как улику. Атобе Кейго вовсе не ревновал, а проявлял заботу о благополучии команды.
Вообще-то, самым простым и действенным способом было бы просто-напросто спросить у самого Ошитари, кому он написал это дурацкое послание, однако это означало бы проявить несуществующую личную заинтересованность. Так думал Атобе, с комфортом устроившись в любимом кресле в спальне. Потому следует поступать более тонко и рассуждать логически. Насколько Атобе знал, Ошитари сейчас никем не интересовался в плане личной жизни. По крайней мере, все улыбки и подарки девчонок он принимал, однако лишь из вежливости (и из желания поесть задарма, цинично добавлял Кейго). Правда, вроде бы он слишком много разговаривал с той девицей с крысиными косичками из класса А. Как ее? Уэда Юи, что ли. И все же, она слишком блеклая для Ошитари, уверенно исключил несправедливо осужденную девочку из списка Атобе, продолжая построение логических цепочек. Проблема состояла еще и в том, что, зная Ошитари, записку он мог написать как девушке, так и парню. Атобе вздохнул, мысленно окрестил хетейского гения «ободранным мартовским котом» и недовольно забарабанил пальцами по столику. Как бы то ни было, а узнать правду надо.
Атобе любил спокойные минуты перед началом утренней тренировки. Как сегодня. Он одернул на себе спортивный костюм и прислушался к родному шуму. Шишидо спорил с Гакуто, время от времени их вяло пытался успокоить Отори, Хиеши в стороне активно доказывал молчаливому Кабаджи свою потенциальную способность стать лучшим капитаном в истории Хетей, Ошитари что-то мурлыкал, переодеваясь с возмутительной неторопливостью. «Будто специально позирует», - подумал Атобе, переведя взгляд в противоположную сторону. Все было как обычно, кроме того, что Атобе не покидало смутное чувство беспокойства. Для кого же предназначалась записка?
- Всем заткнуться и бегом на тренировку! – призвал к порядку капитан, первым выходя на корты. Сзади подтягивались остальные.
- Ты чем-то обеспокоен, Атобе? – напевно спросил Ошитари, подкрадываясь к углубившемуся в думы другу.
- С чего ты взял? – огрызнулся Атобе.
¬– Я же не слепой, - пожал плечами Ошитари. – Сыграем для разогрева?
Кейго кивнул. Играть с Ошитари ему нравилось – словно разгадывать головоломку, каждый раз интересную по-новому. Безусловно, он сильнее как игрок, однако Ошитари, со своим изощренным стратегическим мышлением и умением играть наслаждаясь, являлся достойным противником. К тому же, двигался он с грацией большого хищного кота. Впрочем, последнюю мысль Атобе отогнал. Много чести!
– Аут! – объявил Ошитари, вырывая Атобе из омута мыслей. – Ты сегодня невнимателен.
– Не нуждаюсь в советах, - высокомерно ответил Атобе, делая вид, что он только что не запорол свою подачу.
– Как скажешь, - усмехнулся Ошитари, готовясь подать мяч.
– Эй, Ошитари, ты ведь часто читаешь свои идиотские дамские романы? – спросил Атобе, отбивая подачу красивым движением.
– А что, хочешь приобщиться? – улыбнулся тот, посылая мяч свечой.
– У меня слишком изысканный литературный вкус для этого, - отрезал Кейго, мощным ударом вколачивая мяч в левый дальний угол.
– Тогда с чего такой интерес? – поинтересовался Ошитари, наблюдая за полетом мяча.
Атобе уже пожалел, что начал разговор. Теперь этот великий стратег вцепится в него, как клещами.
– Да вот хочу понять, что полезного можно извлечь из твоих книжонок? – Атобе решил идти окольными путями к истине.
– Многое, - таинственно улыбнулся Ошитари, неуловимым жестом отправляя мяч почти под сетку. – 40:15.
– А конкретнее?
– Например, о том, как надо говорить о любви, - мечтательно сказал Ошитари, выигрывая гейм. Несмотря на это, Атобе был удовлетворен: он почти сразу подошел к интересующему вопросу.
– И как же? – уточнил он.
– Возвышенно и прекрасно, - серьезно ответил Ошитари, отбивая мяч высоко в небо.
– То есть, выспренно и напыщенно, - кивнул Атобе, доводя счет по 5:4 в свою пользу.
– Зато от души, - мурлыкнул Ошитари, подмигнув.
– И ты стал бы изъясняться такими словами? – подводил к главному Атобе, может несколько прямолинейно.
– Только если был бы уверен, что чувства серьезны, - Ошитари улыбнулся и вернул мяч патентованным приемом сейгаковского гения. Противостоять Хигума Отоши Атобе в этот раз не смог. Как и задать самый волнующий вопрос. Зато матч он в конечном итоге выиграл со счетом 6:4 и ощущением провала.
– Отличная игра, - Ошитари крепко сжал его ладонь. Атобе кивнул, рассматривая молчаливо капельки пота на щеках и губах Ошитари. Чертова записка послужила катализатором всего того, что он усердно заглушал в себе.
Все остальное время тренировки Атобе провел, решая задачу сложнее, чем в высшей математике: спросить ли прямо или понаблюдать? Первое – не подобает его статусу, второе – слишком велика угроза упустить желаемое. Атобе не отличался нерешительностью, однако предпочитал просчитывать свои действия и их последствия. Неизвестно, на что бы он решился, если бы не случайность. Записка, из-за которой Атобе потерял свой душевный покой, нечаянно выпала из его сумки, когда Кейго доставал сотовый телефон.
– Эй, Атобе! – сердито окликнул его Шишидо, когда он выходил из раздевалки. – Откуда у тебя эта бумажка?
– Какое тебе дело? – грубо отрезал Кейго, мысленно давая себе оплеуху за рассеянность.
– Это я ее потерял, - без всякого смущения пожал плечами Шишидо, заталкивая бумажку в свой карман.
– Я ее нашел, - коротко пояснил Атобе, ощущая, что его настроение стремительно портится.
– И даже не выкинул, а подобрал мусор? – усмехнулся Шишидо. – Не похоже на тебя, Атобе.
Кейго с трудом сдержал язвительные слова. Как бы там ни было, но Шишидо не был основной причиной его раздражения и недовольства собой. Поэтому он сказал едко, но без излишней грубости:
– Не знал, что ты получаешь от Ошитари записки подобного содержания.
Шишидо сморгнул и раскрыл рот, намереваясь ответить что-то Атобе, когда их прервал громкий недовольный окрик:
– Шишидо, чего ты там застрял?! Пошли скорее, а то опоздаем, надо еще перекусить.
– Да иду уже, - проворчал Шишидо, хмуро посмотрев на недовольно постукивающего ногой Мукахи. В его взгляде определенно читалось «придурок». – Пока, Атобе, и не болтай ерунды!
И прежде чем Кейго смог возмутиться, Шишидо подхватил сумку и поспешил за повернувшимся спиной Мукахи.
Весь день Кейго разрабатывал стратегию того, как стоит поговорить с Ошитари, чтобы выяснить правду, не уронив себя в его и своих глазах. Терпение и выдержка – повторял он, одновременно отдавая себе отчет в том, что его основное желание заключается в том, чтобы схватить Ошитари в охапку, выбить из головы мысли о Шишидо, поцеловать и дать в зубы за тот комок эмоций, который мешал Кейго сохранять привычную логику и уверенность в своих силах. Однако ничего умнее, чем фраза «Я лучше, чем он» как аргумент, не приходило в голову.
– Черт возьми! – ударил Атобе кулаком по дивану. – И Ошитари, и Шишидо, и все дамские романы разом.
В школе сидя в столовой за отдельным столом и ковыряясь в завтраке, Атобе испытывал только одно желание: пойти на корт и забыться в матче. В конце концов вся эта ситуация глупа и не стоит беспокойства. Мало ли кто с кем встречается – детские забавы. Он сможет быть выше их.
– Эй, Атобе, - раздался над ухом негромкий голос. – У тебя несварение желудка?
Насмешка была мягкой и в общем-то необидной, однако Атобе разозлился.
– А ты переобщался с Шишидо, - огрызнулся он. – С кем поведешься и как поведешься…
В тоне его плескался яд.
Ошитари внимательно посмотрел на Атобе.
– Пошли.
– Куда? – вскинул голову Кейго. – Следующий урок – немецкий. Я не собираюсь пропускать его из-за твоих прихотей.
– В теннис играть, - как нечто само собой разумеющееся сказал Ошитари. – Я жажду реванша за прошлую тренировку, Атобе.
– Не беспокой меня, - торжественно отвернулся Атобе, ощущая, как внутри что-то дрожит от вкрадчивого бархатистого голоса с вечным акцентом, с которым, он был уверен, Ошитари не боролся специально.
Ошитари невозмутимо присел рядом, оттащив соседний стул.
– При таком настроении, как у тебя, Атобе, тебе может помочь только теннис с игроком уровня не ниже моего. Или нечто иное, - добавил Ошитари с мягкой улыбкой.
Атобе, ощущая коленом колено неприлично близко севшего Ошитари, почувствовал, что кровь приливает к щекам.
– Иди ты… на корт! – рявкнул он, резко поднимаясь. Играть с собой он не позволит.
– Только с тобой, - широко улыбнулся Ошитари. – Я весьма благодарен за согласие на матч.
– Я не соглашался, - возмутился Атобе.
– Боишься? – провокация была настолько явной, что Кейго даже фыркнул от презрения.
– Ты же не думаешь, что меня можно спровоцировать столь детским вызовом?
– Конечно, тебя же накажут за прогул, - проворковал Ошитари. – И все окружающие услышат, что блистательный Атобе Кейго струсил.
Только сейчас Атобе заметил, что сидевшие ближе школьники прислушиваются к разговору. Глупо, смешно, по-детски. Какое ему дело до остальных?
– Согласен. Я одержу победу еще до начала урока, - высокомерно улыбнулся Кейго. Хоть так он собьет спесь с самопровозглашенного гения безо всякого вкуса.
Однако первые два гейма Кейго проиграл, хоть и не всухую, но в любом случае болезненно для его и без того раненого самолюбия.
– Что с тобой, Атобе? Все же несварение? – усмехнулся Ошитари, смахивая пот со лба.
– Молчи и играй, - процедил сквозь зубы Кейго, подавая мяч со скоростью, наверное, превосходящей Шквальную подачу Отори.
Следующие два гейма игра больше походила на обмен ударами в боксе. Быстро, сильно, резко, безжалостно. Счет стал равный.
– Тебе лучше? – серьезно спросил Ошитари, изящно отбивая удар.
– О чем ты? – Атобе вдруг понял, что исчезли злость, обида, ревность и остался только теннис. Ему и вправду лучше.
– Больше не похоже, что ты жаждешь совершить убийство или самоубийство.
– Неверные выводы, - хмыкнул Атобе. – Мы играем или болтаем?
Сейчас ему хотелось окунуться в игру с головой. В игру с достойным противником, только такой матч способен утолять какую-то внутреннюю жажду. Матч не за первенство, не за титул. Просто игра.
– Ты сегодня рассеян, - заметил Ошитари, выигрывая очко на тай-брейке. – Неужели ты влюбился?
– Идиот! – прошипел Атобе и отправил мяч в аут.
– Я выиграл, Атобе, - протянул Ошитари, тяжело дыша.
– Подлый прием, - Атобе устал.
– Слишком бурная реакция, - пожал плечами Ошитари. – С тобой все тяжелее играть.
Отчего-то Кейго стало тепло после этих слов. И почти жарко, когда Ошитари приподнял футболку и наклонил голову, вытирая и без того пропотевшей тканью лоб. Влюбился. Атобе проиграл другой матч.
– Пошли переодеваться - мы еще успеем на последние уроки, тогда и наказание за прогул будет легче.
– Никто не посмеет наказывать Атобе Кейго!
– Но я-то не Атобе Кейго, - улыбнулся Ошитари.
В раздевалке было непривычно тихо.
– Не хватает привычных перебранок. Да, Атобе? – Ошитари стянул пропотевшую футболку.
Кейго скользнул по нему нарочито равнодушным взглядом.
– Соскучился по Шишидо?
– При чем здесь он? – искренне удивился Ошитари. – Просто приступ сентиментальности у любителя глупых дамских романов.
– Не стоит смеяться надо мной, - сузил глаза Атобе. – Поторопись, если хочешь успеть на урок.
Они привели себя в порядок как можно скорее, прекратив разговоры. На выходе Ошитари поймал Атобе за руку.
– Не знаю, что ты понапридумывал себе, Атобе, но лучше спроси прямо у меня. Или у Шишидо.
– Все в порядке, - освободился Атобе. Волшебство от тенниса прошло, снова навалились усталость и какое-то нелепое одиночество. Ошитари недоверчиво пожал плечами.
После уроков Атобе решил пойти домой пешком. И в одиночестве. Путь был отнюдь не близким – то, что и требовалось.
– Хей, Атобе! – окликнул его недовольный голос. Шишидо. Атобе не стал оборачиваться.
– Да постой ты! – Шишидо догнал его и бесцеремонно дернул за руку. – Я и так трачу на тебя то время, которое мог бы провести в более приятной компании, однако спорить с Ошитари бесполезно. Короче, записку написал Ошитари, но не для меня, а по моей просьбе. Мне нужно было сказать одному человеку что-то… ну приятное. А все его эти книжки…. Все равно какой-то идиотизм выписал. Ну, я побежал. А ты болван. Пока.
Атобе изумленно смотрел вслед Шишидо, недоумевая, когда тот успел перенять манеры Мукахи. С кем поведешься, впрочем, слишком часто они стали общаться. Атобе моргнул и покачал головой. Не может быть! Записка для одного человека. Этого не может быть, потому что этого быть не может.
На душе стало легче.
На следующий день Атобе нашел в своей сумке записку, написанную до боли знакомым почерком: «Мне изведать дано зарожденье неясного чувства, что чуть брезжит во мгле - во врата этой вешней ночи я вхожу, объятый любовью... ». Далее шла приписка: «Надеюсь, эти строки более соответствуют твоему изысканному вкусу, о Атобе».
– Определенно, - впервые за последние дни Кейго ощутил покой. – Ну и наглец.

@темы: авторский фик, Атобе/Ошитари, яой, PG, Хетей, романс

---

"Чай со вкусом жасмина", Фудзи/Кикумару, PG-13

[Ollyy]

Чай со вкусом жасмина
Пейринг: Фудзи Сюскэ/Кикумару Эйдзи
Автор: Ollyy
Бета: читал и видел флафф - Дима
Рейтинг: PG-15
Жанр: флаффный романс
Саммари: Фудзи решает уравнения, а Эйдзи решает проблемы Фудзи
Предупреждение: Поливанов
Дисклеймер: всем владеет Кономи Такэси
Фик написан на Yaoi Fest для Erring

- Хочешь чая? – непринуждённо поинтересовался Фудзи.

Он давно отложил в сторону карандаш, и уже некоторое время молча наблюдал за тем, как Эйдзи воевал с очередным уравнением, периодически отвлекаясь от боевых действий на попытки свериться с тетрадью самого Фудзи. Она была открыта на нужной странице, но лежала так далеко, что Эйдзи не помогало даже хваленое акробатическое мастерство.

- Только не тот, который ты заваривал в прошлый раз! Жасминовый, да? Он был просто ужасен на вкус, почти как соки Инуи.

- Если скажешь об этом самому Инуи, он непременно попросит у меня немного в качестве материала для экспериментов. Говорят, жасминовый чай полезен для здоровья: улучшает зрение, очищает кровь, способствует выведению из организма токсинов, нормализует физиологические процессы.

- Фудзи!

- Хорошо-хорошо, никаких экспериментов. Простой зеленый чай с клубникой удовлетворит твой изысканный вкус?

- Спасибо, - улыбка Эйдзи определённо стоила того, чтобы ради неё вытерпеть несколько чашек слишком сладкого по мнению Фудзи чая.

Фудзи вышел из комнаты, оставив друга наедине с математикой и воспоминаниями о горьковатом привкусе перестоявшего напитка. Спустился на кухню, включил чайник но, вместо того, чтобы достать чашки и печенье, подошёл к окну. Погода резко изменилась – от вчерашнего солнечного спокойствия и безмолвия не осталось ни следа. Ветер шевелил листья деревьев, прыгал по проводам, заставлял немногочисленных прохожих ежиться и кутаться в шарфы и свитера.

Ничто не напоминало о прошедшем дне, и, тем не менее, Фудзи не мог заставить себя не думать о нём. Фрагмент за фрагментом он воскрешал в памяти палящее солнце, приглушённую зелень травы и своё поражение. Не нужно было закрывать глаза, чтобы как наяву увидеть мяч, раз за разом приземлявшийся на его половине корта, чужую чуть снисходительную улыбку, яркую жёлто-зелёную форму и непонятно зачем перебинтованную руку.

Дело было не только и не столько в отсутствии серьёзности, с которой Фудзи предположительно подходил к каждому матчу, а в противнике. Стиль Сираиси диаметрально отличался от его собственного, поэтому проигрыш именно ему заставлял Фудзи снова и снова задавать себе один и тот же вопрос: достаточно ли одного таланта, чтобы идти вперёд. Учеба, теннис, фотография – все, чем бы он ни занимался, давалось настолько легко, что не требовалось прилагать хоть какие-то усилия. Словно играючи он получал высшие баллы в школе, побеждал на кортах, занимал призовые места на олимпиадах, - всё это с извиняющейся улыбкой и уверенностью, что не сделал ничего выдающегося. Как можно серьёзно относиться к тому, что даётся тебе само? Как радоваться победам, которых добился, просто выйдя на корт? Как принимать похвалу учителей, если знаешь, что не просидел за учебниками ни единой лишней минуты?

Талант отбирает самое важное – возможность гордиться достигнутыми результатами. Похвалы тому, что досталось тебе от природы, предназначаются капризам цепочки ДНК, а не тому, кто их принимает. И остается только с тоской, что перебивает даже искреннюю радость за успехи друзей, смотреть на прогресс остальных членов команды, на победы, которых они добились своими собственными силами и упорством.

Но даже эта отстранённость от собственных успехов – не достаточная цена за победу. Ежедневные изматывающие тренировки, часы, проведённые в одиночестве на кортах, многокилометровые пробежки и бессчетное количество отжиманий, подтягиваний и прыжков, как оказалось, перевесят доставшийся задаром талант. Фудзи первым признавал справедливость подобного исхода – ведь побеждать должен достойнейший, а не сильнейший – но воплощение в реальность этого постулата стало для него шоком.

Абсолютно счастливая улыбка Сираиси – улыбка победителя – и протянутая для рукопожатия ладонь, которую хотелось не сжать, а оттолкнуть. Фудзи не ожидал подобных мыслей, корил себя за них, но всё равно не мог смириться с тем, что произошло, забыть и с лёгким сердцем начать подготовку к финалу Национального чемпионата.

- Ты совершенно не умеешь проигрывать.

Фудзи резко обернулся – он не ожидал, что его уединение будет нарушено. На миг подумал, не перевести ли всё в шутку, но одного взгляда на собеседника хватило, чтобы отказаться от этой идеи. Эйдзи нечасто разговаривал с ним так, большую часть времени предпочитая серьёзности беззаботность и беспечность. Но в те редкие моменты, когда решал говорить прямо, не давал сбить себя с мысли до тех пор, пока не высказывал то, что собирался.

- А этому можно научиться? – резче, чем собирался, отозвался Фудзи.

- Нужно учиться всегда побеждать, - Эйдзи легко улыбнулся и продолжил, - а к поражениям можно просто привыкнуть. Точнее, научиться перешагивать через них.

- Звучит красиво.

- Но нереально? Поверь, у поражений гадкий вкус, но они не смертельны.

- Как соки Инуи?

- Как твой жасминовый чай. Нужно выпить не одну чашку, чтобы понять, что он не только горчит, но и согревает. И – как ты там говорил – полезен для зрения, пищеварения и чего-то там ещё?

- На самом деле жасминовый чай очень нежен на вкус и обладает тонким ароматом. – Фудзи против собственной воли улыбнулся. - Просто в тот раз я передержал заварку дольше, чем нужно.

- Тогда в следующий раз просто завари его правильно. Ведь такая возможность есть всегда, Фудзико-тян, - Эйдзи рассмеялся, словно пытаясь компенсировать излишнюю серьёзность своих слов, и добавил, - жду тебя наверху – у меня осталось еще три невыполненных упражнения.

Фудзи с улыбкой проводил взглядом Эйдзи, вихрем взбежавшего по лестнице, и пошёл к шкафчикам, где дожидались своего часа разные сорта чая.

В этот раз он приложит все усилия, чтобы ни у него самого, ни у окружающих не осталось горького послевкусия.


*****

- Ты специально решил последнее уравнение неправильно! - поприветствовал его Эйдзи.
Фудзи закрыл за собой дверь, поставил поднос на стол, посмотрел на строку в тетради, на которую указывал Эйдзи, и только потом ответил:

- И для чего бы я мог это сделать?

- Чтобы я не списывал у тебя, Фудзико-тян.

- А ты списывал?

- Просто проверял, совпадают ли ответы, - с запинкой уточнил Эйдзи.

- И они не совпадают? – уточнил Фудзи, подсаживаясь к столу. Пододвинул к себе тетрадь, глазами пробежал решение и снова поднял взгляд на спутника, дожидаясь ответа.

- Ты ошибся с решением и теперь хочешь заставить меня поверить, что не прав я, - притворно надулся Эйдзи.

- Но это очень легко проверить. Просто подставь значение неизвестной, которое у тебя получилось в итоге, и посмотри, сходится ли уравнение.

Тридцать секунд напряжённого пыхтения, и недовольное:

- Оно не сходится! Это какое-то неправильное уравнение.

- Или неправильный ответ. Подставь вместо переменной мой вариант – четырнадцать – и проверь, сойдётся ли оно.

- Сошлось. Но как же так – я решал всё правильно?! Привёл уравнение к стандартному виду, нашёл дискриминант – всё, как говорил Морита-сэнсэй.

- Позволь я взгляну? Эйдзи, в третьей строчке ты поставил плюс вместо минуса, поэтому ответ и получился неправильным.

Тетрадь Эйдзи похожа на своего владельца: яркая обложка, торопливый слегка небрежный почерк, размашистые зачёркивания и заезжающие на поля строчки цифр.

Два раза обведённый номер задания – Эйдзи уже устал заниматься математикой и отвлекался на любые мелочи; похожая на восьмёрку девятка и семёрка, пытающаяся прикинуться то четвёркой, то единицей – он торопился записать пример, чтобы поскорее разобраться с ним и закончить с домашней работой.

- Спасибо! И закрой свою тетрадь.

Фудзи всегда восхищала непосредственность, с которой Эйдзи говорил, что думал. Сидевший рядом с ним шумный подросток был совсем не похож на того, кто пять минут назад сравнивал поражения с чаями и рекомендовал избегать неправильных рецептов в теннисе. Эйдзи органично сочетал в себе серьёзность и смешливость, умение разрядить ситуацию шуткой и дать хороший совет, наивность и понимание самых тонких намёков.

- Зачем?

- Это же очевидно, Фудзи! Если ты её не закроешь, то я просто спишу пример вместо того, чтобы решить его самостоятельно.

- А это не устроит ни тебя, ни Морита-сэнсэя, - закончил фразу Фудзи.

- Тебя, надеюсь, тоже. Ты ведь предложил вместе делать домашнее задание не потому, что считаешь, что один я не справлюсь?

- Ну что ты, - искренне отозвался Фудзи, - мы учимся в одном классе два с половиной года, и этого более чем достаточно, чтобы не думать ничего подобного.

Это было то, что удивило Фудзи в самом начале их знакомства, - нелюбовь Эйдзи списывать. Он охотно одалживал свои тетради всем желающим, но категорически отказывался пользоваться чужими. Лишь пару месяцев спустя в случайном разговоре он признался Фудзи, что после школы планирует поступать в университет, и может рассчитывать только на свои силы – семья просто не в состоянии оплачивать его дальнейшее обучение. Это не означало, что Эйдзи никогда не списывал, просто он по возможности избегал подобных ситуаций. Такое положение дел устраивало Фудзи как нельзя лучше: он всегда решал свои контрольные и тесты раньше всех и теперь мог занять вторую половину урока объяснением непонятных Эйдзи заданий.

У них скопилось немало вырванных из тетради листов, блокнотных страничек и исписанных с обратной стороны распечаток, где объяснения того или иного правила перемежались схемами расстановки игроков в парных матчах, а сухие столбцы цифр – шаржами на команду и одноклассников. Фудзи не знал, что Эйдзи делал с теми записками, что после уроков оставались у него, но сам упрямо не выкидывал свои, а складывал в нижний ящик стола и время от времени доставал всю пачку и наугад вытягивал оттуда что-нибудь, зная, что гарантированно поднимет себе настроение.

- Эйдзи, а что ты делаешь с записками, которыми мы обмениваемся на уроках? - почему-то ему захотелось узнать ответ именно сейчас.

- Захотел перечитать? – понимающе откликнулся собеседник. – Прости, но с собой у меня только самые последние. Обычно запихиваю их в боковой карман сумки, а когда он переполняется – перекладываю в коробку под кроватью.

В подтверждение своих слов Эйдзи пододвинул к себе сумку и принялся рыться в ней. Через секунду с победным «Есть» вытащил ворох листов, смятых по краям, небрежно расправил и принялся разглядывать.

- Смотри, вот это – с триместрового теста по японскому. Кстати, спасибо, что объяснил, как правильно решать третье задание. Эти четыре листа мы исписали на уроках перед последними ранговыми соревнованиями. Помню, я тогда сильно волновался. А вот это – гордость моей коллекции. Не каждый может похвастаться тем, что безнаказанно обменивался записками на уроке Миямото-сэнсэя. Он же выгоняет из класса любого, кто отвлекается на его занятиях.

- Могу я посмотреть? Хочу освежить в памяти те вопросы, которые были важны настолько, чтобы ради их обсуждения мы рисковали вести переписку под внимательным оком Миямото-сэнсэя.

- Поход в боулинг, - ответил Эйдзи, передавая листок, – обменивались информацией о том, что именно там произошло.

- Это был во всех отношениях запоминающийся день.

- Жаль, что ни ты, ни я не смогли насладиться им до конца. – Эйдзи нахмурился, но тут же снова улыбнулся. – Но я и подумать не мог, что на тебя подействует хоть один из соков Инуи.

- Я тоже. Впрочем, рано или поздно это должно было произойти.

- Я так радовался, когда выяснилось, что мы будем в одной команде.

- Боюсь, в тот раз от меня было мало пользы.

- Не говори глупостей, Фудзико! Это же был первый раз, когда ты играл в боулинг. Я так хотел, чтобы тебе понравилось.

- Было весело.

- Ну конечно! Очень весело, особенно все то время, пока ты валялся в отключке.

- Не забывай, до этого я успел сделать один удар.

- И это коренным образом меняет дело, - фыркнул Эйдзи и сразу же добавил. – Решено, после Национального мы идём в боулинг. На этот раз без Оиси и Рюдзаки-сэнсэй! Если им так нравится побеждать нечестно, пусть играют друг с другом!

- От такого приглашения просто невозможно отказаться, - кивнул Фудзи и предложил. – Обсудим подробности за чаем?


*****

- Хорошо, что сегодня нет тренировки, правда? – проговорил Эйдзи, отставив в сторону кружку слишком горячего для него чая.

- Разве перед финалом не стоит использовать любую возможность готовиться к матчам?

- Не в этом случае, Фудзико. В конечном итоге победа всегда определяется на корте. Мы с Оиси обязательно выиграем и станем лучшими на турнире.

- Хотел бы и я чувствовать такую же уверенность.

- Фудзи! Ну конечно, я тоже переживаю и сомневаюсь. Но в этом нет ни малейшего смысла – зачем заранее настраивать себя на поражение? К тому же, вдвоём с Оиси мы непременно справимся! Мы ведь обещали друг другу.

- Это то, что отличает парных игроков от одиночек - поддержка. Вдвоём вы сильнее, чем каждый по отдельности.

- Не говори глупостей! Разве вы с Тэдзукой не дружите точно так же, как мы с Оиси?

- С Тэдзукой? Это немного другое, Эйдзи. Правильнее будет сказать, я восхищаюсь его нацеленностью на победу и решительностью, с которой он к ней идёт.

- Тебе просто нужно с ним сыграть. Мы с Оиси тоже думали друг про друга всякие глупости, но матч расставил всё по местам.

Фудзи невесело усмехнулся. «Я одинаково боюсь и выиграть, и проиграть» - явно не тот ответ, который устроил бы Эйдзи, а другого он предложить не мог. И им уж точно не стать друг для друга поддержкой, теми, на кого можно положиться в трудную минуту. Тэдзука стал опорой для всей команды – невероятное достижение, которым Фудзи искренне восхищался. Но одновременно с этим на его плечи лёг такой груз ответственности, что Фудзи просто не мог добавлять туда ещё и свои проблемы.

Выиграть у него значило стать равным в его глазах, окончательно пробудить к жизни ожидания, которым Фудзи не хотел соответствовать. Тэдзука нашёл свой путь, но ещё не понял, что не стоит насильно вести по нему тех, кому это не даёт радости. То, что приносит счастье тебе, вовсе не обязательно принесёт его тем, кто тебе дорог.

Проиграть же… Матч с Сираиси на многое открыл ему глаза, в том числе и на нехитрую истину – Фудзи терпеть не мог проигрывать. Каковы бы ни были причины: ни специально, ни потому, что соперник сильнее, он не желал ещё хоть раз испытывать подобное.

С утра, проснувшись и без особого удивления поняв, что обычные спокойствие и умиротворённость так и не вернулись, Фудзи только порадовался тому, что не будет тренировки, а, значит, и необходимости как-то реагировать и отвечать на неловкие попытки Кавамуры утешить, бесстрастные расспросы Инуи, нарочито шумное поведение Момосиро, смущённое молчание первокурсников, участливые взгляды Оиси. Фудзи искренне любил свою команду, но иногда ему просто хотелось побыть одному. Или, - с лёгким удивлением отметил он, набирая знакомый номер и надеясь, что у Эйдзи нет планов на день, - в компании одного конкретного человека.

Эта дружба всегда много значила для Фудзи. Больше, чем могли подумать или понять окружающие. Фудзи знал: за его спиной часто шушукались о том, что именно лучший ученик потока нашёл в непоседливом ребячливом Эйдзи. К счастью, этот вопрос ни разу не задали вслух – иначе он просто не знал бы, как реагировать.

Впрочем, для себя Фудзи всегда знал: в Эйдзи его привлекало ровно то, чего не хватало ему самому. Умение в первый же день в новой школе подойти к однокласснику и сказать: «Давай дружить», а после изо дня в день доказывать, что те слова не были пустым сотрясанием воздуха. Бьющая через край искренность, оптимизм и способность парой самых простых слов ободрить любого.

Не раз и не два Эйдзи напоминал ему, что жизнь проще, чем кажется, что из любой ситуации есть выход, что на смену сегодняшним заботам и беспокойству придут радость и довольство. Он встречал капризы судьбы с улыбкой, и она просто не могла не ответить ему взаимностью.

- О чём задумался? – Эйдзи помахал ему рукой.

Фудзи неопределённо качнул головой, не в силах сформулировать, что именно его беспокоило.

- Иногда мне кажется, - продолжил Эйдзи, для пробы сделав маленький глоток из кружки, - большая часть твоих проблем идёт от того, что ты слишком много думаешь.

- Разве можно думать слишком много?

- Тебе это каким-то образом удаётся. Не всё вокруг нуждается в тщательном анализе. Тебе нравится теннис, но, вместо того, чтобы просто наслаждаться этим, ты пытаешься понять, хорошо это или плохо, и, как итог, придумываешь себе несуществующие проблемы. Помнишь, как совсем недавно перед началом Национального чемпионата? – проговорил Эйдзи, вдохновлённый интересом собеседника. Залпом допил чай и, пододвинув кружку Фудзи для добавки, продолжил. – Насчет того, что не можешь играть с полной отдачей, забывать обо всём ради победы? В этот раз ты зашёл настолько далеко, что даже Тэдзуке рассказал!

- Считаешь, не стоило этого делать?

- Ну конечно! Он же верит каждому твоему слову, потому что думает, ты знаешь, о чём говоришь. А ты просто поделился с ним беспочвенными опасениями.

- Хотел бы я, чтобы это было так.

- Неужели и правда считаешь, что ни с кем не играл в полную силу? Значит, просто не попадался соперник, чьё мастерство заставило бы тебя выложиться полностью. Вчера с Сираиси разве ты не был серьёзен, не делал всё возможное ради победы?

- Как у тебя получается раскладывать по полочкам то, что меня ставит в тупик?

- Это потому что ты умеешь думать о других, а не о себе.

- А ты прямо сейчас не занимаешься тем же самым?

- Только потому, что ты мой друг, - нарочито серьёзно отозвался Эйдзи, - даже не надейся, что с тем же рвением я буду решать проблемы малыша или Момо.

- Значит, мне сильно повезло два года назад, когда мы стали друзьями.

- Ты и представить не можешь, насколько, – рассмеялся Эйдзи. – Впрочем, благодарить стоит не меня, а себя самого – ты был первым из класса, у кого я заметил теннисную ракетку.

- Подумать только, если бы не она, ты бы сейчас не сидел у меня, допивая третью кружку чая, и не делился воспоминаниями о начале нашего знакомства.

- Даже не надейся! – моментально отозвался Эйдзи, - никакое отсутствие ракетки не спасло бы тебя от нашей дружбы. И я выпил уже четыре кружки, а не три, и не откажусь от пятой.

- Я рад, что сегодня ты пришёл.

- По-другому и быть не могло! Даже сомневаться не смей!

Фудзи не мог не улыбнуться чужой горячности. У Эйдзи удивительным образом получалось легко и непринуждённо говорить то, на что сам Фудзи не решился бы. Он не только советовал другим вести себя естественно, но и сам поступал точно так же.

- Ну вот опять, - Эйдзи обвиняющее поднял вверх палец, - думаешь, вместо того, чтобы действовать.

- Предлагаешь попробовать твой метод?

- Бери пример с меня, - одобрительно отозвался Эйдзи. – Вместо того чтобы думать, вежливо ли будет взять последнее печенье, я просто беру его и наслаждаюсь, а не бросаю алчные взгляды на тарелку.

- С такими доводами невозможно спорить.

Фудзи отставил в сторону кружку и поднялся на ноги. Обошёл стол и сел на пол рядом с Эйдзи, а потом и вовсе лёг, положив голову спутнику на колени.

Сердце словно сошедшие с ума часы отсчитывало не секунды, а их доли, барабанной дробью отдаваясь в ушах, заглушая все звуки вокруг. Фудзи не услышал бы, позвони кто-нибудь в дверь, даже землетрясение он заметил бы не по шуму и грохоту, а только если бы что-нибудь упало прямо на него. Он не мог и представить, каково это: жить так изо дня в день, каждый раз ставя на кон всё, что имеешь, не проигрывать в голове бесчисленные варианты развития событий, а делать то, чего хочешь, и принимать последствия своих поступков, какими бы они ни были.

Лёгкое, почти невесомое прикосновение чужой руки к волосам стало полной неожиданностью. Фудзи открыл глаза только для того, чтобы встретиться с внимательным взглядом синих глаз, казавшимися почти чёрными из-за зрачка, полностью скрывшего собой радужку. Было непривычно смотреть на Эйдзи настолько близко, на побледневшие губы, плотно сжатую челюсть, чуть обтрепавшийся на концах пластырь, чувствовать, как едва заметно дрожат чужие колени. Не думая, что делает, Фудзи протянул руку и на секунду коснулся тонких пальцев, замерших на его волосах.

Это касание словно послужило сигналом: во взгляд Эйдзи вернулось спокойствие, а на губы – улыбка. Уже без прежней осторожности он продолжил гладить волосы Фудзи, то легонько ероша их, то пропуская сквозь пальцы отдельные пряди.

Фудзи снова закрыл глаза, отдаваясь непривычным ощущениям. Он затруднился бы определить, что именно чувствовал: расслабленность и спокойствие непостижимым образом соседствовали с дрожью в руках и странным напряжением.

Через некоторое время чужая рука, словно осмелев, начала неторопливое путешествие от виска вниз по щеке. Фудзи чувствовал, как едва заметно покалывает кожу там, где ещё миг назад её касались пальцы. Нехитрая ласка посылала волны мурашек по всему телу, заставляла сердце то биться чаще, то снова замирать в предвкушении. Лишь усилием воли Фудзи не открывал глаза, опасаясь, что стоит сделать это, как прикосновения исчезнут, окажутся иллюзией.

Но Фудзи всё равно распахнул глаза, когда то ли случайно, то ли намеренно Эйдзи коснулся его нижней губы. Странное покалывание не исчезло сразу же, как раньше, а только усилилось. Не думая, что делает, Фудзи облизал губы. Пальцы заворожено наблюдавшего за ним Эйдзи замерли, едва заметно подрагивая. И тогда Фудзи решился: окончательно отбросив мысли о том, что может или не может произойти дальше, подался вперёд. Он упал бы обратно, не подхвати его Эйдзи за плечи. Руки, еще миг назад нежно гладившие лицо, крепко держали, не отпуская, не давая упасть. Фудзи сел, развернулся к Эйдзи и сделал то, что давно хотел: перехватил чужие пальцы, сжал тонкие запястья, наслаждаясь яростным биением пульса, и нарочито неторопливо подвинулся ещё ближе, сокращая и без того незначительное расстояние между ними. Даже теперь он не был уверен, поступает ли правильно, не перешагнул ли грань дозволенного, не ведёт ли себя эгоистично, потворствуя лишь своим желаниям. Одновременно хотелось и отпрянуть назад, и одним рывком преодолеть разделявшие их последние несколько сантиметров.

Эйдзи как всегда решил проблему за него. Пробормотал:

- Опять ты слишком много думаешь, Фудзи.

и подался вперёд, на полпути встретив чужие губы своими.

Первый поцелуй получился неловким и каким-то скомканным. Фудзи не был уверен, делает ли он всё правильно, да и Эйдзи, похоже, одолевали те же сомнения. Неожиданно оказалось, что совершенно некуда деть руки, пару раз их носы соприкоснулись, и понадобилась не одна попытка, чтобы избавиться от этой проблемы. Первые несколько секунд ему казалось, что воздух того и гляди закончится, а организм отказывался вспоминать, каково это – дышать через нос.

Но всему можно научиться, и оказалось, что поцелуи даются ему ничуть не труднее тенниса. Не заиграли фанфары, и бравурная барабанная дробь не ознаменовала это событие, просто руки сами, будто умели это всегда, легли на чужую талию, а губы нашли правильный ритм. Фудзи закрыл глаза и действительно перестал думать, отдавшись новым ощущениям, норовившим захлестнуть его с головой. Прошло не меньше минуты, прежде чем он в шоке замер, только сейчас поняв, что за своими эмоциями совершенно забыл об Эйдзи, которому может быть неприятно происходящее.

Впрочем, уже через миг эти опасения были развеяны самим Эйдзи, который, недовольный неожиданной задержкой, перехватил инициативу и с обычным энтузиазмом, с которым подходил к любому вопросу, взял дело в свои руки. Компенсируя недостаток практики энергией, он убедительно доказал Фудзи, что не только не имеет ничего против, но и, наоборот, с большим одобрением относится к происходящему.


*****

Пусть Фудзи и был уверен, что не услышит и треска фейерверков, начни они разрываться у него над головой, простого звука открываемой входной двери оказалось достаточно, чтобы в мгновенье ока отпрянуть от Эйдзи. Глядя на припухшие после поцелуев губы, затуманенный взгляд, растрёпанную одежду, слушая сбившееся дыхание, он мог только надеяться, что сам не выглядел столь же откровенно недовольным тем, что им помешали.

- Наверное, сестра вернулась, - проговорил Фудзи, поразившись тому, как хрипло прозвучал его собственный голос.

- Она сегодня рано, - машинально отозвался Эйдзи.

- Похоже, это мы поздно – уже начало седьмого, - Фудзи отчетливо помнил, что в последний раз, когда он глядел на часы, они показывали три часа дня.

- Тогда мне пора: я обещал быть дома к шести.

- Тебя проводить?

- Ну что ты как маленький, Фудзи! Я с десяти лет хожу по городу один и не вижу причин это менять. Ты же не думаешь, что теперь должен везде встречать меня и провожать, уступать место в транспорте и ждать подарка на День святого Валентина? Я не девчонка какая-нибудь!

- Мне будет позволено проводить тебя хотя бы до входной двери? Или это тоже считается ущемлением твоей мужественности?

- Моя мужественность выдержит это, - Эйдзи лукаво улыбнулся и принялся распихивать тетради и ручки по сумке.

Фудзи едва заметно улыбался, глядя на спутника. Он так и не решился сказать, что предложил проводить Эйдзи до дома вовсе не потому, что думал, будто тот не может за себя постоять, а из сугубо эгоистичных побуждений. Хотелось быть рядом как можно дольше, не расставаться, и болтать обо всём на свете, и как бы невзначай касаться чужой руки, и чувствовать тепло ответного прикосновения. Все-таки умение прямо говорить то, что думаешь, - не то, чему можно научиться за один день. Но Фудзи не сомневался, что ситуация обязательно изменится. В конце концов, с таким учителем как Эйдзи просто невозможно провалить итоговые тесты и остаться на второй год.

Он по-прежнему сидел, рассеяно глядя на расставленные по столу кружки и блюдца, когда зазвонил мобильный телефон. Глядя на знакомые цифры на дисплее и представляя, насколько далеко от дома успел отойти Эйдзи, прежде чем начать набирать его номер, Фудзи не мог сдержать улыбку. Два раза глубоко вдохнул и выдохнул, надеясь, что в голосе не будут слишком уж явно заметны нетерпение и радость, и нажал кнопку приёма.

@темы: авторский фик, Фуджи/Кикумару, яой, PG-13, Сейгаку, романс

---

Набор драбблов

[Eswet]

Автор: Eswet

Написано для Ollyy
Атобе, Оситари, G
Атобе никогда не упускал случая подколоть Оситари на тему того, какую литературу тот читает. Оситари делал вид, что сердится, либо не делал такого вида - в зависимости от того, как было выгоднее ему в каждый момент. Частенько он негодующе фыркал, отбирал у Атобе книжку, которой тот небрежно помахивал, высказывая свое "фе", или просто застегивал сумку наглухо, пением молнии выражая возмущение. Собственно говоря, его больше всего беспокоило, как бы Атобе не обратил чуть больше внимания на то, какой текст скрывается под обложкой любовного романа. Не то чтобы в этом было что-то криминальное, но кто знает, как изменится мнение Атобе о человеке, который под прикрытием бульварной литературы читает то Сунь Цзы, то Макиавелли?.. Оситари не хотелось, чтобы это мнение изменялось, тем более - в непредсказуемую сторону. Слишком много времени и усилий ему стоило сформировать конкретное представление о себе...


Написано для Serenity_
Тезука, Ойши, G

Выбирать себе вице-капитана можно двумя способами: либо искать свою полную противоположность, чтобы уравновешивала и не давала забывать, какие люди на самом деле разные; либо искать себя-в-зеркале, ну, может, за вычетом того, что повторить невозможно.
Тезука не шел сознательно вторым путем, да и не было в Сейгаку другого такого, как он. А результат получился, пожалуй, даже более впечатляющим, чем если делать все строго по науке.
Ойши не был особенно выдающимся - на фоне остальных - игроком, не обладал заоблачным авторитетом, не интриговал загадочными скелетами в шкафу, подозрительными знакомствами или экзотическими увлечениями. Как вице-капитан он был не более чем тенью Тезуки - и от него, в общем, не требовалось большего...
Но одно качество делало Ойши идеальным и единственно возможным вице-капитаном команды Сейгаку. Ойши был надежен. Сверхнадежен. Безупречно надежен. Во всем.
Тезука не мог бы уверенно сказать, а увидит ли он это качество в зеркале. Но это и не имело принципиального значения, потому что у Тезуки был вице-капитан.



Написано для Angstsourie
Нио, Санада, G, под влиянием ролевки.
- Хреново у нас в команде, - слишком быстро привыкаешь бурчать под нос, проигрывая матчи, которые до того непременно выиграл бы, и наблюдая за проигрышами других, кто не мог, не имел права проиграть.
- Черт знает что у нас, а не команда! – привыкаешь сплевывать горечь, провоцируя всех вокруг на резкость и видя, как эти все не справляются с провокациями. Ведутся, огрызаются или замахиваются в ответ, или делают каменные лица и такой вид, будто ничего не происходит.
- Уйду я нафиг из команды... – привыкаешь проговаривать собственное бессилие и даже веришь в собственный уход, потому что не осталось ничего иного...
...пока на очередном бесконечном круге вокруг корта не спотыкаешься, не летишь лицом в землю, предчувствуя, как сейчас будет больно, и некрасиво, и по-идиотски...
И не долетаешь.
Поймали за шиворот, вздернули на ноги, встряхнули – мол, заснул, что ли?!
- Все нормально?
Как будто не было ссор, провокаций, рукоприкладства, унизительных поражений. Несмотря ни на что, вопрос звучит с нотками заботы, и тревоги, и черт его знает, чего еще – так, как было почти три года кряду.
Не команда. Семья. Несмотря ни на что.
- Нормально. Задумался. Сыграй со мной тренировочный матч, Санада?



Написано для разных людей на трехфразный челлендж, рейтинги от G до PG

Тезука, Ойши

- Я никудышный лидер, я не понимаю команду, у нас все плохо... алло, привет, Тезука, как ты там, у нас все замечательно, готовимся к чемпионату, боевой дух на высоте, конечно, конечно, сделаем все возможное, выздоравливай, пока. Уфф... интересно, смогу я сказать "не будем небрежными" с таким видом, чтобы это заработало?..

Оситари, Атобе

Атобе частенько недоумевал, как Оситари ухитряется почерпнуть что-то полезное из тех книг, что он обычно носит в сумке. Оситари загадочно улыбался и не комментировал. Ну не мог же он объяснять Атобе подробности стратегии "как оставаться номером вторым в команде, быть при капитане, но при этом избегать всякой официальной ответственности"!

Голдены

- О-ойши, если ты так быстро считаешь, то считай не до ста, а до ста двадцати!

Атобе, Тезука, Рёма

Порой Рёме становилось смутно обидно: Царь Обезьян проигрывал ему, но оставался совершенно таким же самоуверенным, несдержанным на язык и не по-доброму остроумным, а самое главное - что, как будто и не было этих матчей, все равно мечтал обыграть Тезуку. Как будто Рёма - это такое наваждение, кажимость, которую не стоит брать в расчет, которая появилась ниоткуда и точно так же исчезнет.
Иногда Рёма даже боялся - боялся всерьез, до кошмарных снов и пробуждений в холодном поту, - что не только Атобе, но и Тезука думает точно так же и что, мало ли, вдруг они правы...

Фудзи, Санада

- По ста восемнадцати... и прости, Санада-кун, мне нужно идти, звонили из дома...
- Конечно; в следующий раз как обычно?
- Да, послезавтра, здесь, в шесть вечера, и я предлагаю начать новый матч, все-таки это уже скучно - пятый день доигрывать тай-брейк.

Танго и Юкимура

Напряжение, звенящее между ними которую неделю, прорвалось совершенно неожиданным образом: Санада принес запечатанный сверток и вручил его Юкимуре, сообщив, что он понятия не имеет, что там внутри.
Юкимура отошел к окну, в три рывка ободрал упаковочную бумагу и чуть не выронил посылку - это оказалась фэнтезийная блуза строго в тон его волосам, легкая, загадочно поблескивающая... а еще записка.
"Раз уж он размечтался вслух, что такие вещи тебе должны идти больше, чем мне, видимо, этот матч за тобой."

Санада, Нио

Если бы их занесло вдвоем на необитаемый остров, не исключено, что они жили бы мирно и дружно. Но поскольку вокруг городские джунгли, школа, команда и бессчетное число потенциальных зрителей, Нио разыгрывает хамелеона, а Санада... мечтает о необитаемом острове.

Санада, Юкимура

- Это звучит так, будто ты никогда больше не собираешься вернуться в теннис.
- Совсем наоборот, я намерен во что бы то ни стало вернуться в теннис...
И вот так всегда - ты вечно понимаешь его не так, с точностью до наоборот, а окружающие считают, что ты лучше всех знаешь капитана, но если это - лучше всех, то каково Юкимуре жить среди такого "понимания"...

Платина

- Могу поспорить, что дисциплинарный комитет еще не установил правила "быть собой и не казаться кем-то другим"!
- Нио-кун, не надейтесь, ради вас одного правило для всей средней школы установлено и не будет. Хотя... я поговорю с Санадой-куном, вероятно, забота о безопасности школы этого все же требует.

Танго

Они оба - куда более одиночные, чем парные игроки, но тот единственный раз, когда им привелось встать по одну сторону сетки, почему-то все не забывается, словно что-то осталось недоговоренным, недоигранным, нереализованным.
В один и тот же день Санаде приходят два письма: одно, официальное, с печатями и подписями, приглашает его принять участие в крупном чемпионате среди учеников средних школ под эгидой университетской ассоциации; второе, вообще без подписи, содержит билет на концерт латиноамериканской музыки.
При регистрации Санада сам высказывает пожелание играть в паре с Атобе Кейго - хотя на концерте они не сказали друг другу ни слова; кажется, им это уже не очень-то нужно.

Оситари/Атобе

- Встань смирно, закрой глаза, да, это приказ капитана - ты намерен спорить, Юси, аа?
- Нет, я не спорю, я просто не совсем понимаю, что ты... что ты делаешь?..
- Снимаю с тебя очки, разумеется; ты ведь собирался меня поцеловать - собирался, собирался, и не вздумай спорить, - так вот я предпочитаю, чтобы посторонние предметы процессу не мешали.

@темы: драбблы, авторский фик, Риккайдай, PG, G, Хетей, Сейгаку

---

Наедине с сэмпаем, Момо/Рёма, PG-13, перевод

[Цилинь обыкновенный]

Автор: Orien
Жанр: Humour, Romance
Название: Afternoons With Sempai
Оригинал: www.fanfiction.net/s/3085674/
Пейринг: Момо/Рёма
Переводчик: Indrik
Бета: cattom
Рейтинг: PG-13
Саммари: Ради соединения двух любящих сердец Фудзи готов на многое
Дисклеймер: мой только перевод
Разрешение на перевод: получено
Статус: завершен

@темы: перевод, юмор, яой, Момоширо/Эчизен, PG-13, Сейгаку, романс

---

"У Кабаджи появилась подружка", Ошитари/Атобе, PG-13, перевод

[Талла]

Название: У Кабаджи появилась подружка
Автор: kai882
Переводчик:  Талла
Пейринг: Ошитари/Атобе, Кабаджи/ОЖП
Бета:  Эйнэри читала, правила, и утешала, что бывает и хуже.
Рейтинг: PG (авторский, переводчик бы сказал про PG-13)
Жанр: весенний флафф (авторский)
Отказ от прав: Принц тенниса ни мне, ни автору фика не принадлежит.
Запрос на перевод: отправлен.
Примечание: перевод в подарок  Ollyy

У Кабаджи появилась подружка

Новый учебный год – его первый год в старшей школе – начинается не с триумфа, как любил представлять себе Атобе, а скорее, на тихой, традиционной ноте. Теперь они новички, он и те члены команды, кто перешел в старшую школу вместе с ним. Новички в школе, готовые самоутвердиться в новом клубе, с новым тренером и новой серией турниров впереди. Но, кроме важного ощущения начала нового пути, ничего выдающегося не намечалось. Одноклассники почти те же самые: Ошитари перевели в его класс, а Гакуто и Джиро – в другой. Но это, пожалуй, единственное заметное отличие, и привыкнуть к переменам было нетрудно.

Что же касается тенниса, то Атобе был слегка разочарован, когда обнаружил, что, несмотря на их известность, никто не уделял первокурсникам, дошедшим в прошлом году до Национального, особого внимания. Ему не нужно сильно стараться, чтобы самоутвердиться – Атобе вообще не мог представить ситуацию, в которой ему пришлось бы серьезно доказывать свои способности – но работа предстоит сложная. В начале это его раздражает, а потом – вызывает скуку. Не стоит слишком беспокоиться по такому поводу, решает он в конце концов. Его время славы еще придет, а пока даже заикаться не стоит о том, что мастерство Оре-самы может быть поставлено под сомнение тем, что придется поднять пару мячиков с корта.

Нет, несмотря на беспокойство Атобе, старшая школа не изменила его жизнь так сильно, как он думал, даже если он хотел перемен. Единственным изменением, которое ощущается наиболее заметно, было отсутствие Кабаджи за его спиной. Преданный спутник остался в средней школе, и, разумеется, не мог позволить себе находиться рядом с Атобе все время. Иногда Атобе скучает, больше, чем предполагал – забывается и щелкает пальцами, принимает позу, и молчание за спиной вместо обычного краткого согласия ощущается нелепой пустотой.

Но настоящая перемена не в этом – Кабаджи все еще покорно провожает его домой после школы, а Атобе не нуждается в его молчаливой поддержке так, как раньше, - и даже не в том, что высокомерные второ- и третьекурсники даже не заговаривают с ним, будто он – обычный новичок. В целом, жизнь идет так, как и шла, и Атобе не знает, быть ли за это благодарным или злиться.

Он решает проявить осторожность и ждать.

Когда перемена, наконец, происходит, не удивительно, что она становится полной неожиданностью.

**

Сначала Атобе ее даже не замечает. Он настолько привык, что за ним повсюду ходят, что еще одна девчонка не привлекает его внимания. Особенно если она такая стеснительная и все время прячется. Когда же он замечает это нерешительное создание, то мысленно усмехается и добавляет еще одну галочку в список своего фанклуба. Атобе приятно сознавать, что он не потерял своего статуса и в старшей школе, даже если их обожание теперь значит для него меньше.

Но истинные намерения его новой фанатки становятся ясны Атобе одним прохладным днем на кортах теннисного клуба средней школы.

Атобе приходит туда сразу после тренировки и ждет, когда Кабаджи освободится и присоединится к нему – маленькая перемена, от которой бы с радостью отказался. Тем более, что Кабаджи еще на третьем курсе средней школы, а Атобе – уже на первом старшей, и он ненавидит ждать кого-либо вот так. В тот раз у Атобе в первый раз получается разглядеть ее как следует, когда она не прячется за деревьями или за машинами на стоянке. Ее лицо выражает не обычное смущение, а волнение, девчонка привстает на цыпочки рядом с беговой дорожкой, жадно разглядывая игроков команды. Атобе прослеживает направление ее взгляда и не знает, встало ли все на свои места, или мир рассыпался на кусочки.

Значит, эта девчонка по уши влюблена в Кабаджи.

За удивлением он не чувствует разочарования, только немного злости на себя, за то, что был слеп и его одурачили. Он не знает, как ему следует поступить – и чем больше он наблюдает за маленькой восхищенной третьекурсницей, тем больше не понимает, что делать. Спрашивать мнения Кабаджи бессмысленно – Атобе даже не уверен, есть ли у того свое мнение по этому поводу. С другой стороны, не рассказать было бы нечестно, даже жестоко по отношению к нему и этой девчонке. Атобе чувствует странную потребность защитить Кабаджи, будто осознание того, что у его вечного спутника может быть своя жизнь, накладывает на Атобе ответственность и за нее тоже.

На миг он прикрывает глаза и мечтает снова вернуться в среднюю школу.

Когда он открывает глаза, ветер бьет прямо в лицо, и Атобе моргает, чтобы не потекли слезы. Тренировка закончилась, и Кабаджи уже идет к нему. Без лишних слов Атобе разворачивается и выходит с кортов.

Краем глаза он замечает, что девчонка идет следом, весь ее энтузиазм сменился осторожностью и страхом, которые Атобе замечал раньше. Он вздыхает, качает головой и быстрее шагает к выходу из школы.

Кабаджи молча следует за ним.

**

В следующий раз, когда он идет домой с Кабаджи, девчонка вновь следует за ними. Идет дождь, и за завесой воды и холодным туманом сложно разглядеть лицо Кабаджи, когда Атобе бросает на него испытующий взгляд. Хотя Атобе все равно уверен, что оно, как всегда, невыразительно.

Девчонка позади едва справляется со своим зонтом, и Атобе презрительно фыркает. Девчонки не должны быть такими неуклюжими. Он вообще не видит смысла в ее существовании: зачем постоянно ходить за кем-то следом, если она всегда будет бояться подойти к человеку прямо? Какой в этом смысл?

Атобе нетерпеливо вздыхает и подгоняет Кабаджи, прежде, чем его озаряет мысль: девчонка может бояться вовсе не Кабаджи, а его.

А вот это уже интересно.

Атобе чувствует угрызения совести, когда слышит позади вскрик: он знает, что ее зонтик окончательно сломался. Поэтому он поворачивается к Кабаджи и без какой-либо видимой причины говорит:

-Эта девчонка позади нас, она идет за тобой.

-Да. – Кабаджи кивает в ответ.

Они продолжают идти, Кабаджи держится на шаг позади Атобе. Капли дождя стучат по раскрытым зонтам, редкие машины, проезжающие мимо, шуршат шинами по мокрому асфальту.

-Я думаю, ты ей нравишься, - добавляет Атобе, повышая голос, чтобы его было слышно. И добавляет следующую фразу, словно размышляя вслух, хотя думал над ней не один день. – Ты не хотел бы начать с ней встречаться?

Атобе делает еще несколько шагов, а потом понимает, что Кабаджи не идет за ним. Он останавливается и оборачивается. Кабаджи стоит, склонив голову и уставившись на землю под ногами, опустив плечи. Зонтик безвольно висит в его руке, не защищая больше ни от дождя, ни от ветра.

Атобе нерешительно подходит к нему и просто говорит:

-Идем, Кабаджи.

Он кивает и шагает следом, забыв поднять над собой зонт.

«Подумай об этом», - хочет добавить Атобе, но не произносит ни слова. Пока нет, Кабаджи еще, очевидно, не готов. Атобе поджимает губы и решает, что сам подумает об этом вместо него.

**

Через три дня Атобе сдается и приказывает Кабаджи начать встречаться с девчонкой.

Он не может этого не сделать – теперь, когда он стал замечать, как ведет себя Кабаджи. Он кажется гораздо более расслабленным, когда знает, что девчонка идет за ним, даже если сам он об этом никогда не упоминает, и робко смотрит, едва заметное смущаясь каждый раз, когда Атобе поднимает эту тему. Сам Атобе надеется, что никогда не будет вести себя так же, настолько бессмысленно и бездарно тратя время. Но возникшее желание опекать Кабаджи не позволяет ему оставить все просто так. Поэтому он останавливается на полпути, когда понимает, что за ними снова идут, и срочно приказывает Кабаджи что-нибудь с этим сделать.

-Пригласи ее на свидание, - говорит он и кивает в сторону девчонки, растерянной и немного смущенной. – Сегодня, после тренировки. Уверен, она будет тебя ждать.

-Хорошо, - послушно кивает Кабаджи.

Атобе пытается разгадать его выражение лица, но безуспешно. Недовольным Кабаджи не выглядит, так что он решает, что это хороший знак.

Они возобновляют свой путь до школы, и через некоторое время Атобе видит, как девчонка опять начинает идти за ними, молча сопровождая их до самых ворот.

**

Странное чувство – знать, что его никто не ждет после занятий, чтобы проводить домой. Атобе никогда не думал, что компания Кабаджи ему так необходима: он просто всегда был рядом – и так было все время.

Было, но прошло.

После тренировки он остается на кортах допоздна, снова и снова посылая мяч в стену, сам не зная, куда именно целится. Ошитари отстает от команды и некоторое время тихо наблюдает за ним – глаза за стеклами очков серьезны – но в конце концов уходит вслед за остальными, даже не попытавшись узнать, что случилось.

И к лучшему. Атобе не уверен, что сможет сейчас объяснить, что его тревожит.

Атобе скрипит зубами и крепче перехватывает ракетку, сильным замахом отбивая мяч, струны на ракетке натягиваются. Тихий звук – удар ракеткой по мячу, чуть громче – удар мяча о стену; Атобе сосредоточен на своих движениях, пока по виску не начинает течь струйка пота, а дыхание сбивается. Он ловит мяч рукой и засовывает его в карман, расслабляет хватку на ракетке и уходит в сторону раздевалок.

Атобе собирает вещи, вытирает пот со лба и пытается успокоить дыхание. Затем закидывает сумку на плечо, сжимает мяч в кармане и уходит.

Дорога от школы до дома оказывается длинной и одинокой, а сердце еще громко колотится в груди после тренировки. Атобе закутывается в пальто, чтобы спрятаться от ветра, и идет вперед, ссутулившись и сжав кулаки.

Никогда еще дорога домой не была такой длинной. Атобе не может вспомнить, когда хоть раз ходил домой этим путем в одиночестве.

**

На следующее утро Кабаджи и девчонка ждут Атобе у ворот его дома. Атобе пытается отогнать странное чувство тревоги, будто что-то не в порядке или не на своем месте, и приветствует их с непроницаемым выражением лица.

-Атобе-сама! – восклицает девчонка. – Спасибо!

Кажется, хотя бы проблема с ее стеснительностью решена, отмечает Атобе, и на миг забывает о странном ощущении одиночества, которое тревожило его минуту назад.

Он надевает маску «оре-самы» и подходит к ним, ухмыляясь.

-Судя по всему, - спрашивает он и сам поражается тому, как уверенно звучит его голос, - он все-таки пригласил тебя на свидание вчера?

Девчонка кивает, практически сияя.

-Я Акане Хитоми, рада познакомиться! – Она кланяется и смотрит на Атобе с сияющей улыбкой на лице.

Атобе один раз любезно кивает, и идет по дороге к школе. Парочка немедленно следует за ним: Кабаджи – своим обычным медленным шагом, а девчонка – радостно вцепившись в его руку и без умолку болтая с Атобе всю дорогу.

Свидание прошло хорошо – вот что Атобе вынес из радостной трескотни и шагов вприпрыжку. Видимо, Кабаджи умеет разговаривать, хотя кроме этого девчонка ничего не сказала. Не то, чтобы Атобе сомневался, но иногда бывает неплохо получить подтверждение от человека со стороны. Осознание того, что Кабаджи сам по себе разговаривал с девчонкой, заставило Атобе слегка заревновать и безмерно обрадоваться – словно он увидел, как один из его подопечных выполнил удар, которому его научил сам Атобе.

Вместе они идут до главных ворот Хетей, где их пути расходятся, и Атобе смотрит, как парочка поворачивает к его бывшей школе: девчонка все еще цепляется за Кабаджи и болтает без остановки, но теперь чуть приглушенным тоном, пряча улыбку.

Атобе тоже улыбается и стоит у ворот, пытаясь определить, что же за чувство его беспокоит, но потом раздраженно встряхивает головой и поворачивает к зданию старшей школы.

**

Когда он подходит к кабинету, то сталкивается с Ошитари, который странно на него смотрит и не дает пройти.

Атобе высокомерно вскидывает голову, радуясь, что нашел хоть что-то знакомое, за что можно зацепиться в этом море внезапных перемен, свалившихся на него.

-Что тебе нужно?

Ошитари отвечает ему спокойным взглядом.

-Все в порядке? – В низком голосе проскальзывают нотки беспокойства, и Атобе сожалеет о своем холодном поведении минутой раньше.

-У Кабаджи появилась подружка, - выдает он в ответ и, словно не зная, что тянуло его за язык, добавляет, - кажется. Я так думаю.

-Вот как? – Ошитари удивленно поднимает бровь и смотрит на него. – Это хорошо или плохо? – Он не смеется, он просто хочет знать ответ.

Атобе чуть ссутуливается, надеясь, что Ошитари этого не заметит.

-Я не знаю.

-Вот как, - снова говорит Ошитари, на этот раз делая шаг в сторону и позволяя ему пройти в класс.

Атобе не знает, что ответить, поэтому просто заходит в кабинет и садится на свое место, чувствуя себя жутко усталым, хотя день только начался.

В течение урока он чувствует, что Ошитари смотрит на него, и может представить себе внимательный взгляд и закушенную в беспокойстве губу.

Что делать с этим, Атобе тоже не знает.

**

Атобе уже возле кортов средней школы, когда вспоминает, что сегодня у Кабаджи занятия заканчиваются раньше, и он наверняка пойдет с этой девчонкой, Акане. Он останавливается у кортов и смотрит, как несколько оставшихся игроков продолжают играть, несмотря на холодную погоду и то, что команда уже не так хороша, как раньше. Атобе любопытно, что Сакаки-сенсей будет делать с командой теперь, когда у него нет идеальных комбинаций, которые привели их к Национальному в прошлом году. Ему стоит вспомнить, что случилось с бывшей командой – скоро турнир Канто, и Атобе интересно, есть ли в резерве хорошие игроки, будет ли Хетей на уровне, как и в прошлом году.

Ветер дует прямо в лицо, Атобе засовывает руки в карманы и думает о серии турниров в старшей школе. Они выставят себя на посмешище, если не позволят ему играть, шепчет голос в его голове, но Атобе отвечает сам себе: сейчас он просто первокурсник, что они понимают...

Он все еще уверен, что ему позволят играть, хотя ранговых еще не было, но думать о теннисе приятно. Последнее время Атобе было не до него.

Ветер усиливается, и последний из игроков уходит с корта. Атобе тоже подумывает уйти – опять одному – когда чувствует легкое прикосновение к плечу.

Он оборачивается и видит Ошитари: шарф обмотан вокруг шеи, глаза блестят за стеклами очков.

-Привет, - говорит Атобе и пытается не показать вида, что ударился в ностальгию.

-Привет. – Ошитари медленно и тепло усмехается, будто точно знает, что Атобе пытается скрыть.

Атобе отгоняет эти параноидальные мысли, вежливо кашлянув.

-Не хочешь пойти ко мне домой? – предлагает Ошитари: теперь это больше похоже на улыбку, нежели на усмешку. – Если ты не занят, конечно же. Я подумал, что это было бы забавно.

Атобе думает о пустой дороге домой и отвечает:

-Конечно.

Они идут вместе, обсуждая теннис, школу и последние новости из средней школы. Атобе уже бывал в доме Ошитари, но не слишком часто, а пешком сюда тем более никогда не ходил. Маршрут сильно отличается от дороги домой. Вообще-то, им стоило поехать на автобусе, извиняется Ошитари, но ему нравится гулять в такую погоду. И, несмотря на холодный воздух, Атобе тепло.

**

В день, когда у Кабаджи следующее свидание, они случайно встречаются у ворот школы и молча обмениваются взглядами, ссутулившись и засунув руки в карманы.

-Ты занят сегодня? Не хочешь сыграть? – вдруг произносят они одновременно, смеются сначала натянуто, а потом легко, и без лишних слов вместе идут по направлению к кортам.

Они играют непринужденно, по большей части из-за погодных условий, но игры достаточно, чтобы заставить их вспотеть и удовлетворенно вздохнуть, когда объявлен конец матча. Они садятся, чтобы перевести дух. Ошитари хорошо поработал на Национальном и после него, и Атобе хочет его похвалить, но вспоминает, что больше он не капитан. Так что он просто говорит:

-Хорошая была игра.

Ошитари кивает и лениво растягивается на скамейке, и произносит будничным тоном:

-Мы первый раз играем вместе вот так.

Секунду Атобе думает, а потом соглашается.

-Было здорово. – Ошитари снимает очки, чтобы протереть линзы краем футболки, и бросает на Атобе игривый взгляд. – Можем повторить как-нибудь, если хочешь.

-Стоило бы, - соглашается Атобе. Но он не может не добавить, нарушив уютное молчание, - но в следующий раз мы ведем счет.

Ошитари усмехается, Атобе хмыкает в ответ, и они остаются сидеть на скамье до самого вечера.

**

В следующий раз они едут к Ошитари на автобусе. Приезжает его сестра, объясняет Ошитари, и нужно многое сделать. Они молча обедают в маленькой столовой – гораздо меньшей, чем столовая Атобе – и, недолго думая, Ошитари отправляет его мыть посуду.

Атобе пытается протестовать, утверждая, что он понятия не имеет, как это делается, но Ошитари парирует, что раз бывший хетейский гений умеет, то бывший хетейский капитан и подавно справится.

Он ворчит, потому что теперь путь для отступления закрыт, и поворачивается к мойке. Ошитари кричит ему из гостиной, что он все еще его слышит, так что если Атобе и дальше будет бурчать, пусть делает это потише. Атобе решает, что настало время указать тенсаю на его место, и начинает мыть посуду. В самом деле, команда явно распоясалась.

Мыть посуду, как выясняется, не так уж и трудно, и Атобе вспоминает, как пару раз убирался дома. Он всегда сваливал работу на Кабаджи, конечно, так что реального опыта сам получить не мог. Атобе хмурится, вспоминая Кабаджи, гадая, где он сейчас, но посуда кончается, а Ошитари из гостиной зовет его помочь пропылесосить ковер. Атобе решает продемонстрировать Ошитари свое мастерство в мытье посуды, чтобы увериться, что тенсай достаточно впечатлен. Ошитари смеется так, что падает на диван, и его приходится застилать заново.

Атобе решает, что голос Ошитари его успокаивает, и что он не возражает против таких бытовых поручений, как мытье посуды, пока у него есть хорошая компания. Не то, чтобы оно было для него привычным делом, но это было приятно.

**

Почему-то Кабаджи больше не приходит к дому Атобе по утрам. Атобе полагает, что в этом есть смысл. Дом Кабаджи ближе к школе, чем его, и, раз уж он сам приказал ему встречаться с этой девчонкой, как ее там, то вполне естественно, что ей Кабаджи уделяет больше времени.

Довольно странно, но Атобе понимает, что его это больше не беспокоит.

На следующее утро после того, как он рассказал Ошитари об отсутствии Кабаджи, Атобе обнаруживает, что тенсай ждет его на дороге от дома до школы. Ошитари улыбается и приветствует его с серьезным выражением лица, и только во взгляде читается его веселье по поводу удивления Атобе.

-Что ты тут делаешь? – На секунду Атобе забывает о вежливости, но Ошитари это не очень-то и задевает.

-Не хочу, чтобы ты чувствовал себя одиноко, - широко улыбается Ошитари, на миг показывая зубы.

-Твой дом в другой стороне от школы. – Осуждающие нотки в голосе так и не звучат: в груди разливается тепло от слов Ошитари. – То, что Кабаджи перестал приходить, не означает, что я не найду дорогу до школы самостоятельно.

-А я тренируюсь по утрам, - подмигивает Ошитари. Атобе приподнимает бровь. Ошитари с притворной важностью качает головой. – Даже теннисному гению надо иногда тренироваться.

Атобе закатывает глаза и театрально вздыхает, но ждет, когда Ошитари поравняется с ним, и идет по дороге. Тенсай, вероятно, сошел с ума, но Атобе не возражает. Ему нравится его общество.

**

Иногда он видит Кабаджи и Акане вместе. Девчонка на его фоне кажется очень маленькой, но все равно цепляется за его руку и радостно подпрыгивает – по крайней мере, когда Атобе их видит. Кабаджи по-прежнему иногда приходит к Атобе, хотя тот подозревает, что это просто визиты вежливости и связи родителей, не больше. Он не возражает, понимая, что если бы действительно беспокоился по этому поводу, то просто не приказал бы Кабаджи проводить все время с девчонкой. Атобе не хотел ничего менять, но так вышло, и приходится признать, что возможно, все к лучшему.

С другой стороны, он проводит больше времени с Ошитари и понимает, что ему это нравится. Это тоже перемена – и хорошая.

Атобе до сих пор не понимает, почему Ошитари решил составить ему компанию. Он благодарен, но не знает, почему. А раз он не может быть благодарным просто так, без причины, то решает спросить.

**

Уже почти весна, воздух теплеет и все пробуждается, а они только что доиграли матч и сидят на скамейке недалеко от кортов средней школы, наблюдая за первокурсниками – настоящими новичками – которые собирают мячи с поля и убирают корты. Префектуральные через неделю, и ученики старшей и средней школы не могут сдержать волнения.

Атобе был официально внесен в списки турнира – он вспоминает об этом и тихо усмехается.

-Что такое? – спрашивает Ошитари, осторожно толкая его локтем и устраиваясь на скамейке поудобнее, чуть касаясь лодыжкой ноги Атобе.

-Ничего, - высокомерно отвечает Атобе и тут же шутливо ударяет его кулаком в плечо, чтобы удостовериться, что Ошитари не обиделся. Они привыкли друг к другу, но Ошитари бывает довольно чувствителен временами. Атобе не возражает, хотя, может, и следовало бы.

Потом он вспоминает, о чем хотел спросить.

-Скажи, Ошитари…

-Да? – Тенсай поднимает голову и лениво улыбается, глаза за стеклами очков блестят.

-Почему… - Атобе чувствует себя глупо, но он должен узнать. – Почему ты с самого начала года выбрал мою компанию? Почему ты ко мне приходишь?

Улыбка Ошитари становится еще шире, и он потягивается, прежде чем ответить.

-Потому что я так захотел. – Улыбка превращается в усмешку, хотя следующие слова не лишены нежности. – И я слегка устал от Гакуто. Иногда он действует на нервы. – Его голос едва громче шепота, Ошитари растягивает слова и озорно смотрит на Атобе.

Атобе сглатывает и думает, что никогда еще не попадал в настолько неудобное положение.

-Да, но почему я?

Год назад он никогда бы не задал этот вопрос, понимает он с ужасом. И Ошитари отвечает:

-Был поражен твоим мастерством, конечно же.

Атобе едва ли не дуется. Сейчас не время шутить. У его тенсая временами просто отвратительное чувство юмора.

-Кроме того, - лицо Ошитари вдруг оказывается совсем близко, а из голоса исчезает все веселье, - как ты думаешь, почему Хитоми-чан, - он кивает в сторону кортов, - ходит за Кабаджи?

Атобе чувствует дыхание Ошитари на своих губах, смотрит сквозь стекла очков в его глаза, широкие, ясные и честные, закрывает свои и наклоняется вперед.

Они целуются, и внезапно, наконец-то, все встает на свои места.

@темы: перевод, яой, Ошитари/Атобе, PG-13, Хетей, романс

---

Постканон-челлендж: Затянувшийся матч

[Ollyy]

Затянувшийся матч
Пейринг: Оситари Юси/Атобэ Кэйго
Автор: Ollyy
Бета: читал и меланхолично проявлял благосклонность - Дима
Рейтинг: PG
Жанр: романс
Саммари: первое утро старшей школы не может быть обычным, как ни старайся
Предупреждение: Поливанов, АУ
Дисклеймер: всем владеет Кономи Такэси

Школьные дни начинались одинаково вот уже девять лет подряд, и Кэйго не видел причин, почему теперь что-то должно измениться. Подъём в шесть утра, умывание, лёгкий завтрак. К семи у входа уже ожидает лимузин с предупредительно распахнутой задней дверью. Восемь часов Кэйго встречает на школьных кортах, где либо разминается один, либо проводит клубную тренировку.

Составленное ещё в начальной школе расписание устраивало Кэйго целиком и полностью, и он не находил решительно никаких оснований для того, чтобы учёба в старшей школе вносила в него какие-либо коррективы. Первый день занятий, скорее всего, станет повторением того, что произошло ровно три года назад: записаться в новый клуб, быстро обыграть в теннис всех регулярных игроков команды и обеспечить себе место капитана. Дело было не только в том, что он хотел этого сам, вся теннисная команда средней школы Хётэй ждала от него новых подвигов. Планы, которые устраивали всех за исключением разве что нынешнего капитана клуба, но Кэйго давно выучил, что собственная победа неизбежно оборачивается чьим-то поражением. Идея, которая никогда не вызывала в нём протеста: если хочешь быть первым, оставь других позади.

Жаль только, что шестое апреля грозило пройти без утренней тренировки – Кэйго сомневался, что на школьные корты пустят не члена клуба - но это ровным счетом ничего не изменило в его распорядке дня. Звонок будильника прозвучал ровно в шесть часов, к этому времени школьная форма уже была идеально отглажена, а завтрак - сервирован в гостиной.

У дверей дома его дожидался Оситари. Кэйго несколько раз моргнул на случай, если не до конца проснулся, но морок упорно не желал рассеиваться, только широкая улыбка сменилась понимающей усмешкой.

- Доброе утро, Атобэ, - вежливо поздоровался Оситари.

- Где Цукимото с машиной? – проигнорировав приветствие, отозвался Кэйго.

- Я тоже рад тебя видеть, - Оситари не выглядел хоть сколь-нибудь задетым или удивлённым таким поведением. – Что касается водителя, то я сказал, что сегодня его услуги тебе не понадобятся.

- Что именно в моём поведении заставило тебя прийти к подобным выводам?

- Ах да, - легко отозвался Оситари, - забыл предупредить: сегодня в школу ты идёшь вместе со мной.

- Оситари, это чересчур даже для тебя!

- Атобэ, - протянул собеседник в ответ, нимало не впечатлённый явной угрозой в чужом голосе, - сегодня один из немногих дней за три года нашего знакомства, когда утром тебе нет нужды торопиться в школу, ведь на корты попасть всё равно не удастся. Так почему бы вместо этого не прогуляться со мной?

- Найди себе более подходящую компанию, - Кэйго едва мог сдержать улыбку. Определённо было что-то приятное в том, чтобы, на время забыв про три года товарищества и дружбы, как и в первый день знакомства перекидываться словами словно мячом через сетку, отвечать на вежливость холодным презрением, отбивать нападение и самому переходить в наступление.

- Дело в том, - понизив голос, словно готовясь сообщить страшную тайну, поведал Оситари, - что меня устраивает именно твоя компания.

- Я должен быть польщён этим признанием?

- Было бы неплохо, но я не настаиваю. Достаточно просто сказать «да» и пойти уже к выходу: на нас начинают как-то странно посматривать.

- Назови хоть одну причину, по которой я должен принять это нелепое предложение.

Оситари рассмеялся, словно ждал вопроса:

- Потому что дорога до школы впервые за много лет не будет скучной и однообразной.

В этом был весь Оситари. Поставив себе цель, он добивался её любыми способами, не гнушаясь никакими средствами. Без единого намека на смущение уверял в собственной правоте, мгновенно находил изъяны в контраргументах, балансировал на грани убеждения и шантажа. Кэйго не раз становился свидетелем того, как весь этот арсенал мер и действий использовался против кого-нибудь ещё, но впервые сам стал объектом столь пристального внимания. Это злило, веселило и бодрило одновременно.

- Крайне самонадеянно с твоей стороны.

- Ну что ты – всего лишь констатирую очевидное.

- Что будешь делать, если окажется, что идти с тобой в школу так же скучно и неинтересно, как добираться туда с молчаливым водителем? Мне нужны гарантии, – требовательно поинтересовался Кэйго.

- В таком случае делай со мной всё, что ты сочтёшь нужным, - мгновенно отозвался Оситари и поспешил замаскировать двусмысленную фразу, – можешь развлечься придумыванием возможных кар для меня, но уверяю, они всё равно не пригодятся.

- Вот ещё! – Кэйго не любил оставлять последнее слово за собеседником. – Развлекать меня взялся ты, так что даже не думай перекладывать эту задачу на других.

*****

- Уверен, до сегодняшнего дня ты даже не подозревал о том, что здесь есть парк.

- С какой стати меня должны беспокоить подобные мелочи? Он в любом случае не похож на то место, в котором мне захотелось бы проводить свободное время.

- Это легко проверить, - отозвался Оситари, сворачивая ко входу.

- Оситари, ты сошёл с ума! Вернись немедленно – сегодня не подходящее время для того, чтобы прогуливать занятия.

- А мы и не будем. Хотя перспектива провести с тобой весь день представляется мне в высшей степени соблазнительной, - рассмеялся Оситари. – Просто пройти через парк на самом деле будет быстрее.

- Ответь на один вопрос, - Кэйго прищурился и принял по возможности независимый вид, - откуда тебе вообще известно, как дойти от моего дома до школы?

- Ммм, версия о том, что мы с тобой соседи, не сработает?

И через несколько секунд, так и не дождавшись ответа:

- Я так и думал. Но попробовать в любом случае стоило.

- Может, прекратишь ломать комедию?

- Твоя чёрствость ранит мне сердце! – преувеличенно грустно возвестил Оситари. – Может, я хотел бы жить неподалёку.

- Оситари, - медленно, чётко выговаривая каждое слово, повторил Кэйго, - ты не ответил на мой вопрос.

- Больше я не буду делиться с тобой своими мечтами и фантазиями! - И продолжил, не давая собеседнику возможность высказать радость от услышанного, - Но ты бы мог догадаться и сам. Вариантов всего два: либо я подробно ознакомился с картой местности заблаговременно, либо бывал здесь не раз.

- И какой из вариантов должен устраивать меня больше?

- Понятия не имею, но надеюсь, ты поделишься со мной результатами своих размышлений.

- Не сказал бы, что выбор богатый, - включился в игру Кэйго, - либо мне придётся признать, что ты до мелочей спланировал свой сегодняшний визит, либо предположить, что вот уже некоторое время ты следуешь за мной по пятам, следишь за каждым шагом.

- Хм, то есть в своей жизни ты отводишь мне роль либо злого гения, либо преследующего тебя маньяка?

«А на какие роли претендуешь ты?» - вопрос, который Кэйго так и не решился задать, а потому предоставил собеседнику право самому заполнять паузу в разговоре.

- Мне хотя бы будет позволено выбрать, какой из вариантов предпочёл бы я сам? – смиренно осведомился Оситари.

Вместо ответа Кэйго махнул рукой, позволяя Оситари говорить, что заблагорассудится.

- Беда в том, что меня не устраивает ни одна из версий, - начал тот. – Потому что в обеих тебе отводится роль жертвы. Просто не могу представить ситуацию, в которой Атобэ Кэ-эйго, - Оситари слегка запнулся на имени, но сразу же продолжил, - позволит кому бы то ни было использовать себя в чужих интересах или будет убегать от преследователя.

- Боюсь, ты несколько переоцениваешь мои таланты, - Кэйго так и подмывало добавить «Юси», но он подозревал, что это было бы слишком не к месту. – Жаль разочаровывать, но если я обнаружу, что меня преследует десяток хорошо вооружённых людей, всякой контратаке я предпочту отступление.

- С этим сложно поспорить, - проговорил Оситари, явно собираясь именно это и сделать, - но если предположить, что тебя просто кто-то преследует, неужели ты сбежал бы, даже не попытавшись выяснить, кто это и что ему от тебя нужно?

Кэйго решительно не понимал, каким образом обсуждение одного из бесчисленных токийских парков могло привести к подобным разговорам, но не собирался уступать в словесном поединке.

- Для начала, - раздражённо сказал он, - я бы обернулся, чтобы увидеть, кто именно за мной следует.

Он на деле продемонстрировал сказанное, мимолётно удивившись подозрительному шороху кустов.

- И если бы никого не увидел…

- …то попытался бы застать преследователя врасплох. Например, резко развернувшись и зашагав в противоположном направлении, - что Кэйго и сделал.

Всё те же злосчастные кусты заволновались и начали издавать совершенно не характерные для растительности звуки.

- Продолжай Атобэ, - Оситари уже откровенно смеялся.

- А дальше действия важнее любых слов, - закончил Кэйго, в три шага преодолевая расстояние, разделявшее его и кусты, росшие на краю тропинки. Обнаружив прятавшихся за ними Сисидо с Мукахи, он нахмурился, но не удивился.

- Вы тоже живёте неподалёку? – ядовито осведомился он.

- Да, именно та…, - начал Сисидо, но Мукахи перебил его, бесцеремонно стукнув по голове.

- Он просто издевается над тобой, придурок. Нет, Атобэ, мы решили дождаться тебя и идти на занятия вместе. Ну, ты же сам понимаешь: первый день в новой школе и всё такое, - скороговоркой закончил он.

- И вы совершенно случайно узнали, что именно сегодня я решу не ехать в школу на машине, а пойду пешком? – Кэйго изо всех сил старался не рассмеяться.

Теперь уже замолчал и Мукахи, и волей-неволей вмешаться пришлось Оситари. Он не выглядел ни в малейшей степени смущённым или сбитым с толку, а довольным, словно спланировал всё именно так, как и случилось.

- Не забывай, мы одна команда, Атобэ, - заметил он, словно это всё объясняло.

И, что самое удивительное, это действительно всё объясняло.

- В горе и в радости, в богатстве и в бедности?

- Рад, что ты понимаешь. Хотя лично я, разумеется, предпочту богатство и радость.

- Не хватает только Акутагавы. – Кэйго поторопился увести разговор со скользкой темы.

- Он спит на скамейке чуть дальше, - вмешался Сисидо.

- Только не говорите мне, - закатил глаза Кэйго, - что на вечер запланирован визит в среднюю школу?

- Должны же мы узнать, как дела у Отори и остальных.

- И убедиться, что Хиёси не слишком зазнался за первый день пребывания в должности капитана, - поддержал друга Мукахи.

- Надеюсь, вы не ждёте, что я буду интересоваться, не скучал ли на каникулах Кабадзи?

- Ни за что, - с преувеличенной серьёзностью в голосе отозвался Оситари, - иначе я буду ревновать.

- Оситари, тебе обязательно было заявлять об этом прямо сейчас?!
и
- Юси, мог бы подождать, пока мы не уйдем!
раздались одновременно.

Оситари хмыкнул.

- Может, таким образом я даю вам понять, что пора бы уже оставить нас наедине?

*****

- Тактичность определённо не ходит в список твоих добродетелей, - проговорил Кэйго, дождавшись, пока Мукахи с Сисидо отойдут на достаточное расстояние.

- У меня и без неё хватает достоинств.

- Например, умение собрать команду, - проговорил Кэйго, наблюдая, как Сисидо с Мукахи безуспешно пытаются разбудить Дзиро.

- Это гораздо проще, чем ты думаешь, - неожиданно серьёзно отозвался Оситари. – Всё дело в том, что они сами хотели прийти сюда.

- Может, мне стоит назначить тебя менеджером команды, а, Оситари? Раз уж быть вице-капитаном ты так упорно отказываешься.

- Боюсь, буду вынужден отказаться. Не хочу, чтобы кто-то решил, что эта должность досталась мне потому, что ты по-особенному ко мне относишься.

- О каком особом отношении может идти речь? – нарочитое удивление в голосе самым бесцеремонным образом контрастировало с внутренним напряжением. Кэйго не любил врать, предпочитая любым недомолвкам правду. Мать, улыбаясь, называла это юношеским максимализмом, а отец – неумением вести дипломатические переговоры. Сам Кэйго упорно предпочитал говорить то, что думает, а не прятать цель и предмет беседы за ненужными отговорками и двойными смыслами. Но прямо сейчас он просто не знал, как ещё сказать «Не понимаю, о чём ты» так, чтобы это звучало приглашением.

Последний год средней школы пролетел практически незаметно. За не вполне шутливыми разговорами, как бы случайными прикосновениями и откровенно нескромными взглядами время не текло, а мчалось с ошеломляющей скоростью. Вопреки всем традициям третьеклассники не покинули клуб в третьем семестре, а продолжили тренироваться до самого последнего дня учёбы. Может, Хиёси, чьё капитанство автоматически откладывалось еще на несколько месяцев, и был недоволен таким развитием событий, но сам Кэйго был благодарен подобному положению вещей. Он то начинал сомневаться, выдержит ли их с Оситари общение проверку жизнью без тенниса, то опасался, что вместе с тренировками исчезнет последний сдерживающий механизм. Простые и понятные в рамках иерархии команды отношения плавились под касанием тонких пальцев к волосам, теряли форму под воздействием двусмысленных бесед, исчезали вслед за желанием оставить всё, как есть.

Их отношения напоминали странный матч, где каждый хотел победить, но боялся завершать игру, нанести последний удар. То Оситари, то сам Кэйго доводили гейм до 40:0, чтобы в последний миг вместо подачи навылет угодить мячом прямиком в сетку. Если бы каждый намёк, каждая недомолвка и каждое молчание там, где хватило бы любого слова, были очком, счёт их затянувшегося на тай-брейке матча давно перевалил бы за тысячу.

Игра, в равной степени и приносящая радость, и выматывающая обоих, длящаяся, казалось, целую вечность, и на один замах не доходящая до завершения; где движения противника заучены до автоматизма, но это не мешает ему то и дело удивлять тебя и заставать врасплох.

Оситари улыбался тепло и чуть насмешливо, и не понять, предвидел он такую реакцию собеседника или она застала его врасплох.

«Спрошу об этом в другой раз», - решил Кэйго, слушая неторопливое:

- Полагаю, лучше один раз показать, чем сто раз рассказать, не так ли, Кэйго?

и чувствуя, как губы сами собой расплываются в ответной улыбке. Пусть пока Оситари идёт на одно очко впереди, Кэйго непременно сравняет счёт.

@темы: челлендж, авторский фик, Атобе/Ошитари, яой, PG, Хетей, романс

---

постканон-челлендж: "I'll come back"

[VaLara]

Название: "I'll come back"
Автор: VaLara
Бета: Angstsourie, Пенелопа_.
Рейтинг: PG
Персонажи: Сейгаку и Ко
Жанр: драма
Статус: закончен
Примечание автора: написано на постканон-челлендж объявленный Inui's Data Journal.
Дисклеймер: все принадлежит Кономи

I'll come back, when you call me - No need to say "Goodbye" (с)
Регина Спектор

То, что скоро все закончится, я узнал случайно. Всегда считал, что подслушивать разговоры – дурной тон, да и ничего хорошего, из это не выйдет. Вот, пожалуйста - мы уезжаем. Маме предложили новую и хорошо оплачиваемую работу в Америке, для отца там что-то то же нашлось. И да, они подписали контракты, теперь обязаны ехать. Странные все же у меня родители, молчат, чтоб не беспокоить раньше времени. Они вообще обо мне думают? "Мяу" – донеслось откуда-то со стороны двери. Карупин проскользнул в комнату и запрыгнул ко мне на колени, подставляя голову, шею и спинку под ласку. Да, ты прав, друг, злиться на ситуацию – пустое дело. Переживать, наверное, то же, раз все решено. Только от чего, я чувствую себя обманутым, словно показали, раздразнили и отняли, что-то важное.

С того вечера начался обратный отсчет. Играл, язвил, задирался, выигрывал и побеждал, но горечь не проходила, какими бы сладкими не были дни. Только теперь, я понял, что мама была права, да и отец прав, если бы я не знал, то этот треместр учебного года не был бы таким…печальным.
Впервые в жизни мне хотелось забраться повыше и кричать: «Остановись!», впервые, я это сделал. А потом были последние месяцы учебы в Сейгаку, последние общие тренировки команды и ранговые соревнования, походы за гамбургерами с Момо-семпаем, посиделки всей командой в суши-баре отца Така-сана, последняя школьная поездка вместе с Хорио, Сакуно и остальными в Киото.
Когда началось цветение сакуры в садах и парках, я первый пригласил Сакуно пойти со мной на ханами. Точне я пригласил всю команду и Хорио, и ребят и Сакуно с подружкой, но от чего-то пришла только она. Но нам было хорошо. Ну, я так думаю…девчонка молчала и ловила лепестки на лету раскрытой ладонью, а я мог незаметно наблюдать за ней. Честно говоря, я привык к ее молчаливому присутствию на матчах, тренировках. Я всегда знал, есть она рядом или нет. Нет, не специально задумывался или искал ее, посто как-то так получалось. Наверное, это правильно, что год, начавшийся для меня в Сейгаку со встречи с Сакуно, с ней же и заканчивается.

Провожать меня никто не пришел. В последний момент нам пришлось менять билеты и лететь на пять часов раньше назначенного срока. В школу не придти – на улице ночь, а у дверей дома уже ждет такси, что отвезет нас в аэропорт. Карупин в последний момент выбрался из переноски и спрятался в доме. Выманивать, ловить пришлось мне. Так что я даже смс-ки отправлял всем уже из машины. Глупо все как-то, скомкано и обидно. Год назад, я счел бы это нормальным, уезжать в ночь, не попрощавшись, ничего не сказав. Да я точно так же уходил из своей американской школы. Кто бы знал, что привязываться к кому-то так больно, что расставаться больно, что оставлять позади больно. И не важно, что мне не стать «опорой Сейгаку», не важно, что нам вместе уже не побеждать. Только сейчас, безнадежно оглядывая сонный и полупустой зал ожидания в аэропорту, я понял – что мне уже не хватает не тенниса, а друзей.
- Ну что? Возвращаемся домой, Рёма? – Отец подошел ладонью по плечу. – Рад?
- Ага.
- Что-то не слышу в твоем голосе энтузиазма, Рёма.
- Оставь ребенка, Нанджиро. Как будто ты себя не помнишь, когда уезжал? – Мама, спасибо, мама. Спасибо.

Уже в самолете, когда до земли было несколько десятков километров по вертикали, я слушал музыку. Песни, что мы пели как-то в караоке все вместе, после возвращения Тезуки-семпая. Каждая из них что-то значила, кого-то напоминала. Малые детали, что врезались в память, были как закладочки, потянешь за одну, как тут же построится целая картина, а за ней другая. Воспоминания, люди, сокомандники, соперники, противники и вчерашние враги по корту, которые вдруг оказались хорошими парнями и друзьями.
Засыпая, я вспомнил о заколках для волос, которые так и не купил, хотя откладывал на них деньги. Заколки для Сакуно - подарок при расставании. Наверное, они бы ей понравились и хорошо смотрелись на длинных косах. Мне бы, точно, понравились, тем более на ней. Два цаетка распустившейся сакуры из ткани и бусин напоминали о том дне, когда мы ходили любоваться цветением.

Рейс был ночной, пассажиров не много, а провожающих еще меньше. Гулкий зал хорошо просматривался с верхней галереи.
- Бабушка, а мы правильно сделали, что не подошли к ним?
- Правильно, детка. – Рюдзаки погладила внучку по волосам и протянула ей платок. – Ну чего ты ревешь? Знаешь же, что он всего на месяц уехал, потом вместе с Нанако-тян вернется.
- А если не захочет?
Женщина присела на корточки перед девочкой.
- Думаешь, ему хотелось все оставлять здесь?

Несколько недель до этого дня. Дом Эчизенов.
- Если Рема все равно вернется, то стоит ли забирать его с собой сейчас?
- Стоит. Иначе он так никогда и не сознает, что важнее тенниса. Все познается в сравнении, иногда о том, что что-то дорого можно узнать лишь потеряв.
- И правда, он же твой сын.

@темы: челлендж, авторский фик, PG, драма, Сейгаку

---

Постканон-челлендж

[Эйнэри]

Название: То, чего глазами не увидишь
Автор: haruyuki
Переводчик: Эйнэри
Помощь в переводе: Ollyy
Ссылка на оригинал: haruyuki.livejournal.com/55879.html
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: авторский – G - PG. ИМХО, абсолютный G.
Пейринги: Нет. Хотя, возможно, столько же Тезука/Фуджи, сколько и в манге. (с) автор
Саммари: Фуджи-центрик. Десять вещей, случившихся за время, охваченное главой 379, и не то чтобы в некоем порядке.
Дисклеймер: Всё не моё, и это могло бы стать трагедией, если бы не писали такие фики.

Он рассеянно прикасается к клавиатуре и думает, будет ли сидеть так же, через много лет, и печатать «Удачи завтра на Уимблдоне, Тезука».

Один

Между окончанием последнего матча и началом церемонии награждения в творящейся суматохе Фуджи слышит, как кто-то кричит:
- Это было классно, брат!
Юта пробирается через толпу, спускаясь с трибун, за ним с трудом поспевает его менеджер (который, похоже, тоже послал хладнокровие к чёрту).
По такому Юте он скучал, таким не видел его очень давно – глаза распахнуты, он широко улыбается и определённо сияет от радости – оттого, что Сейгаку победили. Тут он, наконец, понимает это.
Фуджи протягивает ему руку, хлопает по ладони и мягко произносит:
- Спасибо, Юта.
- И вам спасибо, Мизуки-кун, - добавляет он для ровного счёта и улыбается чужому потрясению.

Два

Тезука покидает их поздней осенью, и, едва он прибывает в Германию, Фуджи посылает ему е-мэйл: «Надеюсь, поездка прошла без проблем».
Потом он посылает ещё, регулярно. Все они короткие, сжатые, в одно предложение – «Как твои дела?», «Как зима в Германии?», «Ойши сегодня снова устроил нам подъём в горы», и, накануне первого официального матча за несколько месяцев, «Удачи завтра на турнире, Тезука».
Фуджи понимает, с его стороны это упрямство, но он слышал, что люди отдаляются друг от друга с течением времени, из-за больших расстояний и долгого молчания, и не собирается позволять этому случиться с ними - ни с кем из команды этого года, если уж на то пошло. И, судя по регулярным и обстоятельным ответам, которые получает, Тезука тоже понимает, что он пытается сделать.
Он рассеянно прикасается к клавиатуре и думает, будет ли сидеть так же, через много лет, и печатать «Удачи завтра на Уимблдоне, Тезука».

Три

Когда на следующий день Така-сан приглашает команду в «Кавамура-суши», чтобы отпраздновать его День рождения, поднимается шум, что он не должен готовить им в собственный День рождения, и не пойти ли куда-то ещё, где они раньше не были, где все смогут расслабиться? Именно Фуджи негромко указывает им на то, что всё, чего хочет Така-сан, это снова собрать команду вместе, и отпраздновать он явно предпочел бы именно так - готовить им, как в старые времена.
Подарок, который он приносит в «Кавамура-суши» - это жёлто-зелёный кактус размером с кулак («Няяя, он такой милый, Фуджи!» «Верно, Эйджи, но я бы не советовал его гладить»). Ему не нужно предлагать Така-сану назвать его «Хадокью» - он уже знает, что это предложит Момо.

Четыре

Он уходит с кортов Национального одним из последних, когда церемония награждения давно закончена, и толпа, собравшаяся посмотреть финал, более или менее рассеялась. Только когда лучи заката, пыльно-красные и неумолимые, касаются опустевшего стадиона, он осознаёт, что на всех трибунах люди ушли или уходят.
Он наблюдает, как исчезает на выходе из стадиона Эчизен, проходя мимо команды Хётэй (и вместе с ними, как ни странно, мимо Сенгоку Киёсуми), до сих пор молча стоящих неподалёку. Его преследует бесконечная колонна репортёров. Минутой позже за Эчизеном следует Кайдо, который, похоже, помогал двум санитарам из госпиталя убеждать Инуи остаться там на ночь.
Ловит взгляд Юкимуры Сейичи, который опирается на один из прожекторов и на мгновение смотрит на него одновременно проницательно и миролюбиво.
Где-то на другом конце затихшего стадиона оставшиеся ученики Шитенходжи уходят под одинокий возглас «Ммм – экстаз!».
Юкимура коротко улыбается, отражением улыбки самого Фуджи.

Пять

- О, простите за опоздание, - говорит он в первый день Отборочного лагеря, придя на корт, где уже собралась его группа, с запасной сеткой и коробками теннисных мячей. И добавляет, ни к кому особенно не обращаясь: - Я принёс ещё коробку мячей, на случай, если некоторым из здесь присутствующих случится расколоть надвое слишком много.
Эчизен смотрит на него исподлобья. Инструктор их группы (которого Фуджи опознаёт как тренера Шитенходжи) весело улыбается.
Несколько позже Фуджи размышляет, не стоит ли ему начать верить в судьбу, когда они с Эчизеном пытаются сыграть друг против друга - только для того, чтобы снова вымокнуть под дождём.

Шесть

Паре из Муригаока очень не везёт. Двумя днями позже, когда они выдают - и отказываются взять назад - откровенно низкопробные колкости о капитанах, инвалидах и качестве финала Национального, дождя нет.
На памяти Фуджи это первая за много недель игра, в которой он позволяет себе отдаться знакомому теперь стремлению к победе – в отличие от нервного возбуждения, оно горит глубже, злее и острее. И, пока пара из Муригаока стоит, ругаясь на объявленный счёт 6:0, Нио поворачивается к нему, ухмыляясь, и даже признаёт, что Ягю, возможно, прав – в парных с Сейгаку и вправду что-то есть.

Семь

Когда седьмой каунтер случайно задевает голову Эйджи на тренировке зимой, Фуджи почти сразу оказывается рядом, перепрыгивая через сетку, чтобы убедиться, что друг в порядке. Уверившись, что не причинил вреда, он поддерживает обычное заблуждение, что из-за холодной погоды рука онемела и не так сжала ракетку.
Люди привыкают к внезапным скачкам в развитии, в конце концов. Нет нужды никому знать, что один из них – и очень незначительный – мог так повлиять на его концентрацию.

Восемь

- Инуи, ты не мог бы скопировать мне эту видеоплёнку, пожалуйста?

Девять

Вечером первого дня нового учебного года (и через три дня после того, как Эчизен уезжает в Америку) Фуджи пробирается на территорию средней школы – хоть он и сформулировал бы это по-другому. Насколько ему помнится, правил, по которым находиться там не положено, не существует.
На вишнёвой аллее, которая ведёт к главному зданию, ему попадаются навстречу несколько знакомых, некоторые даже встречаются с ним глазами, хотя никто, кажется, даже не отметил тот факт, что Фуджи-семпай вернулся и бродит по школе, не говоря уж о том, чтобы этому удивиться. Он немного изумляется своей способности сливаться со знакомым пейзажем. Пиджак поверх формы старшей школы и фирменная улыбка, без сомнения, помогают.
Он целенаправленно проходит через большей частью пустое здание и поднимается на крышу. Отсюда хорошо видна почти вся территория школы, и, что более важно, с северо-восточного угла полностью видны теннисные корты.
Проволока забора прохладно и остро колется в ладони, когда он наклоняется вперёд, и Фуджи ощущает знакомый толчок, похожий на возбуждение, осознавая, что только она удерживает его от того, чтобы ринуться вперёд, окунуться в какофонию ветра и цвета, заполняющих пространство между ним и кортами.
Среди прочих звуков он различает неравномерный глухой стук шагов и мячей по покрытию корта. К ним добавляется – он поднимает брови – голос Кайдо-бучо, который назначает десять кругов подозрительно знакомым тоном.
Фуджи вытаскивает фотоаппарат из бокового кармана школьной сумки. После некоторых колебаний он отклоняется назад и просто фотографирует ясное, безоблачное небо.

Десять

Когда в финале Национального Момо замечает выражение лица Тезуки, который протягивает руку, чтобы принять чемпионское знамя, то не может на него не уставиться. Кайдо и Ойши – а через мгновение и Инуи – отводят глаза, словно подумав, что вмешиваются в нечто очень личное. Фуджи не смотрит в сторону, но заставляет себя улыбнуться и закрывает глаза, потому что иначе было бы слишком очевидно, что его взгляд затуманен так же, как у Тезуки.

@темы: перевод, челлендж, джен, G, Сейгаку

---

Долгий путь до Хётэя

[Дамария]

Долгий путь до Хётэя
Автор: Дамария
Бета: Пенелопа_
Пейринг: Атобэ/Санада
Рейтинг: G
Жанр: юмор
Содержание: дидактический квест младшего поколения в поисках не своей любви.
Статус: закончено
Примечание: написано в рамках флэшмоба "14 февраля" для Дитрих
Дисклеймер: "Принц тенниса" принадлежит Кономи Такэси

Одним прекрасным ранним утром Санада проснулся и понял, что его посетила любовь. Ни с того ни с сего, просто явилась – и все. И ладно бы еще какая-нибудь приличная, благопристойная любовь, к детям, например, или маленьким пушистым животным, так ведь к Атобэ Кэйго.
– Мне еще рано! - попробовал обратиться к логике любви Санада. – Мне пятнадцать лет, у меня полно других дел, и вообще он мне даже не нравится!
Зловредное чувство дразнилось, подсовывало ему картинки обнаженного Атобэ в душе и категорически отказывалось уходить.
Санада тяжело вздохнул и решил вести себя как мужчина. Любовь одобрительно похлопала его по плечу. Тело тоже согласилось. С большим энтузиазмом.
Оставалось известить самого Атобэ о посетившем его счастье.

Требовался посредник. Санада обратился к товарищам по клубу.
– Я решил, что раз чемпионат кончился, и до нашего ухода из клуба осталось всего пара недель, я могу посвятить это время личной жизни. Во втором триместре будет не до нее, нужно готовиться к поступлению в старшую школу, - объяснил он очень логично, как ему казалось. Друзья покачали головами и расползлись по разным направлениям, наверное, тоже в заботах о своих сердечных делах.
– Конечно, я помогу вам, - единственный трогательно заглянул в глаза своему вице-капитану Кирихара. – Мы же одна команда.
Санада с умилением подумал, что не зря полтора года не щадил живота и кулаков на воспитание младших членов клуба, результат получился отменный.
– Дело ответственное. Справишься? – все же сурово спросил он для порядка.
– Не беспокойтесь, я вас не подведу! – заверил Акая.
Санада немного похмурился, затем согласно кивнул.
– Ладно, я побежал, - сообщил Кирихара, поспешно разворачиваясь в сторону выхода с территории школы.
– Куда это ты собрался? – подозрительно спросил Санада.
– Как куда? – удивился Кирихара. - Добывать вам Атобэ-сана, разумеется.
– После тренировки, – велел Санада. – Я не допущу пропусков без уважительной причины.
– Но ваше личное счастье для меня важнее всего! – взмолился Акая.
– А для меня важнее всего твоя дисциплинированность, - строго ответил Санада. – Как будущий капитан ты должен уметь расставлять приоритеты. Атобэ никуда не уйдет, а вот драгоценное время упускать нельзя. Марш на пробежку.
Для укрепления воспитательного эффекта суровый вице-капитан продлил тренировку на несколько часов. Тяжело помогать влюбленным. К концу дня Кирихара на всю жизнь зарекся совершать добрые дела.
Солнце уже проделало изрядную часть своего пути по небосклону, когда легкокрылый посланец любви направился, наконец, к цели. На удобном мягком автобусе, неспешно ползущем по маршруту Йокогама-Токио. Умаявшийся Кирихара пригрелся и моментально заснул. Ему снился маленький Санада, вокруг которого хороводом вились совсем уж крошечные Атобэ.

В сгущающихся сумерках автобус добрался до Токио. Конечная остановка, и усталый водитель выгрузил заспанного Кирихару на улицу. Какая-то школа. «Хётэй», сообразил юный риккаец и решил пробежаться, чтобы развеять остатки сна. Направление определилось легко. Знакомые, родные звуки: перестук мячиков, топот кроссовок и резкие восклицания на выдохе.
– Атобэ-са-ан! - завопил Кирихара еще на бегу, судорожно припоминая старательно заученную заготовку. - Вице-капитан Санада шлет вам почтительный привет и спрашивает, не соизволите ли вы встречаться с ним?
На кортах повисла мертвая тишина.
– Мне очень жаль, Кирихара-кун, - мягко заговорил, наконец, Фудзи, поняв, что остальные так и будут молчать, - но у нас нет игрока по фамилии Атобэ. Тебе стоит обратиться в Хётэй.
– А я где? – не понял Акая.
– Здесь Сэйгаку, - отмер Оиси.
– Вот черт! – расстроился Кирихара. – Опять остановку перепутал!
– Этидзэн! – резко окликнул Тэдзука.
– Да, капитан.
– Проводишь Кирихару до Хётэя.
– Но, капитан…
– Никаких возражений. Заодно извинишься перед Атобэ.
– За что? – не понял Рёма. – Я ему ничего не сделал.
– Приносить извинения – это неотъемлемая часть социализации теннисного игрока, - важно заявил Тэдзука. – Играть ты уже умеешь, теперь нужно поработать над другими навыками. Опора Сэйгаку должна представлять собой совершенство. Мне недолго осталось быть капитаном, так что все оставшееся время я уделю твоему воспитанию.
Третьекурсники мудро закивали, очевидно, полностью одобряя его позицию. Этидзэн пожал плечами: можно и сходить, с него не убудет.

Они шли по переполненным токийским проспектам и пустынным задворкам, сворачивали в темные углы и перелезали через ржавые заборы. Долог путь до Хётэя.
Солнце зашло и сомнительную тьму столицы рассеивали только огни фонарей, когда спутники поневоле добрались до места.
– Эй, ты, - вежливо позвал Кирихара.
– Чего тебе?
– Куда ты меня завел?
– На корты.
– Но это уличные корты. Хётэй где?
– Почем мне знать? – возмутился Этидзэн. – Я там не был ни разу.
Глаза Кирихары начали наливаться подозрительным красным цветом, но до самого страшного не дошло. Как гром с ясного неба, раздался смутно знакомый обоим голос:
– Так, так, так. Кирихара-кун и Этидзэн-кун. Какая странная пара.
– И правда Этидзэн, - удивленный второй. – И Кирихара, - мрачнее.
– Что вы здесь делаете в такое время суток? – протянул первый. – Уже темно, и дети без сопровождения должны находиться дома.
– Ты кто? – в лоб спросил Кирихара.
– Человек, которого Фудзи-сэмпай по всему корту гонял, как тебя, - любезно объяснил Этидзэн. – А второго я побил. Младший брат Фудзи-сэмпая.
На какую-то долю секунды все трое присутствующих испытали сильнейшее желание придушить нахального малолетку. Потом желание ушло, оставив после себя ощущение необыкновенного духовного родства.
– Так что вы здесь делаете? – снова, уже мягче, повторил вопрос Мидзуки.
– Я пытался попасть в Хётэй, – ответил Кирихара, – но вот этот привел меня не туда.
– А зачем тебе в Хётэй? - удивился Юта.
– Да Атобэ-сана ищу. Меня мой вице-капитан послал с признанием в любви.
– Санада и Атобэ? – задумчиво накрутил прядь волос на палец Мидзуки. – Вот это интересная информация. Понятно. Поступим следующим образом. Слушайте меня внимательно…

– Я-то почему должен с ними идти? – мученическим тоном спросил Юта.
– Придашь их миссии авторитет именем Фудзи, - безапелляционно ответил Мидзуки. – Кроме того, полезно будет, если будущий капитан Риккай и ключевой игрок Сэйгаку окажутся у тебя в долгу. Сам убедишься, когда Акадзава передаст тебе полномочия. Учись, пока я еще с тобой.
– Мы здесь, между прочим, - обиженно заявил Кирихара.
– Непринципиально, - отмахнулся Мидзуки. – Ступай с ними, Юта-кун.
– Как скажете, Мидзуки-сан, - пробормотал младший Фудзи. – Но, Мидзуки-сан! – вдруг вскричал он, вспомнив что-то. - Я же тоже не знаю, где находится Хётэй!
– Я знаю! - послышался сзади звонкий девичий голосок. – Я вас провожу!
После Национального чемпионата, похоже, все команды немного ослабили строгий режим. Чем иначе можно объяснить факт, что Татибана Ан в сопровождении своего верного поклонника Камио находилась в одиннадцать вечера на уличных кортах?
– Я случайно услышала, – глаза Ан горели фанатичным огнем. – Наш долг помочь вам, правда, Камио-кун? Из них получится такая замечательная пара!
– Но, Ан-тян, - попытался воззвать к здравому смыслу Камио, - помнишь, как Атобэ-сан пытался за тобой ухлестывать?
– И что? – искренне не поняла Ан.
– Не может быть, чтобы он предпочитал парней!
– Скрывает, - отмахнулась сестренка Татибаны. – Вы идете или нет?
Особого выбора не было, и компания, расширившаяся за счет Фудзи Юты и Камио Акиры, который не мог отпустить сестру своего капитана невесть с кем, да еще в Хётэй, послушно пошла за Ан. Странно хихикающий себе под нос Мидзуки остался на кортах.

Несмотря на наличие проводника, добраться до Хётэя оказалось непросто – они трижды сбивались с дороги. В конце подстерегало последнее препятствие – ночной сторож. Пришлось лезть через забор.
Корты в Японии не пустовали никогда. Вот и в Хётэе тихо не было. Там сосредоточенно избивал стенку мячиком Хиёси Вакаси.
– Атобэ-сан здесь? - не теряя времени на глупые приветствия, спросил Кирихара.
– Ты что, с крыши рухнул? – мрачно спросил Хиёси. – Только дурак будет тренироваться на школьных кортах в двенадцать ночи. Темно же и ворота давно закрыли.
– А ты тогда что здесь делаешь?
– Тренируюсь, не заметно, что ли?
– А, ну да, - покивал Кирихара, - действительно заметно. Капитан твой где ходит?
– Либо по ночным клубам, либо дома спит, - серьезно ответил Хиёси.
– Не дело ему ходить по ночным клубам, вице-капитан Санада будет очень недоволен, - задумчиво отметил Кирихара.
– Какое отношение имеет твой вице-капитан к моему капитану? – уксусным тоном осведомился Хиёси.
– Да влюбился он в него, - отмахнулся Кирихара. – Мне нужен Атобэ-сан.
– Влюбился? – протянул Хиёси, проигнорировав последнюю реплику. – Это он зря. Идите-ка вы отсюда куда подальше…
– К Атобэ-сану мы пойдем, - согласился Кирихара. – Где он живет, знаешь?
– Знаю, но не скажу. Вы недостойны. Я сообщу ему о вашем визите. Идите, не задерживайтесь.
– Ну уж нет, - неожиданно уперся Юта. – Мы столько прошли, что я не отступлю до последнего.
– С чего тебя так заинтересовал Царь обезьян? - лениво поправил кепку Этидзэн. – Я, кстати, тоже не уйду, мне еще извиняться перед ним.
– В общежитие не хочу возвращаться, там Мидзуки-сан не дремлет, - вздохнул Юта. - Подробности выпытывать начнет. Не надо мне такого счастья.
– Понятно, - кивнул Рёма.
– Так что, Хиёси-кун, - улыбнулась Ан, - как ты видишь, нам жизненно необходимо увидеть твоего капитана. Проводи нас, пожалуйста.
Хиёси поколебался, но согласился. Впрочем, природная злопамятность и скрытая в глубине души склонность к черному юмору подсказали ему выбрать самую длинную дорогу к особняку Атобэ.
Сами того не ведая, Кирихара с компанией вытянули счастливый билет – завидев Хиёси, охрана резиденции не стала задавать вопросов.

Атобэ романтично стоял на балконе с бокалом шампанского и любовался луной. Облачен он был в роскошный, едва запахнутый белый халат. Ан восхищенно вздохнула.
– Ну, наконец-то вы нашлись, Атобэ-сан, - обрадовано закричал Кирихара, не умеющий оценить красоту картины, - я о вас с самого утра непрерывно думаю, замаялся уже!
– Как, ты тоже?! – хором ахнули остальные.
– Да не в этом смысле! – подпрыгнул Акая.
– Тишина! – царственно взмахнул рукавом халата с балкона Атобэ. – Раз явились, говорите. По одному. Начнем... вот с тебя, мелочь.
– Это ты мне? – поднял голову Этидзэн. – Нет, мне ты ни к чему. Но капитан Тэдзука очень настаивал.
– Что от меня нужно Тэдзуке? – нахмурился Атобэ.
– Ему ты тоже не нужен, не обольщайся, - фыркнул Рёма.
– Тогда зачем пришел? – явил чудеса выдержки Атобэ.
– Объясню понятнее, - снисходительно сказал Этидзэн. – Капитан велел мне извиниться. Но, понимаешь ли, не вижу смысла извиняться просто так. Давай, я тебе быстренько нахамлю и тогда уже буду просить прощения?
– Ты уже хамишь, - справедливо указал Атобэ.
– Ну извини, - ухмыльнулся Этидзэн, и, сочтя свою миссию выполненной, пошел к воротам.
– Интересно, долго ли он проживет с такими манерами? – выразил общее недоумение Камио.
– Следующий, - раздраженно велел Атобэ.
– У Кирихары-куна к вам дело, Атобэ-сан, - сладко улыбнулась Ан. – Мы просто составляем ему компанию.
– Так, как же он тогда говорил? – почесал в затылке Кирихара. - А, ладно, короче, вице-капитан Санада вас любит и хочет встречаться. Если вы поняли, идите к нему.
Атобэ молчал. «Онемел от восторга», – оптимистично решил Кирихара. «Язык отнялся от твой наглости», – мрачно подумал Хиёси.
– В самом деле, Атобэ-сан, поговорите с вице-капитаном Санадой, - сменил тактику Кирихара, когда их гостеприимный хозяин не заговорил и через пять минут. – А то он харакири себе сделает.
– Ты что несешь? – удивился Камио.
– Я в манге про кэндоистов читал. Они постоянно делают себе харакири, чуть что не по ним.
– Вряд ли он из-за таких пустяков... – начал Юта.
– Ты считаешь капитана Атобэ пустяком?! – моментально оскорбился Хиёси.
– Я-то думал, что людей глупее моей команды быть не может, - устало пробормотал Атобэ, потирая виски. – Как ни прискорбно это признавать, ошибался.
– Ну так как? – с надеждой спросил Кирихара.
– Я позвоню ему, - отмахнулся Атобэ. – А теперь вон из моего дома. Хиёси, с тобой мы еще поговорим.
– Вот прямо сейчас и позвоните, - настаивал Кирихара. – А то мы не уйдем. Я точно не уйду.
– Выставьте гостей и принесите мне телефон, - приказал Атобэ.
Из ниоткуда мгновенно материализовался дворецкий с трубкой и охрана с дубинками. Кирихара гордо развернулся и, довольно насвистывая что-то, пошел на выход. Он свое дело сделал. Вице-капитан Санада будет счастлив. Ан, Камио и Юта отправились за ним, старательно огибая охранников.

– Ко мне явилась целая делегация и известила о твоих чувствах. Объяснись, - потребовал Атобэ.
– Я посылал только Кирихару.
– А твой Кирихара привел пол-Токио. Полагаю, к утру знать будут все.
– Пусть. Я не стыжусь своей любви. – Смутить Санаду на его пути не способно было ничто.
– Сам сказать не мог?
– Неприлично, - просто пояснил Санада. – О намерениях принято извещать через посредника.
– В каком веке ты живешь, а? Ладно, я понимаю, что мое великолепие затмевает всех, но ответить взаимностью не могу. У меня другие наклонности.
– Это ничего, - спокойно ответил Санада. – Скажи, как за тобой ухаживать, если традиционные методы тебе не по вкусу, и я изменю твое мнение на мой счет.
– Наглость, это, похоже, ваше общее, риккайское. Ты хочешь за мной ухаживать, и я же должен объяснять тебе, как это лучше сделать?
– Да. Кто знает лучше тебя.
– В чем-то логично, - удивился Атобэ. – В любом случае, Санада, в следующий раз приходи лично, а не присылай кого-то.
– Завтра я приду сам.
– Буду ждать с нетерпением, - с сарказмом сказал Атобэ и повесил трубку.
Санада довольно подумал, что все прошло удачно и надо будет воздать должное Кирихаре. Да, он напишет ему каллиграфическим почерком еще одно мудрое высказывание. И тренировки усилит. В знак благодарности. Это будет правильный поступок.

В тот день Санада отошел ко сну в полной гармонии с собой и миром. Вставать ему было ровно через два часа.

@темы: юмор, Атобе/Санада, авторский фик, Риккайдай, Св.Рудольф, Фудомине, яой, G, Хетей, Сейгаку

---

Челлендж

[aozu]

Друзья!
История, рассказанная Кономи Такеши, закончилась, но история Эчизена Ремы и тех, с кем он играл в Японии, продолжается. Там, где автор поставил точку, велик соблазн поставить запятую и заглянуть, хотя бы на один фик, за рамки рассказанного. Для тех, кто готов продолжать, сообщество Inui's Data Journal проводит челлендж фиков с таймлайном после Национального чемпионата. Вы сами выбираете героев своего фика, а также жанр и рейтинг. Желающих принять участие просим отметиться в комментах.
Сроки челленджа - до первого июня, в теме поста указывать "постканон", в тегах проставлять "челлендж".
Ждем вас!

запись создана: 06.05.2008 в 00:16

@темы: челлендж, модераторское

---

[Lorachka]

Название: Теплота
Автор: Krys n Ares
Переводчик: Lorachka
Пейринг: Джиро/Эчизен
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс

Дверь тихо закрылась за вышедшим из дома Эчизеном Риомой. Он сунул руки в карманы и понял, что снова забыл перчатки.

- Рождество. Кому вообще нужно это Рождество? – пробормотал мальчик и, едва не упав на скользком тротуаре, нахмурился.

Члены его семьи не были ни христианами, ни католиками. Это очевидно, если учесть, что отец у него – монах, и живут они рядом с храмом. Так что Рождество они не праздновали.

Но он видел улицы и дома, украшенные зелеными и красными игрушками. Риома не знал, почему, но настроение ухудшилось.

Отец читал дома. Что? Естественно, порножурналы. Мама уехала из города, двоюродная сестра проводила Рождество с семьей бойфренда. Он остался один со стариком.

Мальчик потуже обернул шарф вокруг шеи и поднял голову к небу. Всю ночь был снегопад, и теперь весь город оказался украшен пушистой белой массой. Слава Богу, погода улучшилась. Риоме совсем не нравилось, когда на голову сыпался холодный, мокрый снег.

Он бесцельно бродил по улицам, иногда забредая в маленькие кафе или спортивные магазины. Да уж, надо было подумать, прежде чем из дома выходить. Сначала перчатки, теперь деньги. Мальчик вздохнул и остановился, осознав, что неосознанно пришел на уличные теннисные корты. Они, естественно, были пустынны. Любой знал, что зима и теннис не сочетаются. Но это, впрочем, не имело особого значения для Риомы - они с отцом все равно играли каждый день.

Он посмотрел по сторонам и повернул к площадке, ускоряя шаг. Два раза чуть не упал, но не остановился.

Интуиция его, как обычно, не подвела. Там не было ни души.

Он вздрогнул и ступил на корт. Нагнувшись, коснулся покрытия, чувствуя знакомую текстуру под ладонью. С улыбкой перепрыгнул через сетку.

Как спокойно. Для него корты всегда были и будут любимым местом. Никто его отсюда не выгонит, здесь он полноправный хозяин и никто не сможет ему помешать. Даже Тезука Кунимицу и Атобе Кейго.

Рождественская депрессия ушла, мальчик сел на лавку и горячо выдохнул в ладони.

- Замерз?

Мягкий, нежный голос, напомнивший Риоме теплый морской бриз. Он мог бы легко принять его за плод воображения, если бы воображение когда-нибудь подшучивало так над ним.

Подпрыгнув, он повернул голову и обнаружил говорившего.

Высокий и стройный. Сонное выражение лица. Золотистые волнистые волосы. Как там его зовут?

- Ты кто?

- Эээ, ты меня не помнишь? – парень казался удивленным, - Я Джиро! Из Хётея!

- А, тот, которого разбил Фуджи-семпай.

- Ага, - Джиро ухмыльнулся. Риома весело и удивленно приподнял брови.

- И ты еще и веселишься?

- Хмм. А почему нет? Фуджи замечательный игрок!

- Хе.

Джиро посмотрел на Риому, склонив голову к плечу, и почесал затылок с застенчивой улыбкой:

- Я забыл шарф. Тут действительно холодно, а я еще и заснул.

- Дурак.

Тот только рассмеялся и уселся рядом с мальчиком. Широко зевнул и откинулся на спинку лавочки, глядя в небо.

- Небо такое красивое, - пробормотал Джиро и поднял руку, словно пытаясь схватить звезду, - Эй, Риома-кун, что ты делаешь в Рождество?

- Разве я не с тобой?

- Твоя правда, - Джиро улыбнулся и посмотрел младшему в глаза.

Эчизен нахмурился и отвесил ему подзатыльник:

- Хватит пялиться.

- Почему?

- Это грубо, - резко ответил Риома. Если у него была в тот момент кепка, он бы определенно опустил козырек пониже. Но он слишком торопился удрать от раздражающего папаши.

- Что, правда? – Джиро прикусил губу, глаза озорно заблестели. Он хихикнул, нагнулся и легонько прикоснулся губами к губам мальчика. Тот расширил глаза.

- Нэ, Риома-кун, ты мне так и не ответил. Тебе холодно?

Ответа Джиро дожидаться не стал. Он улыбнулся, крепко прижался к Риоме, сунув замерзшие ладони под пальто, и, казалось, заснул.

Эчизен удивленно уставился на старшего. Ухмыльнулся, пропуская сквозь пальцы мягкие, шелковистые волосы:

- Больше нет. Мне больше не холодно.

- Мммм. Мне тоже.

@темы: перевод, необычные пейринги, яой, Джиро/Рема, PG-13, Хетей, Сейгаку, романс

---

"Причина опоздать", Оситари/Атобэ, PG-15

[Ollyy]

Причина опоздать
Пейринг: Оситари/Атобэ
Автор: Ollyy
Бета: читал и давал рекомендации - Дима
Рейтинг: PG-15
Жанр: беспощадный и бессмысленный романс, не обременённый сюжетом
Саммари: осень - сложное время года
Предупреждение: Поливанов
Дисклеймер: всем владеет Кономи Такэси

Причина опоздать

Осень не способствовала учёбе. Последние два с половиной года Атобэ Кэйго не было ни малейшего дела до смены времён года, но именно сейчас эти мелочи вдруг приобрели большое значение. В солнечную погоду даже уроки Миямуры-сэнсэя не казались такими навевающими скуку как обычно, а дождливыми днями и увлекательные занятия по литературе не помогали стряхнуть хандру.

Кэйго лениво огляделся: одноклассники были поглощены не требующим ни сноровки, ни сообразительности написанием самостоятельной работы. Он сам решил все уравнения и задачи ещё десять минут назад и теперь пытался найти хоть какое-нибудь занятие на время, оставшееся до окончания урока.

В очередной раз Кэйго пожалел, что не учится в одном классе с Оситари. Тот единственный из его знакомых мог похвастать умением не сидеть над контрольными дольше необходимого. Иногда Кэйго казалось, что Оситари вообще не тратит на учёбу ни времени, ни сил сверх необходимого минимума: занятия музыкой и теннис оставляли мало возможностей для школьных дел.

Сейчас, с окончанием национального чемпионата, теннис исчез из этого списка: вместе с клубными тренировками три раза в неделю и ежедневными самостоятельными занятиями, вечерами, проводимыми за определением порядка выступления на очередном турнире, и ночами, наполненными чтением специализированной литературы, криками группы поддержки, не слышными за оглушительно-громким биением собственного сердца, и моментами того безграничного счастья, что испытываешь лишь после победы на корте. По крайней мере, именно так всё произошло у Кэйго, и он не видел причин, почему Оситари должен считать иначе.

За окном вовсю припекало жаркое сентябрьское солнце. Ветер слегка шевелил почти не потерявшие неистовую летнюю яркость листья, играл с не желающей жухнуть травой, путался в натянутой на корте сетке.

Кэйго резко встал и пошёл к выходу, по пути небрежно бросив на учительский стол решённую самостоятельную работу. До конца урока оставалось двадцать минут.

Выйдя из здания, он сразу же направился к спортивной площадке. Тренировка команды начнётся только после окончания занятий, поэтому можно было рассчитывать на то, что ему никто не помешает. С начала третьего триместра прошло две недели, и за это время Кэйго ни разу не показался на школьных кортах. Он не сомневался: Хиёси справляется со своими обязанностями удовлетворительно и не видел причин мешать клубным тренировкам. У Кэйго хватало личных кортов по всей Японии и за её пределами, чтобы не испытывать нужды в дополнительном месте для занятий теннисом. «Просто сейчас дорога до любого из них заняла бы больше времени, чем осталось до начала следующего урока», - сказал сам себе он.

А когда дошёл до кортов, перестал думать вообще. Бросил сумку на траву у ограждения, в раздевалке взял чью-то ракетку и вернулся обратно. Ноги сами отмерили расстояние до линии подачи, левая рука уверенно подбросила мяч в воздух, а правая начала замах.

- Как всегда безупречно, - проговорил чуть ленивый с хрипотцой голос.

- Разве ты не должен быть на уроке литературы? - не оборачиваясь, ответил Кэйго.

- Меня не устраивает интерпретация образа лирического героя Томаса Элиота, выдвинутая автором учебника по литературе и не вызывающая нареканий у Иноуэ-сэнсэя, - по-прежнему неторопливо ответил Оситари.

На миг Кэйго отчетливо представил, как Оситари слово в слово произносит всё то, что сказал только что, на занятии, вежливо склонив голову и с должной степенью уважения в голосе, а затем берёт сумку и уходит, не обращая внимания ни на одобрительные возгласы одноклассников, ни на ошеломлённое молчание учителя. Если Кэйго позволялось никак не объяснять свои поступки, Оситари делал, что ему вздумается, не забывая охотно аргументировать свои действия.

- И ты решил, что моя интерпретация устроит тебя больше?

- Сомневаюсь, - усмехнулся собеседник, - что тебе вообще по душе его стихи.

Кэйго раздражённо мотнул головой, отбрасывая со лба непослушную прядь волос. Он пришёл на корты не для того, чтобы разговаривать о литературе, тем более что в одном Оситари был прав: ему совершенно не импонировало творчество Элиота. Размытые образы, погребённый за ворохом тяжеловесных сравнений смысл, постоянные повторы – Кэйго определённо встречал более достойные образчики англоязычной поэзии.

Снова отвёл правую руку назад для подачи, но ракетка так и не коснулась подброшенного в воздух мяча: чужие пальцы без малейшего смущения коснулись его лба. Оситари, успевший подойти практически вплотную, пытался заправить Кэйго за ухо слишком короткие для этого волосы. Его дыхание щекотало затылок, а от пальцев шло приятное тепло.

Кэйго тряхнул головой, сбрасывая чужую руку, и проговорил:

- Отойди, ты мне мешаешь.

- Крайне непрактичная прическа, - как ни в чём не бывало продолжил Оситари, - особенно для занятий спортом.

- Тебя это не касается, - практически прошипел он в ответ.

- Ммм, впрочем, было бы непростительной глупостью отказываться от неё только по этой причине, - полностью проигнорировав слова собеседника, закончил Оситари. И, не давая времени на ответ, предложил. – Сыграем?

Кэйго обернулся и, сощурившись, оглядел Оситари с ног до головы. Форма идеально отглажена, только приспущенный узел галстука и расстегнутые верхние пуговицы рубашки являлись уступкой сентябрьской жаре. В глазах насмешка и любопытство. Кэйго проглотил все слова, что собрался сказать спутнику касательно его поведения, оставив их до следующего раза. Времени и так слишком мало, чтобы тратить его на бессмысленные разговоры.

- Ракетки в раздевалке, - он махнул рукой в нужном направлении и приготовился ждать. На корте есть место только для тенниса.

*****

Конечно же, получаса не хватило на то, чтобы закончить матч. Кэйго вспомнил о времени только тогда, когда вокруг корта стали собираться зрители, в которых он с лёгким удивлением узнал членов клуба. Они уже успели переодеться в спортивную форму, но так и остались стоять за заграждением, не решаясь вмешаться игру.

Кэйго поймал мяч, прервав пятиминутную серию обмена ударами, и резко отбросил его с поля.

- Доиграем в другой раз, - отрывисто бросил он Оситари и направился к раздевалке. Лишь когда оказался внутри, вспомнил, что не только не взял с собой сменную одежду, но и оставил снаружи сумку. Возвращаться не хотелось совершенно. Рубашка липла к телу, штаны казались влажным на ощупь и неприятно хлопали по ногам при каждом шаге.

Он бросил одежду на скамейку и пошёл в душ. Судя по мерному стуку мячей о землю, клуб начал тренировку. Торопиться не имело смысла: школьные занятия всё равно закончились, и его уединение никто не потревожит. Кэйго включил воду и встал под холодные струи. Через некоторое время озноб сменился приятной прохладой, и усталость, казалось, утекала вместе с мыльной пеной. Он и сам не сказал бы, сколько именно времени простоял так, но к тому моменту, когда завернул кран и, обернув вокруг бёдер одно полотенце, другим принялся вытирать волосы, кожа успела покраснеть и покрыться мурашками.

Перспектива снова одевать пыльную и жаркую форму не вызывала восторга, но других вариантов не было.

Первым, что увидел Кэйго, выйдя из душевой, была его собственная сумка, примостившаяся на скамейке рядом с формой.

- Ты забыл её на корте, - легко объяснил Оситари, вольготно расположившийся там же. Одно колено было прижато к груди, на втором лежала раскрытая книга в пестрой обложке. Кэйго решительно не понимал, как можно читать, сидя в подобной позе, но Оситари, похоже, не испытывал ни малейшего дискомфорта.

Впрочем, уже через несколько секунд он захлопнул книгу, убрал её в сумку и поднял взгляд на спутника.
- Кабадзи-кун на тренировке и не может выполнять обязанности твоего личного слуги, поэтому эту роль временно взял на себя я.

- Полотенце, - бросил Кэйго, присаживаясь на скамейку. Оситари, словно только и ждал этих слов, встал и, склонившись над собеседником, аккуратно коснулся темно-синей ткани. Но не убрал полотенце, как требовалось, а принялся размеренными неторопливыми движениями вытирать Кэйго голову. На миг тот невольно зажмурился, расслабляясь под уверенными прикосновениями, но практически сразу же резко наклонился вперёд, разрывая контакт.

- Я сказал, забери его.

- Ты не уточнил, что именно надо делать, а я пока не научился понимать тебя с полуслова, - легко отозвался Оситари, не прерывая своё занятие. Он наклонился ниже, и пуговицы его рубашки царапали Кэйго спину, а дыхание щекотало шею.

- Мне повторить ещё раз? – Кэйго позволил себе не убирать недовольство из голоса.

- Слушать твой голос – сплошное удовольствие, - Кэйго кожей почувствовал тепло чужой усмешки, пославшей волну мурашек по спине, - но я вполне понял тебя и с первого раза.

Оситари отстранился, позволив напоследок своей руке скользнуть под полотенце и на несколько долгих секунд замереть на чужой голове.

- Дождёшься меня? – поинтересовался он, отвернувшись, и направился к душевой.

- Я дам знать, когда мы доиграем сегодняшний матч, - проговорил Кэйго, не вполне уверенный, что Оситари расслышал его слова за плеском воды.

*****

На следующий день, увидев Атобэ в дверном проёме, Юси мельком подумал, что ему определённо не везёт с занятиями по литературе. Атобэ не стал проходить внутрь, а проговорил от входа, нетерпеливо поглядывая на часы:

- Через три минуты у школьных ворот.

В восьмом классе третьего курса училось тридцать два человека, но ни у одного из них, включая учителя, не возникло ни тени сомнения, к кому именно обращался Атобэ.

- Возникли неотложные дела, прошу меня извинить, - мягко сказал Юси учителю, собирая вещи, - надеюсь, что разговор о воплощении личности автора в образе лирического героя мы продолжим в следующий раз.

- Ты не торопился, - поприветствовал его чуть раздражённый голос. Впрочем, Юси знал Атобэ достаточно хорошо, чтобы понимать: в этом негодовании больше привычки, нежели чувства.

Он улыбнулся:

- Я не мог уйти, не договорившись с Иноуэ-сэнсэем о следующей встрече. Не лишняя мера, учитывая, что в последнее время мы катастрофически не пересекаемся по времени. Кстати, буду признателен, если в следующий раз ты выберешь для вторжения другой урок. Лично я рекомендую математику или биологию.

Как он и предполагал, Атобэ лишь насмешливо приподнял бровь в ответ.

- Почему ты считаешь, что меня должны беспокоить твои проблемы, а?

- Потому что однажды я могу не пойти за тобой? – вопросом на вопрос ответил он.

- Тогда я найду другого партнёра для тенниса, - нахмурившись, проговорил Атобэ. – Можешь возвращаться обратно на занятия.

- Это было бы напрасной тратой твоего и моего времени, учитывая, что я уже ушёл оттуда.

- Меня это не волнует, - в тот миг Атобэ был похож на обиженного ребёнка: губы капризно сжаты, глаза прищурены, лоб нахмурен.

«Похоже, - решил Юси, - в этот раз я и правда зашёл слишком далеко».

- Не соблаговолит ли уважаемый Атобэ Кэйго-сама, великолепный теннисный игрок, отличный капитан и просто крайне обидчивый друг сменить гнев на милость и не лишать меня уникальной возможности наслаждаться его восхитительным обществом?

Юси был уверен, что увидел, как на миг Атобэ улыбнулся.

- Это первый и последний раз, когда я пропускаю мимо ушей твои дерзости. – И добавил со смешком, - наслаждайся размахом моего великодушия.

Юси склонился в преувеличенно почтительном поклоне:

- Я запомню этот день и буду впредь отмечать его как главный праздник в году.

- Залезай в машину, - Атобэ кивком головы указал ему на место рядом с собой на заднем сиденье. Юси улыбнулся и последовал совету: разговор можно продолжить и по дороге.

*****

Юси с любопытством огляделся: на этом корте он ещё не бывал. Атобэ несколько раз брал игроков основного состава на дополнительные тренировки, но всегда выбирал одно и то же место: спортивный комплекс в центре города, где штат вышколенных сотрудников обеспечивал их всех необходимым. Однако сегодня они приехали практически на окраину Токио. Не было ни спортивного зала с современным оборудованием, ни бассейна, ни даже служащих: простой теннисный корт, служебное помещение и заросли дикого винограда, обвившие сетку.

- Мой первый теннисный корт, - коротко бросил Атобэ, взмахом руки отпуская водителя с машиной.

- Подаренный любящими родителями на первый день рождения?

- На первый день рождения мне подарили пакет акций концерна «Тойота», - и не понять, шутил он или говорил серьёзно, - а этот корт приобретён после первой победы на Токийском турнире среди учеников начальной школы.

Юси с новым интересом оглядел территорию. Разметка была свежей, трава на корте аккуратно подстрижена, сетка натянута в ожидании матча. Похоже, за кортом ухаживали.

- И давно ты был здесь в последний раз?

- Не имеет значения, - прозвучал ожидаемый ответ. – В раздевалке одежда и ракетки. И поторапливайся, на шесть у меня назначена встреча.

Несмотря на грозное предупреждение, Юси не отказал себе в удовольствии осмотреть помещение, прежде чем начать переодеваться. Больше всего комната походила на их клубную раздевалку: металлические шкафчики, простые деревянные скамейки и даже сетки с теннисными мячами. Ни следа пыли, лишь едва ощутимый запах затхлости наводил на мысль о том, что зданием давно не пользовались.

На одной из лавок лежала аккуратно сложенная хётэйская форма. Юси усмехнулся: похоже, Атобэ неплохо подготовился к матчу. Справа к скамейке была прислонена ракетка – точная копия той, которой он играл на Национальном.

Сам Атобэ не пошёл в раздевалку, оставшись на кортах. К тому моменту, как Юси вышел из помещения, он успел переодеться и теперь разминался. Точные скупые движения, полная сосредоточенность даже на простейших упражнениях. Юси позволил себе несколько секунд наслаждаться зрелищем, прежде чем положить ракетку на землю и небрежно спросить, заранее зная ответ:

- Не возражаешь, если я присоединюсь?

Следующие двадцать минут прошли в комфортной тишине. С начала триместра Юси не заглядывал на школьные корты, справедливо полагая, что будет только отвлекать команду и мешать их подготовке к следующему Национальному чемпионату. Он даже не сомневался в том, что тренировки проходят должным образом: может, Хиёси и не доставало блистательности Атобэ, но он обладал харизмой и умением вести за собой других.

На уличных же кортах, где Юси играл в теннис, не было ни времени, ни желания полноценно заниматься разминкой, не пропуская ни единого упражнения. И только теперь, под палящими лучами сентябрьского солнца, его охватило ощущение, что после летнего перерыва возобновились их обычные тренировки, что из-за угла того и гляди покажутся остальные игроки основного состава, Атобэ разобьёт их на пары и отправит играть матчи.

Он бросил короткий взгляд на Атобэ. Тот задумчиво смотрел на корт, словно примеряясь для подачи. Волосы намокли от пота и влажными прядями липли к лицу, губы сжаты в узкую полоску, брови практически сошлись на переносице. Юси никогда не считал себя импульсивным человеком, но просто не мог удержаться от того, чтобы не подойти к Атобэ вплотную и не провести пальцами по его лбу.

Атобэ казался скорее растерянным, чем оскорблённым подобным поведением.

- Ты забыл про полотенца, - Юси поймал себя на том, что выговаривает слова с сильным кансайским акцентом. Обычно он не доставлял ему хлопот, но в моменты, когда Оситари волновался или переживал, становился особенно заметным.

Время текло особенно неспешно, Юси отчетливо слышал глухой стук, с которым секундная стрелка его наручных часов передвигалась по циферблату. Атобэ не предпринимал попыток ни стряхнуть чужую руку, ни словами выразить своё недовольство, и Юси отважился повторить жест снова, кончиками пальцев очертить бровь, мимолетно коснувшись гладких волос.

Казалось, любое неосторожное движение, резкий порыв ветра или просто громкий окрик разобьёт очарование момента, украдёт ощущение завершённости, сотрёт предчувствие того, что только должно случиться.

Юси не стал ждать, пока это произойдёт, отстранившись первым.

- Счёт 3:4, моя подача? – собственный голос показался ему хриплым карканьем. Атобэ коротко кивнул и отвернулся, направившись на другую половину корта

*****

Кэйго пристально вглядывался в замысловатый узор трещин, паутиной покрывший одну из стен раздевалки. Едва слышно шумел кондиционер, да из душевой доносился плеск воды. Горячка игры прошла, уступив место усталости и расслабленности. Хотелось закрыть глаза, прислониться к прохладной стене и забыть обо всём кроме уютной тишины, раствориться в ней. В горле пересохло, но не было ни сил, ни желания вставать и идти к соседней скамейке, на которой стояли бутылки с водой.

«Позже», - решил Кэйго и закрыл глаза, приготовившись ждать. Корт был на самом деле старым и предназначался для одиночных тренировок, а не полноценных матчей, поэтому был оборудован только одной душевой, которую в данный момент оккупировал Оситари. Воспользовавшись тем, что Кэйго на миг задержался на поле, чтобы подобрать мяч у самой сетки, он первым проскользнул в помещение.

Рассмотрев возможность попросту выгнать Оситари из душа, Кэйго решил, что отомстит в другой раз. Время, весь матч мчавшееся с сумасшедшей скоростью, теперь, словно в расплату, тянулось невыразимо медленно, практически замирая на гребне каждой секунды. Шум воды убаюкивал, но адреналин, не до конца выветрившийся из крови, не давал полностью расслабиться, заставлял пальцы вырисовывать сложные узоры на деревянной поверхности лавки, а ноги – выстукивать неровный ритм по полу. Атобэ Кэйго в очередной раз осознал, что терпеть не может ждать.

Как раз тогда, когда он уже был готов потребовать от Оситари поторапливаться, тот вышел из душа. Кэйго непременно отпустил бы язвительный комментарий по поводу того, как ему идёт розовый цвет, если бы мог оторвать взгляд от кричаще-яркого полотенца, небрежно повязанного на бёдрах. И красноречия вовсе не прибавлял тот факт, что Оситари стянул свои слишком длинные по любым меркам волосы в хвост на затылке. Он казался старше и, - Кэйго затруднился бы подобрать подходящее слово, - опытнее, наверное.

- Прошу прощения, задержался, - небрежно бросил он.

Кэйго издал невнятный звук, который, как он надеялся, мог сойти за недовольное хмыканье, и поторопился в душ.

Холодная вода не принесла обычного облегчения. Струи хлестали по коже, смывая пот, грязь и усталость, но не бодрили, не возвращали ясность мысли.

Стук в дверь застал Кэйго врасплох.

- Если ты не поторопишься, то опоздаешь на свою встречу,- проговорил Оситари из-за полуоткрытой двери и добавил чуть виноватым голосом, - к тому же, я использовал единственное полотенце…

- Принеси мою одежду, - коротко бросил Кэйго, закручивая кран.

- Кабадзи всегда в Вашем распоряжении, хозяин, - со смешком в голосе пробормотал Оситари.

Через полминуты он уже протягивал Кэйго школьную форму, старательно изучая что-то на потолке и не глядя на спутника. Атобэ первым делом достал из кармана брюк мобильный телефон и начал листать адресную книгу.

- Я задержусь на пятнадцать минут, - не утруждая себя приветствием или любыми другими светскими условностями, сообщил он сразу же, как на другом конце взяли трубку.

И добавил уже для Оситари:

- В таком виде я отказываюсь показываться в публичном месте.

Оситари открыл рот, собираясь что-то ответить, но лишь сдавленно откашлялся и поторопился выйти из комнаты

Только секундой позже Кэйго сообразил, что так и не удосужился одеться.

*****

Юси поймал себя на мысли, что начинает привыкать к уютному полумраку лимузина, темно-бордовой обивке сидений, перегородке, отделяющей водителя от пассажиров, тонированным стёклам. И к Атобэ Кэйго, сидящему рядом.

Тот как раз подносил ко рту бутылку с минеральной водой. Сам Юси не одобрял, когда кто-нибудь ел или пил на ходу, но сейчас не мог оторвать взгляда от тонких пальцев, сжавших пластиковую крышку, игравших с ней, словно с монеткой.

- Хочешь пить? – Атобэ неверно истолковал чужое внимание.

Юси коротко кивнул, не испытывая ни малейшего желания объяснять спутнику то, что не до конца понимал и сам. Взял бутылку, избегая случайного соприкосновения с чужими пальцами, и сделал глоток. Как раз в этот момент машина резко затормозила, и Юси качнуло вперёд. Пальцы рефлекторно сжались, и вода брызнула, залив брюки, сиденье и даже пол.

Пятно на обивке казалось почти чёрным. Оно медленно расползалось, захватывая все больше места. Сдавленно чертыхаясь, Юси попытался отодвинуться – его не прельщала перспектива сидеть в луже. Атобэ, никак не прокомментировавший произошедшее, посторонился, освобождая место возле себя, и проговорил, глядя в окно:

- В баре есть ещё минералка.

- Предлагаешь залить ею всё оставшееся пространство?

- Проявляю радушие и гостеприимство, великодушно не замечая твоей неуклюжести.

- Чем я не премину воспользоваться, - похоже, Атобэ действительно не злился: теперь они сидели практически вплотную, и Юси видел улыбку, на долю секунды промелькнувшую на чужом лице.

- Впрочем, если так сильно хочешь что-нибудь облить, не буду мешать – на твоей форме ещё достаточно сухого места.

Юси перевёл взгляд со спутника на бутылку, которую всё ещё сжимал в руке. Большая часть её содержимого выплеснулась, залив всё вокруг и продолжая капать с напряжённых пальцев, и непонятно было, что делать с ней дальше.

- Давай сюда, - нетерпеливо скомандовал Атобэ и продолжил уже в переговорное устройство, - Останови у ближайшего входа в метро.

Как только машина замедлила ход, он опустил стекло и выкинул бутылку в окно, попав точно в мусорную корзину. Поднёс руку к лицу, словно только сейчас заметив, что она мокрая, и небрежно вытер её о чужие брюки.

Юси с секунду молча глядел на Атобэ: раньше тот не позволял себе ничего подобного. Потом усмехнулся и проговорил:

- Достаточно было просто попросить полотенце.

- Ты носишь его в сумке? – с любопытством осведомился Атобэ и легко закончил, - В конце концов, твои брюки и так намокли.

- В отличие от твоих, - Юси не отказал себе в удовольствии практически прошептать эти слова, прежде чем опереться мокрой ладонью о чужое колено.

Через пять минут, победно прижимая Атобэ к сиденью и нарочито неторопливо отвинчивая крышку очередной бутылки с минеральной водой, Юси мельком полюбопытствовал о том, что думал о происходящем шофёр. Перегородка между водительским местом и салоном не пропускала шум, но машина просто не могла не трястись от их движений.

«Впрочем, - решил Юси, - это проблемы точно не должны меня беспокоить».

Гораздо важнее было смотреть в прищуренные голубые глаза, в которых застыло обещание мести, стискивать тонкое запястье, слушать яростное дыхание. Брюки промокли и холодная ткань неприятно тёрлась о кожу там, где колено прижималось к ноге Атобэ. Не было ни малейшего желания отстраняться.

Ему определёно стоило заподозрить неладное сразу же, как только по чужим губам скользнула лёгкая улыбка. Но Юси был слишком увлечён моментом, захвачен непривычным ощущением вседозволенности и не заметил контратаку: Атобэ с силой толкнул его в плечо, скидывая с сиденья.

Даже растянувшись на жёстком полу, Юси продолжил усмехаться. В своих расчётах Атобэ не принял во внимание тот факт, что чужие пальцы продолжали крепко сжимать его запястье, и теперь расплачивался за ошибку. Пусть лежать на Юси было предположительно мягче и удобнее, чем на полу, ни один из них не назвал бы это победой. Ничья, вечная спутница их отношений, закономерный итог любого соперничества.

Юси открыл рот, собираясь предложить Атобэ слезть с него, когда машина снова затормозила. Атобэ обеими руками вцепился в его рубашку. Забытая на сиденье бутылка скатилась на пол, заливая водой всё вокруг, и с лёгким стуком ударилась о дверцу. Секунды текли одна за другой с раздражающей неторопливостью, а Юси не мог произнести ни слова. Мысли исчезли, разбежались, растворились от чужого дыхания на щеке.

- Мы у твоего дома, - хрипло сообщил Атобэ ему на ухо, не предпринимая ни малейшей попытки подняться.

- Спасибо, что довёз, - машинально отозвался Юси. Осторожно освободил левую руку и потянулся вперёд, коснувшись сбившегося галстука. Время застыло на месте, лишь наручные часы оглушительно громко отсчитывали несуществующий бег секунд.

- Двадцать минут седьмого, - с трудом проговорил Юси. – Если я правильно помню, на вечер у тебя назначена встреча?

- Завтра, - отрывисто бросил Атобэ, отвернувшись. А когда повернулся обратно, выражение его лица было абсолютно нечитаемым. – В девять часов утра у школьных ворот. Не опаздывай.

- Не имею такой привычки, - ответил Юси, поднимаясь с пола и отряхивая одежду. Спина болела, на рубашке не хватало нескольких пуговиц, в горле пересохло.

Это определённо был один из лучших дней в его жизни.

*****

- Доброе утро, Атобэ, - поприветствовал его глуховатый голос. – Ты рано.

Оситари стоял, спиной прислонившись к ограде, сумка небрежно брошена у ног. Было непривычно тихо, и Кэйго ясно слышал приглушённые голоса, доносившиеся со школьного двора. Как всегда по субботам клубная тренировка была в самом разгаре. С её начала прошёл почти час, так что разминка закончена и основной состав под руководством Сакаки приступил к тренировочным матчам, в то время как первогодки отрабатывали базовые удары. На миг Кэйго захотелось просто пройти туда, сбросить куртку и присоединиться к играющим на корте. Он знал, что никто не сказал бы и слова, не удивился бы его появлению. В конце концов, даже после ухода из клуба и до самого конца учебного года сэмпаи продолжали заглядывать на тренировки, занимаясь вместе с остальными. Это было обычной практикой в любой школе.

Кэйго и сам затруднился бы сказать, что мешало ему поступить именно так. Впрочем, насколько он знал, ни Оситари, ни Мукахи с Сисидо и Акутагава не сделали ничего подобного.

- Я пришёл сюда в субботу с утра исключительно ради того, чтобы стать свидетелем твоего приступа ностальгии?

- Пять кругов вокруг корта, - распорядился Кэйго.

- Сначала дай мне корт, - последовал моментальный ответ.

- Разумеется, - Кэйго настигло острое понимание того, что он не только может, но и хочет выполнить то, что только что опрометчиво пообещал.

- И нам тоже, - раздался знакомый голос.

Из-за угла показались Сисидо с Мукахи, оба в спортивной форме и с ракетками за спиной.
Кэйго покосился на Оситари, но невозможно было понять, имел ли он отношение к их появлению или нет.

- Похвальное рвение бежать штрафные круги. Не хватает только Акутагавы?

- Я здесь.

«Похоже, все в сборе», – решил Кэйго. Развернулся и скомандовал:

- За мной.

- Команда старшей школы Хётэй в твоём распоряжении, капитан, - тепло отозвался Оситари. Кэйго не надо было поворачиваться, чтобы понять, что он улыбался.

- Кто сказал, что капитаном будет именно Атобэ? – привычно огрызнулся Сисидо. – У нас полно подходящих кандидатур.

- Позволь предположить: одной из них ты считаешь себя?

- А что если так, Мукахи? Какие-то проблемы?

- Думаю, пришло время рассказать тебе всю правду: Санта Клаус на самом деле не существует, равно как и вероятность того, что однажды ты станешь капитаном.

- Как всегда бьёшь рекорды, Атобэ? – проговорил незаметно догнавший его Оситари. – Капитаном теннисного клуба средней школы Хётэй ты стал в первый же учебный день, а команду старшей школы возглавил за полгода до того, как мы туда поступили.

- Поражён? – привычно отозвался Кэйго.

- Впечатлён, – согласился спутник, - но не удивлён.

- Не думай, что это спасёт тебя от штрафных кругов.

- И в мыслях не было, А-то-бэ.

- Ещё минуту назад я был «капитаном».

- Минуту назад речь не заходила о трёх штрафных кругах.

- О пяти, но если продолжишь в том же духе, они превратятся в десять.

- М-м-м, не это ли имело в виду издательство Сансэйдо, говоря про злоупотребление служебным положением?

- Раз уж ты засел за чтение толкового словаря, рекомендую ознакомиться со статьёй о слишком длинном языке, который до добра не доводит.

- Ты ничего не перепутал? – заботливо осведомился Оситари. – Длинный умелый язык обычно упоминается в другом контексте.

- Ни слова больше: я услышал более чем достаточно про твои литературные предпочтения.

- Позволь полюбопытствовать: о чём, по-твоему, я сейчас говорил?

- О двенадцати штрафных кругах вокруг корта?

- Нечестно, Атобэ, - скорбно отозвался Оситари. - Совершенно недостойный способ оставлять за собой последнее слово.

- Это просто значит, что ты не способен оставить его за собой.

- Иногда действия говорят громче любых слов, - понизив голос до шёпота, произнёс Оситари. И в подтверждение своего тезиса легонько потянул за ремень спортивной сумки Кэйго. От неожиданности тот не стал сопротивляться, и Оситари без проблем забрал её и повесил через плечо рядом со своей.

- И о чём же говорят твои действия помимо желания нести мои ракетки?

- На твоём месте я бы задумался, с какой целью их только что забрали.

- Надеешься, что без них я не обыграю тебя в теннис?

- Надеюсь, - Атобэ неожиданно обратил внимание на то, что акцент Оситари стал особенно заметен, - занять твои руки чем-нибудь более стоящим.

- Например? – его собственный голос звучал неожиданно глухо, на грани слышимости. Сам того не замечая, Кэйго замедлил шаг и почти остановился.

- Например, - подойдя практически вплотную, начал Оситари, - моими…

- Юси, - бесцеремонно прервал его поравнявшийся с ними Мукахи, - Сисидо утверждает, что из него выйдет хороший капитан.

Кэйго мысленно напомнил себе при первой же возможности заставить Мукахи и Сисидо бежать как минимум десять штрафных кругов. Вместе. И добавлять по дополнительному километру за каждый спор, в котором они начнут выяснять, кто виноват.

Оситари мягко, словно извиняясь, улыбнулся ему, прежде чем отвернуться и ответить:

- Не знал, что ты увлекаешься фантастикой, Рё.

Кэйго прибавил шаг, обгоняя остальных и тщетно пытаясь не думать о том, что так и не сказал ему Оситари.

*****

Ещё месяц назад Юси сам не поверил бы, скажи ему кто-нибудь, что он будет скучать без клубных тренировок. Теннис – это страсть и тонкий расчет, желание выиграть во что бы то ни стало и хладнокровный поиск уязвимых мест противника, демонстрация собственных навыков игры и сравнение их с чужими. Поединок, в котором схлёстываются и тело, и дух, где решающей может оказаться любая мелочь, но ничто не гарантирует победы. Возможность раскрыть себя и стать сильнее, бесконечно эволюционировать, преодолевая все препятствия на пути к цели.

Оказалось, теннис – это не только соперничество, но и партнёрство. Кому как не парному игроку знать это, но, как выяснилось, такие вещи забываются на удивление быстро. Понадобилась дюжина уличных кортов и пара десятков побед, неделя без тенниса и два пропущенных урока по литературе, чтобы вспомнить то чувство завершённости, что испытываешь, когда бежишь пятый километр бок о бок с товарищами по команде. Полуденное солнце нещадно палит, дыхание сбивается, очки натирают переносицу, но всё это не меняет того факта, что ты по-настоящему счастлив.

Уравнение без неизвестных решается легче лёгкого. Ракетка в руке, солнце в глаза, мир за пределами корта, кажущийся странно нереальным в зыбком мареве сентябрьской жары, – кусочки мозаики, которые складываются в простые слова: теннис – это счастье. Юси никогда всерьёз не задумывался, хочет ли стать профессиональным игроком, но сейчас, глядя на Гакуто, начинающего отставать от остальных, сосредоточенно нахмуренного Сисидо, Акутагаву, который даже бежать умудрялся, не открывая глаз, он чётко понял, что без них теннис не приносил бы и половины обычного удовольствия.

Достаточно перевести взгляд на несколько сантиметров вправо, чтобы увидеть Атобэ. Он бежал впереди, не давая себе труда дожидаться остальных или проверять, как они справляются с кроссом. Всего лишь ещё один способ сказать: «Я знаю, вы справитесь».

Сам Атобэ, реши он озвучить эту мысль, несомненно, остановился бы на куда менее романтичной формулировке вроде «За то время, что вы потратили на дистанцию, пять километров пробежала бы и группа поддержки».

- Если ваш теннис ухудшился настолько же, насколько выносливость, лучше уходите сразу: вам нечего делать на кортах, - в унисон его мыслям отозвался Атобэ.

- Ты и сам, - поравнявшись с ним, начал Юси, - бегал четырехсотметровку на три с половиной секунды быстрее.

- Нашёл время следить за моими успехами, а? Я бы рекомендовал впредь тратить его на тренировках с большей пользой.

- Есть конкретные предложения? – Юси моментально включился в игру.

- Не предложения, - усмехнулся Атобэ в ответ, не замедляя темпа, - приказы.

- Месяц без капитанства плохо на тебя повлиял: раньше ты не позволял себе злоупотреблять властью столь неэлегантно.

- Следует ли понимать твои слова как намёк на то, что раньше я злоупотреблял ею с большим тактом?

- Ты совершенно не умеешь принимать комплименты.

- Я умею отличать комплименты от оскорблений.

- Поверь, мои оскорбления не перепутать ни с чем.

- Это угроза?

- Всего лишь уточнение.

- От дополнительных кругов тебя спасло только то, что ты их уже бежишь.

- Я тоже скучал без наших тренировок, Атобэ.

Быстрый обмен ухмылками: негласное соревнование, в котором давно уже не определить победителя.

- Когда вы ведете себя так, - начал догнавший их Сисидо, - у всей команды мурашки по коже. Оситари, будь ты его вице-капитаном, вдвоём вы наводили бы ужас на Канто, если не на всю Японию.

«Мне не нужен такой вице-капитан» и «Мне не нужен такой капитан» прозвучали одновременно. Юси с Атобэ переглянулись и расхохотались.

- Придурки, - сообщил им Сисидо, и замедлил бег, дожидаясь Гакуто с Акутагавой.

- Кажется, твою кандидатуру только что признали достойной того, чтобы сопровождать мою сиятельную персону на встречи с тренером и жеребьёвки.

- И объяснять, что, называя всех присутствующих жалкими болванами, ты не имеешь в виду ничего обидного? – рассмеялся Юси и легко закончил:

- Как думаешь, кого Сисидо хотел оскорбить своим предположением: тебя или меня?

- В любом случае совсем скоро он сильно об этом пожалеет.

*****

- Юси, ты скоро?

- Прости, Гакуто, я задержусь, - слова дались легче, чем он предполагал, - хочу поговорить с Атобэ о недопустимости переносить личные отношения на теннисную площадку.

- Ты о Сисидо? Хотел бы я знать, что именно он сделал Атобэ, - чтобы самому не повторять его ошибку.

- Или подстроить так, чтобы её ещё раз повторил он?

- Я этого не говорил.

- О чём это ты хотел поговорить со мной, Оситари? – нарочито мягко осведомился незаметно подошедший к ним Атобэ.

- Увидимся в понедельник в школе, - быстро распрощался с обоими Гакуто и поспешил к выходу.

- Предатель, - беззлобно проводил его Юси.

- Так, значит, личные счёты недопустимо переносить на теннис, а?

- Я сказал «отношения», - медленно, наблюдая за реакцией собеседника, проговорил Юси.

- И именно поэтому ты любезно дождался окончания тренировки, прежде чем завести этот разговор? - судя по мгновенной реакции Атобэ, тот сразу понял, о чём речь. Юси не знал, расценивать это как добрый или дурной знак.

- Да. Впрочем, разговаривать, находясь по разные стороны корта, в любом случае довольно неудобно, - добавил он со смешком.

И снова замолчал. Привычная лёгкость их шутливых перебранок исчезла, уступив место скованности и неловкости. Стоило им остаться наедине, как с обоими начинало твориться что-то странное. И Юси твёрдо решил разобраться в этом.

Неловкое молчание, за которым скрываются ещё более неловкие мысли, самые неправдоподобные причины, лишь бы коснуться друг друга, сбитое дыхание, лихорадочное биение пульса, - происходи всё это с героями его любимых романов, Юси без труда поставил бы диагноз, мимоходом отметив банальность ситуации, затянутость диалогов и излишнюю фиксацию на недосказанности. Но в своей собственной жизни любой однозначный с виду поступок приобретал множество толкований и скрытых смыслов, любые слова можно было трактовать десятком способов, любая случайность на поверку оказывалась неизбежностью.

Замкнутый круг, по которому они бродили изо дня в день. Непроизнесённые слова, не сделанный навстречу шаг, упущенные возможности копились, наслаивались друг на друга.

«В этом определённо была своя прелесть, - признал Юси, вспомнив последнюю поездку в лимузине, - но она не стоит лишения длинных и коротких бесед, шутливых и серьёзных дискуссий, разговоров обо всём на свете и предметных обсуждений».

«Просто я хочу всё сразу», - сказал сам себе он и добавил уже вслух:

- Поговорим, Атобэ?

*****

- Я тебя слушаю, - отозвался Кэйго.

Он прекрасно помнил, что через семь с половиной минут должен быть на семейном ужине. Мероприятие было более чем официальным и предполагало полсотни заранее приглашённых гостей, очередные полезные знакомства и вежливые комплименты людей, которые терпеть друг друга не могут. Понимал, что отец строго спросит за каждую минуту опоздания, мать посетует на недостаточно ухоженный вид, а прислуга привычно не обратит внимания на семейный скандал. Отдавал отчёт в том, что утром ему велели быть дома к пяти. Но несмотря на всё это не двигался с места.

- М-м-м, мне казалось, разговор предполагает взаимность.

- Которой сначала надо добиться.

- Сомневаешься в том, что я смогу тебя заинтересовать? – Оситари редко говорил так: медленно, тщательно выговаривая каждое слово, с хорошо различимым акцентом, придававшим его речи неповторимое очарование. В Хётэе учились и другие выходцы из Осаки, но не один из них не разговаривал столь же необычно. Впрочем, Кэйго давно понял: дело было не только в диалекте, но и в тембре голоса, интонациях.

- Даю возможность продемонстрировать твою предполагаемую убедительность в деле, - эта фраза означала ровно то, что он хотел ею сказать: приглашение.

- Ты развязываешь мне руки, - которым Оситари не преминул воспользоваться.

Он подошёл практически вплотную, снова забрал у Кэйго сумку и небрежно поставил её на траву.

- Значит, убедить? Приложу все усилия, чтобы не быть голословным.

- Ты из тех, кто считает, что поступки говорят лучше слов?

- Что заставляет тебя так думать?

- Упорство, с которым ты из раза в раз продолжаешь отбирать мою сумку.

- Я предпочитаю наиболее эффективные способы достижения цели, поэтому не побрезгую ни одним методом убеждения. Особенно если он приятен для обеих сторон, Кэ-эйго, - он слегка запнулся на последнем слове.

И за те три секунды, что Оситари наклонялся к нему, Кэйго действительно успел ощутить весьма приятное волнение, прежде чем оно пропало, застигнутое врасплох решительным прикосновением чужих губ к его собственным.

Кэйго решил, что непременно выскажет Оситари всё, что думает касательно его манеры целоваться сразу же, как соберет достаточно информации. Оценит настойчивость, с которой его касаются чужие губы, измерит бешеное биение сердца, найдёт объяснение неожиданной слабости в коленях. И сообщит Оситари результат, подкрепив его собственными выкладками о том, что именно нуждается в улучшении. Составит тренировочное меню, выстроит график занятий и контрольных замеров и возьмёт руководство на себя - Кэйго всегда тщательно подходил к любому новому делу.

Как и обещал, Оситари не стеснялся использовать любые методы: его руки, лежавшие на талии Кэйго, начали медленное путешествие наверх, пальцы вырисовывали замысловатые узоры, то едва ощутимо дотрагиваясь до футболки, то с силой впечатывая ткань в спину. Почти невесомое прикосновение к шее заставило Кэйго вздрогнуть. Оситари, оценив произведённый эффект, легонько хмыкнул прямо в губы Кэйго, не разрывая поцелуй, и продолжил начатое.

И Кэйго принял вызов. Когда дело касалось Оситари, он решительно отказывался проигрывать тому хоть в чём-то. Пользуясь едва заметной разницей в росте, схватил его за рубашку и притянул к себе, заставив на миг потерять равновесие. Провёл рукой по щеке, поднялся выше и снял с Оситари очки: оправа чувствительно царапала его кожу. Держать их оказалось неудобно, и Кэйго просто разжал пальцы, не заботясь о том, что случится с ними дальше.

От неожиданности Оситари открыл глаза и Кэйго смог насладиться расфокусированным взглядом потемневших настолько, что они казались чёрными, глаз. Впрочем, почти сразу Оситари закрыл их снова и ещё крепче притянул спутника к себе. Чужие пальцы зарылись в его волосы, и Кэйго решил оставить дальнейшие размышления на потом.

- Ты хотел поговорить, - через пять минут напомнил спутнику Кэйго, с трудом восстанавливая дыхание.

- Приведённые доводы всё ещё не кажутся тебе убедительными?

- Тебе есть, над чем работать, - сообщил Кэйго в ответ на самодовольную усмешку Оситари.

- Сомневаюсь, что с первого раза у тебя получилось бы лучше.

- Тебя чем-то не устроил мой первый раз?

- Разве что своей скоротечностью.

- Намекаешь, что мне стоит поработать на своей выносливостью?

- М-м-м, нам определённо стоит совместить наши тренировки. И регулярно закреплять пройденный материал.

- Весьма спорное заявление из уст человека, не имеющего опыта в данной области.

- Зато я в совершенстве овладел теорией, - моментально отозвался Оситари.

- Источники твоих сведений с низкопробными картинками на обложках не вызывают особого доверия.

- Тогда нам придётся проверить их все на практике, - легко предложил Оситари, - и убедиться, насколько они соответствуют действительности и подходят к использованию.

- Это займёт определённое время.

- Всё моё время целиком и полностью в твоём распоряжении, Кэйго, - несмотря на шутливый поклон тон его голоса был абсолютно серьёзным.

- Я запомню эти слова. – И без перехода, игнорируя собственную улыбку, - А теперь в машину. У тебя будут пятнадцать минут, чтобы придумать правдоподобное объяснение моему опозданию на семейный ужин, который начался десять минут назад.

- Поднятая перегородка между водительским местом и салоном значительно облегчит мне мыслительный процесс.

Кэйго не сомневался, что придумывать оправдание он будет сам и только тогда, когда придёт пора давать объяснения родителям. Не то чтобы это его не устраивало: салону, скрытому от внешнего мира тонированными стёклами, и обществу Оситари он твёрдо намеревался найти не в пример лучшее применение.

@темы: авторский фик, Атобе/Ошитари, яой, Хетей, романс, PG-15

---

[2 + 3 = 10]

Пост удален как несоответствующий правилам Сообщества.

В правила сообщества внесены уточнения:

13. На Сообществе запрещено размещение ссылок на русскоязычные фики и переводы в отдельных постах. Если вы хотите поделиться ссылкой на свой или просто известный вам русский фик/перевод, зайдите в эту тему.

С уважением, Black kitten.

запись создана: 06.04.2008 в 01:34

@темы: модераторское

---

Список русских фиков и переводов от 5.11.07

[Black kitten]

Часть списка сгруппирована по авторам/переводчикам, часть по персонажам и пейрингам.


По авторам/переводчикам


Erring


Атобэ/Рёма

1

Марафон имени Св.Валентина

Марафон имени Св.Валентина

часть 1
часть 2
часть 3
часть 4
часть 5
часть 6
часть 6,5
часть 7
часть 8
часть 9
часть 10
часть 11
часть 12

2 драббл

3 драббл

4 драббл

5 драббл


Тэдзука/Атобэ

6

Wild Wild West

Wild Wild West

часть 1
часть 2
часть 3
часть 4

7 драббл

8 драббл


Тэдзука/Рёма

9 драббл

10 драббл

11 драббл


Ойси/Кикумару

12 драббл

13 драббл

14 драббл


мультипейринг

15

500 эскимо

500 эскимо

Зарисовка первая
Атобэ/Тэдзука

Зарисовка вторая
Санада/ Этидзэн

Зарисовка третья
Оситари/Гакуто

Зарисовка четвертая
Фудзи Сюсукэ/Фудзи Юта

Зарисовка пятая
Ойси/Кикумару

Зарисовка шестая
Сэнгоку/Сисидо

Зарисовка седьмая
Момосиро/Кайдо

Зарисовка восьмая
Инуи/Хиёси

Зарисовка девятая
Татибана/Акира/Cиндзи

Зарисовка десятая
Камио/Cиндpи

16

Ждем вместе

Ждем вместе

Зарисовка первая
Атобэ/Рёма

Зарисовка вторая
Семьсот первый/Триста третий, Тэдзука/Рёма

Зарисовка третья
Семьсот первый/Триста третий, Cиндзи/Рёма

Зарисовка четвертая
Семьсот первый/Триста третий, Санада/Рёма

Зарисовка пятая
Семьсот первый/Триста третий, Кирихара/Рёма

Зарисовка шестая
Семьсот первый/Триста третий, Фудзи-старший/Рёма

Зарисовка седьмая
Семьсот первый/Триста третий, Татибана/Рёма

Зарисовка восьмая
Семьсот первый/Триста третий, Атобэ/Рёма, намек на еще одну пару

17 OTP 5

18 Зарисовка для Котя Хелла
Хетэй, намек на Оситари/Атобэ и другие пейринги

19 драббл
много намеками,Ойси/Кикумару, Момосиро/Кайдо, Кавамура/Фудзи

20 драббл
Оситари, Гакуто,намек на Кабадзи/Атобэ


разное

21 драббл
Атобэ/Сисидо

22 драббл
Оотори/Сисидо

23 драббл
Санада/Кирихара

24 драббл
Санада/Синдзи

25 драббл
альтернативная ссылка
Синдзи/Оситари

26 драббл
Момосиро/Кайдо

27 Семейный обед
Мизуки/Юта


RPS

Сайто/Като

28 драббл

29 драббл


переводы

Оситари/Гакуто

30 Lolita dress

31

03:00

03:00
альтернативная ссылка



Marik-Yuki


Тэдзука/Фудзи

32

Chemicals Beetween Us

Chemicals Beetween Us
Тэдзука/Фудзи Тэдзука/Рёма

Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
Часть 9

33 « Крылья»

34 «Самые сильные люди»


Сирайси/Фудзи

35 «Гейм. Сет»

36 «Ломаные линии» (сиквел к "Гейм. Сет")


37 «Репетиция Дня Рождения»
Фудзицест


Тэдзука/Рёма

38

Просьба

Просьба

Часть 1
Часть 2
Часть 3


Санада/Юкимура

39

Drugs

Drugs

Часть 1
Часть 2
Часть 3


40 «Виадук»
Оситари/Гакуто


41 Золотая депрессия
Ойси/Кикумару


42 «Предательство»
Инуи/Кайдо


разное

43 «День дурака»

44 Эталон
Санада, Джакал, незадачливая девушка

45 «Комплексы»
Атобэ, Тэдзука

46 Самурай на белом коне

47 сообщества РоТ

48

блоги

блоги

Tezuka Kunimitsu’s diary
Tennis_pro_samurai
Tensai_community // Megane Club for men // Fuku-Buchou is love. Please, think of the Fuku-Buchous


49 Наблюдение четвёртое. Гений в раздевалке



Дамария

Переводы


Тэдзука/Фудзи

50

Посмотри на небо и закрой глаза

Посмотри на небо и закрой глаза

Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5

51

Сказка о ледяном демоне

Сказка о ледяном демоне

Часть 1
Часть 2
Часть 3

52 Особенный день

53 Зеркало

54 Искренность

55 Собственник

56 Причина

57 Зимнее море


Фудзи/Кирихара

58 Начало

59 Годовщина

60 Причина

61 Первая любовь


Атобэ/Фудзи

62 В тот день мы кое-что забыли...

63 Слезы на двоих


разное

64 Хару ва акэбоно(Весной - рассвет)
Сэйгаку

65 небольшой перевод

66 Кто сильнее всех в Сэйгаку?!
Фудзи, Кикумару, Тэдзука, Оиси

67 Игра на четверых
Атобэ, Тэдзука, Фудзи, Этидзэн

68 Письмо
Момосиро/Этидзэн

69 Спасибо, я тебя люблю
Кирихара/Хиёси

70 Стратегия завоевания
Этидзэн, Тэдзука, Фудзи, Кикумару
Пара: сюрприз для некоторых героев истории


Ёшики

драбблы


Фудзи/Рёма

71 драббл 1/3

72 драббл 2/3

73 драббл 3/3


Тэдзука/Рёма

74 Почти что не-признание


Атобэ/Рёма

75 драббл

76 драббл


Санада/Юкимура

77 драббл


OTP 5

78 драббл



По персонажам и пейрингам


Фудзи


Тэдзука/Фудзи

79 «Clownfish»

80

Капитан и пророческие сны

Капитан и пророческие сны
альтернативная ссылка

81 Четырнадцать на двоих

82 Дни

83

Тусклый Металл

Тусклый Металл
альтернативная ссылка

84 Погружение

85

Зеленые теннисные мячики

Зеленые теннисные мячики
альтернативная ссылка

86 “На порядок выше твоих ожиданий”

87 Тогда и сейчас. 20 фактов о Фудзи Сьюске

88 «Куда приводят мечты?..»

89 Нормальные ненормальности

90 Счастливый случай

91

Пластмассовые барьеры

Пластмассовые барьеры
альтернативная ссылка

92 Маленький принц

93 О том, как сакуразукамори Фуджи…

94 Спорим?
Тэдзука/Фудзи/Рёма

95 Правила игры

96

Счастье

Счастье

Часть 1
Часть 2

97 В конце

98 Людские разговоры

99 За и против

100 Синий цвет Сэйгаку

101 Дива

102 Гипотетически

103 Пустая детская площадка

104 без названия

105 без названия

106 без названия


Атобэ/Фудзи

107 Silence


Мизуки/Фудзи

108 Операция "Мизуки - Семэ"


Фудзицест

109 Сказать “нет”

110 Обед и Ужин

111 Игры, в которые мы играем

112 без названия


Фудзи/Рёма

113

Натиск взросления

Натиск взросления
альтернативная ссылка


Фудзи/Кикумару

114

Зелёный чай

Зелёный чай
альтернативная ссылка

115 Поцелуй


Татибана/Фудзи

116 Долгий путь к пониманию


разное

117 Между Фуджи и Кирихарой



Рёма


Атобэ/Рёма

118 Let's try


Тэдзука/Рёма

119 Unspoken

120

Кис-кис-мяу

Кис-кис-мяу
альтернативная ссылка

121

Lost and Found

Lost and Found

1-2 главы
3 глава
4 глава

122 Город одиночеств

123 Вкус поражения

124 Запах апельсинов

125 Их первый поцелуй

126 Создавая новости

127 На просторах всемирной паутины

128 На пять минут раньше

129 Незнакомцы

130 Возрождение

131 Отсчет в обратном направлении


Санада/Рёма

132 4.3 Яблони зацвели


Момосиро/Рёма

133 Синдром узнавания


Рёга/Рёма

134

Возвращение

Возвращение
альтернативная ссылка


Рёма/Кевин

135

Немного больше

Немного больше
альтернативная ссылка



разное

136 "Бессонница"
Акатсу, Рёма

137 Авиапочта
Рёма/Сакуно



Кикумару


Оиси/Кикумару

138 Мелочь

139

Игра

Игра
альтернативная ссылка

140 Солнечный зайчик

141 Стена

142 Тогда и Сейчас

143 Кусочек солнца



Кайдо


Инуи/Кайдо

144 Ночь ужасов

145 Чудесный ингридиент

146 Каждый решает сам

147 без названия

148 без названия

149 драбблы
Инуи/Кайдо, Инуи/Момосиро, Кайдо/Этидзэн, Момосиро/Кайдо



Атобэ


Тэдзука/Атобэ

150

Fishbowl

Fishbowl
альтернативная ссылка

151 Halfway between

152 Заговор

153 Подводные течения

154 Незавершенный матч

155 Tanabata

156 драббл

157 драббл

158 драббл

159 драббл


Санада/Атобэ

160

"Поймёшь ты, наконец?!"

"Поймёшь ты, наконец?!"
альтернативная ссылка

161

Еще не поздно

Еще не поздно
альтернативная ссылка

162 Признание

163 Обещание

164 Я тебя люблю

165 без названия


Атобэ/Сисидо

166 Конфликт интересов

167 Фансервис

168 Три вещи, которые должен знать мужчина


Оситари/Атобэ

169 Причины

170 Предложение

171 драббл


Кабадзи/Атобэ

172

Wicked game

Wicked game
альтернативная ссылка

173

без названия

без названия
альтернативная ссылка


разное

174 Просто загадай желание
Атобэ/Дзиро

175 Импринтинг
Атобэ/Оситари, Санада/Атобэ, Санада/Юкимура, Кабадзи/Атобе

176

Шестеро друзей Атобе Кейго

Шестеро друзей Атобе Кейго
альтернативная ссылка
Атобэ; Сакаки/Дзиро, Оситари/Мукахи

177 Воскресенье
Хиёси, Атобэ, косвенным образом - другие люди



Сисидо


Оотори/Сисидо

178

Только завтра

Только завтра
альтернативная ссылка

179 Танго без десяти три

180 После школы

181 Слава богу, День Рождения только раз в году!



Гакуто


Оситари/Гакуто

182 Цветы жизни

183 Красная Шапочка

184 21 грамм

185 Холодная война

186 драбблы



Мизуки

187

His Storybook Lover

His Storybook Lover
Фудзи/Мизуки, Аказава/Мизуки
альтернативная ссылка

188 Идеальная пара

189

Судьба

Судьба
Атобэ/Мизуки
альтернативная ссылка
альтернативная ссылка 2
альтернативная ссылка 3

190

Слабость

Слабость
Санада/Мизуки
альтернативная ссылка
альтернативная ссылка 2
альтернативная ссылка 3

191

Круг

Круг
ОМП/Мизуки, намек Мизуки/Юта
альтернативная ссылка
альтернативная ссылка 2



Юкимура


192 Outside the Garden
Gen, POV Юкимуры


Санада/Юкимура

193/194

Что это у тебя в брюках, мобильник? Или ты просто рад меня видеть? // Чудесный поход в аптеку

Что это у тебя в брюках, мобильник? Или ты просто рад меня видеть? // Чудесный поход в аптеку
альтернативная ссылка
альтернативная ссылка 2

195 40-40

196 Доброе утро

197 Еще один вид мужества

198 Все, что я захочу



Кирихара


Янаги/Кирихара

199 Слепой

200

без названия

без названия
альтернативная ссылка


Санада/Кирихара

201

Прочь от солнца

Прочь от солнца
альтернативная ссылка



Синдзи


Камио/Синдзи

202

Предвкушение

Предвкушение
альтернативная ссылка

203

О ритме

О ритме
альтернативная ссылка

204 На час раньше

205 Кое-что об Ибу Синдзи



мультипейринг

206

Дневник Рюдзаки Сумире

Дневник Рюдзаки Сумире

Часть 1
альтернативная ссылка
Часть 2
альтернативная ссылка

207 Мой любимый лифт

208 Брачный контракт

209

Ночь и романтика

Ночь и романтика

глава 1
глава 2

210 Выходной



разное

211 Фудзи

212 Съешь меня

213 Принц рыбалки

214 Сообщения на автоответчиках

215 Перерыв

216 Свидание

217 Команда

218 Распрощаемся?

219 Дневники наблюдений за теннисными командами (в конце лета) : Хётэй

220 ”Новый год”

221 Выходной

222 Кому нужна любовь, если есть ружьё?

223 драбблы LLogan

224

Зарисовки LGKit

Зарисовки LGKit

Обрывок #12
Обрывок #16
Обрывок #53
Обрывок #63

225 драббл

226 драббл

227 драббл

228 драбблы

229 без названия

230

анекдоты

анекдоты

1
2
3
4
5
6
7
8



рекомендации

рекомендации английских фиков от Juxian

рекомендации английских фиков от Juxian

1
2
3
4
5
6

рекомендации английских фиков от Queen of Ice

рекомендации английских фиков от itildin

рекомендации английских фиков с Ore no Tennis wa Kamiwaza



Если вы обнаружите какие-либо ошибки, неработающие или повторяющиеся ссылки, пожалуйста, сообщите.

Если вы знаете фики, невошедшие в список, будем признательны за ссылки.



Прошу прощение за размер поста. В силу технических ограничений убрать список под кат невозможно.

@темы: модераторское

---

Отражения. Санада, Юкимура, Фуджи

[Annaig]

Автор: Пенелопа_
Название: Отражения
Бета: Angstsourie
Персонажи: Санада, Юкимура, Фуджи
рейтинг: PG
жанр: драма, романс
статус: завершено
дисклеймер: все принадлежит Кономи. Фраза "Красота всегда чревата соблазном" принадлежит Элизабет Джордж
от автора: написано для *Oxocanta* за особый дар)


Красота всегда чревата соблазном.
Санада Геничиро не задумывался об этом до четырнадцати лет, пока однажды августовским днем не обнаружил в комнате старшего брата пару журналов, небрежно спрятанных под подушкой. Геничиро, желавший взять какую-то книгу, поддался мимолетному искушению и вытащил один толстый скользкий журнал, на обложке которого помещалась большая фотография практически обнаженной девушки. Первой его реакцией стало недоумение: откуда у его примерного брата такие вещи? Второй – брезгливость, и он уже собирался положить журнал на место, когда, почти против его воли, странное любопытство заставило его посмотреть еще раз на обложку. Один взгляд, больше Геничиро не хотел иметь дело с такими вещами. Девушка на фотографии была красива, что признал даже нахмурившийся Санада: белозубая улыбка, волнистые смоляные волосы до плеч, темно-синие, практически фиолетовые, глаза, изящная фигура, прикрытая только чем-то маленьким и узким. Однако не столько застенчивое осознание женской красоты приковало его взгляд к ней, а неожиданно проявившееся несомненное и нелепое сходство с тем, кто вот уже столько времени был его ближайшим другом и капитаном. Юкимура Сеичи.
Санада покраснел и быстро убрал журнал, выругав себя за глупые мысли. И постановил себе забыть про случившееся.
В эту ночь ему впервые приснился постыдный мокрый сон. Синие глаза смеялись, а ловкие руки что-то делали. Что-то, от чего Геничиро проснулся, тяжело дыша, и долго не мог успокоиться, сжимая и разжимая кулаки. Позже привычный вес катаны успокоил его и вернул душевное равновесие. Оказалось, ненадолго. Ровно до того момента, когда он встретился с другом в раздевалке клуба. Волосы, глаза, улыбка. Почему он раньше не замечал, что Юкимура красив? Они, наверное, тысячи раз переодевались вместе, однако никогда до того Геничиро не бросал косые взгляды, отмечая ровный цвет кожи, изящную линию плеч, слишком тонкие для теннисиста руки, длинную шею.
– Что-то не так, Санада? – просил Юкимура, поймав испытующий взгляд.
Усилием воли Геничиро остался спокоен.
– Все в порядке.
Юкимура чуть улыбнулся, но взгляд остался серьезным и заинтересованным.
Санада запретил себе думать о всяких нелепицах. Подумаешь, он увидел сходство между обнаженной девицей из журнала и другом. Это еще не причина волноваться от смутного желания, о котором он не рассказал бы и под страхом смерти.
Гораздо проще было бы забыть обо всем, если бы они не находились все время рядом с Юкимурой. Не разговаривали обо всем на свете, не обедали вместе, не обсуждали дела клуба в раздевалке, еще не полностью одевшись, не прикасались порой. Таких «не» оказалось слишком много, чтобы все прошло бесследно.
Заканчивался второй год в школе, а Геничиро все больше тонул в Юкимуре. И уходил с головой в теннис, выигрывая ради капитана и ради себя.
Начался третий год обучения, и команда Риккайдай завоевала уже два титула победителей Национального турнира. Санада был уверен, что они станут на вершине и в третий раз, потому что он силен, потому что у них есть их капитан.
Его же ненужное чувство к Юкимуре не пропало, только укоренилось в нем. Санада игнорировал его и отказывался давать имя. До тех пор, пока имя это не было названо вслух.
Они тогда сделали передышку на тренировке, и Нио принялся хвастаться, что встречается с Хамеджимой из класса С.
– Я ее поцеловал, - ухмыльнулся Нио, вальяжно закинув ракетку на плечо.
– Врешь! – лопнул пузырь розовой жвачки Маруи. – Девчонки не дают себя поцеловать на втором свидании.
– Тебе, может, и не дают, - улыбнулся Нио.
– Да кому захочется с тобой целоваться! - отмахнулся уязвленный Маруи.
– Зачем вообще лизаться с этими дурочками, - проворчал Кирихара, высокомерно смотря на старших. – Что в этом приятного?
– Попробуй, мелкий, и узнаешь, - рассмеялся Нио, внезапно схватив кохая за запястье и притянув к себе. Кирихара почти ударился лбом о лоб старшего, а губы их разделяло не более пары сантиметров. На секунду все стихли, а в животе Санады что-то защекотало, скручиваясь в ком.
– Не целуй его, Кирихара, - с нотками веселья в нарочито серьезном голосе сказал Юкимура. – Еще влюбишься.
Второгодка побагровел и вырвался, исподлобья уставившись на старшего.
– Шутка, - подмигнул Нио.
– Хватит заниматься ерундой, - выговорил Санада. – Возвращаемся к тренировке.
Его долг вице-капитана помог ему совладать с собой, потому что теперь он узнал имя щемящему чувству в груди.
Влюбленность. Он влюблен в лучшего друга.
Геничиро показалось, что почва исчезает из-под ног, раскрывая бездну.
Табу.
И все же он не справлялся с собой. Разобравшись в природе влечения, Геничиро лишь глубже увяз в собственных потаенных желаниях. Поцеловать, обнять, прижать к себе, запустить руки в волосы. И то, что Юкимура подпустил именно его максимально близко к себе, не облегчало жизнь. А потом Юкимура заболел, и в какой-то момент слабости, измученный самоконтролем Геничиро, трусливо обрадовался тому, что теперь они отдалены друг от друга больничными стенами, режимом, предписаниями и ограничениями. Впрочем, радость была мгновенной и растаяла, уступив тяжелым и ярким воспоминаниям о том, с каким жутким звуком ударилась голова Юкимуры об асфальт платформы.
Санада часто приходил к своему капитану, хоть испытывал инстинктивное отвращение к больницам с их стерильной белизной и едкими запахами. Они по-прежнему говорили обо всем, но в одноцветности палаты ярче выделялась колдовская красота Юкимуры, кружа голову, и Геничиро постепенно стал реже его навещать.
Если бы он знал, как избавиться от этого наваждения.
Тем временем начался турнир Канто, и их команда уверенно шла к первому месту. Они не слишком интересовались соперниками, полагая, что равных им нет, а достойных мало. Разве что команда Тезуки Кунимицу вызывала у Санады что-то вроде интереса, ведь однажды он уступил ему.
Однако Тезука был вынужден уехать из-за травмы, и Геничиро перестал думать о Сейгаку.
Если бы он смог также выбросить из головы мысли о Юкимуре.
Именно о нем Санада размышлял, когда со всей силы врезался плечом в какого-то прохожего так, что тот едва не упал.
– Извините, - искренне сказал Геничиро, поднимая взгляд от тротуара.
– Ничего страшного, - ответил ему смутно знакомый худой паренек, улыбаясь.
Санада несколько секунд всматривался в его лицо, вспоминая.
– Ты ведь Санада из Риккайдай. Я Фуджи из Сейгаку, - любезно разрешил проблему шатен.
Санада кивнул, не видя смысла в разговоре.
– Встретимся в финале, - удивил его Фуджи и отправился дальше. Санада некоторое время смотрел ему вслед, почти восхищаясь нахальством такого заявления.
Когда Сейгаку вышли в финал, он понял, что подсознательно ожидал такого исхода. Тем не менее, соперниками Риккайдай они не являлись.
Вскоре они снова столкнулись с Фуджи, в той самой больнице, в которой лежал Юкимура. Геничиро шел к капитану, одновременно желая и не желая встречи, когда увидел, что дверь в палату открыта. Изнутри доносились голоса, и Геничиро непроизвольно притормозил, гадая, кто там с Юкимурой.
– Желаю скорейшего выздоровления, - произнес приятный мягкий смутно знакомый голос.
– Спасибо. Уверен, пожелания принесут мне удачу.
Санада не собирался подслушивать чужой разговор и зашел в палату.
– Здравствуй, Санада.
– Добрый день, - поприветствовал его визитер, в котором Геничиро узнал сейгаковского Фуджи.
Они оба одновременно улыбнулись ему, и Санада замер, пораженный чудным сходством их улыбок. Наверное, так улыбался Чеширский кот из старой сказки или мудрая змея.
– Я, пожалуй, пойду, - Фуджи вышел из палаты.
– Он навещает Тачибану, - объяснил Юкимура.
– Не мое дело, - сухо ответил Санада, все еще завороженный отраженными улыбками.
Юкимура рассмеялся.
В третий раз они встретились за несколько дней до финала.
– Ты победил Эчизена, - констатировал Фуджи, подстраиваясь под размашистый четкий шаг Санады.
– Он сам предложил матч.
– Сыграем?
Геничиро поправил кепку, размышляя над необычным предложением.
– Хорошо. Когда и где?
– Вечером. На уличном корте, тут неподалеку. Я покажу.
Санада не смог определить, что скрывалось за этим предложением. Хотел ли Фуджи отомстить за проигрыш игрока своей команды?
– Зачем тебе матч со мной? – прямо спросил он, изучая почти хрупкую фигуру на другой стороне корта.
– Интересно, - Фуджи вновь улыбался.
– Твоя подача.
Сейгаковец коротко кивнул и молниеносно ударил по мячу. Никогда прежде Геничиро не сталкивался с таким соперником, даже Тезука играл по-иному, не столь фантастически искусно и непредсказуемо. Создавалось ощущение, что мяч, гонимый двумя ракетками, загорится от силы и количества ударов. Они молчали, и только когда Санада каким-то необъяснимым для него самого ударом отбил Хакугей, Фуджи приоткрыл глаза и одобрительно сказал:
– Ты действительно так силен, как рассказывал Тезука.
Темп игры все ускорялся, и Санада погрузился в будоражащее кровь ощущение крыльев за спиной от мастерства соперника, от необходимости играть так, что отзывалась каждая клеточка тела, от осознания равенства с соперником. Такого прежде не было. Вернее было – в матчах с Юкимурой.
Фуджи выиграл.
– Отличная игра, - улыбнулся он, пожимая Санаде руку.
– Да, – выдохнул вспотевший Геничиро, отмечая, что хватка у Фуджи крепкая и жесткая.
– В финале ты будешь играть с Эчизеном. Будь осторожен.
– Ты говоришь так, словно Эчизен Рема уже одержал победу.
– Кто знает, - улыбка не покидала чужое лицо.
Они расстались, довольные и усталые. Впервые за долгое время Геничиро думал перед сном не о Юкимуре, а о Фуджи.
Финал перенесли, и команда усиленно тренировалась, ради капитана и их победы. Почему-то Санада решил, что от победы зависит здоровье Юкимуры. Значит, они должны раздавить Сейгаку.
И когда Юкимура тихим голосом сказал, что вероятность успеха операции ничтожно мала, Санада утвердился в своем решении. Любой ценой одолеть Сейгаку. Он ушел с крыши, оставляя Юкимуру с ребятами из команды, потому что ему вдруг стало неимоверно трудно сдержаться и не провести рукой по напряженно-прямой спине, не прикоснуться к бледным губам, не обнять, оберегая от беды.
– Привет, - окликнул его знакомый голос.
– Фуджи.
– Все в порядке?
– В полном.
– Удачи в финале.
– Спасибо.
И Геничиро торопливо зашагал дальше, в голове его странно перемешались мысли о Юкимуре и похожие на кадры из фильма воспоминания о матче с Фуджи. Что-то изменилось в его мире, и Санада не знал, какой путь ему выбрать. От попадания под машину его спас оклик этого нахального мальчишки Эчизена. Определенно, все запуталось.
Турнир Канто они проиграли. Зато Юкимура выкарабкался и теперь проходил курс реабилитации, чтобы вернуться в строй к Национальному.
Фуджи позвонил вечером.
– Не хочешь сыграть завтра?
– Зачем?
– Ты каждый раз будешь задавать мне этот вопрос? – мелодично рассмеялся Фуджи.
– А ты каждый раз будешь уходить от ответа? – отрезал Санада.
– Мне интересно играть с тобой.
– И это все?
– Разве мало?
– Ты уже выиграл у меня.
– Дело не в победе или поражении.
– А в чем?
– В самой игре.
Санада не совсем понял, что имел в виду сейгаковец, однако пальцы заныли от желания вновь взять ракетку, чтобы сразиться с непонятным гением.
– Хорошо.
– Тогда завтра встречаемся на том же корте в семь. До свидания.
– До свидания.
Фуджи опять выиграл, пусть и с трудом. Они продолжили играть, не слишком часто, но регулярно. И эти матчи перемешивались с визитами к Юкимуре.
А в снах Геничиро появлялись две зеркальных синеглазых тени.
– Ты опять играл с Фуджи? – мягко спросил Юкимура, проводя указательным пальцем по ободку ракетки. Его уже выписали, и теперь они с Геничиро часто играют на специально снятом корте, возвращая Юкимуру в былую форму.
– Да, - развивать эту тему Санаде не хотелось.
– Тебе нравится? – с любопытством продолжил Юкимура, садясь рядом с Санадой на скамью. Играть долго ему еще нельзя.
– Хорошие тренировки.
– И все? – как-то по-птичьи склонил голову Юкимура.
– О чем ты?
– Он тебе нравится? – в интонации друга Геничиро расслышал странные нотки.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Я ведь замечал, как ты на меня смотришь. Всегда, - Юкимура придвинулся ближе, положив голову на плечо Санаде. Уже не по-птичьи, а по-кошачьи.
Геичиро заледенел, в желудке разлилась горечь.
– Ты меня хочешь, - спокойно заметил Юкимура. – Или ты влюблен?
– Ты ошибаешься, - возразил Санада, не отодвигаясь. Ему было неуютно.
– Я никогда не ошибаюсь, - возразил Юкимура, поднимая голову и в упор глядя на друга. Фиолетово-синие глаза почти не моргали.
Санада промолчал. Все происходящее походило на дурной сон.
– Можешь обнять меня, - Юкимура прижался теплым жестким боком.
Геичиро машинально положил ставшую неповоротливой руку на его плечо. Он чувствовал себя в ловушке исполнения собственного потаенного желания.
– Тебе неприятно? – уточнил Юкимура после минутной тишины.
– Я не уверен, что это правильно.
– Изменились приоритеты, да? – с легким недовольством сказал Юкимура, отстраняясь. – Думаешь, с ним тебе будет лучше.
– Нас с Фуджи связывает только теннис.
– Как и нас с тобой. Мое предложение остается в силе. Подумай, Геничиро.
Санада едва не вздрогнул, когда его назвали по имени.
– Мне пора, - неловко поднялся он, не в силах смотреть в глаза Юкимуре.
– Иди.
В тот же вечер Санада проиграл Фуджи с разгромным счетом.
– Что-то не в порядке? – искренне спросил Фуджи, вытирая полотенцем мокрые волосы.
– Все в порядке.
– Твой капитан? – приоткрыл глаза сейгаковец.
Геничиро промолчал, не отводя глаз от ставшего необходимым соперника.
– Если нужна будет помощь – обращайся, - Фуджи вновь прищурился, чуть наклонившись вперед. Влажная прядь задела щеку Санады.
– Спасибо.
– Мы сегодня играли в последний раз, - спокойно объявил Фуджи, уже успевший переодеться. Геничиро вскинул голову.
– Почему?
– Тебе надо остаться одному. И решать самому.
Больше Санада не задавал вопросов.
С того дня они больше не встречались с Фуджи. Юкимура вел себя, как обычно, ни словом, ни жестом не напоминая о разговоре на скамейке.
Начался Национальный турнир, и Риккайдай достаточно легко дошел до финала, в котором судьба вновь свела его с Сейгаку. И вновь они проиграли. Эчизен Рема разгромил их капитана.
Закончилась эра непобедимого Риккайдая.
А Санада принял решение.
– Сеичи, - неуверенно обратился он к неподвижному Юкимуре. – Останемся друзьями.
Тот слегка скривился.
– Выбрал другого?
– Дело не в Фуджи. И ты сам понимаешь. Просто я тебе не нужен.
– С чего ты решил?
– Я все равно не оставлю тебя.
– А ты стал проницательным, Геничиро, - Юкимура улыбнулся горьковатой улыбкой.
Санада с трудом сдержался, чтобы не обнять стоящего рядом друга, ставшего чем-то большим. Он впервые ощутил равенство в отношениях с ним. Он по-прежнему хотел быть рядом, однако чары растаяли. Наверное, любовь не рождается из фотографии в порножурнале.
На следующий день Санада отправил Фуджи сообщение из одного слова.
«Сыграем?»
Ответ пришел через час.
«На том же месте в шесть вечера».
Геничиро не до конца понимал, чего ждет от их встреч и игр, и чем все завершится. Однако стоило попробовать.

@темы: Санада/Юкимура, авторский фик, Риккайдай, Санада/Фуджи, яой, PG, драма, Сейгаку, романс

---

Perfect Pair: Кроссовер PoT\Loveless, два драббла

[Эйнэри]

Автор: Эйнэри
Бета: всё своими руками
Название: Perfect pair
Рейтинг: PG
Пейринг: Тезука\Фуджи
Жанр: говорят, джен-романс
Статус: закончено
Предупреждения: кроссовер. Фанонные образы.
Примечания автора: Фуджи не стоит верить на слово. Ощущения пары Боец-Жертва при контакте имён - авторская фантазия.
Дисклеймер: мои только слова, идея и та здесь сэмэ - пришла, заставила, ушла.

1. - Когда вы успели так сыграться, няяяа? - Эйджи недоумённо хмурится, вцепившись в рукав форменного пиджака Фуджи и, как ребёнок, требующий ответа на самый-самый важный в мире вопрос, дёргает его на себя. - Вы же никогда не были парой, почему мы проиграли так быстро? Фу-уджи, ну ответь, когда вы с капитаном тренировались в парных?
- Это неинтересно, Эйджи, - Сьюске улыбается ярко и спокойно, точно так же, как всегда в хорошем настроении, и Кикумару никак не может поймать за хвостик то слово, которое обозначит невидимые, но буквально носом ощутимые перемены в тёплой ауре тенсая. - Это долгая и неинтересная история. Не волнуйся, вы всё равно лучшая пара Сейгаку, мы просто попробовали, один раз.
Весь оставшийся вечер они болтают о ерунде, удобно устроившись на мягкой кровати Фуджи, и Кикумару удалось бы забыть о странностях сегодняшней тренировки, если бы тонкие пальцы лучшего друга - ведь до сих пор лучшего друга, правда? - не прохаживались раз за разом по тёмно-синей полосе напульсника на левом запястье. Полуосознанное, почти невесомое прикосновение, будто Фуджи никак не может привыкнуть к ощущению - с каких пор он вообще носит напульсники, отчаянно думает Эйджи, не выдерживая наконец:
- Нэ, Фуджико, только не говори, что вы завели кошку и ты прячешь царапины под этой штукой! Ну ладно, не царапины, что тогда, расскажи! - желание прикоснуться к глубокой синеве цвета почти невыносимо, но Фуджи останавливает его руку на полпути.
- Моё настоящее имя, - смеётся Сьюске, будто предлагая новую игру, только Эйджи почему-то кажется, что ему в этой игре не хватит места.


2. - Это безумие, - качает головой Тезука, заметно дрожащими пальцами запихивая салфетку, которой только что протирал очки, в карман.
- Никогда в жизни, - сверкает глазами Тезука, скрещивая руки на груди и отступая ещё на шаг.
- Так нечестно, - отчаянно выдыхает Тезука, когда его предают разом тело и сознание, упоённо повинуясь негромким словам Фуджи. Тенсай обнимает его, пряча голову у него на груди, но Тезука по-прежнему всей поверхностью кожи чувствует торжествующую улыбку на этих самых губах, которые первым поцеловал минутой раньше.
- Соблазнительная ситуация, верно? – выдыхает Фуджи, отстраняясь ровно настолько, чтобы посмотреть ему в глаза. – Знать, что ты просто физически не сможешь не выполнять мои приказы…
Больше всего на свете Тезуке сейчас хочется оказаться на другом краю света. По крайней мере, так он думает, пока Фуджи не прижимает свою ладонь к его левой, с силой переплетая пальцы. Когда их запястья соприкасаются, перед глазами с мучительной сладостью взрывается звезда, третья за сегодняшний день, и теперь он готов продать душу всем европейским демонам за то, чтобы это никогда не кончалось, и ему никогда бы не пришлось снова становиться отдельным человеком. Откликаться на имя «Тезука Кунимицу», ставшее с недавних пор некрепко, как выясняется, держащейся маской.
- Не беспокойся, - ухмыляется Фуджи, медленно изгибая запястье так, что следующие друг за другом короткие вспышки почти не дают Тезуке дышать. – Я не буду делать это… слишком часто.
Что такое для тебя «слишком часто», хочет спросить Тезука, задыхаясь холодным воздухом, когда Фуджи разрывает контакт и склоняет голову к плечу, стоя на расстоянии шага – на расстоянии тысячи световых лет, и проснувшееся сердце произносит его губами с полного одобрения разума, выбросившего белый флаг:
- Когда только захочешь.

@темы: Тезука/Фуджи, драбблы, кроссовер, авторский фик, PG, Сейгаку, романс